Верона

Я помыл бы свой рот с мылом,
И зашил его капроном.
Мне на это хватит силы,
Ты веришь мне, моя Верона?

Ах, любовь моя, моя Верона,
Ты так прекрасна и мила...
А я -  урод, я - белая ворона,
И жизнь моя никчемна и темна.

И я обычный парень...Я ничего не стою.
Живу я лишь ради тебя.
Я вновь обескуражен твоею красотою
До того, что не узнаю я себя.

Не желая видеть никого, кроме тебя,
Я причиняю себе боль.
Верона, погибаю без тебя я!
И по щекам моим опять прольется соль.

Досадно слышать то, что ты с другим.
Досадно, больно и горько!
Каждый день ты вновь в объятьях с ним,
А на меня даже не глянешь. Больно...

Только...Только я, никто другой,
Не полюбил бы тебя столь же сильно!
И ты накрыта будешь, как волной,
Моими чувствами, что твоему другу непосильно.

Не остыну к тебе я вовеки,
Хоть с другим ты с утра просыпаешься.
Верона, ты веришь? Слипаются веки,
И он над телом твоим надругается.

Верона, ну будь ты моей, Верона!..
Ты будешь счастлива, если ж мне ты отдашься.
Но если для тебя я - белая ворона,
То вновь ты неприятелю продашься.

Продашься страстно, чувственно и быстро,
Как не продалась б проститутка в кабаке.
Но почему же ненавидишь ты так остро
Меня, шалаву в колпаке?

Хочу я быть твоим, твоим бродягой,
Хочу твоим уродом быть, вороной.
Хочу я просто быть твоим. Вновь в голове бадяга...
Ты веришь мне, моя Верона?

Я достал бы и мыло с капроном,
И петлю сделал сам бы с тревогой.
Хотя, знаешь, милая Верона,
Может лучше идти мне своею дорогой?

Я слонялся к твоим ночью окнам,
Видел вновь тебя и Артура,
А на следующий день ты с другим, не даешь волю снам.
Какая, Верона, ты дура.

И я, Вельмар, обычный парень
Забуду твою красоту.
Вновь ты с другим, но только начал день.
Ох, лучше бы обрел я слепоту.

Закончил бегать за тобой я.
И, заметив это, уже не милая ты,
Кричишь: "Вельмар, не я,
Не я не приняла твои цветы!

Не я ссылала тебя к черту,
Не я спала с другим юнцом!"
Но не бывать тому комфорту,
Который свел меня с концом.

Который мучил меня днем,
И сна мне не дал ночью.
Давай мою любовь к тебе мы не вернем?
Но не она питала язык твой грязной горью.

Твой грязный разум осквернял слова,
Ты оскверняла воздух своим духом.
И между этим повелась молва,
Что ты склонялась перед каждым ухом.

Но не надо мной. И я в это не верил.
Но в этот раз помыл бы я не свой рот,
Откуда шли слова, которым сладко верил
И я, и весь родной народ.

Я приду к тебе ночью однажды.
И ружье я с собой прихвачу.
Не услышу молитвы я дважды.
"- Жить тебе, если я захочу!"

Но не хочу хотеть я твоей жизни!..
И голос мой дрожит...
" - Пускай я буду женоненавистник,
Но лучше сдохни ты, что мной не дорожит!"

И ахнул среди ночи выстрел.
Упало тело. Все в слезах и крови.
И плачу я, как будто в сердце сотни стрел.
И я кричу: "Хоть слово, тварь, замолви!"

Упала Верона, пронизана пулей.
"- Что ты наделал, мой милый Вельмар?"
Пищал, глуша в голове моей улей,
Мой внутренний бессердечный комар.

"- Что я наделал?.. Убил..."
Убил я Верону, не милую сердцу.
Страх мой разум обвил,
И в горло засыпали перца.

Я выдавил стон, подобный грому:
"- Есть пара пуль, я застрелюсь..."
Плеснул бы кто сейчас мне рому,
Я быть хочу хмельным, я так боюсь.

Закончил мученья свои я.
Я вышиб все себе мозги.
Не думал, что обрету я, умирая,
Радость. И вот он - свет. Я делаю шаги.

Печальна повесть моей жизни.
Родился, мучился и сдох.
Но в голове тот образ живописный.
"- Верона..." Я издал последний вздох.

И я издал его так сладострастно-тихо,
Что мне казалось, будто я живой.
Но нет. Ушел смешно и лихо,
Продолжив одержимым быть тобой,
                Верона...