Письма понтия пилата римскому другу

   
ПИСЬМА ПОНТИЯ ПИЛАТА РИМСКОМУ ДРУГУ

                (По Булгакову)

                *   *   *
Нынче ветрено. Я в головном уборе
С буквой «М», и поднят куртки ворот.
Тьма, пришедшая от горизонта моря,
Накрывает ненавистный город.

Не изменишь норова и нрава
у толпы, как будто псы взбесились,
Если б не был снят с креста Варавва,
На кого тогда бы все молились?

                *   *   *
Посылаю тебе, Постум, эту книгу -
Странен вид ее и буквы непонятны.
Я в ней чувствую какую-то интригу.
Если сможешь разобрать, пришли
                обратно.
перевод. А я пойду богам молиться
И в тревожной храма тишине,
Предсказала мне одна худая жрица
Вечное томленье на Луне.




                *   *   *

Я тогда спустился к кладбищу.
                Пустынно
там. Ни птиц не видел, ни людей я
В моей жизни, как в ряду надгробий
                длинном
Всех последней оказалась Иудея.

Цезарь говорил, что край тот светел,
Реки молоком текут и мёдом.
Нет, сюда я ехал не за этим,
Чтобы вздорным управлять народом.   
         
                *   *   *
Был иль не был  Ишуа Мессией,
Но с евреями еще мы хватим горя.
Лучше б кесарь их  отправил всех в
                Россию,
Поостыли бы и больше там простора.

Ну а я пойду к своим легионерам,
Пофехтуем, попируем, жив покуда,
А затем устроим гонки на галерах,
Ну их к черту и Каифу, и Иуду.
                *   *   *
Ночь вчера провел с прелестною
                гетерой,
Искушенною и в ласке и в разврате.
Я тогда ей заплатил двойною мерой,
Чтобы  помнила о Понтии Пилате.

Говорят эта Мария Магдалена,
Ишуа Назаретянина подруга.
Поженю их, если плоть его нетленна,
Из гетер бывают добрые супруги.

                *   *   *
Вот и прожили мы больше половины,
А осталось меньше четверти, наверное.

Мы, оглядываясь, видим лишь руины,
Так сказал мне старый раб перед
                таверной.
Эта мысль, достойная плебея,
Но не смотрит никогда назад
Пятый прокуратор Иудеи –
Грозный всадник Понтий Пилат.

                *   *   *
Помнишь, Постум, я писал тебе про
                жрицу
в нашем храме. Ее имя Гела .
Как-то я зашел воды напиться,
И она дала мне крем для тела.

Приезжай, в кавалерийском плаще
                белом,
Тебя встречу, угощу вином и хлебом,
А потом займемся необычным делом -
Вместе с нею полетаем мы по небу.

                *   *   *
Скоро, Постум, друг твой, любящий
                сложенье,
Все долги раздаст с лихвой и не по
                чину,

Но какие надо сбережения,
Чтоб вернуть долги после кончины?

Я умчусь на вороной своей кобыле,
С всадниками в чёрном облачении.
Снятые с креста уже простили
Мне свои подлунные мучения.

                *   *   *
Нет решёток лишь на потолке,
Запах хлорки, доходящий до дурмана.
Я измятый лист держу в руке,
В нем финал сожженного романа:

Кипарисы гнутся, и шумят
волны у Понтийского причала,
Тьма ушла, и поспешил назад
Старший Плиний. Всё вокруг устало.