Ода другу Кеншибаеву Абдрахману

Всегда дружба так начиналась
Простая у всех малолетних ребят,
С той улицы, где полосою зеленой
Родные деревья стоят.

В далекое юное детство былое
Во сне лишь открыта нам дверь.
Родная Зеленая улица наша
Как тянет к тебе нас, поверь.

Ты помнишь, мой друг, убегали с тобою,
Повздорив, из дома с отцом.
Потом так обидно и долго горело
Ученье на попе рубцом.

Садясь в таварняк, непременно желали
На север попасть или в Крым.
Тот ящик, в котором пол пачки скурили,
Коварнейший предал нас дым.

Росли мы с тобой на улице нашей
И ты, да и я хулиган.
По возрасту ты мне был младшим братишкой,
По должности старший братан.

Я помню голодное время Хрущева,
Не стоит об этом скрывать.
Мы, в наш магазинчик с тобой заходили,
Чтоб там что-нибудь своровать.

В обед возвращались со школы по рельсам,
Урчал в животе аппетит.
В больших шароварах всегда помещались
Селедка, сгущенка, буханка с прилавка,
Пусть нас тетя Зоя простит.

Мне было полегче: всего две сестренки,
Тебе во сто крат тяжелей.
Семь младших братишек и крошка сестренка,
Об этом, прошу, не жалей.

О, если б Господь нам позволил бы снова
То время опять возвратить,
Я б не дал ни часа, ни дня, ни секунды,
Чтоб что-нибудь в нем изменить.

Делили с тобой победы, удачи,
Невзгоды делили и страх.
Ты был для меня всегда русским казахом,
Тебе я был русский казах.

Ты помнишь охотились каждую осень,
Поездки в Каракеткен?
Где дружба на верность всегда проверялась
Как строгий судейский безмен.

Огнем наша дружба с тобой закалялась
И нас согревал ее жар.
Холодную ночь без фуфаек остались,
Тушили проклятый пожар.

То озеро, где без одежды остались,
Искал меня в темную ночь.
О камни разбив свои ноги до крови,
Чтоб как-то согреть и помочь.

О времени том говорить
И писать мне не хочется даже пером,
Когда Горбачев перестройкой разрушил
Пусть старый, но крепкий наш дом.

Согласен, что можно сломать и разрушить,
О камень, что бьется, разбить.
Но дружбы духовной тончайшую нить
Не в силах клинок разрубить.