Сумрак в мазанке зимует...

Сумрак в мазанке зимует,
Расстекаясь между стен.
За окном пурга бушует,
Не видать ни зги совсем.

Приглушённая лампада
Золотит суровый Лик...
Просит бабка юно чадо
Нитку вдеть. Внучок постиг

Навык, ей уж неподвластный
(Для когда-то зорких глаз);
Потому-то внука часто
Просит бабка (как сейчас).

A внучок, –  всегда готовый
Бабке с радостью помочь!
Только косточки вишнёвы
(Из варенья!) он не прочь

Как награду смаковать.
Но ведь поздно уж... И снова
Уж зовёт к себе кровать;
Уж давно она готова

На покой его принять.
Но не терпится мальчонке,
Чтобы бабка потчевать
Согласилася внучонка.

Бабка ж свой имеет план...
Внука к вере приучает:
«Покрестись, и вишню дам!» –
Хитро шкоду наставляет.

А малец – весьма учёный:
Школьный он пропагандист!
С видом, очень удивлённым,
Говорит, как атеист.

Утверждает: «Бога нету;
Говорили в школе так!».
Бабка в горе: три уж лета,
Наставляет так и сяк...

А пострел, хитрец он бойкий,
Покуражиться мастак.
На топчане, то есть, койке,
Цицеронится... И как!

Духом бабка приуныла:
«Школа делает беду!
Привечанье всё пропало –
Не купить его за мзду».

Тут юнец, в победном жаре,
На икону вдруг взглянул.
Он знаток, и он в ударе!
Но взглянул – и вмиг струхнул:

Лик Небесный изменился;
И исчезла кротость в нём!
Взгляд божественный скосился –
Недовольствия лучом!

И внучок затих мгновенно
(К удивлению бабули),
Изменивши, – и смиренно –
Роль «просилы» и игрули.

***

Случай в мазанке вечерний,
Он запомнит – навсегда!
Случай странный, беспримерный,
Не «затрётся» – никогда...