Из Третьей Книги Жития ГИГ

В тюрьме,
Конечно же,
Построже,
Чем на губе,
Но всё же
Здесь часовой,
Как пить дать,
Может
Своей дрожащею
Рукой
Нажать
На спуск,
Когда бежать
Решится пленник –
Искус
Безумный –
Станешь тенью
И отодвинешь дембель
Свой.

Инстинкты внемлют,
Но думать
Грешной
Головой
О чём угодно
Узник
Волен.

Язык
В уме
Первопрестолен!

И мимолетно
В голове
Крамола
Каркает, и не-
Возможно
У престола
Умом исполнить
То же соло,
Что испаржняет
Царь-язык.

Ведь Миг
Сознанья
Многолик.

Терзанья?
Были.
Здесь днём
На пол
Водичку лили,
Бельём
Постельным не снабжали,
Чтоб, мол,
Почаще
Вспоминали
Бытьё-
Житьё
Возмездное,
Пропаще-
Бес-полезное.


«Ах, табачок!
Тепло постелей!»

«Да, землячок!
Сюда б шинелей,
Чтоб руки-ноги
Не немели».

«Тогда б устроились
Как боги!»

Завёлся хлыст:
Вчера убогий,
Теперь
Он в камере дедком,
Как зверь,
«Шутил» с молодняком,
Вчера от
Взгляда
Иль кивка
Он леденел
И ползал гадом,
Свой зад
Спасая от
Пинка.

Здесь осмелел
И «детский сад»
Чмырить надумал,
Но без шума
Ему взъяренный Александр
Отвел в коморке
Дальний угол:
«Себя по морде
Бей там,
Сука!»

И чей-то
Голос молодой
Воскликнул:
«Он едва живой!»

Так, как король,
Стал деспот
Голым...  Слушать здесь - https://vk.com/igor.galeev?z=photo116843062_457243402