Дорога в Переделкино

1

Совсем недавно я обнаружил для себя, что начал увлекаться поэзией, и для меня самого это немного странно. Когда я учился в техникуме, в моей группе был парень, который писал стихи с семи лет, он был одним из немногих в моей группе человеком, с которым я делил свое время, как во время учебы, так и за ее пределами, мы были настолько в дружеских отношениях, что я мог без всякой предосудительности с его стороны, сказать ему что тем чем он занимается было абсолютно бессмысленным занятием, по крайней мере на тот момент я был в этом убежден. Мы часто с ним гуляли в после учебное время, возле аллеи нашего техникума, и он рассказывал мне про свои творческие достижения, я же в свою очередь ему твердил что лучше заниматься физкультурой нежели заниматься тем, чем он был так увлечен, наши мнения стремились в разных направлениях, но это не мешало нам быть друзьями.
Теперь по истечению многих лет нечего не изменилось, кроме того, что мы стали еще больше ценить нашу дружбу, и то, что я сам начал писать стихи, если то, что я пишу можно таковыми называть. Однажды по телефону Он мне сказал, что кофе, и стихи, это лучшее что придумано человечеством, наверное так оно и есть, хотя бы потому, что кофе напиток очень черного цвета, и это в какой-то степени напоминает аспект бесконечности, и когда ты принимаешь этот магический напиток в особенности тогда когда рядом с тобой никого нет то ты понимаешь что вот он, твой настоящий добрый слушатель и собеседник. Это конечно мое субъективное мнение, но я нахожу это именно так. А то, что касается стихов тут могу сказать, что они позволяют выразить свое мироощущения очень деликатно, и это важно, потому что когда достигаешь определенного возраста и понимаешь все реалии жизни, то отозваться о ней так чтоб не резало слух не представляется возможным без словесной изящности. Теперь мой друг много лет живет в культурной столице нашей страны, варит кофе лучше, чем в стамбульских кофейнях, сочиняет стихи, которые по праву должны быть в нашей истории, в истории русской литературы. Летом прошлого года мы встретились в Москве после многих лет с последней встречи, которая была в нашем небольшом городке на Урале, встреча была запланированной, и состоялась на киевском вокзале не просто так, оттуда мы должны были отправиться на электричке в Переделкино.
 Выйдя на улицу из метро Киевская, я пошел в то направление, где он и его спутница ожидали меня. Мы встретились возле журнального киоска, крепко обнялись, и он представил мне девушку стоящую рядом с ним  –Полина, прошу любить и жаловать, сказал он и улыбнулся, Полина девушка студенческих лет, но уже успевшая поработать в разных областях как науки так и медицины. Она была очень привлекательна и даже красива. Идя втроем по вокзалу чтоб купить билеты до станции Переделкино мы были рады что сию минуту красим присутствия друг друга, мы говорили о разном в том числе и о поэзии, тема была под стать потому что, мы ехали в дом музей Бориса Леонидовича Пастернака, и Корнея Ивановича Чуковского.
 После того как  все действия, чтоб сесть в поезд были сделаны, мы оказались на сиденьях электропоезда везущего нас из купеческой Москвы, в городок писателей, и это не могло не радовать, лица наши были счастливые, и мы говорили немного громче чем полагается в таких местах. Вдруг я услышал доносящийся голос из соседнего вагона.  –Люди добрые помогите, я вслушался, подумав не показалось ли мне, но опять голос доносился до нас, но уже был отчетливее, немного погодя открылась дверь соседнего вагона, и мы увидели парня который просил о милостыни и помощи. По его словам я понимал что он остался без крова и родных, лицо его было измученным, а в глазах усталость, все это было настолько естественным что даже мысль о том что он обманывает и фальшивит зарабатывая таким способом на жизнь, была не уместной и даже пошлой. Мы переглянулись с Виталием, и в  эту секунду  в его глазах я увидел мировую скорбь, и судя по всему это было аналогично, обстановка сложилась такая, что портмоне в моих руках вызывал у меня стыд перед парнем который просил милостыню, я без раздумий достал несколько купюр, и вручил ему, Он благородно опустил голову тем самым показывая благодарность, и когда он поднял голову перед ним была вытянутая рука моего друга с деньгами, я не отводил глаз с этого, на мой взгляд печального человека, и уловил момент счастья в его глазах, наверное оно заключалось в том что ему уже не нужно было думать о хлебе насущном хотя бы на один день.
По прибытию в Переделкино я и мои спутники двинулись из вокзала в направлении куда нам указывали путь доброжелательные жильцы этого городка, и через некоторое время мы уже были у колоссально красивой церкви Святого Игоря Черниговского, красота куполов которых умиляло.  Возможно, в любой другой день мы задержались бы там подольше, но нам предстояло еще найти дом-музей Б. Пастернака.
 На территории самой церкви мы спросили дальнейший маршрут у дворника. Когда мы к нему обратились он стоял к нам профилем, и мы видели как бы его спину, и одновременно его массивный подбородок. Сутулый человек с метлой в руке после нашего к нему обращения медленно, и уверенно повернулся всем телом к нам, и мы увидели перед собой высокого, с очень большими глазами человека, с полностью седыми волосами.  -Пастернак? Вы идете к этому великому человеку? проговорил он с очень явно выраженным грузинским акцентом, - Да, ответил мой друг и улыбнулся, будто в его грузинском происхождении была определенная подоплека.  - Я бы вас проводил до порога, но не могу, работа… сказал он, упираясь одной рукой о черенок, а другой показывая дорогу. Мы втроем стояли и слушали его напутствие, а в конце нашей короткой беседы мы поблагодарили его, и пошли по тому пути, о котором только что узнали.
Борис Пастернак находил уединение, и душевное спокойствие в Грузии. И первый его визит был летом 1931 года после смерти В. В. Маяковского. Это те времена, когда чувствовались страшные перемены в стране. Он полюбил Грузию в самые тяжелые для него времена, и видимо в том, что нам указал путь к его дому человек с Грузии было не просто так. Об этой истории мне рассказал друг по пути в музей. Проделывая получасовой путь к писательскому поселению, мы ничуть не устали, и не сожалели что не взяли такси, тем самым почувствовали дух местности, чего и хотели добиться. Идя уже по улице Павленко мы остановились как тогда думали у дома Пастернака, и позвонили в звонок, к нам вышла женщина средних лет и спросила   -Вы к Зое Борисовне? На что, мой друг, знавший всю классику русской литературы, сразу понял, что это дом Богуславской Зои Борисовны вдовы выдающегося поэта Андрей Андреевича Вознесенского. Мы сказали ей что ошиблись адресом, извинились за беспокойство, и пожелали ей хорошего дня, она же ввиду своей воспитанности, и высокого нрава узнав куда мы идем подсказала нам дорогу. Пройдя совсем немного на той же стороне этой улице, мы увидели надпись, обозначающую что мы пришли верно. Войдя на территорию усадьбы мы увидели перед собой крепость писателя, это было коричнево-малиновое двухэтажное деревянное возведение с большими окнами белого цвета на обоих этажах, с крышей покрытым металлом, будто из потускневшего серебра. Подойдя ближе к дому, мы начали рассматривать его так, будто боялись упустить как нам казалось что-то важное. Зайдя в дом поднимаясь по небольшой лестнице я постучался и услышал женский голос  -Заходите открыто, открывая двери я почему-то подумал неужели это все реально и я нахожусь в том же самом месте где жил величайший поэт 20 века, и вспомнил отрывок его произведение «не спи не спи художник, не предавайся сну, ты вечности заложник, у времени в плену.» пересказывая это про себя, я уже стоял в коридоре и видел перед собой сидящую за столом женщину которая выдавала билет для экскурсии по дому. Ее вид был немного посредственен, и оплата телефоном за экскурсию немного портила картину происходящего, это было даже немного неловко. Пройдя все пути бюрократии я Виталий и Полина вышли на улицу ожидая остальных посетителей для полной группы экскурсии. На улице была теплая погода, а на часах стрелки показывали ровно полдень, и мы решили прогуляться на территории усадьбы. Без малейшего преувеличения все было как в самой красивой сказке, территория была обсажена множественными деревьями, а на фоне всего пейзажа было слышно пение разных птиц, что добавляло какую-то необычайность происходящему. Обойдя всевозможные места на территории, мы решили присесть для дальнейшего ожидания, тем самым немного отдохнуть перед началом назовем это шествием по дому поэта. С правой стороны в метрах 10 от входной двери и лестницы которая заводит домой были установлены  две деревянные скамейки со спинками, они были покрашены в белый цвет, каждой на которых можно было сесть по четыре человека, подойдя к ним мы увидели двух сидящих женщин одна из которых была довольно преклонных лет, наряд которой был весьма необычен, она была облечена в длинное яркое платье, а на ее прекрасном добром но морщинистом лице  было сложно не заметить макияж,  помаду красного цвет  и выраженные румяны. В правой руке она держала веер, а левой рукой была прислонена к спинке скамейки как бы обнимая ее. Она о чем-то очень тихо беседовала с женщиной средних лет. которая судя по прищуриванию глаз, ее внимательно слушала, и кивала головой. В это время мой друг со своей спутницей уже расположились на соседней скамейке, а я стоял на против них, говоря им что могу их запечатлеть на камеру телефона, на что они мне ответили, что хотят запомнить это место и время глазами нежели фотографиями.