Они жили в розовом свете

Павел Бетач:

будь что будет всё и ничего
грянем в полуполные стаканы
за исход подруга моего
из метро и парков пиндостана

я тебя не вздумай кроме шутки
всю как есть а кто не одинок
каждому аньчару по аньчутке
видит пох и выдыхает ок

яды наших делают сильнее
оставляем данное как есть
делай это так как не умеешь
принимай летящее за честь

и простится главное отчасти
и почуешь нежное в груди
и поймёшь что это было счастье
остальное лето впереди

Я:

Не устала ни сколько.
Я отложила ручку на край стола, два стакана в полумраке теней,
бесчеловечный темный театр,
но у театра есть сердце, которое бьется так, как у людей,
и светлый табак, и пустая бутылка ненастья,
и розовый свет допитого ночью вина
привлекает запах пыли в сумрак, где тишина помнит твои руки,
толкающие дверь в зал,
захватывающие меня в ритме неосознанного состояния
счастья, требовалось заставить этот стол, заставить его существовать
нами,
опустить металлическую штору, потереть краски,
подбросить брызг зрителям.
Мы ничего от них не ждали.
Следовало бы мне находиться в других местах тоже,
но я не умею, немота, чувствовать не твой объем,
чувствовать декорации не моих людей,
ты огромный,
а этот момент всего лишь один момент моей жизни,
розовое окно на черном фасаде,
я люблю тебя, как будто твой вид ломает мой код хромосомный,
я уже не я,
и зеленая лестница,
и колышущаяся листва
уводят меня туда, где ты и я,
а это существование воспламеняет мои щеки до разрежения
из дождя сырья
и острия твоего кинжала под сердцем,
и спермой плюя,
не смотри лукаво,
я бесправная в твоих объятьях,
я научилась выбирать театр без других людей.
Прости, ты знаешь, как все было сладко мне…
Я остро чувствовала тебя во мне.