4 Лунный свет сказка

             Четвёртая сказка из цикла "Шелковые кисточки"

1. НЕТ ДОЛГОВ – И НА ДУШЕ ЛЕГКО
В тех предгорьях, где жесткая вода помогает рудокопам находить железо, медь и олово, жила одинокая женщина. Чем она жила ни кто не знал. Но калитка к тётушке Ау, так эту женщину назвали дети, никогда не закрывалась - не потому ли, что в её колодце была самая мягкая и сладкая вода. Соседи удивлялись: «И как это получается? Придёшь к вам летом, а вода холодная, зато зимой – горячая, хоть бери и чай заваривай». А гостеприимная хозяйка кивала головой и улыбалась: «Ой, не знаю. Всегда так было…»
Всегда – да не всегда. Как-то раз проходил мимо этой усадьбы торговый караван. Приметил купец Сань Чин колодезь и велел кашевару: «Путь в Старый Город неблизкий. Дорога не из лёгких, места глухие, хороших источников мало. Возьми в помощники, хотя бы дровосека, и пополни запас воды». Вот с этого-то всё и началось. Тётушка Ау плату за воду не брала: «Колодезь я не замыкаю, лестница внизу, а черпак на верёвке – берите сколько надо». Сказала и ушла по делам. А кашевар заглянул под крышку и пробурчал: «Берите сколько надо, а воды-то мало…»
«Мало – не мало, а наше дело качай да черпай!» – дровосек не стал раздумывать и полез за лестницей.
«Так нельзя, - кашевар не соглашался - Если всю воду заберём – с чем хозяйка останется?»
- А тебе какое дело? Она сказала: берите сколько надо. Вот, мы «сколько надо» и возьмём.
Пошумели слуги, поспорили да и вычерпали всю воду, а потом убрались со двора и никому ничего не сказали. А вечером на привале затеяли они ужин варить. Но не успели поставить треногу и развести костёр, как появилась… тётушка Ау. Не совсем тётушка, а призрак на неё похожий. Постоял у котла, посмотрел на варево и исчез. Кашевар протёр глаза от удивления: «Ну, и едкий же дым от костра! Глаза слезятся. И всё время что-то мерещится». А второй слуга махнул рукой – мало ли что приведется. Но когда караванщики собрались на ужин – даже самые голодные не пожелали есть. А хозяин снял пробу, рассердился и пригрозил: «Соли больше чем лапши! Глядите у меня!»
Глядите не глядите, а на следующий вечер всё повторилось. И купец приказал наказать нерадивых поваров палкой.
«Ой-ой-ой, - кашевар почёсывал ушибы, ему как старшему, досталось больше – Это призрак нам мстит за то, что мы обидели хозяйку… Соль в котле наша, а слёзы её».   
«Это тебе - ой-ой-ой, а мне – ай-ай-ай! Твоя спина – твои заботы, а моя спина терпеть не будет. Уж я-то знаю, как с призраками бороться!» - нарубил дровосек зелёных порослей бамбука и на очередном привале, прежде чем ставить котёл, набросал их в костёр. Что тут началось – бамбук загорелся, затрещал, загрохотал - кони переполошились, погонщики испугались. Но когда поросли догорели и стало тихо – призрак тётушки Ау вновь наведался в лагерь. И тогда кашевар рассказал хозяину как они с дровосеком, сами того не желая, обидели старую женщину.
Задумался купец:  «С правдой обойдёшь весь мир, без правды шага не ступишь…»
- Так, что же нам делать, хозяин?
- Обед рыбака зависит от погоды. Дождёмся завтрашнего вечера.
Дождались. И когда призрак появился, купец поклонился ему и сказал: «Руки делают, а отвечает голова. Мои люди боялись ослушаться своего господина и выбрали всю воду. Не они виноваты, я обидел тётушку Ау и я прошу у неё прощения. Не преследуй мой караван, а на обратном пути я заеду к хозяйке и принесу извинения. Могу деньгами, а могу и товаром».
Призрак ничего не ответил, а просто растворился в воздухе. Но лапшу пересаливать не стал, и в этот раз караванщики наелись досыта. А наутро купец проснулся, вспомнил о том, что к нему приставили странствующего монаха и пригласил его на чай: «Уважаемый господин Айк Ыргу, вы человек учёный, не только в палочках для еды разбираетесь. Сон мне приснился: как будто я забрёл в оазис: стою в чужом саду и умываю руки, а потом - то с одного дерева, то с другого, срываю ещё несозревшие плоды. И не просто срываю, а считаю их, загибаю пальцы на руке и называю по именам, а имена женские уйгурские. Вот так насчитал я пять плодов и сам себе говорю: «Я люблю спелые сочные фрукты. Зачем мне зелёные?» И тут услышал я женский голос: «Если они тебе не нужны - отдай мне». Оглянулся я – никого нет, но спорить не стал и положил гранаты на камень возле ручья. И тогда они налились соком и стали такими желанными, что я пожалел о том, что отдал их кому-то. К чему бы это?»
Монах принял чашу и улыбнулся кончиками рта: «Толковать сны непросто. Одним - одно привидится, другим – другое, потому, что каждый думает о своём. Не только я наслышан о ваших вечерних приключениях. Вчера вы поступили благородно: заступились за своих слуг и пообещали таинственной гостье заплатить выкуп. Вы спрашивали: чего бы она пожелала. Так, вот вам и ответ – привезите ей пять саженцев фруктовых дерева».
- Но где их взять?
- В оазисе, куда вы направляетесь, большие сады.
«Сады большие, но дорога трудная и вода в пустыне на вес золота… – купец постучал по столу и перевернул пиалу, дескать, чаепитие закончилось, и вздохнул - Нет долгов - и на душе легко…»

Легко - нелегко, но путешествие в окружённый горячими песками Старый Город завершилось благополучно. Принц Няньвань принял караванщика радушно и даже пригласил к столу: «Мы наслышаны о ваших шелках и фарфоре. И чаи у вас отменные. И соль. Но нас интересуют зеркала. С некоторых пор мы проявляем к ним особенный интерес. И если вы, уважаемый, привезли в Старый Город немного отполированной бронзы, то мы готовы купить всю. Назовите вашу цену - и мы удивим вас нашей щедрость и гостеприимством. Угощайтесь и не забывайте: сегодня вы наш друг. Оставайтесь им и назавтра». 
«Пустой желудок поёт, а переполненный стонет…» - после обильного ужина купец Сань Чин ни как не мог уснуть. Он лежал, ворочался, ворчал, а потом поднялся, вышел из дому, посмотрел на луну и восхитился: «Какая яркая! С такой лампой даже в незнакомом городе гулять не страшно». Постоял купец, подумал, направился к калитке, но не успел он выглянуть на улицу, как что-то острое кольнуло его под лопатку.
«Я…» - купец почувствовал беду и рискнул позвать на помощь, но чей-то властный голос прошептал: «Тихо. Мне ваши деньги не нужны. Смотрите под ноги, идите прямо и держите язык за зубами. Да, и не вздумайте считать шаги, иначе ни одна прачка не возьмётся отстирывать вашу рубаху…»
После таких слов караванщик чуть штаны не намочил, а таинственный гость вытолкал его на улицу и повёл куда-то в пригород.
«Стойте на месте» - похититель подошёл к неприметному дому, спрятал нож, негромко постучал и просунул под дверь сломанную монету. Там, внутри, что-то зашуршало. А когда двери отворили, загадочный спутник кивнул караванщику: заходи.
В небольшой полутёмной комнате кто-то стоял у стены. И как же купец удивился, когда рассмотрел… правителя здешних мест: «Многоуважаемый господин, ваше высочество, извините, я и не думал о ночных прогулках…»
«Конечно, вы не думали. Луна... во всём виновата луна…» - принц Няньвань всё ещё не выходил из тени. «Мудрец сказал, что древние не видели сегодняшней луны, но сегодняшняя луна некогда освещала древних. Да, древних она освещала, а нас не желает» - вельможа глубоко вздохнул и шагнул к окну.
«О-о!» - купец вспотел от ужаса – голова его высочества пропала, но стоило принцу Старого Города отступить от лунного света – и она снова оказалась на плечах. Сань Чин не знал, что и сказать.
А принц прислонился к дальнему углу и неожиданно спросил: «Он купил у вас все зеркала?»
Караванщик краснел, заикался и пытался сообразить: кто из этих принцев тот и кто не тот: «Сегодня вечером во время пира одному из них я пообещал продать весь товар, но утаил число зеркал и если этот, первый, проведает - мне несдобровать. Другому, тоже принцу, сегодня ночью вдруг понадобилось зеркало и если он его не получит – то бедному сыну моего отца будет туго».
«Уважаемый господин купец, я вижу, вы устали и совсем запутались. Я и сам не во всём разобрался, а если не поймёшь с одного слова, то не поймешь и с тысячи слов. К сожалению, сегодня мне приказано молчать, да вы и сами знаете: долг отдают стоя, а возвратить деньги просят на коленях  - принц Няньвань как-то странно улыбнулся – Ступайте спать. Ложитесь с добрым сердцем и постарайтесь оставаться моим другом».

2. ПО ОШИБКЕ МОЖНО КУПИТЬ И ПРОДАТЬ

На следующий день слуги никак не могли добудиться Сань Чина, а тот лежал, закрыв глаза, и притворялся крепко спящим. Но когда приказчик схватил купца за ногу и что есть мочи стал трясти – караванщику пришлось «проснуться», лягнуть негодного слугу и что-то пробурчать о крепкой палке.
- Хозяин, солнце в зените. К вам пришёл управляющий княжеского дома. Господин Холи Лисида сказал, что вы ему должны…
- Я никому и ничего не должен.
«Вчера вы говорили мне иначе» - хитроватый маленький человечек бесцеремонно заглянул в опочивальню.
«Да-да, конечно…» - караванщик поспешил подняться и поклонился совсем нежеланному гостю. Потом представил, как даёт под зад не расторопному слуге, а плутоватому придворному - и расплылся в благодушной улыбке. 
«Вчера за ужином вы восхищались - как уложены волосы нашего принца. А его высочество был так любезен, что пожаловал вам лучшее место на площади. В знак особого расположения к нашему гостю он пожелал приобрести все ваши зеркала и прислал меня забрать товар. Конечно, если вы не передумали» - управляющий ехидно рассмеялся, развернулся и направился во двор. И Сань Чину ничего не оставалось – как накинуть на плечи халат и поспешить за чиновником.
- Так-так, и сколько же у вас зеркал?
«Сейчас вы всё увидите» – купец подмигнул приказчику и тот, сообразив, что нужно сделать, распорядился о большом дубовом ящике.
«Так-так, – придворный склонился над коробкой и дважды всё пересчитал – Восемь. Вчера вы говорили восемь? Ну, конечно же, ровно восемь зеркал. Мне это нравится. Восемь - такое счастливое число. И сколько вы за них хотите?»
Купец насупился и выдавил: «Четыре связки монет… за каждое». 
«Всего то? – Холи Лисида не возмутила непомерная цена, а несчастливое число «четыре» обрадовало – Вполне подходящая цена и очень – очень символичная! Так-так… итого – триста двадцать монет. Уважаемый Сань Чин, с вами приятно иметь дело».
 
«Что-то здесь не так… – купец ещё и ещё раз пересчитал деньги – Все монеты новые, а радости от сделки никакой. Не ошибся ли я? По ошибке можно купить, но разве можно продать по ошибке? Или, я чего-то не понимаю?»
«Уважаемый господин Сань Чин, вы не увидели главного» -  странствующий монах, а он всё это время сидел под огромным абрикосовым деревом и как будто бы перебирал исписанные иероглифами дощечки.
- И что я должен был увидеть?
- С вашего позволения. Хороший товар не может стоить дёшево, не так ли? Вы запросили за превосходные бронзовые зеркала тройную цену. И вы её получили. Но покупателя интересовала не работа зеркальщиков, а содержимое ящика.
Купец задумался: «И в самом деле, вельможа не стал торговаться, а когда пересчитал зеркала, приказал слуге свалить их в мешок и отнести какому-то мастеру. Так с деликатным товаром не обращаются…»
«Но это еще не всё. Я хотел бы спросить у десятника стражи, - Айк Ыргу поманил охранника - Господин Пу, скажите, где вы были вчера вечером?»
- Я ходил к кузнецу Ли договориться о перековке коня.
«Причём здесь подковы?» - караванщик не мог сообразить: к чему тот клонит.
А Айк Ыргу продолжил заниматься дощечками и, как будто между прочим, пояснил: «Я хорошо знаю Старый Город. Его оружейники куют превосходные клинки и украшают их изысканным орнаментом. Если вы пожелаете приобрести парадный кинжал или чеканный поднос – вам следует обратиться к мастеру И, или к мастеру Вую. Но если вам нужно починить сломанный меч, или подковать коня  - эта работа для мастера Ли. Он неплохо обращается с молотом, но он не художник».
«Но, - десятник пожал плечами и на всякий случай попытался оправдаться - хозяин постоялого двора мне ничего такого не рассказывал».
- Он дружит с мастером Ли. А продавец тыкв не говорит, что тыквы горькие, также как и продавец вина не говорит, что его вино разбавленное.
- Тогда я отведу коня к другому мастеру?
- Ни в коем случае. Господин Ли хороший кузнец. Мы к нему ещё наведаемся.
После этого разговора у Сань Чина разболелась не только голова. Он всегда торговал – если надо хитрил и обманывал, рисковал, ошибался, заводил полезных знакомых, с кем-то ссорился, с кем-то мирился и никогда не забывал платить добром за дружбу. Но к чиновникам он относился с неприязнью и жизнь двора его не занимали. «Когда же это закончится?! - под вечер караванщик не выдержал – зачем-то накричал на приказчика, а потом собрался с духом и постучался к господину Айк Ыргу: «Я простой человек. Растолкуйте, что происходит. Только без всех этих штучек». А тот как будто ничему не удивился, отложил кисточку и спросил: «Вы не забыли о своём долге перед тётушкой Ау?»
Купец вспылил: «При чём тут тётушка Ау? Я пришёл к вам за советом, а вы…»
Но монах не стал пререкаться и ответил: «Уважаемый господин Сань Чин, живите, сохраняя спокойствие. Придет весна - и цветы распустятся сами. Об обещаниях, даже самых незначительных, не стоит забывать. Не вы ли говорили, что без долгов и на душе легко? Здесь, в Старом Городе, цветут удивительные сады. Я бы предложил вам прогуляться в Гранатовой роще. Говорят, вечерняя прохлада раскрывает сердца для приятной беседы. Но, прежде всего, вы попросите у нашего гостеприимного хозяина подыскать для вас хорошего садовника».
«Я и сам разбираюсь в деревьях» - хозяин постоялого двора тут же вызвался сводить уважаемого господина купца и его учёного друга в гранатовую рощу: «Только гулять мы будем недолго – вечера у нас короткие и его высочество не позволяет нарушать ночной покой».
«В таком случае перенесём прогулку на более раннее время, а сегодня проводите нас к оружейнику, – монах снял с пояса кривой кинжал и посетовал – Дорогая вещь, подарок очень уважаемого человека, а рукоять расшаталась».
«Конечно-конечно, я отведу вас к мастеру Ли. Он лучший кузнец. И живёт неподалёку. Он всё исправит и починит» - хозяин постоялого двора едва ли не сиял от удовольствия. Но когда дорогие гости пожаловали к прославленному кузнецу, он почему-то сник и, припомнив что-то очень важное, извинился и поспешил на постоялый двор.
«Что тут у вас? - кузнец осмотрел эфес и хмыкнул - Сколько шума, а дел на минуту».
Сказал на минуту, а с починкой затянул. Мастер Ли очень долго подбирал заклёпку, купец томился ожиданием, а монах, не зная чем себя занять, ходил по кузнице, рассматривал готовые изделия и, как будто бы случайно оступился и упал на мешок с ломом.
«Уважаемый, вы не ушиблись?» - оружейник и не думал отрываться от работы. И когда учёный гость уверил его, что с ним всё в порядке, ещё пару раз тюкнул молотком и не без гордости сказал: «Теперь как новый. Даже лучше прежнего». 
Уже на улице караванщик не удержался: «Для чего это представление? Вы затеяли какую-то игру?»
- Уважаемый господин Сань Чин, неужели вы и в этот раз ничего не увидели?
Купец удивился: «А что я должен был увидеть: неумелого кузнеца или неуклюжего монаха?»
- Вы как всегда правы. Неуклюжий монах загляделся на работу неумелого кузнеца и опрокинул мешок, в котором оказались осколки недавно купленных зеркал.
- Вы хотите сказать: их купили для того, чтобы разбить?
- Не я это сказал. Но в Старом Городе все зеркала постигла та же участь. И, если я не ошибаюсь, пока мы здесь любезничаем, хозяин постоялого двора копается в ваших вещах и пытается отыскать ещё одно «затерявшееся» зеркало.
«Вы так об этом говорите…» - Сань Чин вспотел от напряжения.
А Айк Ыргу и с места не сдвинулся: «Всё правильно. Не будем ему мешать. Подумайте, уважаемый, он так старался выпроводить нас со двора – и вдруг такой счастливый случай. Пусть ищет и найдёт».
- Но если он найдёт и донесёт господину управляющему…
- Конечно, донесёт. И Холи Лисида вознаградит его. Но вам, уважаемый господин Сань Чин, не стоит опасаться - ведь у вас не было ещё одного зеркала, а значит: вы и не заметите пропажу. Вы, как и прежде, будете всеми уважаемым гостем его высочества. А, найденное у вас зеркало непременно отнесут мастеру Ли и он без всякого сожаления разобьёт его на мелкие кусочки. 
«Но для чего?» - купец не мог понять: что за вред от зеркал.
- Мы поговорим об этом позже. Всё, что важно, не бывает срочно. Всё, что срочно, - только суета.

3. ЛУНА СЕБЯ НЕ ОСВЕЩАЕТ

Как и предвидел Айк Ыргу, хозяин постоялого двора отыскал припрятанное зеркало и поспешил доложить о находке. Возвратился он нескоро. И когда Сань Чин окликнул его и поблагодарил за рукастого мастера Ли – тот сперва растерялся, а потом расцвёл от похвалы. Но стоило купцу напомнить о гранатовой роще, пройдоха заюлил, стал прихрамывать и, сославшись на ушибленную ногу, пообещал сводить гостей в другой, более благоприятный день.
«В таком случае, - караванщик говорил нарочно громко –  я завтра на рынок. Посмотрю: как идёт торговля. Ох, и намылю же я шею приказчику! То что-то не найдёт, то что-то потеряет…»
А монах не менее громко откликнулся: «А я, пожалуй, прогуляюсь с вами. Мне нужно прикупить немного туши».
Утром хозяин постоялого двора не мог дождаться – когда же гости уйдут. И только они за порог – зарылся в тюки и продолжил поиски. А тем временем купец и монах благополучно добрались до площади и разделились у книжной лавки.
- Господин, наймите меня, и я покажу вам город.
Караванщик оглянулся. Какой-то бродяга склонился перед ним, но не успел купец сказать, что слуг у него достаточно – тот ещё раз поклонился и протянул купцу небольшой узелок: «Господин, два дня назад вы уже нанимали меня в проводники. И очень щедро заплатили. Мне лишнего не надо. Я бедный человек, но я не нищий и знаю себе цену».
Сань Чин удивился: «Когда это я нанимал провожатых?» И всё-таки он развязал узелок. И когда обнаружил разрубленную монетку – зашатался и едва не лишился чувств. 
«Господин, что же это вы гуляете без слуг? - нищий подхватил купца под руку и прошептал: «Мой хозяин просил передать: долг отдают стоя, а возвратить деньги просят на коленях».
Ох, и не хотелось караванщику идти за новоявленным слугой. Но в прошлый раз его гуляли ночью и это успокоило. Куда они шли Сань Чин и не спрашивал. Но когда провожатый довёл его до нужного места и оглянулся, купец вспомнил: как эти двери открывали в прошлый раз и, недолго думая, возвратил своему спутнику уполовиненную монетку.
«Входите, уважаемый!» - мнимый бродяга пропустил караванщика и покрепче запер дверь.
- Мы приветствуем нашего верного друга.
Купец огляделся, но никого не увидел и сообразил: принц Няньвань пропадает не только при лунном свете.
- Располагайтесь. Я бы предложил вам чая, но…
Сань Чин присел на старую циновку, а принц продолжил: «В прошлый раз мы так и не договорили. Он забрал у вас все зеркала?
Караванщик заёрзал, а невидимый принц глубоко вздохнул: «Значит все…»
«Извините, господин, кажется к вам ещё один гость» - посыльный или провожатый, а может быть и страж, подошёл к двери и прислушался. Снаружи постучали, а когда под дверь подсунули условный знак - охранник сличил его со второй половинкой и отодвинул засов.
«Моё почтение хозяину - Айк Ыргу снял с плеча походный мешок – Вчера меня пригласили в этот дом на две-три партии в сянци. Обычно я играю своими фишками и только на своей доске. Но по пути в Старый Город я растерял весь набор. Осталась только игровая доска, да и ту я позаимствовал. А отдать позабыл. Господин Сянь Чин, я приношу вам свои извинения, а вместе с ними и долги». Монах развязал котомку и вынул из неё небольшой запылённый свёрток.
«В вороньем гнезде рождаются фениксы! – купец не смог сдержаться – Это же то самое десятое зеркало! И как же я о нём забыл?!»
- Уважаемый, в тот вечер, когда я попросил у вас зеркало и пояснил, что намерен использовать его как доску для игры в сянци, к каравану пожаловала тётушка Ау. И вы так увлеклись гостьей, что позабыли обо всём.
Купец чихнул. А монах извинился: «Оказывается, моя сумка хранит не только чьи-то тайны».
«Хватит, хватит любезничать!» - принц подал голос и Айк Ыргу согласился: «Ваше высочество, мы доказали свою преданность, но мы теряемся в догадках».
- На мои уста наложено заклятие. Я не могу вам рассказать, но солнце ещё не зашло. Возьмите зеркало, поймайте солнечный луч и направьте его на меня.
Монах исполнил приказание. И когда солнечный зайчик пробежался по стене и соприкоснулся с невидимым принцем, жёлтое пятно преобразилось в картинку. А потом картинка ожила. Принц Няньвань рассматривал свои волосы и сокрушался о том, что они стали сыпаться. Какой-то придворный, не иначе цирюльник, уговаривал его высочество испробовать новейшие бальзамы, но принц отмахивался от флаконов и объяснял, что он и не такие снадобья использовал, только они ему не помогли. Тогда слуга пригласил господина управляющего и тот стал о чём-то рассказывать и показывать на свою голову. В конце - концов, принц с чем-то согласился и в сопровождении обоих вышел ночью из дворца и отправился загород к круглому озеру. Окутанное лунным сиянием, оно буквально завораживало. Но принц не стал любоваться красотами, вошёл в озеро и несколько раз погрузился в воду. А выйти на берег он не успел – Холи Лисида велел цирюльнику взять в руки зеркало и направить на своего господина. Его высочество попытался что-то сказать, но цирюльник что-то произнёс и образ господина передался слуге, а самого принца не стало.
За окном потемнело, картинка поблёкла и солнечный зайчик исчез.
Купец молчал, монах о чём-то думал, а принц Няньвань стал видимым и когда его единственный верный слуга и телохранитель прикрыл окно – вышел из убежища и произнёс: «Господин Айк Ыргу теперь не только ваша пыльная котомка хранит большую, очень большую тайну».
«Но, разве…» - караванщик попытался напомнить об уцелевшем зеркале, дескать – дождёмся ночи, сходим к озеру и всё.
- Нет, уважаемый господин Сань Чин, всё не так просто, как кажется.
- Я снова что-то упустил?
Монах покачал головой: «О своей правде не стоит кричать – другие её не услышат. Ваше зеркало помогло нам узнать, что случилось. И за это мы вам благодарны. Но, сохранённое вами зеркало, уважаемый господин Сань Чин, - обычное бронзовое зеркало. Таких много. А для своих целей заговорщики использовали зеркало, пропускающее свет. Люди западных стран называют такие зеркала прозрачными или магическими. Они немного выпуклые и у таких зеркал есть удивительное свойство. Если солнечный луч отразится от их поверхности – вы увидите не обычного солнечного зайчика, а рисунок или надпись, сделанную на его обратной стороне. Я видел одно такое зеркало в Запретном Дворце. Придворные дамы развлекали невесту императора охотой на солнечных зайчиков. Ей Сянь смеялась как дитя, но когда в её руках оказалось прозрачное зеркало - она увидела на стене изображение рыбы и очень расстроилась».
- И это всё?
- К сожалению, нет. В том зеркале, у круглого лунного озера, я разглядел бактрийское письмо. Не иначе оборотное заклятие. Всего шесть слов: «Ты – это я, я – это ты».  Ваше высочество, не эти ли слова произнёс ваш двойник?
- Нет, он сказал: «Луна себя не освещает» и как-то странно рассмеялся мне в лицо.
«Тут есть о чём подумать – монах взял зеркало, провёл ладонью и сказал - Когда человеку везёт, он словно лодка при попутном ветре. Но ветер может перемениться. Господин Сань Чин, с вашего позволения я оставлю ваше зеркало себе. А завтра я приглашаю вас сыграть в сянци. Допустим, в полдень, во дворе под кроной абрикосового дерева. Тушь я купил - доска для игры у нас будет, а фишки нарезать нетрудно».

Когда хозяин постоялого двора увидел: на чём играют его гости – он и вовсе позабыл о хромоте. А монах и купец бросали кубики, передвигали фишки и разговаривали совсем не о сянци. Айк Ыргу потерял вторую «колесницу» и поздравил своего противника: «Уважаемый господин Сань Чин, вам сегодня сказочно везёт. И не только в игре. Подумать только: целый ящик благородной бронзы лежал на виду, а вы о нём и не догадывались!»
- Увы, мой друг, увы! Хороших слуг найти непросто. Я и сам удивляюсь – как можно перепутать упаковки и позабыть об этих зеркалах! Решено, я выгоню приказчика. Сегодня-завтра всё продам и выгоню! А потом поеду в Великую Степь.
- И вам не страшно ехать к варварам?
- Страшно оседлать тигра, а потом слезть с него. Кочевники – тоже люди. И у самых суровых воинов имеются маленькие слабости. Ни один из них не оставит свою дочь без хорошего приданого. При выборе невест степные красавицы хвастаются серебряными ожерельями и лисьими шубами. А в знак согласия дарят женихам зеркала. Но если влюблённые расстаются – опечаленные родственники разбивают зеркало на две половинки и хоронят обломки в курганах. Здесь, в Старом Городе, за восемь зеркал я выручил 320 монет. А они мне заплатили наперёд… Тсс! Уважаемый господин Айк Ыргу, вы даже не представляете: сколько у них золота! Мой старший брат долгое время жил среди кочевников. В народе говорят, если братья три года не общаются, то они становятся соседями. Нет, это не про нас. Мой брат, он обо всём договорился. И в скором времени… Но, господин Айк Ыргу, мне кажется, вы совершенно позабыли об игре и по ошибке готовы пожертвовать «катапультой»?   
«Вы отвлекли меня - монах склонился над фишками, а когда хозяин постоялого двора боком-боком ускользнул за калитку, подмигнул караванщику и произнёс: «Кошку мы оседлали. И она побежала за тигром».

4. КТО БЫСТО СКАЧЕТ – ТОТ ГЛОТАЕТ ПЫЛЬ

Раскрасневшийся, не так от жары, как от быстрой ходьбы, Холи Лисида тяжело дышал: «Так-так. Уважаемый господин Сань Чин, и как это понимать?»
«Так и понимайте, уважаемый» - купец оторвался от игры, заглянуть в глаза чиновнику и подумал: «Тоже мне, тигр».
«Вы не услышали меня! - от наигранной любезности вельможи не осталось и следа - Я предлагал вам дружбу и взаимопонимание, а вы посмели обмануть меня. Это зеркало не продаётся? Все остальные зеркала не продаются? Почему вы утаили свой товар?»
«Вы обижаете меня! – Сань Чин попытался выглядеть расстроенным и удивлённым – Разве мог я нарушить договор? И с кем?! Ваш повелитель пожелал купить весь нераспроданный товар – и вы его получили. А о зеркалах, пропускающих свет, мы с вами не договаривались. Да их и нет уже. Спросите у вашего верного слуги – кто как не он проверил каждый тюк и отметил своей печатью».
«Я…?» - хозяин постоялого двора затрясся от волнения.
- Конечно вы, уважаемый. Вы всё проверили. И всё отправили. 
«Так-так, – глаза управляющего стали тоньше паутины, - о печати мы поговорим потом. Где остальные зеркала?»
- Они давно уже в пути. И их дорогу знает только ветер.
- Нет таких дорог!
«Почему же? – Айк Ыргу решил вмешаться - Бывают дороги, по которым не идут армии. Бывают крепости, на которые не нападают. Бывают местности, из-за которых не сражаются…»
«И повеления государя, которых не выполняют?! - Холи Лисида закипал от злости  - Не вы один читали трактат об «Искусстве войны». И если…?!»
«Ни в коем случае, многоуважаемый господин управляющий. Перед вами я робок и нерешителен - монах почтительно поклонился - Ни одна война не стоит оперения стрелы. Вы желаете возвратить зеркала в Старый Город? И вы имеете на это право. Только…»   
- Только?
- Мой благородный добрый друг и не только вами уважаемый господин Сань Чин, постеснялся сказать – эти зеркала не обычный товар. Вы понимаете, о чём я говорю? Понимаете. Вот и ладно. И поэтому их вместе с прочими тюками и коробками сопровождают особенные воины. Сто всадников против них – всё равно, что мышонок против кошки. Мы могли бы указать их путь, но если вы отправите погоню – они услышат и успеют скрыться. Или, что гораздо хуже, примут бой, и если погибнут - то не исполнят свой долг перед тем, чьё имя я боюсь произнести. И когда тот, о ком я говорю, узнает о случившемся – его гнев услышат небеса. Вы спросите меня: как поступить? Нужно отрядить одного верхового, а он отвезёт условный знак, а иначе ничего не выйдет.
«Какой ещё знак?» - чиновник понемногу успокаивался.
Монах вздохнул - «Боюсь, у вас такого не найти». А затем обратился к караванщику: «Уважаемый господин Сань Чин, я признаю своё поражение – сегодня не мой день». После этих слов Айк Ыргу смёл фишки с зеркала, уловил солнечный луч и направил его в лицо одного из телохранителей: «Если гонец, так было приказано, принесёт начальнику отряда важное известие, - он несколько раз поднимет над собой зеркало. И только тогда его подпустят к каравану».
- И это всё?
- Кто быстро скачет – тот глотает пыль. Если посыльный что-то сделает не так – начальник миссии забьёт тревогу и пришпорит лошадей. Но если сигнал подадут прозрачным зеркалом – он, скорее всего, увидит какую-то надпись и согласится исполнить приказ.
- Какую надпись?
- Охрана не обучена письму. Но посыльного знают в лицо. Согласитесь, в нашем случае лучше не знать иероглифов, чем не знать людей.
Вельможа задумался: «Если я раздобуду такое зеркало – как скоро вы отправите гонца?»
- Всё зависит от вас. Теперь всё зависит от вас.
Холи Лисида ничего не ответил, ушёл и даже не простился. И когда калитка затворилась, Айк Ыргу довольно вежливо обратился к хозяину постоялого двора: «Уважаемый, не стойте под палящим солнцем и распорядитесь, чтобы слуги навели порядок». «А?» - тот пришёл в себя, сорвался с места и побежал за управляющим. А монах поглядел ему вслед и вздохнул: «Если ошибся дорогой, то можно вернуться, если ошибся словом — ничего нельзя сделать. А теперь, уважаемый господин Сань Чин, позовите вашего десятника и узнайте – подковал ли он коня».

Управляющий возвратился нескоро. С большой охраной и без хозяина постоялого двора. «Господин Айк Ыргу, уважаемый господин старший писарь, - вельможа говорил негромко и торжественно - кажется, так к вам обращались при дворе Сына Неба? Мы наслышаны о вашем умении написать один и тот же иероглиф двадцатью способами. Я не силён в каллиграфии. Но каждое моё слово продиктовано нашим повелителем. Он позволил передать вам нужный предмет. Отправляйте гонца. А пока он не вернётся – мои люди позаботятся о том, чтобы гостей его высочества не одолевали печальные мысли».
Монах принял зеркало, осмотрел его и положил в продолговатый ящик, а потом всплеснул руками: «Эта жара изведёт кого угодно. Я забыл, что посыльный поедет верхом. Поклажу гораздо удобней везти в обычном дорожном мешке». Айк Ыргу ещё раз извинился, открыл коробку и передал свёрток десятнику караванной стражи: «Господин Пу, вы знаете куда скакать». Тот молча принял сумку, поклонился и поспешил на конюшню.
До городских ворот десятник Пу добрался без задержки. Но не успел он выехать из города, как дюжие молодцы окружили его и схватили лошадь под уздцы: «Красавчик, далеко ли собрался? Давай меняться лошадьми».
«А почему бы и нет?» - гонец как будто согласился слезть с коня и тут же огрел его плетью. Жеребец не вынес оскорбления, встал на дыбы и сорвался в галоп. Один из нападающих замешкался и тут же был безжалостно затоптан. Но ловко брошенный аркан вырвал вестового из седла, а кулаки и палки довершили начатое дело.
Полузадушенный, избитый, крепко связанный десятник лежал на каменном полу и понемногу приходил в себя.
«Ну, что, красавчик, выпьем за знакомство?» - детина в забрызганном кровью фартуке, не иначе палач, взболтнул ведро и выплеснул вонючую липкую жидкость на пленника. Десятник застонал и сплюнул, а мучитель разразился хохотом: «Ему понравилось! Такую байцзю, как у дядюшки Гуйзишо, нигде не купишь! Хочешь ещё? Так я схожу за ишаком». Кат потешался бы и дальше, но услышал за спиной покашливание и неохотно отступил в сторону.
«Так-так, и что тут у нас, – Холи Лисида склонился над узником и брезгливо поморщился – Ещё одна фишка, маленький «пехотинец», вообразивший себя большой «колесницей». Жизнь «фишки» ничего не стоит. Но я могу продлить её. Хочешь жить? Будешь следить за купцами на рыночной площади, а через год или два, когда докажешь свою преданность, станешь привратником княжеской усадьбы. Не хочешь? Ай, молодец! Но, рано или слишком поздно ты поделишься со мной своим секретом. И расскажешь даже то, чего и не было. Если сможешь видеть, слышать и говорить. Мой помощник – щедрая душа, у него много забавных причуд. Но больше всего доброму дядюшке Гуйзишо нравится скармливать вонючих гонцов голодным крысам».
«Я…» - голос десятника дрогнул. А чиновник погладил его как ребёнка и шепнул: «Хороший мальчик, но лучше быть живым. У нас совсем немного времени. Итак, куда тебя отправили?»
- Господин, мне велели скакать от ворот до одинокого засохшего дерева.
«А затем?» - управляющий отошёл от пленника, сел за стол и взял в руки кисточку.
- Затем я должен был свернуть налево и через восемь ли увидеть реку. Там есть брод. Здесь… здесь я должен был вынуть из мешка подкову, купленную у мастера Ли и бросить её на дорогу.
«Так-так, - управляющий что-то отметил на столе - Значит, в этом месте ты должен был сбить погоню со следа. Что потом?»
«Потом, – десятник Пу согласился с участью предателя – мне велели перейти на ту сторону и оставить ещё одну подкову, а затем возвратиться в реку, пройти против течения сто шагов, выбраться на берег и скакать на юг двенадцать ли».
«И это правильно» – Холи Лисида обмакнул кисточку и что-то начертил.
- Там, на развилке я должен был затаиться в кустах и немного отдохнуть, а уже ночью найти на небе Тянь-цзи син и скакать за самой яркой звездой ещё пятнадцать ли. Мне сказали, что возле изрезанной ветром скалы, меня встретит один человек. По виду торговец. Он разложит на камне красные плоды. И когда я спрошу: сколько он за них просит, человек ответит: «За полцены» и даст мне обрезанную монету, а я сличу обе половинки и, если они совпадут, – передам сумку, а сам поскачу обратно в Старый Город.
- Покажи мне свой условный знак.
- Он остался там, в мешке, на лошади. Господин, я всё рассказал.
Вельможа ухмыльнулся: «Конечно всё, хороший мальчик. Они думали гонять меня по кругу? А круг начала не имеет». С этими словами управляющий развернулся и махнул палачу. Уже за дверью он услышал, как несчастный завопил от ужаса: «Господин! Я всё сказал! Я ничего не скрыл! Послушайте меня, господин!!!»

5. ПОД БОЛЬШИМ ДЕРЕВОМ ВСЕГДА ЕСТЬ ХВОРОСТ

После очередной партии в сянци Айк Ыргу сложил фишки и спросил у караванщика: «Уважаемый господин Сань Чин, вы так часто путешествуете по дорогам Великого шёлкового пути, но разве вас интересуют только деньги?» Купец нахмурился, а монах улыбнулся: «Если совершил ошибку – лучше сразу рассмеяться».
- Моя ошибка в том, что я поддался на ваши уговоры. Вы говорили, что под большим деревом всегда есть хворост.
- Зачем вам «хворост», уважаемый? Как по мне, так – лучше честный убыток, чем нечестный доход.
Сань Чин смолчал. И тогда Айк Ыргу рассмеялся: «Почему вы такой скучный, уважаемый? Сорвавшаяся рыба не всегда большая. Вы бывали на восточном побережье? В тех краях после отлива люди выходят на берег и руками собирают рыбу. А иногда находят и вовсе удивительные вещи. Как-то на рынке мальчишка предложил мне морскую ракушку. Он утверждал: если приложить её к уху, то где бы ты ни был, хоть за тысячи ли от океана, - обязательно услышишь музыку воды. Я поверил ему. А потом, оказалось, песни моря могут петь не только ракушки. Вот, смотрите - монах снял с пояса кожаный мешочек и вынул из него несколько жемчужин – Госпожа Лунь подарила их и сказала: «На руках того, кто дарит розы, остаётся запах цветов, а в сердце того, кто их принимает, нет места для шипов». А ещё она сказала: «Если вы пожелаете услышать музыку лунной лютни – выберите жемчужину, опустите её в воду - и она исполнит всё, что пожелаете». Уважаемый господин Сань Чин, и почему бы нам и не послушать музыку воды?» Айк Ыргу опустил розовую жемчужину в блюдце, полил водой и прислушался. Ничего. Ни единого звука. Только кто-то из стражей, а они всё это время следили за монахом, хмыкнул – дескать, дожил до седин, а в сказки верит.
«А если так» - монах попросил принести несколько сирийских чаш, наполнил их водой и стал поглаживать стеклянные пиалы по ободку.
«Что это?» - Сань Чин услышал звук.
- Это, уважаемый, любовь.
Караванщик удивился: «А разве вам позволено любить?»
«Мы как сосуды для питья. Если человек живёт с любовью – для того, чтобы опьянеть ему и воды достаточно, а без любви даже финиковое вино покажется уксусом» - Айк Ыргу продолжал поглаживать пиалы. И музыка заиграла всё громче. «А теперь» - как будто припомнив что-то важное, монах прикоснулся к жемчужине. И она… запела:
«Когда красавица Си Ши выходит полюбоваться на своё отражение -
Восхищённые рыбы тонут в пруду.
И застенчивый месяц прячется среди задумчивых деревьев,
И соловей замолкает в саду
Когда красавица Си Ши выходит к пруду.
Но когда твоя любимая девушка на свиданье приходит -
Даже затмившая луну Дяочань завидует её красоте
И стыдливо прикрывается ладонями
Потому, что её отец 
Не расскажет соседям о её красоте».
Жемчужина не просто пела – она пела и убаюкивала. И в скором времени весь постоялый двор, даже кони и ослик у привязи, почувствовали, что засыпают…   
- Тсс…
«А!» - Сань Чин ощутил чьё-то прикосновение и машинально потянулся к поясу. Но когда открыл глаза и осмотрелся - увидел покатом лежащую охрану и всё также бодрствующего монаха.
«Только тихо, уважаемый, - Айк Ыргу прикрыл ладонью рот и поманил купца к конюшне. Тот покорно поплёлся и тут же наткнулся на не прибранный ящик: «А, что б вас!» Сна как не бывало. Но не успел караванщик пнуть кого-нибудь из нерадивых слуг, как монах кивнул ему: «не надо», а потом подхватил коробку и сам отнёс её в пустой загон.
«Уважаемый господин Сань Чин, хотите маленькое чудо? Как видите, ящик пуст. А теперь, – монах опустил крышку, постучал по ящику и снова открыл – любимое зеркало повелителя Старого Города». Но купец и глазом не моргнул: «Сундук с двойным дном. Уличные трюкачи развлекают простодушных зевак своими фокусами, а мне и самому порой приходится выступать с такими представлениями. Ловко же вы его подменили».
- Я думаю, не очень ловко. Наш посыльный далеко не ускакал. И когда господин управляющий развяжет несчастному язык – он примчится сюда и тогда под нашими деревьями действительно окажется очень много хвороста. Но, постойте, куда вы?
Караванщик удивился: «Разве мы не должны отнести это зеркало принцу Няньваню?»
«Конечно, должны. Но музыка воды сморила только тех, кто топтался на постоялом дворе. И если мы покинем двор – нас не только заметят, но и окликнут. Вот, возьмите – монах протянул купцу какую-то ужасную рванину - Оденьте её на себя и взвалите на плечи мешок с лошадиным навозом – так вы сойдёте за золотаря. Выйдите на улицу через чёрный двор и не спеша пойдёте вниз. Из города не выходите. Спрячьтесь где-нибудь в разбитом доме. И ждите до утра.
- А как же вы?
- Обо мне не беспокойтесь. Я родился и вырос в Старом Городе. Он меня не предаст. К тому же, мне нужно дождаться нашего радушного хозяина и узнать, что он задумал.
«Так я пойду? - Сань Чин примерял робу и поморщился – ну и запах!»
«Вы правы, запах… - монах без всякого отвращения поднял с земли «лошадиное яблоко» и размазал его на лице караванщика – Вдохните пару раз и запомните – правда не всегда приятно пахнет».
Купец послушался и проворчал - «Не хочется мне к «правде» привыкать». 
«А теперь, займёмся уважаемым господином Холи Лисида» - Айк Ыргу выпроводил Сань Чина на улицу и вернулся во двор. Музыка воды почти затихла и стража начинала просыпаться. Монах вынул из блюдца поющую жемчужину, спрятал её в кошелёк, а затем подступил к абрикосовому дереву, обнял его и… исчез.

Начальник охраны валялся у ног управляющего, а тот хлестал его кручёной плетью и хохотал как сумасшедший. Под горячую руку вельможи попали и слуги, и прочие стражники и даже прибежавший на крики разносчик чая. В конце концов, чиновник утомился и грузно рухнул возле абрикоса. Разносчик чая тут же поспешил подать ему чашу, а когда придворный выпил – рискнул заикнуться об оплате. «Да как ты смеешь?» - голос Холи Лисида налился железом и бедолага как можно скорее убрался с постоялого двора.
«Провели как зайца, - чиновник осмотрел поле битвы и сам себя пожалел – Воистину, перед тем, как мстить, вырой две могилы. Ничего, без огня и хворост не загорится. Эй, ты, хватит отлёживаться!»
Начальник охраны немедленно поднялся.
- Значит так, отряди самого быстрого и сообразительного к дядюшке Гуйзишо, пусть передаст: «Ночью выпадет снег — собакам радость, а у воробья в животе полно злости». Запомнил? И ещё: «Хватит кошке заигрывать мышку, она нужна живой».
Через пару часов, всё перерыв и ничего не обнаружив, управляющий покинул постоялый двор и велел охранникам сопровождать его за загород к круглому озеру. Уже у калитки Холи Лисида оглянулся и у самого себя спросил: «Вечереет, но почему здесь пахнет не прохладой, а навозом?»
- Господин…
Чиновник оглянулся – посланный к палачу слуга успел возвратиться: «Говори».
«Добрый дядюшка Гайзишо просил передать: «Кошка наелась и сегодня её кормить не надо». И ещё: «Коня пригнали в город» – вот» - с этими словами посыльный передал хозяину дорожную сумку.
«Так-так, – управляющий развязал тесёмку, порылся в мешке и возвратил его слуге – снег ещё не выпал, а воробей уже разозлился».

Когда всё стихло, Айк Ыргу, и как это у него поучилось, отделился от дерева и поспешил вымыть руки. Воды на постоялом дворе не было, зато нашёлся кувшин с байдзю. «Под большим деревом всегда много хвороста, а водка даже лучше, чем вода, – монах привёл себя в порядок и подобрал с земли растоптанную исписанную иероглифами дощечку: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Прочитал и улыбнулся: «Куда же ещё ближе». На улицу он вышел не с чёрного хода и тут же угодил в цепкие руки охранников. Понимая, с кем они имеют дело и, опасаясь зловредного волшебства, стражи отняли у монаха сумку и посох, сорвали пояс с разными мешочками и не поволокли, а очень даже уважительно понесли к княжеской усадьбе.
«Вам сюда, - запыхавшиеся стражи занесли пленника во внутренний дворик, поставили на землю и ещё раз не забыли извиниться – Служба».
«Конечно, служба, – Айк Ыргу милостиво распростился с храбрецами и подумал - Одержать сто побед в ста битвах – это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения – вот вершина».

6. БЕДЕН – НЕ ОБМАНЫВАЙ, БОГАТЫЙ – НЕ ЗАЗНАВАЙСЯ

«Неужели я… мы видим самого старшего писаря его императорского величества?» - двойник принца Няньваня встретил монаха в саду.
- Уважаемый, вы ошибаетесь – я давно уже не старший писарь.
- Если я… мы в чём и ошибаемся, то не в правилах дворцовой жизни. Бывших слуг у Сына Неба не бывает.
Айк Ыргу подумал: «Волнуется», поклонился и негромко произнёс: «Когда идёт дождь, прежде всего, начинают гнить балки, которые выступают из-под крыши».
- Вы что-то сказали?
- Вы хотели спросить, что привело меня в Старый Город. Я люблю путешествовать и по мере возможности собираю диковинные вещицы. Если верить слухам, а они почему-то опережают нас, я могу совершать чудеса, как будто в моей котомке хранятся самые необыкновенные предметы. Но поглядите на меня – много ли нужно немолодому страннику в пути, я и ноги волочу еле-еле.
- И как вы находите наш Старый Город?
- Улицы многолюдны, базары обильны. Народ благословляет своего господина. А я восхищаюсь своим собеседником. С вашего позволения, кто вам укладывает волосы?
Двойник разволновался: «С ними что-то не так?»
- Даже при дворе его императорского величества я не видел такой совершенной причёски. Ваш придворный цирюльник, окажись он в Запретном Дворце, снискал бы и почёт и уважение. Такие мастера на особом счету. Они приводят в порядок не только голову государя, но и его мысли. То, о чём Сын Неба никогда не расскажет своему советнику, он поведает самому приближённому слуге и, конечно, он услышит то, что тот ему нашепчет. Такого человека называют другом императора. И даже самые важные вельможи не забывают поклониться ему первыми.
Хозяин усадьбы сокрушённо вздохнул. А монах продолжил: «Вы правы, бывших слуг у Сына Неба не бывает. И прибыл я в Старый Город не ради праздного любопытства. Дело в том, уважаемый, что много лет назад я искал трактаты о величии первой империи. И знаете, что я прочёл? Древние летописцы забыли имена генералов и зодчих, но увековечили того, кто следил за волосами хуанди».
- Неужели мудрецы помнят обыкновенных цирюльников?
«Помнят, они помнят настоящих мастеров. Тех, о ком ещё при жизни слагают легенды. И об этом написано не только в свитках первого императора. С вашего позволения, – монах покосился на слуг, дескать, это не для их ушей и перешёл на полушёпот – В тот день, когда я развернул старинную рукопись, мне попалась ещё одна запись. С подробным описанием того, что у них совершилось. Некий слуга влюбился в жену придворного вельможи. Он желал овладеть ею, но понимал, что женщина добродетельна. И тогда коварный слуга раздобыл магическое зеркало с тайным письмом, ночью выманил своего господина во двор и, выбрав подходящую минуту, произнёс оборотное заклинание и завладел телом, голосом и повадками господина».
«К чему вы клоните?» - лжепринц побледнел.
- Этот недостойный человек был одержим своим желанием, но так спешил преобразиться, что не прочёл о главном. А в рукописи было сказано, что оборотное заклинание действует недолго и если тот, кто совершил его для развлечения или для иного умысла, не возвратит отнятое – через две луны он, и тот, чей образ он похитил, погибнут в ужасных мучениях. К сожалению, с теми людьми всё так и случилось. Уважаемый, а хотите, я вам поведаю, что было после?
Двойник кивнул головой – продолжайте.
«Ну, так вот, уважаемый, жена того погибшего вельможи нашла магическое зеркало и велела служанке отнести его на пустырь, разбить и зарыть в землю. Но, девушка была не очень красивой, и, скорее всего, не очень умной. Она решила припрятать зеркало для себя. С той поры, время от времени совершаются тёмные заклятия, злополучное зеркало находит новые и новые жертвы. И моя тайная миссия…»
«Я… мы…» - голос двойника дрогнул. А монах протянул ему чашу с водой и попросил: «Велите слугам принести отнятую у меня сумку. Доверьтесь мне. Я знаю вашу тайну».
Лжепринц засомневался: «Не знаю – не знаю… Эта ваша история она… она такая печальная».
- Самое печальное – это обмануть свою совесть. Поверьте, уважаемый, тот, кто указывает на ваши недостатки, не всегда ваш враг, а тот, кто говорит о ваших достоинствах, не всегда ваш друг.
- Так вы мой друг?
- Да, я ваш друг. Вы можете спасти не одну, и даже не две жизни. В вашем сердце осталась шёлковая ниточка чувств и поэтому вы легко найдёте верный путь.
«Всё так неожиданно и быстро…» - двойник Няньваня ни как не мог решиться. И тогда Айк Ыргу громко хлопнул в ладоши и велел подоспевшим слугам: «Ваш господин просит принести мои дорожные вещи».
«Котомка, посох, пояс» – монах осмотрел своё нехитрое добро и развязал тесьму. «Этот нож, так утверждал его прежний хозяин, способен оживлять погибших воинов и возвращать их в строй, но я не знаю тёмных заклинаний и использую клинок для починки кисточек. А в этом флаконе собраны слёзы тётушки Ао. Целители Зелёных островов уверяли, что этот эликсир особенный. Одна слеза в оздоровительную ванну и вы увидите себя помолодевшим. Кстати, – Айк Ыргу вынул из сумки прозрачное зеркало – этот предмет вам знаком».
- Откуда оно у вас?
- Вы удивитесь, уважаемый, но господин Холи Лисида принёс его на постоялый двор и отдал мне. Да, управляющий умеет убеждать. Но в этот раз он перехитрил самого себя. Мулрец сказал: когда говоришь – обернись назад и погляди вперёд. Один скажет ложь, а десять повторят её как правду. И первым в эту ложь поверит тот, с кого она и началась.
Двойник Няньваня хохотнул: «Хотел бы я видеть господина управляющего, когда он сообразит, что к чему».
- Вы непременно всё увидите, если не испугаетесь и если согласитесь идти до конца.
«Я-то соглашусь, но… – лжепринц как будто в чём-то сомневался – Многоуважаемый господин старший писарь, ведь вы поможете мне… моему таланту раскрыться в Запретном Дворце?»
Айк Ыргу едва не рассмеялся от удовольствия: «Вы истинный мастер! Уважаемый, даже в такую минуту вы думаете о красоте!»   
- В таком случае, я готов. Но, как нам найти настоящего правителя Старого Города? После того, что с ним случилось – его высочество стал лунной тенью. А тени искать нелегко.
«Но, даже днём, они всегда найдутся, - монах отступил от собеседника, отряхнул своё желтое верхнее платье и поклонился – ваше высочество, добро пожаловать в вашу усадьбу».
 «Он здесь?» - Лженяньвань задрожал от страха и, не зная как себя вести, упал на землю и девять раз ударился головой.
«Встань, недостойный» – голос принца прошелестел на кроне апельсинового дерева.
«Господин, - двойник немедленно поднялся и ещё раз поклонился – господин, я молю вас о снисхождении. Господин управляющий – он посвятил меня в свои планы. Искушение было так велико, но я сомневался. Я не желал этого. И тогда, он пообещал познакомить меня с палачом, а я так боюсь боли. А ещё, он сказал, что я могу быть добрым правителем. И тогда всем будет хорошо».
- Правитель не может быть добрым. Правитель должен быть мудрым, а излишней добротой можно причинить вред, поэтому, когда хочешь сделать добро, тщательно всё обдумай. Беден – не обманывай, богатый – не зазнавайся, а коль знаешь, что крылья твои коротки, так и не летай далеко и высоко.
- Но, я могу надеяться на вашу… м-м-мудрость?
Принц Няньвань промолчал, а Айк Ыргу взял беднягу под руку и еле слышно сказал: «Не бойтесь, я на вашей стороне».

Холи Лисида утомился ждать: ночь, луна, гранатовая роща, круглое озеро – и где же те, кто пытались водить его за нос? А может быть они и в этот раз учуяли западню и тогда… Но, что это? Где-то там, впереди послышался шорох. И затаившиеся стражи передали по цепочке: «Идут. Двое».
- Двое? 
Айк Ыргу и двойник принца Няньваня, как будто ничего не замечая, приближались к заветному месту. Монах о чём-то говорил, а Лженяньвань всё о чём-то переспрашивал и что ни шаг – покорно кланялся. Наконец они остановились. Странствующий монах достал зеркало и передал его цирюльнику. Тот опять засомневался, а потом смирился и занял удобную позицию. И тогда до управляющего дошло – тот, кого он ненавидел больше всех давно уже на месте. «Ну, уж нет» - Холи Лисида стиснул рукоять чекана, подался вперёд и как кобра приготовился к прыжку.
«Ваше высочество, всё готово» - Айк Ыргу, как и прежде отряхнул своё платье и принц Няньвань, не иначе он цеплялся за халат, встал в полный рост, приблизился к озеру и попытался войти в воду. 
А ведь не напрасно господина управляющего называли старым хитрым лисом: он всё предвидел, всё предусмотрел: «Чтобы тень и приняла купель? Да это невозможно!» Но что это, монах порылся в сумке, достал флакон и побрызгал на принца: «Вода стекает по щекам, но не разглаживает морщины, а слёзы оставляют след на сердце. Ваше высочество, если вы способны почувствовать чужие слёзы – вы сможете почувствовать и воду».
Принц снова попытался окунуться. И когда нога его высочества на немного погрузилась в озеро, управляющий выскочил из-за дерева и с криком «Легковерный глупец, кому ты поверил?!» метнул в цирюльника клевец. И в тот же миг свалился от тяжёлого удара и, теряя сознание, подумал: «Какой противный запах».   

7. КАКОВ ГОСУДАРЬ – ТАКОВЫ И ПРИДВОРНЫЕ

«Вы слышите, чем-то запахло?» - принц Няньвань насторожился. Но неожиданное появление управляющего, да ещё с отточенным клевцом, всполошило не только его.  И когда трусоватый двойник заорал во всё горло и прикрылся зеркалом – Айк Ыргу, и кто сказал, что посох странствующего монаха не оружие, отбил удар и злополучный чекан отлетел куда-то в сад. На оглушённого Холи Лисида, и на того, кто его так ловко вырубил, монах и не глянул, а о зеркале обеспокоился: «Что с ним, его не задели?» 
«А?» - цирюльник не понял вопроса. 
Понимая, что перепуганная ящерица забывает о своём хвосте, Айк Ыргу подошёл к двойнику и осмотрелся: «Небольшая царапина, но надпись не задета. Ваше высочество, вы не очень обидитесь, если на вашем новом лице появится шрам?»
Принц Няньвань нахмурился и кивнул: продолжайте.
«Успокойтесь. Нужно постараться» – монах вложил зеркало в руки цирюльника и когда лунный свет отразился от бронзы, подсказал ему заветные слова: «Луна себя не освещает. Ты – это я, я – это ты».
- Ты это я-я, он – это мы…
- Не торопитесь, уважаемый. Ты – это я, я – это ты.
- Ты - это ты, мы – это я…
Не со второй и даже не с третьей попытки цирюльник наконец-то справился и достаточно громко произнёс: «Ты – это я, я – это ты!»
- А теперь засмейтесь.
Смеяться по команде нелегко, но если надо – значит надо. И что же? Не было не грохота, не ослепительной вспышки – просто образ его высочества соскользнул с двойника. А когда принц почувствовал воду, затаившаяся стража, а люди управляющего решили не вмешиваться, выбежали на берег, извлекли своего государя из озера и пали перед ним на колени.         
  «Ваше высочество» - Айк Ыргу сорвал с себя накидку и протянул её правителю. Но принц уже забыл о превращении и как был – в мокром халате и в одном туфле (вторая осталась в озере) величественно и гордо возвышался над переметнувшейся к нему стражей и принимал её восхитительные клятвы.
- Где самозванец?
«Он здесь» - телохранители скрутили цирюльника и повалили на колени.
- А управляющий нашим домом?
«Да, здесь он, здесь» - Сань Чин вышел из-за дерева и указал на оглушённого вельможу, а Холи Лисида всё также лежал на траве и глуповато улыбался.
- Чем вы его?
Караванщик ухмыльнулся: «Мешком с лошадиным навозом. Я, как и договаривались, выбрался из города и спрятался в роще, а мешок оставил при себе – а вдруг пригодится. Лежу тут и вижу, как подлый хорёк разинул пасть. А зубы у него острые. Вот и приложил».
- Как для предателя – так вполне достойное оружие. Следуйте за мной.
«Ваше высочество, а как же я?» - цирюльник всё ещё надеялся на милость. 
«С тобой мы ещё разберёмся» - принц Няньвань смерил слугу недобрым взглядом. И бедняга прочёл в его глазах приговор.
- Ваше высочество.
«Что ещё?» - правитель Старого Города раздражённо обернулся к монаху. А Айк Ыргу покорно поклонился и сам себе сказал: «Вот и верь, что в одну реку нельзя войти дважды».
- Вы что-то хотели?
- Ваше высочество, как ни прискорбно, но наши дороги расходятся. Вы остаётесь править Старым Городом, а меня зовут мои пути. Собираться мне недолго. Всё моё всегда при мне. Только…
«Вы желаете получить свою награду? - принц повёл бровью – О вашем братстве говорят, что мирские дела ему не интересны. Но вы так ловко орудовали посохом, когда отбили нападение, что мы засомневались в том, что вы, уважаемый господин старший писарь, никогда не сражались в настоящем бою».
- Ваше высочество, у каждого своя битва.
«И это правильно. Говорите, чего вы желаете. Мы обещаем вам… - его высочество задумался – за возвращение нашего облика, нашего трона и, наконец, за спасение нашей жизни - три награды».
- Моя первая просьба – отпустите со мной вашего цирюльника. Он навсегда покинет Старый Город. И вы никогда его не увидите.
- Он предал нас.
- Но, благородное сердце не помнит старого зла.
- Благородное сердце не помнит, но истинный правитель ничего не забывает. Но если вы настаиваете – мы даруем нашему цирюльнику прощение на два дня.
- Я вам очень благодарен. Моя вторая просьба – подарите господину Сань Чину быструю колесницу, много воды на обратный путь и пять саженцев из ваших садов.
- Какая нелепая просьба. И разве у господина Сань Чина нет языка?
- Мой друг задолжал, а я проиграл ему несколько партий в сянци и желаю возместить этот долг.  Коль нет долгов и на душе легко.
- Хорошо. Колесница, саженцы и вода дарованы. Ваша последняя просьба?
- В подземелье у доброго дядюшки Гайзишо страдает один человек. Ради вашего спасения десятник Пу рисковал своей жизнью. Я прошу у вашего высочества позаботиться о нём.
- Хорошо. Хорошо, что вы о нём напомнили.
Айк Ыргу удивился – неужели такой важный вельможа знает о несчастном узнике. А принц Няньвань подозвал своего телохранителя и велел как можно быстрее доставить к нему ката.
«Я уже здесь» - палач растолкал придворных и застыл в ожидании приказа.
- Наш незаменимый добрый-добрый дядюшка Гайзишо, и как же мне тебя понимать? Ещё вчера ты служил самозванцу, а сегодня готов поиграть с ним в кошки-мышки? 
Палач осклабился: «Ваше высочество, вам ли и не знать: палачи и сборщики податей – самые верные люди при дворе. В народе нас не любят.  А мы об этом и не думаем. Мы служим государству, а кто восседает на троне – не важно. А с этим красавчиком – кат кивнул на управляющего - и у вас и у меня давние счёты».
- Хорошо. Забирайте его и делайте с ним что хотите, только помните: когда кошка заиграла мышку – она не узнала где её норка. А мы желаем вам напомнить - мы очень долго возвращались. И мы уверены, наш добрый дядюшка Гайзишо, что у вас будет много, очень много, работы. Ах, да, как там этот десятник?
- Он дышит, видит, слышит, говорит. Я думаю – с него достаточно. Ваш бывший управляющий обещал ему место на рыночной площади. Через месяц-другой красавчик оклемается и пусть он служит вашему высочеству.
«Да будет так. Теперь, кажется, всё» – принц взошёл на колесницу, ни с кем не простился и немедленно уехал в город.
«Да, - Айк Ыргу проводил его долгим взглядом и, когда пыль улеглась, произнёс - Каков правитель, такие и придворные».
«Ох, и устал я от этих вельмож. Что теперь, уважаемый?» - Сань Чин приблизился к монаху, а тот кивнул ему на озеро и засмеялся: «Для начала, вам следует отмыться от «правды» Старого Города. А потом мы отвезём деревья тётушке Ау и узнаем: для чего они ей понадобились».
«А, как же я?» - забытый всеми цирюльник топтался на берегу.
- У вас, уважаемый, два дня на сборы. А если вы желаете заплатить свой долг – полезайте в озеро и достаньте мне башмак его высочества. Он может ещё пригодиться.