Дед Чекмарь и святой праздник Троица. День второй

Утро началось как обычно, Чекмарь проснулся умылся, помолился на иконы, мысленно поздравил всех с праздником.
  Он порезал мелко рыбки коту и вышел на крыльцо избы покурить. Достал из кармана кисет, аккуратно сложенную газету и спички, скрутил большую козью ножку, насыпал махорки, прикурил, стал пускать клубы дыма и смотреть, что где происходит. Из колхозной конюшни к реке на водопой прыгали стреноженные кони, деревенские жители вели в Яндову скотину, которую не гоняли в общественное стадо. Забивали колышки, чтоб скотина не разбредалась по всей Яндове, а ели траву вокруг колышка, на сколько позволяла привязанная к скотине и колышку веревка.
 Рыбаков на реке не было ни одного, вчера все наловились, подумал Чекмарь и решил сходить, посмотреть, есть ли еще в реке косяки рыбы, или уже отметав икру, ушла назад в Азовское море. На мелководье косяков рыбы не было, небольшое количество рыб выплывали на мелководье, но быстро уходили на глубину. Это - наверное, самцы оплодотворяют икру самок, решил Чекмарь и постояв у реки вернулся домой. Петруха и Егор Пигун, сидели на крыльце и курили.
- А инвалидная команда опять в сборе, здороваясь с ними как всегда шутил Чекмарь.
- Ну как там Мишань, есть рыба в реке?
-  Ушла рыба, отметала икру и домой. Что ей тута делать, не может она жить в нашей чистой родниковой воде, ей соленую надоть, мальки подрастут и тоже уйдут к предкам на родину. Ежели как я слышал по радио, один ученый говорил, не произойдет революция мутация и они не эмигрируют от нас.  А климатизируются и приобретут новую родину, вот так говорил ученый.
- Вот ты Чекмарь, сколь знаешь ученых слов, а я дошел до Германии и ни одного слова иностранного не знаю, только хэндэ-хох.
-  Да и я тоже, поддакнул одноногий Петруха.
-  Это все потому, что вы газет не читаете, а там все прописано и радио не слушаете, важно сказал Чекмарь.
-  Это точно так, подтвердил Егорша Пигун.
- Мишань, сказал Петруха, обращаясь к Чекмарю, мы вчерась умаялись за день, да и потом просидели почти до самого рассвета. Как – то хреновато себя ощущаем, ты нас это, полечи своей Чекмаревской маленько, да и праздник нынче, второй день светлого праздника.
- Да у нас это закуски нет, надо что- нито приготовить, все что вчера оставалось я выкинул.
- Ты это, Мишань, насчет этого не беспокойся, я сейчас к соседям, они мигом нам все принесут, я быстро одна нога тута другая там.
- Ты это Петрух не суетись иди о двух ног, а то разбежишься в разные стороны, одна нога тут другая там, этак мы тебя до вечера не соберем.
Через полчаса на крыльце стол был уставлен всякими закусками. Бабы принесли жареной рыбы, наваристой ухи, много мяса – куриного, утиного индюшачьего, соленые огурцы, помидоры и даже моченые антоновские яблоки.
Чекмарь принес большую красивую бутылку, с красивой заграничной этикеткой, заткнутую пробкой, сделанной из газеты. Егорша, профессиональным движением взял в свою единственную руку бутылку, вытащил пробку зубами и накатил всем по сто пятьдесят грамм.
- Ну давайте выпьем за то, чтобы весь год у нас был удачный и обильный, с грибами да ягодами, овощами и фруктами, сказал Чекмарь тост, все чокнулись и выпили. Закуски на столе было много, торопится никуда не надо, мужики хорошо закусили и выпили. еще по сто пятьдесят. Разговор за столом пошел шибче, веселее, стали говорить все разом. И Чекмарю пришлось принести еще одну Чекмаревскую, двойного перегона. Пигун еще раз повторил свой профессиональный цирковой трюк, с открыванием и разливанием по стаканам семидесяти пятиградусной, двойного перегона Чекмаревки.
- Петруха, скажи ты закадычный наш дружбан тост, глядя на Чекмаря сказал Егорша. Петруха, сделав умное лицо встал, держа в одной руке стакан с лекарственным огненным Чекмаревским зельем, другой показывая куда - то в сторону реки, стал говорить тост, начав из далекого детства.
- Вот мы дружбаны мои сердечные, тута родились, росли мальцами. Ловили рыбу в реке, купались, играли в Яндове в лапту, футбол и другие разные забавы. Потом вместе ходили по всей округе на гулянки, затем женились. Мишаня первым ушел на финскую войну, словил там пулю под сердце. Вон и по сей день ее проклятую носит, но Бог дал, пришел инвалидом домой. А мы с тобой Георгий, пошли с немцем воевать, вот ты руку потерял под Берлином, но все - таки инвалидом, а вернулся. Мне в Европе ногу оторвало, сколь по госпиталям валялся, на костылях с одной ногой, а домой вернулся. Вот спасибо Мишане, какую мне ногу смастерил, любо дорого смотреть, не только хожу без костылей, но еще сплясать могу. Я к чему все это говорю, вот она нас жизнь била и кидала   пришлось многое испытать, и плохое, и хорошее. А мы вот тута родились, любим речку, Яндову и лес, поля и все вокруг, все это называется Родина. И если бы надо было, за все это наше, вот родное, любимое, за наших родителей, жен, детей жизни положить, мы как миллионы наших солдат рабочих и крестьян сложили бы. В нашей или чужой стране за все за это, но Бог дал нам возможность хоть инвалидами, а вернуться домой, пожить видя всю вот эту нашу красоту. Давайте выпьем, чтобы мы еще сколь Бог даст, пожить на этом белом свете. И когда будет назначен наш час, уйти к нашим родителям и всем нашим родственникам туда, ушедшим - всем Царствие Небесное, а нам еще не раз посидеть, за таким богатым всякой всячины столом. 
Речь Петрухи произвела огромное впечатление на Чекмаря и Жору. Они с умилением посмотрели друг на друга, чокнулись и выпили лекарственную огненную воду, двойного перегона, которая называлась в честь лучшего друга, Чекмаревки. Так за выпивкой с хорошей закуской, воспоминаниями о детстве, молодости, взрослых годах и военных лет, день склонился к закату и на речку, лес, Яндову и землю, стали опускаться вечерние сумерки.
- А принесу я патефон, сказал Чекмарь и встал, чтоб пойти в избу.
- Погодь Мишань, сказал Георгий, пущай Петушок нам нынче на гармошке поиграет, вспомним молодость как с гармошкой по всей округе гуляли. Энто я мигом, чичас организую, сказал Петюня, одна нога тута другая ужо там.
- Ты это Петушок не торопись, сказал ему Чекмарь. Одна нога тут другая там, где мы потом тебя искать будем и собирать по частям, вон давайте кликнем соседского мальчонку, он мигом доставит сюда гармонь. Через несколько минут гармонь была на крыльце избы деда Чекмаря. Вскоре пришли женщины, соседки Чекмаря и Петрухи, убрали все ненужное со стола и   поставили на стол, свежую принесенную снедь.
- Ешьте пейте мужики, нынче имеете право, второй день светлого праздника Троицы, однако, потребуемся, кликните и ушли, оставив их одних. Петруха взял гармонь, пробежал по клавишам и стал играть одну из любимых песен трех друзей - товарищей.
- Расцветали яблони и груши, поплыли туманы над рекой. А в это время в Яндову спускалась молодежь и навстречу Катюше полилась песня
- Виновата ли я, Виновата ли я, Виновата ли я, что люблю
- Виновата ли я, что мой голос дрожал, когда пела я песню ему.
Мужики, допев свою песню и дослушав до конца песню, молодежи, накатили по сто пятьдесят, закусили. Петруха взял в руки гармонь и заиграл свою любимую песню.
- Когда б имел златые горы и реки полные вина
- Все отдал бы за ласки, взоры, лишь ты б владела мной одна. /…
В ответ молодежь пела модную песню, которая звучала по радио почти каждый день.
- У моря, у синего моря, со мною, ты рядом со мною
- Знаете, что дружбаны, эта песенная перебранка будет до рассвета, а у нас завтра будет трудный день. Будем коптить рыбу, а вы с утра будьте тута, рыбы надоть заготовить достаточное количество, чтоб всем хватило вдоволь. Товарищи целиком и полностью согласились с предложением Чекмаря.  Егорша с Петрухой, один на деревянной ноге, другой без руки, бодро переваливаясь с ноги на ногу, утиной походкой пошли по домам.
- Мы попили погуляли, и домой мы пошагали. Запел под гармонь Петруха. А из Яндовы доносилось
- Мы с тобой два берега, у одной реки. Так заканчивался второй день святого праздника Троицы.