auf!

                . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                Nehmt mich mit! Ich will das spielen,
                Was mich Welt und Liebe lehrte,
                Und ihr sollt euch wundern, Leute,
                Wie mein Elend ich verwerthe!
                (Ada Christen "Auf!")

 
(версификации на тему)

Ада Кристен

возьми!

Представлен скучный балаган
из персонажей полумёртвых, –
их постановщик вечно пьян,
и грим на лицах — полустёртый.

Взгляни — бездарны и бледны,
а, впрочем, что вам до того́, –
их пьесы вы́спренни — вредны́,
надоедя́т, как хвастовство.

Возьми меня — исполню роль!
Любовь — отличный режиссёр.
Сыграть страдание? Изволь.
Увидишь — будешь потрясён!

auf!

Komodianten ziehen voruber,
Wust verwitterte Gestalten
Mit verblichenen Gewandern,
Lugnerisch verschminkten Falten.

Dieses ubertunchte Elend
Diese rohe Prahlerei
Ist doch einmal etwas Neues
In dem eklen Einerlei.

Nehmt mich mit! Ich will das spielen,
Was mich Welt und Liebe lehrte,
Und ihr sollt euch wundern, Leute,
Wie mein Elend ich verwerthe!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

в заблуждении

Жизнь коротка́, как комедийный акт,
но трагедийным был её сюжет, —
в той пьесе пошлой чаще я рыдал,
когда издёвки сыпались вослед;
я распластался телом и душой,
как опустевший кожаный мешок.

In der Irre

Ueber der dummen kurzen Kom;die
Sind ernste lange Jahre vergangen;
Es ward eine dumme lange Tragodie
Und heise Thranen durchfurchten die Wangen,
Ich horte noch hinter mir zischen und lachen
Als Leib und Seele zusammenbrachen.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Один

Ты бессердечно — как и люди! –
отри́нул с чёрствостью меня,
и, обвинив в растленном блуде,
бесславил  имя  —  не ценя́...

Другой — один, взглянув мне в очи,
что слёз полны́ от злых клеве́т,
сказал с душой: «Средь мрака но́чи
я разглядел жемчужный свет».

Einer

Alle Herzen, alle Menschen
Hatten sich von mir gewandt,
Und mit Abscheu alle Lippen
Meinen Namen bald genannt.

Da kam Einer, sah in’s Antlitz,
In das thranenblasse mir:
«Unter Schweinen, – sprach er traurig, –
Fand die Perle ich an Dir».


Post scriptum:
         Ровно через год исполнится 185 лет со дня рождения Ады Кристен — Христианы фон Бреден (Christiane von Breden, урождённой Friderik), австрийской поэтессы, писательницы и театральной актрисы, более известной под своим псевдонимом (нем. Ada Christen). Родившаяся 6 марта 1839 года в Вене, она была скорее самоучкой, так как достаточного образования так и не получила. Её отец был заключён в тюрьму за участие в революции 1848 года в Австрийской империи, и умер молодым, оставив семью в полной нищете.
         В 15 лет Кристен стала актрисой, присоединившись к группе странствующих актёров. И вернулась в родной город, когда вышла замуж за Зигмунда фон Нойбауэра. Её единственный ребёнок умер в 1866 году, а через два года скончался её первый муж, который страдал расстройством психики. Повторно вышла замуж за дворянина Адальмара фон Бредена в 1873 году. Брак позволил ей влиться в венскую элиту, пробившись в литературный кружок, к которому принадлежал австрийский драматург Людвиг Анценгрубер, лауреат престижной литературной премии Шиллера.         
         Своё первое стихотворение «Lieder einer Verlorenen» Кристен написала у смертного одра первого мужа в 1868 году и оно было опубликовано при содействии одного именитого литератора того времени. При поддержке друзей примерно в это время она начала издаваться под псевдонимами в различных журналах. Её дебютное стихотворение пользовалось огромной популярностью; лирика Ады Кристен была очень востребована среди русских читателей и творческой интеллигенции Российской империи семидесятых годов XIX века; её стихотворения переводили Михаловский, Плещеев, Ф. Миллер и другие, ниже одно из них:

                "Сочтено, взвешено, поделено".
   
   Взгляд, весь ды́шащий приличьем,
   блеск брильянтов, пудры мат,
   плечи, руки, грудь открыты,
   всюду тонкий аромат —
   
   томный взор заучен твёрдо,
   на губах завялый смех,
   фраз затве́рженная пошлость.
   Сердце — высохший орех —
   
   это — женщины! — мужчины ж
   и того ещё дрянне́й:
   только слышишь разговоры
   про собак да лошадей;
   
   отупелые все лица.
   Грубый, пошлый го́вор в нос —
   и какой колдун злорадный
   этих кукол к нам занёс!