Перед Радоницей

Перед Радоницей я сижу в тёмной комнате и думаю о двух словах: "радовать" и  "не радовать".
Сначала вспоминаю что меня радовало. Поползу умом от низшего к высшему. Радовало умение ездить на велосипеде "Кама" быстро и не держась за руль. Радовали бабушкины пельмешки, особенно первые тридцать, остальные десять уже с трудом доедал, чтоб порадовать бабушку аппетитом.
Радовали голы забитые на футболе, особенно вот тот в 1986 году с угловой подачи Аскара,  одним касанием в правый верхний угол ворот, под аплодисменты прекрасной девочки Элины. Радовали  свежие грибы "карагачовки", найденные в мае возле нашей горной дачи. Радовала новая одежда. Хотелось хранить её от пятен и дырок, как душу после исповеди, но это удавалось ненадолго. Радовали подснежники, ландыши, сирень.
Радовали горы, особенно когда там один и найдёшь вдруг неизвестный маршрут или что-нибудь новое, невиданное никогда прежде - цветок, камень, птицу, оптическое явление, пещеру, облако, человека. Радовали книги, от которых хотелось плакать. Радовала дружба, от которой хотелось стать глубже. Радовала молитва. Радовала и радует Пасха Господня.
Иногда наступало время для второго слова. Иногда  ничего не радовало. Чаще же не радовало что-то конкретное. Не радовал город с его шумом, спешкой, асфальтом, пластиком, бетоном, гарью, наживой, злобой, лукавством, невидением звёзд и дали. Не радовало зеркало, потому что щёки толсты, плечи сутулы, позвоночник искривлён, фигура неспортивна, глаза грустны и глуповаты, зубы с неправильным прикусом.
Не радовали труды и трудности -- мытьё полов, посуды, ног, деланье уроков, прополка моркови, летняя практика, подготовка к экзаменам, раннее вставание, терпение  людских колкостей, глупостей, низостей и пошлостей.
Не радовало обилие моих неумений: неумение драться, неумение кувыркаться на турнике, неумение мастерить, неумение хорошо учиться, неумение петь, неумение рисовать. Не радовала перспектива иметь квартиру, машину, работу, семью, детей. Ведь тогда не останется время на сказку странствий.
Не радовала  смерть, потому что в детстве не учили о Боге и сердце замирало в ужасе, ожидая небытие, потерю самосознания, как написано на древних надгробьях римских скептиков:"Я не существовал до своего рождения, не существую и теперь."
Сейчас меня радует смерть праведников. Верую, что они войдут в дубравы райские, в сады нетленные, в рощи тихие, пением украшенные, в собрание святых.
Надеюсь и на милость к грешным людям. Но своей смерти я  боюсь. Очень не готов к ней.
Радоница. Как красиво звучит это слово. Горько, что я слишком часто теряю радость.
Сейчас то я рад-радёшенек, что поел деревенской сметаны, творога, сыра, яичек, попил травяного чайку, сижу у окошка, вкушая ночную свежесть, жив после тяжкой болезни (которая жирные мои щёки сократила), ожидаю утром встречи с близкими, стоящими по ту и эту сторону смертельной грани.
Потом опять наступит период нерадоницы, непасхи, краткое небытие. Но и это закончится. Придёт новая радость. Великая и поющая.
Почти пятьдесят лет иду я по полосам спины огромной зебры - с чёрной на белую, с белой на чёрную...
Хотелось бы пересесть на белого коня всегдашней радости, вечной Радоницы. Такое устроение души можно найти в печи тяжёлых испытаний.
Братья и сёстры, радуйтесь и веселитесь, но сначала прочтите предыдущий этим словам одиннадцатый стих пятой главы Евангелия от Матфея.


10 мая 2021 г.