Сердце Матери. Ч. 4

Согласно легенде прикрытия спецоперации по освобождению сомалийских партизан агент кубинской разведки Инес Контрерас даёт согласие вступить в фиктивный брак с агентом российской разведки Бернардо Рохасом, никарагуанцем, оказавшемся Союзе после гибели его семьи в бесконечном и бессмысленном противостоянии народов Латинской Америки с правыми ультранационалистами, везде и всюду в мире самыми жестокими силами поддержки провластных олигархических диктатур: "один мертвый ребёнок — одним  партизаном меньше" —  сленг сальвадорской гражданской войны.

"Борющиеся против Сомосы и его палачей партизаны Сандинистского Фронта национального освобождения считали тогда за честь попасть в столицу первого в мире социалистического государства, так много делавшего для поддержки их справедливой борьбы." (с)

В Союзе Рохас принимается в Первое главное управление под именем «Маркиз» (похоже за любовь к визитной каточке высшего ранга итальянской знати - эспаньолке). А через 16 лет на него (уже в другой стране, пост-союзе) падает выбор, как на субъекта идеально подходящего в альфонсы богатой латиноамериканской сеньоре.

" — А спать с ней можно? — спросил Бернардо...

— Можно, — немного подумав, ответил Мануэль, — но не нужно. Если, конечно, она сама не захочет."

Перефразируя Булгакова: "никогда не спите с незнакомцами". Потому что вы не знаете для чего вам подложили в пастель этого мужчину великие сценаристы немого кино.

И здесь важно для последующего понимания логики поступков "супругов" прослушать лекцию Сергея Чернова, предоставленную автором романа (бывшим сотрудником ГРУ СССР):

"Собственно, «бабник», любил говорить Чернов на своих, часто очень поучительных, лекциях, — это редкая, почти вымирающая категория вечно голодных мужчин, получающих удовольствие прежде всего от наслаждения самой женщины. Только мужчина, способный доставить женщине всю гамму эротических чувств и не забывающий в эти минуты о себе, считал Чернов, может называться настоящим «бабником» в самом высоком проявлении этого слова. Но у настоящих профессионалов, всегда подчеркивал Чернов, сублимация их творческой работы заменяет им сексуальные отношения, и лучшие разведчики часто были гомосексуалистами и импотентами, безапелляционно заявлял Чернов, а на роль соблазнителей можно было подбирать слащавых красавчиков. Настоящий разведчик никогда бы не смог, подобно Джеймсу Бонду, заниматься любовью двадцать четыре часа в сутки и успешно выполнять свои сложные задачи. Или одно, или другое — слишком напряженная работа отнимала порой все силы. Штирлиц в этом случае достовернее Бонда, заканчивал «Чиновник» под смех курсантов свои лекции по эротике."