Джека

 (попытка перейти в прозе жизни)
   
        Бывают в жизни  случаи, которые  прочно как репей застряли в  памяти и никак не хотят из нее уходить. Казалось бы, забылось уже все,  и вдруг непонятно отчего со дна души всплывает что-то давнее.   Такое часто происходит  с  впечатлительными натурами.  Расскажу  вам об одном таком памятном  случае. И о его продолжении. 

     Кода-то жил-был у нас в  поселке  Джека, хулиганистый  парень.  Он был    старше меня  и  не  был никогда моим другом. Однако с некоторых пор   я стал навязчиво видеть его во сне. Не буду сразу объяснять, почему,  поймете сами. Был  для этого повод.   Даже  теперь вроде бы  уже все забылось, но все равно,  то и дело  вспоминаю этого Жеку  по ночам.   Сны  самые невероятные.  Часто вижу то, как  убегаю от Джека,  то  он вдруг в какой-то пьяной компании подзывает меня к себе и предлагает  купить  велосипед,  а то  вдруг вижу, как я веду его, всего в крови, в поликлинику. 
      Невозможно понять, отчего это  так.  Отчасти это бывает  из-за рассказов знакомых о  колоритных  его «художествах», но, по-видимому,  это вызвано и моими внутренними страхами.
    Хотя в юности  я быстро вымахал  вверх, стал  как жердь, но силенок  во мне  было тогда маловато.  Типичный астеник. А Джек, экая дубина стоеросовая,  был  мускулистым, по-мужицки сильным.  И старался всем  показать свое превосходство.  Давно так устроено,  хорошо это или плохо, не скажешь сразу, но коль есть, так есть.  У всех нас не только разные весовые категории, но и разные представления о высоком и низком, о добре и  зле.    На улице  я  старательно обходил Джеку стороной. Он  считал,  что все,  кто хорошо учится,  зубрилы и маменькины сыночки, и сам бог позволяет отвесить им плюху по шее. Ему, как  главному дирижеру дворовой  компании, надо  было держать авторитет.    Все    ясно.  Классический случай в  литературе. 

      После   школы про этого Джеку я  прочно забыл. По великому  счастью  я  в  школе  не был удостоен  его внимания.  Прекрасно то, что  наши пути  нигде не  перекрещивались.  Я  никогда  Джекой не интересовался, не мой это герой.
       
       И  вот  я  студент.  После окончания второго курса я поехал домой.  В общежитии  начался ремонт, и нас предупредили, чтобы мы взяли с собой  личные вещи. Все хорошо, сессия позади.  Впереди лето.   
       Как говорится, таким как я  собраться в путь -  раз плюнуть.  Не предвиделось никаких неудобств.  Все мои вещи поместились в  чемодане, который стоял в  комнате под кроватью.  Добираться достаточно несложно.  Вначале по железной дороге  приезжаешь на нашу станцию, а там ждет тебя автобус. От станции до поселка шесть километров. Автобус проходит как раз мимо  моего дома.  Дело  привычное.
       Все было бы в жизни хорошо, если бы  не бывало и плохо. Автобус на этот раз прибывших  на станцию  не ждал.  Оказалось,  он сломан, а  следующий пойдет   только в шесть вечера.  Унылые лица, - приехавших было немного, - указывали на то, что они не слишком надеются на попутную грузовую машину. Я же молодой. Только что началось лето, была первая половина дня,  я рад, что скучный переполненный серостью  город остался далеко позади.     Зеленые луга,  елочки и сосенки - это хорошо, и единственная проблема – мой  чемодан.  Он тяжеленный, набит всякой ерундой.  Хорошие габариты, а  вдруг окажется тащить его не по силам. Ну, да что там, дотащу!
 
      Граждане, надеявшиеся на попутный транспорт, шли плотной группой по пыльному тракту, а я, такой же  местный житель, знал путь покороче, через луга. Вот и первый  огромный колхозный зеленый луг, тракт его  охватывает дугой, и  я решил  сократить путь, пройти  по другому краю, это было заметно короче. Тропинка хорошо видна, лес уже просох, свежая листва на березках,  воздух со вкусным смолистым ароматом – все радовало. 
 
   - Стой! - раздалось сзади за спиной.
 Я обернулся. Сзади стоял  Джека. Я и подумать не мог, что кто-то за мной идет.
  - Улепетываешь?  Где чемодан спер?  Давай сюда!
   
        Что за глупость? Пока я непонимающе смотрел на него,  Жека  с силой дернул за ручку чемодана. Та едва выдерживала вес и  сразу же оборвалась. Чемодан грохнулся вниз, на камни.
        Джека размахнулся ногой и с умением футболиста  изо всех сил пнул по картонной коробке.  Крышка отлетела в сторону и на тропку посыпались  вещи,  Я и сейчас  с фотографической точностью  помню все,  даже страницу раскрывшейся книжки, Это был  «Курс математического анализа» Семендяева. Я купил потрепанный экземпляр  в  букинистическом магазине, решил, пригодится для коллекции,    почитаю еще раз дома. Потрепанная книжка раскрылась на параграфе, прекрасно мне знакомом.
        Джеку не повезло, книжек, которые можно было бы  продать на рынке, в чемодане  не было. Я  уже перестал читать Стивенсона и Майн Рида,  и  с удовольствием вчитывался в учебник,  мне нравились необъятные бездны математики,  Я видел страницу  и  в голове сразу же возникло  правило Лопиталя о пределе отношения двух функций. Надо спасать Семендяева.

       Петушиный бой все же не состоялся.   Два здоровенных парня могли бы затеять нешуточную  драку.  Но для меня было бы безумством затевать ее, я это понимал. В ход  сразу могли пойти не только кулаки, но и камни с дороги.  Джек уже держал что-то в руке. Видимо, у  него был продуманный план.
       Он меня заметил на станции.  У  меня  в горсти  осталась ручка от чемодана, и любое мое движение могло спровоцировать непредсказуемое.  При встрече  со зверем в лесу нельзя первым идти на конфликт.  Внезапно Джека поднял  книжку с земли,  зачем-то потряс ее за корочки, в надежде очевидно на  то,  что в нее я положил деньги. Откуда деньги  у меня?   Он посмотрел на  обложку, смачно на нее  плюнул и швырнул учебник  в сторону.  Из чемодана полетели вещи. Я стоял ошарашено. Дойдя до дна,  Джек обернулся ко мне   и злобно высказал свое мнение обо мне: «Дурак!».  Он протянул первый слог и с нажимом  выдал второй.  Столько неприкрытого презрения было в этом  слове.  Мне все казалось неправдоподобным, как в театре.  Будь я на полметра ближе, он наградил бы плевком вместе с Семендяевым и  меня.  Короче, Жека  раскрыл себя во всей красе. Добавив еще   несколько слов для пущей выразительности, привычно гнездившихся в глубине его души, он пошел, оставив меня с моим барахлом на середине дороги.
      
       Я отбросил в сторону уже ненужную ручку,- ее я  держал для защиты,- и решил не тащить домой все лишнее,  оставил лишь комплект лекций и пакет с бельем. Я уже не ощущал прилив сил.  Жеке   все, что я бросил на дороге,  явно не было нужно.  Утюг? А  зачем  утюг?  Вещь  в общаге для меня банально  нужная. Им пользовались ребята со всего этажа.  Тащить с собой  его уже не хотелось. Я поднял с земли  учебник, поставил на место крышку. Снял с себя ремень и обхватил  им чемодан.  Без утюга он стал заметно легче.  Выбросил все, что можно:  взятую  из дома тарелку, алюминиевую ложку, стакан,  банку  дешевых рыбных консервов,  и еще что-то. Зимние вещи я уже давно отвез к маме.
     Я шел и уже не замечал красивых пейзажей. Солнце еще не добралось до верхней точки, но я уже не радовался безоблачному небу.  Нервно шагал, постоянно поддергивая сползавшие без ремня   штаны.  Где-то далеко впереди шел Джека,  дикий человек из наших поселковых джунглей.   
   
      Я никому не рассказал о происшествии.  Перед глазами стоял образ ухмыляющегося Джека.  Парня, так унизившего  меня.  То ли это бульдог, то  ли  волк.  В общем, соловей-разбойник местного пошиба.  Да, конечно,  будь я  вдвое сильней его,  было бы логично влепить  кулаком   в его круглую рожу,  Но  не знаю,  смог ли бы   я так поступить, даже в случае  явного физического превосходства.   Мне казалось очевидной подлостью его поведение.  Знал  же он, что я студент, взять с меня нечего,  а ему плевать.  В буквальном смысле плевать. Что он и показал. Он презирал меня.

      Таким безрадостным оказалось окончание второго курса.  Я повстречался  в лесу с  банальным грабителем. Его не остановило, а только подзадорило, что  я хорошо его знаю. Событие это меня кое-чему научило. Оказывается, я  могу сдерживаться, вести себя продуманно.   Не бросайся в воду, не зная броду, это всем известно.
   Но даже  Джека знал свои границы. Было странно, почему он не взял коробку конфет, которую я приготовил для встречи с домашними.


      И все-таки судьба свела меня с ним еще раз.  Теперь  уж точно дату не скажу.  Много воды утекло. Вышло это так.
     Середина лета. Я  приехал домой и шел по Большой улице. Лето, отпуск,  и со всей  семьей я приехал к маме пожить. Вообще-то это главная улица, много  старых строений, и у старожилов в ходу старые, устоявшиеся, доставшиеся с  дореволюционных  лет имена как  улиц, так и целых частей поселка.     Обычный день, народу немного.  Я никогда бы не обратил внимания на попавшегося на пути грузного мужчину, но он  сам остановил   меня.  Это был ясно  он, Жека.
      Он сам заговорил со мной. В  этот раз он не показался мне агрессивным. Более того,  он смотрелся  каким-то пришибленным.
    - А  я давно хочу тебя увидеть.  В поселке многие восхищаются, какой ты крутой.  Столько заколачиваешь, даже разбойнику на большой дороге за месяц столько не перепадет.  Слушай,  а что это  мать у тебя в такой старой халупе живет?
      Такой неожиданный  вопрос просто  ошеломил меня. Я заподозрил подвох, что-то ему надо, он как говорят, пытается с меня «рога сшибить», поставить в зависимое положение. Я знал уже о плохой человеческой привычке искать в хорошем деле червоточинку.  Это  значит,  люди считают, что я о матери не забочусь?  Все  не так. Как только получил квартиру,  я  стал  звать ее  к себе,  а  она резонно заметила:
    -  Зачем это? Я сидеть без работы не привыкла. Дети большие, без присмотра обходятся.  Вот если одна быть не смогу, уж тогда...
   
      Не стоило затевать с Жекой  спор.
  -  Слушай,  Джек, это дом, в котором я вырос. А матери большой дом зачем? Чтобы по зиме забот больше было? Маме у меня в городе категорически не нравится моя квартира  в центре города,  шумно,  хотя и девятый этаж.  И ей  страшно так высоко жить, не может к окнам подойти.  Дом в центре города муравейником зовет. И выйти ей некуда,  говорит, сидишь как в тюрьме.    Я мать понимаю. Меня самого часто тянет в родные места.
  -  Да ладно уж, твое это  дело. Меня Джеком уже никто не зовет. Я ведь Женька, Евгений!  Пойдем в забегаловку заскочим. Посидим, покурим!  Куришь?
  - Нет.  Веришь - не веришь, не пью, не курю.
  - Э-э-э, во-он оно  как! – потянул он по-деревенски. -  Поговорим немного. Прощения хочу попросить за старое. Про тебя у нас все говорят.
    Я недавно обратил внимание, что прохожие со мной, как с давним знакомым, здороваются. Это приятно, не забыли. Конечно, пожилые  сначала  вглядываются и останавливаются поговорить. Спрашивают про здоровье мамы,  будто она не здесь же  живет.    Ее на улице знают, ей вполне достаточно.  Помогут,  бывает,   буханку хлеба до дома донести. 
     Соседи по доброте своей во всем помогают.   Соседке,  пенсионерке, с добрым сердцем человеку, я деньги оставляю:
 -  Анна Сергеевна, для меня самое дорогое, что  Вы к маме заходите посидеть, помогите что купить, молока, пакет лапши, крупу.   А если денег больше надо, я дам.   
   Она на такие разговоры обижается.  Но что приятно, подаркам радуется.  Я, приезжая,  ей, как и маме, обязательно подарки привожу.  То обувь зимнюю, то пальто... Слез и счастья  бывает!..  А я счастлив, что рядом с мамой рядом человек, который всю старую жизнь помнит.   Ей как маме говорю,  тетка Анна, не старей.
    
    С самого начала  такая беседа меня задела. Но  он тему не продолжил.
    Но я отвлекся.  Итак, Джека, он же   Женя или  Евгений,  уже занял место в углу столовой, и перед ним уже стоит раскрытая бутылка.  Глядит  он на меня и разговаривает о своих проблемах. Ему  сложно вести разговор, назвать меня по имени вроде как бы  нехорошо, а отчества он знать не желает.
   -  Беда у меня,  - глядит на меня, - жена от меня ушла. Вместе с ребятишками, насовсем ушла, уехала.  Здесь в этой столовой   моя любимая женушка  поваром работала. На юг, к своим уехала, а куда, не знаю.   Двоих моих детишек с  собой увезла.  Подумай, а каково мне, отцу.   Первая моя жена, та  после развода замуж скоро вышла. Получше меня  мужика нашла. Не уважаю я баб. Вот теперь я  один.   Видишь, какой неухоженный.
  -  С завода ушел. - Я  его терпеливо слушал.  - Вроде неплохо зарабатывал, а вечно в долгах.   Понимаешь,  я ведь не каждый день пью. Видишь, повод-то какой  сегодня  хороший, встретились.  Может, за встречу малость выпьешь?
    Я полусерьезно ответил:
   - Понимаешь, не пью. Категорически не пью,  здоровье не позволяет.
    Жека поднял брови, увел губы в сторону, непонимающе  хмыкнул:
- А я  теперь нередко захожу  сюда. Бабы  по старой памяти меня терпят. Жену вспоминают, хорошая женщина. Можно у них в долг перехватить.
      
     Понятно, кроме давнего эпизода меня с  Евгением  ничего не связывало.
 -  Кем  работаешь? Говорят, ты директор. Немало загребаешь. Грабитель с большой дороги за месяц   столько не зашибет.
   -  Нет, я не директор.  Я руководитель  научно-исследовательского центра.
   -  Ученый, значит.
   -  Можно и так сказать.
   -  Меня на работу к себе возьмешь?
   -  Не могу. Видишь ли, у нас только инженерные должности.  Очень опытные специалисты.  Я ведь на работу не принимаю,  этим отдел кадров занимается. 
   -  Значит,  не возьмешь.  Давно хочу в город податься, да где там жить... Ну, давай поменьше о печальном.  Что, так и не выпьешь? Понимаешь,  дело какое...  Я тут за бутылку задолжал.
 
    Я достал сто рублей,   самую крупную тогда купюру, и положил на стол.  Он опустил на нее тяжелую руку, попытался встать,  сказал:
  -  Погоди, сдачу принесу.
-   Сиди, Женя! Не обижайся. Давай попрощаемся. Потом у кассы за бутылку сам рассчитаешься.  Не друзья мы, понимаешь?  Хорошо, что прошлое забыли...
 -  Прости, дурак был. –  Он вновь налил  и выпил махом.  И как-то трудно, по-философски, сказал: -  Н-да-а ...  жизнь!
Это его последние слова, которые  я помню.
      . 
      Вы скажете, что исходя из двух эпизодов нельзя понять суть человека. Сколько людей проходит мимо нас,  мы никогда не соприкасаемся с ними.   Доверяйте себе. Порой  одного слова, одного взгляда, даже   тона голоса   бывает  достаточно, чтобы понять  человека   и причислить его к друзьям или просто пройти мимо.  Вот почему  мне понятен Джека с его судьбой. Хотя, вообще,  неясно,  как  разобраться с этой  жизненной магией.

      Может быть, надо было  в душе Джека поискать что-то хорошее.  Наверное,  такое было. Но я не был его приятелем.  А человек,  стоящий в  стороне, никогда не узнает чужую  душу. Чужая душа - потемки, так раньше старики говорили. а дела высвечивают всего тебя изнутри даже в кромешной тьме. И одного поступка оказывается достаточным,  чтобы он  стал  темной тенью в  моем подсознании.
   
   И вот ни радости, ни печали. Однажды  я узнал, что Джека закончил свое земное существование.
   Казалось бы, все... Можно было бы не думать о его судьбе   Он с давних времен, еще со школы, был моей тенью, призраком, антиподом, человеком с другой стороны земли.   Я все время сравнивал себя с ним.  Он был парнем волевым, быстро собирал вокруг себя копанию и становился вожаком тех, кого тогда называли шпаной. Он создавал свой мир, у него была сила тяготения, которая держала всех вместе.  У меня  тоже были друзья. Но  к лидерству я не стремился. В конечном счете весь этот мир атомизировался, распался 
   
      И все же мы с Джеком были одного поля ягоды. Только вот у меня  отца не было, а у него был. Уж лучше было бы, коль его бы не было. С тех пор, как с фронта вернулся, пил, не просыхал. Семья вела полуголодное существование. Но в то время   у  многих,  были такие недостатки. Пьяный муж мог  легко на жену  руку поднять
 Даже была в ходу поговорка, раз бьет, значит любит. Была и у нас на улице  одна  такая баба несчастная. То ее корова рогом заденет, то собака с ног собьет, то с сарая баба упадет. Все муж ни при чем. Бабка моя так говаривала: - Ты, Настя, еще только с вертолета не падала! Такая веселая была у меня бабка.  Но вот Джека подрос,   встал парень  перед отцом и сказал твердо: - Не дам тебе руки распускать, Не тронь мать! - спокойнее стали жить.
 
 Увы, скоро отец своего  повзрослевшего сыне позвал  в компаньоны, но его побаивался. Ничего плохого приятели мне не рассказали.
 Думаю, что происшествие со мной  это отголосок былого лихачества. Решил досадить, себя  показать. Почему-то не взял  даже эту несчастную коробку конфет. Как говорят, ушел не попрощавшись. Характер...
  И еще о себе. Как-то все сложилось гладенько. Учеба,  работа  от зари до зари. Интересная работа, конечно.  Семья, дети. Вроде не было стремления из кожи лезть.  А подумаешь, болото!   
  Жизнь Джека согнула. Знают ли дети, что отец ушел в мир иной? На похоронах народу было немного, его первая жена  проводила мужа в последний путь.