Буровые байки. заезд

Мой первый заезд на буровую машиной пришёлся на зиму, и мы доехали относительно просто – зимник. Дорога накатанная. Было всего лишь несколько мест с неприятными моментами, когда ехали с открытой дверью. Если что – выпрыгивай, и как можно дальше. Возможно, что и переломаешь, зато живой останешься. Только это относительно гипотетически, т. к. на улице зима и все одеты достаточно хорошо, кругом – метровые сугробы. Я даже успела полюбоваться красотами зимней тайги.
Приехали ночью. На улице – минус пятьдесят три; и жильё – балки недостроенные, а те, что есть, – заняты. Из свободных – наша станция, мы её только что привезли, и соответственно в ней температура, как на улице, да и отапливается она электричеством, а его ещё подключить надо.
Есть ещё баня, все пошли туда. Расстелили на полках спальные мешки. Меж тем принесли две паяльные лампы и полностью их выжгли. Попутно согрели тушёнку, вскипятили чай. С ужином расправились быстро – всё замерзает моментально... Посмотрели температуру – минус сорок пять. Ну и ладно! Вы бы видели, как все быстро разделись и нырнули в свои спальники – можно, наверно, было мировой рекорд фиксировать. Спрашивается – зачем раздевались? Ни один уважающий себя буровик не ляжет в спальник грязным или одетым! Это ж его постель. Спать нас хватило на пять часов, выпрыгнули и оделись ещё быстрее – где та комиссия по рекордам книги Гиннесса? Температура опустилась до уличной. Но мы были не первые. Первым был наш начальник отряда и по совместительству мой отец. Если кто-то думает, что жилось мне как у Христа за пазухой при такой расстановке, – тот не знает моего отца. Спрашивали с меня ещё больше, чем с остальных, именно потому что я его дочь – значит, ДОЛЖНА.
Когда мы выскочили и добежали до столовой, там был горячий чай. За ночь на улице похолодало, поднялся ветер. От бригады монтажников узнали:
– Свет можно подключить вон на том столбе – дерево без веток. И кстати, один самоубийца из ваших уже там.
Мы посмотрели – отец уже подключает провода! Почему «самоубийца»? Да буровая стоит на вершине сопки, что само по себе уже странно – зачем бурить лишних полторы тысячи метров, когда можно поставить внизу и пробурить меньше, но с наклоном? Конечно, технически это будет гораздо сложнее, чем бурить прямо. Но ведь бурили же. Площадка освобождена от леса, т. е. вершина сопки голая, на улице – ветер с ног сбивает в буквальном смысле этого слова плюс температура минус пятьдесят семь! При всех подобных составляющих «столб» и так-то не очень большой, а к вершине совсем тонкий… А теперь соберите все составляющие вместе и поймёте, почему монтажники так сказали, – это действительно почти невозможно, но он это сделал! И к обеду у нас уже была рабочая станция.
Затем, уже в процессе бурения, когда вскрывали опасные слои и была высокая вероятность угрозы выброса, работали в авральном режиме. Кульминация пришлась на середину вахты и последующие дни. В результате семь (!) дней никто не спал! Отец просто приказывал спать. Мы честно пытались, но больше двух, максимум четырёх часов в сутки не получалось. Возможно, нервное напряжение – сон от нас сбежал. Всё это время отец не спал вообще. Прошли данный участок. Всё нормализовалось. Мы выехали домой – вертолётом до Иркутска, а уже оттуда на самолёте, вертолёте, в зависимости от того, кто где живёт, к себе домой.
В аэропорту, когда уже прошли досмотр, кто-то сказал:
– Всё, можно расслабиться!
В это время отец взял из пачки сигарету и прикурил. А потом прислонился к колонне и… начал по ней оседать. Мы испугались, стали его окликать, тормошить – бесполезно. Вызвали скорую помощь. Объяснили, что произошло. Они его осмотрели:
– Он у вас просто уснул!
Честно говоря, мы потом ещё дома целую неделю отсыпались. Мама ругалась:
– Что там у вас происходит?
– ??
– В доме явно два трупа живых!
Хотя в такой суровой работе всегда есть место шуткам. И зачастую шутят над собой и тем, что только что пришлось пережить.