Моим лучшим друзьям Тихасу и Капуле

**
Жизнь прожить – не поле… если только
речь не о футбольном во дворе.
В этот день я получила «двойку»
по трудам и «тройку» по физре.

Помню, как нас выгнали из класса
химии за неуместный ржач.
И пошли мы с Лёхой и Тихасом
погонять тогда на поле мяч.

Смех-то наш навеян был погодой –
по весне всегда над чем-то ржут.
Март дышал бензином и свободой.
В плеере играл «Король и шут».

В общем, мы стоим втроём на поле,
и такая в небе благодать.
Хорошо, что мы учились в школе,
где нас всех учили не страдать,

а вот так вдыхать в себя пространство.
(Это называется «ретрит»).
Мы молчали с Лёхой и Тихасом,
а потом Тихас вдруг говорит:

«Я не то чтоб типа к вам с укором,
но назрел, короче, разговор:
Вот скажите – что там, за забором?»
(Поле окружал глухой забор).

Помню, я ответила Тихасу:
«Там, наверно, трубы за Комсой».
Лёха говорит: «Завод колбасный.
Потому что пахнет колбасой».

В общем, мы таращим на Тихаса
наши изумлённые глаза.
А Тихас нам: «Сами вы колбасы.
Вдумайтесь, что за забором за».

Я не очень изъясняюсь ровно –
но за этим за забором есть,
то, что ожидает безусловно,
даже если и не перелезть».

«Будущее, что ли?» «Я не знаю,
но оно стоит уже вон там,
словно бы контроша четвертная,
роком предначертанная нам».

Жаль, не русским роком. Мы вздохнули,
и пошли гонять по полю мяч.
…Помню о Тихасе и Капуле,
как забор их от меня ни прячь.

Лёха стал великим инженером.
У Тихаса трое, блин, детей.
Небо марта светит нынче серым.
Я в Москве из дома жду вестей.

Как бы жизнь нас роком не стращала,
двадцать лет не рвётся дружбы нить.
Что до поля, я там завещала
как-нибудь меня похоронить.