Secundus

Я второсозданный, и этим всё же
не то, чтобы горжусь, но восхищаюсь,
тебя создали впереди меня на нежной ложе.
Я поровнялся рядом, с этим каюсь.
Ибо тебе не нужно брать нашатыря
и ватою водить в височной части.
Ты всё-таки сильней отчасти
повисшего, покорного Христа.

Твой променад на берегу реки,
составлен только тем, что Ангара
не принимает моих слов почти,
тебе ж дозволено оставить здесь слова.
Меня вода выталкивает к верху
тебе же позволительно дышать
И более того, затем всплывать,
и видеть водный мир без спеху.

И первородный грех, проблема позвонка
скитальчество к местам, перилы,
что скрипнут под ногами в ноту "ля",
пахучие застывшие белила-
Всё это пренадлежность для меня,
всё это я ношу в своих карманах
и образ твой, что высечен на скалах;
всё это, как бы, сродни бытия.

Но это бытие пришито мне
тебе досталась участь безгреха:
смотреть на патефон, во сне
рассматривать зеркальные глаза,
рассматривать окно и что за ним,
не созерцать размеры трещин рамы
по чувству, по наитью играть драмы,
и видеть не страданный Рим.

И вот он я - Эней, а ты - Дидона,
я скоро проиграю в трое битву,
затем, чтоб пересечь большое море
И зародить великий город миру.
Ну а пока, я только слышал про тебя
и видел, пребывая здесь проездом.
Заранее проигрываю с треском
Чтоб оказаться около тебя,

чтобы твой голос прозвучал в пещере
чтоб тишину нарушил клёкот птиц.
Как жаль что в нашей белой вере
есть то, что не оставит без границ.
Но к черту грусть, наш век нам велит,
пускай останется пустынная надежда
что скинутся хитоны - прежде,
чем боже сверху мне определит.

О, всё же посмотри в мои глаза,
не в душу (это слишком поэтично),
быть может там какая-то стена?
Погладь её хотя бы для приличья.
А слева, посмотри, стоит забор,
вобрав росою тысячи галактик,
за ним же вид немножечко абстрактен,
ночно-закатный собирается затор.

И открывается, допустим, через створ
колитки иль ружья не всё ль равно
допустим то и это есть прибор
и может быть потреблено
во благо нам обоими. Впрочем,
не стану умолять тебя зайти
и что-то изменить, но взаперти
единственная радость голос точек.

Так дай же знать, когда твой рот
устанет говорить сомкнувши зубы,
и даже, если вдруг наоборот,
от слов набухнувшие губы
вдруг возжелают лишь моих ушей.
Пусть перельется жест ночей
и звук проявиться откуда-то оттуда.