Певцы свободы, 1983

Нет, всё ж таки, мой друг, пусть Байрон – англичанин,
Британский гордый лорд, католик и магнат,
А ты душою русс, и прост, и православен,
Не столь гремит твой род, и ты не так богат,
 
Но полудетское наивное признанье
В чутком предвестье избранной судьбы
Было вернее позднего сознанья
Наследства в образах российской ворожбы.

Ты вышел в мир с высокою душою,
Но, перья с крыльев обрывая гогоча,
Мир с скукой злою потешался над тобою,
И, усмехнувшись, принял ты неравный бой.


Тот, кому ведомо страданье духа,
Когда душа рвет путы бытия,
И бьется, словно пойманная птица,
Не в власти взмыть, не в силах покориться,

Когда с самим собой грозит разлука,
И не приемлет «странника» земля,
Стран и народов рушатся границы:
Ты против мира встал – он дружно ополчится,

Тебя гнать будет свет, и поносить народ,
Пока, не ведая заботы отреченья,
Ты, не склоняя головы, один и горд
Надменно шествуешь под знаменем смятенья.

Отстаивая что, не зная сам,
Веса ничьих идей не признавая,
Не веря ни поступкам, ни словам,
Ни дружбы, ни любви не принимая…


Сражаясь с целым миром в одиночку,
Горечь и боль возвел ты в божество,
И издеваться зло и безнадежно
Над временем привык и над собой.

Чтобы понять, как часто жалок человек
С претенциозной и бесплодною душой,
Как жизнь пуста, как скучен свет, как мелок век,
Как мы бессмысленно жестоки меж собой,

Чтоб взглядом встретившись с миллионами людей,
Ни в чьих глазах не прочитать ответный взгляд,
Столкнуться в жизни с сотнями идей,
Взятыми, словно фраки, напрокат,

Чтоб передумать и перестрадать
Все судьбы мира, смысл не находя,
Чтоб сердцем истину и веру проверять,
И уставать, к решенью так и не придя,

Изведать, беспощадна как молва,
Увидеть: нет святого в мире ничего,
И верность, честь, любовь – всё лишь слова,
Прикрывшие ничтожеств торжество…


И после этого, цинизм с насмешкою смешав,
Иронией, как маскою прикрыться,
Когда глазеющая грубая толпа
Руками жадными в открытой ране будет рыться…

Чтоб всё понять, и места в жизни не найдя,
Силы найти в себе идти сквозь строй,
С презрительной и гордою улыбкой,
Смеясь над обществом, над жизнью, над собой…

И вновь посмев поверить в наважденье,
Всё сердце без остатка отдавать,
И, черпая в страданье вдохновенье,
Мир красоты и света создавать!


Тут силы одного народа мало,
Здесь истина и суть переплелись,
Здесь дух и мысль с вселенною слились,
И зародилось вечности начало.

Уйдешь из жизни ты, – и вновь предав тебя,
Пригладят щеткой непокорные мечты,
Покроют лаком, глянец наводя,  –
И от жестокой боли содрогнешься ты.

Но час придет.
И звоном растревожив тленный прах,
Порывом бури ветер пронесется –
В другой стране или в других веках
Твой гордый дух в каком-то гордом сердце отзовется.

И,снова с целым миром не в ладах,
Столкнувшись с мелкой правдою, герой
Знамя смятения поднимет над  собой
И вступит смело в безнадежный бой.


Пусть Байрон – англичанин, русский ты,
А ваш  преемник в Турции родится… 
Одни и те же дерзкие черты
Вас выделят из толп тысячелицых.

Друг другу ближе вы, чем своему народу,
Певцы страданья, бури и свободы.
Вы дети вечности. Не созданы для вас
Границы стран, пределы государств.