чёрная весна

Гений и злодейство — две вещи несовместные
(АС Пушкин "Моцарт и Сальери")


В соседнем парке тополя,
расправив ветки,
стоят раздетыми, но в грациозных позах, –
в моих наушниках, надетых под береткой,
звучит раскатистым аккордом Lacrimosa….
Весна — наперсница валькирий и весталок
в смятенном хаосе всеобщего раздрая
с каким-то жутким угрожающим оскалом
явилась в трауре…
Мрачнее не бывает!
Стою в смятении у живописного пруда,
Господней вразумляюсь благодатью, –
смотрю на то,
как истончилась корка льда...
И реквием дрожит... над мутной гладью.
Сегодня лебеди вернулись стайкой с юга,
настал тот час —
весна стучится в двери, –
насыщен воздух терпким мускусом упруго,
а ты подавлен,
как злоко́зненный Сальери...
Не скрасит хмурый день искристость солнца,
под прессингом критических воздействий
в дремотности душа...
Так плачь же, Моцарт!
Твой гений совместился со злодейством...
С такой нелепой беззащитностью,
со сцены,
смешны попытки инспирировать эксцессы —
настанет срок постичь и смысл,
и ценность
такой ЛЮБВИ, что зарождалась в поднебесной…
И в кои веки, сокрушаясь о прошедшем,
когда причин не будет гордо прекословить,
каким-нибудь Сальери сумасшедшим, –
с иными чувствами,
ты прочитаешь эту повесть…




         Lacrimosa «трогающая до слёз» — восьмая секвенция «Реквиема» Вольфганга Амадея Моцарта:
Lacrimosa dies illa,
Qua resurget ex favilla
Judicandus homo reus.
Huic ergo parce, Deus,
Pie Jesu Domine,
Dona eis requiem. Amen.

(Полон слёз тот день,
когда восстанет из праха,
чтобы быть осуждённым, человек.
Так пощади его, Боже, милостивый Господи
Иисусе,
даруй им покой. Аминь).
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Post scriptum:
Борис Пастернак "Быть знаменитым некрасиво"

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
а не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
так жить, чтобы в конце концов
привлечь к себе любовь пространства,
услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
в судьбе, а не среди бумаг,
места и главы жизни целой
отчёркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
и прятать в ней свои шаги,
как прячется в тумане местность,
когда в ней не видать ни зги...
Другие по живому следу
пройдут твой путь за пядью пядь,
но пораженья от победы
ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
не отступаться от лица,
но быть живым, живым и только!
Живым — и только до конца.


         Это стихотворение было написано в 1956 году, в нём Поэт выражает своё мнение об истинном призвании писателя. В советское время было очень распространены объемные мемуары, не представляющие никакой художественной ценности, причиной чего был «культ личности» глубоко укоренившийся в сознании. Пастернак резко критикует такую позицию. Он считает, что человек не в состоянии оценить собственное значение. Его оценка всегда будет носить субъективный характер. Поэтому надо не выпячивать свои дела, а наоборот, «окунаться в неизвестность». Только будущее способно вынести окончательный приговор человеку и справедливо рассмотреть его жизненный путь. В связи с такими убеждениями творческая судьба Бориса Пастернака была очень непростой. Поэт и писатель постоянно подвергался разгромной критике. Его творчество было под негласным запретом, так как его произведения не укладывались в стандарты советской идеологии. Несмотря на это Пастернак всегда оставался верен своим убеждениям. Он никогда не подстраивался под официальные требования, считая, что долг и священная обязанность настоящего писателя — оставаться предельно искренним и выражать действительные, а не навязанные кем-то мысли.
         Время доказало правоту писателя. Многие «мастера» того сумбурного времени выброшены на свалку истории. Пастернак же признан величиной мирового масштаба, достойнейшим обладателем Нобелевской премии по литературе.