Происхождение автора

Муравей понимал, что от боли, в ответ на раненье
появляется зло, то есть грозно течёт смола, —
но верил, к сосне приближаясь, в добра сохраненье.
Он думал, что эти потоки не столько угрозы
безвредным букашкам, не столько явление зла,
сколь защита. (Любого, мол, эти разжалобят слёзы —

и не ранит заметивший их.) И, слуга соблазна,
он направился вверх. Хотя восхищался сосной —
ветвей не достиг, так что ползал низко и праздно
по ней, без высокой, другими словами, цели.
Он, конечно, умел избавлять, медработник лесной,
от вредных существ, и он знал: они в кроне засели

(как страхи — в мозгу); но прогулка ему круговая
желанней охоты на гусеницу была.
Кора направляла живицу, как та, мозговая —
агрессию. Он же, рискуя беду навлечь на
себя, рад дразнить был сосну: твоя, мол, смола
до меня не достанет и в плен не возьмёт навечно.

Но порой замирал в нерешительности. Потоки
за слёзные просьбы к нему принимал муравей
в эти моменты и всё же пополз в итоге
к вредителям, хвою глодавшим. Ловушкой липкой
остановлен, однако, он был, медосмотр ветвей
спешивший начать, и затея смертельной ошибкой

обернулась. Зато он, потоком объят, не сгинул.
...Содержимое памяти, как экспонат янтаря,
вдруг стало заметно. И дан был к работе стимул
тому ювелиру, чей метод — стихосложенье.
Изживая обиду, особое — благодаря
муравьиной беде — изготовил мозг украшенье.

2021-2025