Элегия павших надежд

Как много листьев... Прежде и вверху,
шумя с ветвей, нависнув тесной кроной,
внимания они не привлекали,
но вот, упав на землю и гниЯ
прекрасным воспалённым разноцветьем,
они как будто всюду: наступая
на почву, наступаешь и на листья,
которые (и ты про это знаешь)
должны иссохнуть и утратить цвет.

Краса намёков, осень, мать дождей,
в права вступает, долгие итоги
в итоге завершаются, и кратко
звучит как приговор, что быть зиме.
Но снега нет ещё... Я вспоминаю,
смотря на листья, рябь дневной реки,
где от жары спасался, зыбь песка,
в которой погружал босые ноги,
хождения средь зелени, и сверху
живой непоправимый синий цвет,
какие-то дела и поздравленья,
находки строк, прочитанные книги,
известия о смерти, эпизоды
с людьми, прозренья радости и грусть...

Тебя со мною нет. Я стал глухим
как будто, с отрешённым чёрствым видом,
и хоть давно не чувствую, что бьётся
в моих объятьях тело, даже имя
твоё мне помнить больно, чтО уж – видеть,
но тЫ всё содрогаешься во мне...
Ну что же... Иногда судьбе угодно
умнее быть, чем нам, чем представленье
о счастье, как бы ни было красиво
оно в твоём построено уме.
Я осень не люблю. Она внушает,
что скоро мёрзнуть и носить одежды
поверх одежд привычных, что природа
опасна, как ни грела бы любовь.

И всё-таки, когда качнёт весна,
потянет воздух свежестью горелой,
вернёшься ты на солнечную Землю
с планеты голых веток и снегов.
Война твоих страстей есть мир в тебе,
и что бы ни случилось в этом мире,
всё будет цвесть и гнить, как сами листья,
чтоб эти превращенья удалИсь...
Я смысла не ищу. Да и, наверно,
нет смысла всё описывать словами;
я просто вижу правду, и порою
про это всё понятней не сказать.