Первое марта по старому стилю

Медвежонок загрустил, глаза его потускнели и лишь изредка увлажнялись скупой депрессивной слезой, ночами спал он тревожно, многократно просыпался и бродил по избушке шаркающими, старческими шагами, поминутно вздыхая.
Пёсик как только мог поддерживал друга, принёс из кладовки акациевый мёд, достал сыру с голубой плесенью и по утрам варил крепкий чёрный кофе…
-Что с тобой, добрый товарищ? Уж не опоили ли тебя жабьей водой белоглазые чудики из дальнего леса? Только скажи, друже, я их из любой норы добуду!
-Нет, Пёсик, это физиологическая меланхолия конца зимы у меня, скоро отпустит. Вот только март в окно постучится…
-На календарь то посмотри, Медвежонок! Сегодня 13 марта, постучался уже, так и стучит, грохочет в голове. Я вот намедни симпатичную болонку на опушке видел… жаль, что она не волшебная…
-Плохо ты рассуждаешь, Пёсик, в избушке время по старому стилю идёт, по Юлианскому.
А ты всё смартфону своему веришь. Поверхностно это!
-Изволь объясниться, любезный друг, а то мне даже обидно сделалось, я ведь  Пёсик образованный, вот… и на врача учусь…
Медвежонок устало улыбнулся.
-Ладно, друг, не кипятись, вскипяти лучше чайник, да чайку свари, генмайча называется, психику восстанавливает.
-Где ж ты чаю такого добыл? В нашей кладовке генмайча не водится…
-Товарищ Ын прислал, его всё лоботрясы боятся, а я ему волшебное содействие оказываю, вот и выгорел слегка, подустал…
Чайник зашумел, запел, как ветер в соснах.
Беседа друзей прервалась…
На следующий день Медвежонок ушёл в самый дальний лес, вернулся до заката, вернулся свежий, помолодевший, искромётный.
К его походным ботинкам прилипла мёртвая голова раздавленной чёрной гадюки.