До хруста,
любимого звука Прокруста,
сжимаю кулак.
Сжимаю, пытаю
незванную трусость,
она не сдается никак.
Мясо руки до кости срезая
Жму, что есть силы, жму
Острые бритвы
рамок краЯ
режут трусость, режут.
Под рукой
на асфальте,
там где трусости моря красность.
Наконец-то
все ярче горит
огонёк -
храбрость.
Удивлён,
когда я схватил
нож за лезвие,
не думал он,
что станет врачом
моей болезни.
Предлагают услуги
круглосуточно,
врут ведь все.
Его
золотые руки,
лечат от трусости.
Наступил всё-таки
Чингачгук в темноте
на свои же грабли.
Стоит мёртвенький
с ножом в моей руке,
только теперь я
храбрый.
Интересный поворот! Идея как бы понятна, но почему именно Чингачгук? Какие-то детские тени, воспоминания? У меня в детстве, в комнате на антресолях после просмотра соответствующих фильмов поселился Текумзе. Будучи психом (я, не Текумзе), не мог спать. Но с ножом он на меня не выходил. Так, слегка высовывался и говорил на своём, индейском "что, брат Пашка, не спишь? Ах ты черт дохлый!" Что-то в таком духе. А стихотворение понравилось, прочёл с удовольствием.
Чингачгук да все просто, тут слепилось "настоящему индейцу" и ростоманско-хипхерский образ гопника Москвы, такие встречали нас на Киевском вокзале, когда там еще был пустырь и гаражи на месте Европейского, вот и слепилось все вместе. Ну и Фенимор Купер, конечно, как основатель сцен с холодным оружие в головах подростков тех времен.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.