Письмо к другу

Услышь мой голос, слух включи,
когда в полях ростки вскипают
и стебли к солнцу направляют,
приветствуя тепла лучи,
а также рвенье ручейка
прочесть задорно оду свету
на зависть скромному поэту,
чья песнь, прекрасна и легка,
стучит в колокола сердец,
даря добро и нежность миру…
Услышь меня: свою я лиру
теперь настроил наконец!

Услышь мой голос из глубин
готовой к таинству вселенной,
ко мне главою преклоненной
всё потому, что дерзкий сын
спешит в объятия любви…
И что встречает? Ночи страха
ползут, ползут как черепаха,
и словно просят: «Отрави!»
Но вот приходит новый день,
а с ним – размеренные муки.
Услышь меня в зверином звуке,
надетом будто набекрень.

Услышь мой голос на ветру
в потусторонних криках горна,
когда лишь истина бесспорна,
в которой трепетно сгорю
как символ чести, как погон
для нашей поросли надменной,
не отступив перед изменой,
чем славны люди испокон,
и не нарушив клятв былых,
что дал по глупости нелепой.
Услышь меня, внимая слепо
и кулакам, что бьют под дых.

Услышь мой голос на войне
в полёте пуль, в урчанье танка,
где мина, как судьбы приманка,
не признаёт частицу «не»;
где дождь ваяет затяжной
свои тревожные куплеты,
что тут же будут перепеты
эскадрой стрел над головой
и стаей смертоносных птиц,
врага клюющих в темя хором.
Услышь меня в затишье скором
и в робком шелесте страниц.

Услышь мой голос. Я отдам
всё-всё, чтоб ты меня услышал!
Я словно град гремлю по крышам,
как тать шныряю по дворам,
в постель спешу я с холодком
и вызываю страшный ужас…
Услышь меня легко, не тужась,
хотя со мной, друг, не знаком.
Я завещаю страсть свою
земле, ручью, кусту калины;
и даже из-под мёртвой глины
услышь мой голос: я – пою!