Перепрыгнем

Станицы стыли. Вызревал эфир
И ныли зубы у эквилибриста.
Щелчком огонь выкрадывал факир
Из уст потустороннего магистра.

Регистры демонстрировали до,
Ре, ми, фа, соль, ля, си – и до и после
Того, как старый мастер бусидо
При склейке ласт велел сушить им вёсла.

И мальчики кровавые в глазах,
И карлики с цигарками меж пальцев...
Как много в бирюзовых изразцах
Останется от прошлых постояльцев?

Забыта, пуповины вьётся нить
В архаику из юного модерна.
Нам бабку повивальную винить?
Ей всыпали б, да слишком эфемерна.

        (Я мог бы пресловутую Юдифь
        Здесь приплести, с башкою Олоферна...
        Но, будучи аддиктом точных рифм,
        На "нить - Юдифь" споткнулся бы, наверно).

                (А "рифм - Юдифь" оставил, лицемер!
                Попробуй зарифмуй её, мерзавку!
                Становишься порою крайних мер
                Сторонником, искомкав камилавку).

Давайте перепрыгнем тот забор,
На коем посидела стая галок.
В окрестности шагает зубр, добр,
И заводь бобр делает из палок.

Как девы, индевелые, без чувств,
Дрожащие от холода устало,
Страницы стынут, белые, без букв.
Придём на помощь им, десятипало.

Сквозь медный горн повыдуем февраль,
Чтоб после – жизнь, которую "ни в сказке",
И в белый свет сквозь медную пищаль
Пальнём, для сущей волчьих стай острастки!