Понедельник

     Моя голова окончательно отвинтилась, сорвалась с изъезженной шеи и покатилась по взмыленному асфальту. Чьи-то красивые кованные копыта, потоптавшись на моих извилинах, ускакали с идиотским ржанием, а я, подняв испуганный глаз и не увидев ничего, кроме скользкой вонючей дороги, по которой ещё продолжала кувыркаться моя голова, подумал:
     - А, пёс с тобой!
     Был понедельник. (Чёрт бы его побрал!) Мозги мои, превратившись в однородную жидкую массу, расплескались по телу. И стоило только послать импульс в то место, где находилась голова, как тело оживало и передёргивалось, будто от электрического заряда. Пытаясь собрать разбежавшуюся материю, я не заметил, как в комнату вошёл Некто, ляпнув вместо приветствия:
     - Опять понедельник! Чёрт бы его побрал!
     Я нисколько не удивился, однако почувствовал некоторое облегчение от вида игристых брызгающих глаз Некто. Вероятно, при этом я несколько деформировался, ибо Некто спросил меня:
     - Опять?
     Тяжело вздохнув, я пожал плечами.
     Выведав у Некто, что шеф "на промывании", а, следовательно, в моём распоряжении есть целый час, и я могу его использовать "от" и "до", решительно высунул шею в окно, в результате чего моя блудная голова встала на прежнее место. Но лучше от этого не сделалось, поскольку, наполнившись свежей информацией, голова стала выдавать такие финты, что уши мои невольно задёргались, а язык прилип к верхнему нёбу.
     Для начала по мне потекла унылая похабщина и пошлятина, затем она снабдилась отборным матом, а в заключении пахнула на меня вонючим табачным дымом. (Боже! Как я его столько месяцев терпел!) Мне стало до того плохо, что все мои внутренности не сговариваясь сыграли траурный марш. Их пришлось успокаивать стаканчиком странной жидкости из давно немытого графина. Вроде полегчало. Мне захотелось встать и уйти, но туловище наполнилось приятной тяжестью и не думало отлипать от хромого стула. Вполне вероятно, что башка опять занялась аутотренингом, а потому я закрыл глаза, зевнул...
     Кто тут? Ах эта сволочь... телефон...
     Он взорвался в самую неподходящую минуту, и я от неожиданности проглотил крамольную мысль, которую лелеял во сне.
     Сказав в микрофон два раза "да", три раза "нет" и один раз "хорошо", я бросил эту гадкую трубку на рычаг, отчего телефон захлебнулся в предсмертных пронзительных муках.
     По шуму за дверьми я понял, что пришёл шеф. На этот раз у него была перекошена голова, и правое ухо как-то нелепо болталось. Только что закончилось "промывание". Теперь шеф стал повыше и поувереннее. Возвышаясь над полированным столом, он смело вылил на присутствующих ушат ледяной воды, а в заключении снабдил каждого пачкой макаронных изделий, причём не высшего качества.
     В сотый раз посмотрев эту картину, я в сотый раз закрыл дверь и принялся накручивать телефонный диск.
     Шёл понедельник. Рабочий день только начинался, а на душе было уже паршиво.


Виктор Коноплев
1990