аспирин

Ей таблеткой бы надо закинуться аспиринной,
а иначе не выжить средь всяческих "нах" и "пох".
Ей, субтильной, горошины чующей под периной,
пережившей в себе переломы любых эпох,
мелким шагом по льду до ближайшего магазина
не дойти (в магазине к тому же прошёл Мамай).
Но идёт, потому что прижало довольно сильно,
а когда разогнуть не способен, тогда ломай
и себя, и любого, поэтому жребий брошен,
вот и время пришло показаться во всей красе
на дороге, отмеченной визгом стальных горошин,
без каких-то эмоций во фразе - пошли вы все.
Рядом остов трамвая обглодан - кишки наружу,
да помельче ещё - легковушки черным-черны.
Страшновато, конечно, сказать себе - не нарушу
этикета, найдя перемёрзшие кочаны
кисловатой капусты, картошки немного, зелень...
Только мяса не нужно, его тут и так полно,
под обломками города, в безднах его расселин,
в той крови загустевшей, которая не вино.
Аспирин помогает, нашёлся - и слава богу.
Впрочем, бог ни при чём, да его тут и нет, кажись.
И она покрывает по матери всю эпоху,
понимая - принцессам в эпохе такой - не жизнь.
В магазине по мелочи - свечи, табак и что там
наберётся ещё - в кошельке только грош да шиш.
Колыхается очередь - эй, за каким же чёртом
ты, принцесса, ненужной бумажкой своей шуршишь?
Здесь горох под перины не сыплют, но все принцессы
синяков не считают и сказочек не плетут.
"Пох" и "нах" навсегда поселились в замёрзшем тельце,
потому что эпоха, увы, задержалась тут.
И пора бы назад, поклониться церквам сгоревшим,
постоять у трамвайного трупа в густой крови...
Бога нет, потому и друг друга гнобим и режем,
говорят фонари, так что, милая, не реви.
Ей бы с ними ещё говорить - не наговориться,
здесь, под снегом, летящим, как пух из её перин.
Рассказать, что на кладбищах нынче - сплошные принцы,
ну, а дома - тоска и просроченный аспирин.