Баллада о несчастном ювелире

                1.

       
     В основу баллады положена мюнхенская средневековая легенда о придворном ювелире, несправедливо обвиненном в краже заказанного ему вельможей дорогого оригинала, копию которого он должен был сделать.
     Ювелир не смог доказать свою невиновность и был казнен по приговору королевского суда.
     Некоторое время спустя при починке башенных часов изделие было обнаружено в гнезде галки, которая из любопытства и унесла блестящую драгоценность.
     Ювелир перед казнью однако публично предсказал случившееся.
     В честь него в угол мужского магазина «Хирмер», что расположен в самом центре Мюнхена, вставлена гранитная статуя того несчастного ювелира : она должна напоминать людям, как важна справедливость в этом мире, и как ужасна бывает ошибка правосудия.


                2.


                Однажды, в тринадцатом веке
                жил в Мюнхене ювелир.
                Он руки имел золотые :
                подобных баварский мир

                столетья как до, так и после
                даже и близко не знал.
                Во всех же других отношеньях
                он был не оригинал.

                Упитанный в меру баварец,
                трудяга и семьянин,
                порядочный парень и честный :
                да разве же он один?

                Особенность есть в человеке
                из тех далеких времен :
                его не представишь ребенком,
                как будто им не был он.

                А так вот и стал сразу взрослым               
                средневековый дитя,
                по сцене истории начав
                ступать двадцать лет спустя.
               
                Герою же нашей баллады
                чуть больше здесь повезло :
                о нем как ребенке известно, 
                что было большим число

                рукою его разоренных,
                пусть и мальчишеской, гнезд :
                страшней они были, пустые,
                потухших на небе звезд.
               
                Быть может, раскаялся позже
                он в этом своем грехе,
                а может, к нему он отнесся
                как к шалости и чепухе.

                Когда же подрос он, открылся
                в нем людям завидный дар :
                он власть возымел над металлом,
                точно над глиной гончар.
               
                Он мог колокольному звону               
                всякий оттенок придать,
                и делал такие кольчуги,
                что можно в них было спать.

                Еще три годочка минуло,
                и глядь – звезда-ювелир
                на всю стал баварскую землю
                вельможей и дам кумир.

                Богатые знатные люди
                бывало, даже не раз
                соперничали меж собою,
                чтоб сделать ему заказ.

                А он, между прочим, остался
                скромный как был, так и есть –
                и только в работе он видел               
                смысл своей жизни и честь.

                И разве семьей обзавелся :
                жена и двое детей.
                Здесь все было в полном порядке :
                без всяких громких страстей.

                Такими, как этот, парнями
                Германия и сильна :
                не только в войну, но и в будни
                ими гордится страна!               

                Вот только сыграть злую шутку
                позволила с ним судьба :
                одних на руках она носит,
                тогда как к другим груба.

                Однажды придворный вельможа
                наносит ему визит :
                «Хочу, чтоб ты копию сделал», –
                мастеру он говорит.

                И с пальца колечко снимает –
                с брильянтом в сорок карат :
                «Заказ мой неспешный, приятель.
                Оплате ты будешь рад.

                Кольцо мне не золотом ценно.
                И камень в нем тоже – ноль.
                Мне дорого в нем посвященье.
                Ведь автор его – король.

                Смотри, по латыни там надпись,
                переведу я тебе :
                «Без всякой надежды надейся,
                и вверься своей судьбе».

                Слова предназначены эти
                были отцу моему –
                тот умер загадочной смертью :
                никто не знал, почему.

                Пусть в церковь не очень охотно 
                захаживал мой отец,
                во всех же других отношеньях
                был всем он нам образец.
               
                Король его так и утешил
                на свой, королевский лад :
                я тоже б в его положеньи
                других не желал наград.               

                Но скоро мой брат уезжает
                с дипмиссией – далеко :
                обоим с кольцами на пальцах
                на сердце будет легко».

                На этом он речь вдруг закончил,
                на стол положил кольцо,
                простился без рукопожатий,
                даже не глядя в лицо.

                Как будто нутром догадался :
                этот заказ не к добру –
                и кто-то с него начинает
                в иную играть игру.

                А мастер еще очень долго
                колечко вертел в руке,
                и даже он с ним не расстался,
                когда сидел на очке.

                И так вот он денно и нощно
                в кармане его носил –
                и сжился с ним, как с талисманом,
                ему придающим сил.

                С детьми он стал больше приветлив,
                и песенки напевал,
                без повода всем улыбался,
                и чаще с женою спал.

                В субботу, на той же неделе –
                был майский солнечный день –
                напала вдруг на ювелира
                необычайная лень.

                Закончив к полудню работу,
                он выпил стакан винца,
                и заново залюбовался
                достоинствами кольца.
 
                Он выложил на подоконник
                излюбленный свой предмет –
                и тут, как обычно, супруга
                из кухни позвала : обед!
 
                Закрыл ювелир мастерскую,
                обедать с женой пошел,
                когда же назад он вернулся,
                кольца уже не нашел.

                Но так как он вместе с семьею
                на третьем жил этаже,
                вопрос отпадал сам собою
                для судей о грабеже.

                Да, да, тот вельможа-заказчик
                на мастера подал в суд :
                в слезах в невиновности клясться –
                увы, был напрасный труд.
               
                А дальше верховные судьи
                приговорили его
                путем головы отрубанья
                уйти из мира сего.

                Жестокое это решенье
                очень легко объяснить :
                они воровство бы простили –
                но ложь не могли простить.

                Доверие предано было :
                это как в сердце кинжал –
                хозяин кольца обвиненье
                вот почему не забрал.               

                А было у всех в этом деле
                легкое в сердце туше :
                как будто без веской причины
                кошки скребут на душе.

                Когда же отправился чинно
                в последний путь ювелир,
                то странную фразу услышал
                его провожавший мир :
               
                «Замолкнет сей колокол грозный,
                теперь что по мне звонит :
                молчаньем своим невиновность
                мою он и огласит».
               
                И все. Никому больше слова
                единого не сказал,
                пророчество это, однако,
                несколько раз повторял.

                И точно. Не минуло года,
                как колокол захрипел :
                когда же – народ подивился –
                он трещину дать успел?

                Ведь колокол тот – и недавно –
                сам ювелир отливал :
                его за плохую работу
                он стало быть отпевал?

                И вот два его подмастерья
                лезут в чем дело узнать,
                один же из них умудрился
                галку в гнезде испугать.

                Та с криком прочь в небо взметнулась,
                едва не задев лицо,       
                в глаз луч полоснул золотистый :               
                лежало в гнезде кольцо.

                Его любопытная галка
                и затащила в гнездо,
                в единой сплавив так птицы,
                и человека бардо.

                Кольцо ж по приказу вельможи,
                снова могилу разрыв,
                на сгнивший напялили палец,
                дело тем самым закрыв.

                И пусть слишком поздно открылась
                правда пророческих слов :
                не может все разве поправить
                с буквы большой Крысолов?

               

                Постскриптум : есть в мюнхенском сити
                салон одежды мужской.
                Он носит название «Хирмер» :
                один он у нас такой.

                В одном из углов его, в нише
                на западной стороне
                стоит человек без движенья,
                прижавшись спиной к стене.

                Он в правой руке держит шляпу,
                голову в шею вобрав :
                на Запад он смотрит, где в вечность,
                ниже на голову став,

                вошел не по доброй он воле
                восемь столетий назад.
                Теперь же, вплотную к перрону,
                стоят поезда там в ряд.

                Неспешно идут мимо люди.
                Он молча им смотрит вслед.
                Он смотрит так третье столетье.
                Усталости в камне нет.

                Вам редко случится увидеть
                к нему обращенных лиц.
                Еще реже можно подметить
                на нем прикорнувших птиц.

                Как будто до йоты чтоб взвесить
                жизнь ювелира сего,
                нигде не находится судей :
                в мире и выше его.

                Нет даже и тени надежды
                на каменном том лице :
                такие, как он, и спасутся –
                написано на кольце.