Признание

1

То был мальчишка, храбрый парень
Из интеллигентнейший семьи.
Красив внутри и внешне славен
Всегда бежал и был в пути.

Ему перевалило за семнадцать,
Но не было и двадцати,
Когда исполнилось семнадцать
Он понял – великое ждет впереди.

Работал он то тут, то там,
А впрочем, сильно не нуждался.
Знаком ему и стыд, и срам,
А в целом он не унижался.

Любил природу, девушек, кабак
Раскаты грозовой волны.
В порыве страсти он дурак
Не жаль людей, которые глупы.

На имя отзывался Гром.
Знакомства в молодости легко,
Дружил со всеми так открыто
И также с мыслью глубоко.

Самоуверенная юность -
Бесстрашие огненных преград.
Он наверху, внизу лишь пропасть
Желание сказочных наград.

У него было три заветных слова:
Слава, величие, власть.
Он брался за них снова, и снова
Только б дойти, не упасть.

Встречались и друзья, и враги,
Что он думал, мол все как у всех,
Только красные пальцы руки
Выдавали его страшный грех.

Он унижал и много плакал.
Боль точила его хладную кровь,
Когда за столом кто-то чавкал
Он забывал про любовь.

Пресловутый Гром!
Презренный нравственностью и моралью,
Читающаяся как книга,
Его душа покрылась сталью.

Его пальцы украшали перстни,
А голову цветочный ум
Страдал как будто от безделья
Для более высоких дум.

Он ценил любой урок,
Творец, ценитель вдохновенья.
И презирал зловещий рок
Не любил любовные мгновенья.

Его товарищ звали Буйным
Противостоял всю жизнь, всегда.
К смерти не был приспособлен,
Знал, где его звезда.

Буйный – борец за справедливость
Только принцип, воля, честь.
Он был сам по себе некрасивый,
Да и тело как будто бы жесть.
Может в детстве кому-нибудь милый,
Но таких было не счесть.

Ему трудно было любить,
И ходить по задворкам домов,
Только нравилось ему покурить
И смотреть на звезды богов.

И не нравилось ему свое имя:
Говорил меня Буйным звать,
Если скажет, кто по-другому
По башке может сходу раздать.

И тогда по природным законам
Хорошо про себя помечтать.
Да, на вид ему двадцать,
А в душе всего сорок пять.

Не любил и шум, и смех,
Проклинал тишину и покой.
Презирал сладострастный грех,
Не хотел он этих утех.

Для него мечта была смерть,
Сжав зубы свободы все ждал.
И он понял, что лишь умереть
Это будет последний причал.

Так он жил без отчаяния и горя,
И без радости, и без лжи.
Его душа родилась у моря,
А погибла возле грязи.

И всегда еще немного,
И все весь мир, будто у ног,
И не было всё так сладко.
У него был смертельный порок.

Товарищи, может быть, друзья
С идеей общей и мечтой.
Навстречу храбрости и вдохновению,
Они всегда были собой.

Один вопрос их только мучил:
Куда вдвоем они войдут?
В страницы времени и мира,
Или их вообще не поймут.

На Буйного все наплюют,
А про Грома, все позабудут,
Или одного идеи не умрут,
А второго мир прославит.

2

Буйный

Мне вспоминается под небосводом,
Пылающими искрами войны Восток.
Россия не была мне домом,
Мне Запад преподал урок.

Мы люди мира, что с нас взять?
Целуем пальцы мировым вождям,
А Родину, хотите? Можете забрать,
Забытой славой здешнего народа.

Тогда весь шар, покрытый пеплом,
Разнесенный в пух и прах.
И словно Сокол, унесенных ветром,
Врезавшись скалу, он терпит крах.

А мне Восток! Воспоминания до боли,
Заезжий к туркам, славный господин.
И Персия, бойцы до крови
В гостях у них я не один.

Вот турки, персы, твою мать,
И славные бойцы Кавказа.
Мне кажется, им всем плевать,
На звуки нашего экстаза.

Мы оттолкнулись все назад,
Сгущаются тучи над небосводом,
Все крики, возгласы - всё не впопад.
Мы поставили мир под новым уклоном.

Гром

Плевать на Запад!
Пускай сразится с громом,
Пускай война, пускай любовь,
Слёзы, горе, чья-то кровь.



Свобода, честь, души отрада,
Банальщина, сопротивление, бунт.
Мы революцию славим, зовем,
Мы плюем на кровавый грунт!

Буйный

А мне Восток! Я вспоминаю Дарданеллы!
Их зов и славу нынешних вождей.
Культура, братства и примера
Зов ветра, запах проливных дождей.

Мне персы, Тегеран,
Славные ребята Кабула.
Ну, и что же, великий тиран,
Россия опять всех надула.

Грузины, братья, я вспоминаю про Тифлис,
Во мне смеется саперави.
Под солнцем чую морской бриз.
О, ваши девушки меня очаровали!

Избыток времени, тяжелый путь.
Нищета, и проблемы, и грезы.
Все это прожигает как ртуть,
Материнские жалкие слезы.

Переустройство, биполярный мир,
Какая разница хотя бы в этой прозе.
Давай устроим всенародный пир
И всеми людьми он будет любим.

Гром

И что ж, я думаю, не в этом суть
Суть заключается... Аж неприлично.
Я знаю, есть один лишь путь,
Пускай хоть выглядит он так типично.

А что же до Родины,
Уже ли я забыл?
Как сам построил неведомый красивый мир.
В стране моей сей мир уплыл,
Уплыл на дно так глубоко,
Что говорить о нем легко.

Буйный

Свой мир, своя страна – всё это скучно
А государство никому не нужно.
Страна борется с проблемой извне.
Мы также сражаемся с линяющей рифмой.
Что будет, если случиться беде,
Что будет, если свяжемся с нимфой

Гром

Но мы сразились с рифмой,
Здесь приняли неравный бой,
Мы уступали и долго отбивались
И потеряли рассудок свой.

Но я не плачу, не зову, не клянчу,
Ведь знаю, что я был достоин,
Достоин радости и горя
Лицом в грязь я опозорен.

Все хватит, пожалуйста, хватит
Для меня мечта – усталость.
Не место здесь тому, кто плачет
И проклят тот, кто скажет про жалость.

В разврате я по вяз.
Я не могу грустить,
Мой свет давно угас
Так тому и быть.

Буйный

Хоть каждая строчка дается с трудом.
Слава поэта пройдет стороной,
Стране твоей слава уйдет на потом
И все-таки, в жизни он больший герой.

Пускай человек неосведомленный кричит:
Все это нарифмованная чепуха.
Мечтатель и искатель промолчит,
Ведь понял он, что это всё-таки за чертовщина.

3

Буйный

Я отдаю дань Франции!
Пожалуй, это честная страна.
Во имя построения нации
Французы все сожгли дотла.

В них Робеспьер, Гюго, Дантон,
Де Голль, я восхваляю вас,
Жрец мира сам Наполеон,
Принял на себя удар - угас.

Война, британцы, Австрия, весь мир
Сражаются, они и до сих пор.
Ахмед, Махмуд, Фекир, Тахир -
Колоний жалкий приговор.

Гром

Идем восточней. Немцы, Право!
Марксу стоя кричу: "браво"!
Пускай кровь смешалась с евреем
Ницше, Гёте и Эйнштейн.

Берлин, ворота Бранденбурга.
Мне помнится, про качество страны.
Такая же колесница Петербурга,
Хлебнули много мы войны.

Буйный

На север прямо к англосаксам.
Я преклоняюсь пред короной,
Убитый горем с Энгельсом и Марксом.
Но гордый с Максвеллом и Барнсом.

Ах Уинстон, чуть не забыл
Запамятовал и про Шекспира.
Владыку мира Британию сгубил
Поход независимых низших стран сего мира.

Гром

Ньютон передает факел Галилею,
Колумб, Данте, Гарибальди,
Сам Цезарь, Верди и да Винчи,
Я макарони чествую с Вивальди!

Народ благоволит сенат.
Везувий и Сицилия бессмертны,
И лишь Спартак он вдалеке не рад
Усилия спастись с Помпей так тщетны.

Буйный

Костяк Европы славный мир.
Уже ли эти государства возглавили сей мир
Теперь не хуже в мифологии, как лир,
А в жизни мы про них забыли.

А, что же Европа, где же твой закат,
В рассвет безнравственной морали
Вы создали прекрасный дивный сад
Противостояние у нас так и не отняли.

Гром

В науке кроется мировоззрение,
Религия - оплот мечтаний,
Любовь тождественна с презрением,
Ласка вместе с умилением.

Век стихов прошел – вранье
Он жив, сочится созерцанием.
Сбросьте старое тряпье,
Мысль приходит со старанием.

Что сейчас ново- всем известно,
Слабак тот, кто жалуется мерзко.
А слабым быть, пожалуй, неуместно
Век прекрасен, если честно.

Поэзия сей столб тебе,
Благословлена в слове ты.
Я чувствую струи слов в себе,
Прозрели, наверное, все мы.

Мне чудятся избытки слов,
Как будто в жар, пылающий волны,
Достался мерзкий мне улов
Глаза упрячу от войны.

Буйный

Опять война,
Ты ведь её не видел,
А постоянно про нее кричишь.

Война идет, а небо дышит,
Так спрячешься и убежишь в себя.
Властитель душ тебя услышит
И сделает он это так любя.

Так любит Всевышний всех на свете
Страдания чувственный души.
Пожалуй, он за все в ответе
Поведай миру, расскажи.

Тогда женщина любви достойна
И тех же ласок с умилением.
Она как птица, так же вольна,
Справляться с нашим вожделением.

Где похоть – недалёк разврат
Падение красочной души.
На сотни лет опять возврат
На место старой древней твари.

Свободу! К черту звезды с небом.
Все требуют от слова демократии.
Я тоже пьян всем этим бредом
Потребую законов реставрации.

Гром

Что к чему, откуда взялось,
Про похоть, про свободу, про разврат
Лишь бы оно от меня отвязалось
Я буду этому рад.

У меня это было, у тебя это нет
Сам кричишь про это в голос.
Вот приходит мне ответ
Что это просто все бред.

Буйный

Бред, не бред, а думать нужно
Это всё-таки судьба.
Может где-нибудь и скучно
Нас выбрала она.

Гром

Никого не выбирали,
Что-то было по-другому,
Как бы мы ни умирали
Не произойти такому.

Возведя страдания в культ
Ты позабросил те мучения,
Которые, опять-таки тебя спасли
От душевного кровотечения.

Кровь твоя струилась по мечтам
Они расплылись в жалкой муке
И слышалось то тут, то там
"Сломайте жизнь предательской шлюхе".

И что же за женщина эта такая,
Наверное, стало тебе интересно,
Но это всего лишь мечта.
Мечта уничтожить всё, что нечестно.

Поэт умнее, чем герой,
Дева ждёт не мало лести,
А ты ни капли не такой.
Я жду всего лишь мести.

Буйный

А если не такой, тогда какой?

Гром

Вопрос таится в глубине
Великий мир твоих познаний
Революций и восстаний!
Ты восстаешь внутри себя
И поднимаешь государство.
Твой сладострастный разум чист
И это главное богатство.

Буйный

А что за шлюха? Кто предал?

Гром

Я повторяю – справедливость,
Без сожаления честь отдам,
За правду добродетеля правдивость
Так хочется...Покончим с размышлением.

Буйный

Скажи мне прямо:
Мир прекрасен, разум глуп,
Раб свободен, счастлив плут.
Гром, ты юн, но понимаешь
Старомодность главарей,
И к бунтарству призываешь
Горит свет моих очей.

Ты, пожалуй, не унывай
Да, глупость верховенства
И поэтому решай:
Лишиться всякого блаженства?

Гром

Для чего терпеть лишенья?
Если сверху всегда пир,
Снизу жалкий, тёмный мир
Середина - золотая!

Буйный

И поэтому такая!
А если золото посредственно,
А верховенство девственно,
Ты выбираешь что?

4

Гром

Мне хочется вам рассказать,
Как созревает вишня летом,
Как бабочку сачком поймать
И как найти смысл в этом.

Буйный

Я перебью и расскажу,
Как кровь спускается по лицам
И брызжет в спину палачей!
Как честь с достоинством
На процветание Родины,
Меняется из белого
В темное лицом уродины!

Гром

Пожалуй, я продолжу.
Откуда взялись проститутки?
Бич общества номер один.
Потом комики, дурные шутки,
И говорят еще, что я кретин.

Я благословляю воров и убийц
Они необычны, ей богу
В тюрьме полно свободных птиц
И это никому не ново.

Мне помнится, что я давно любил
Любовью страстной и великой
Но время вечно, вот я и забыл
Она была такой обычной.

Буйный

Тогда казалось всё не так
Людское море тебе противно
Все дураки и ты дурак,
А ведь красиво, но наивно
Пожалуй, это так.

Гром

Я упивался много раз.
Не скуп и на слова, и на поступки,
Но вот во сне, я вспомнил вас
И ваши слова как отрубки.

Она знала про великие дела
И ждала с ноткой удивления,
Но вот пришла новая пора:
Расставания и прощения.

Во мне была больная злость
Она смеялась вечно мне в лицо,
И это страшно просто грусть
Как выглядело в этот час оно.

Приятны сейчас приятны были,
Под звуки нежного дождя.
Её лобзания в нежном теле,
Наверное, вы уже забыли,
Как умоляла она меня

Умоляла этим взглядом
Раздеть голую дотла.
И это было ведь так рядом
С кроватью вашего отца.

Всего сестра, какая мука,
Интерес приходит с наслаждением.
Для меня это скука,
Поделюсь с тобой моим впечатлением.

Буйный

О боги, о чем ты говоришь
Прошу молчи, молчи, заткнись!
Мы о таком не говорили,
Да что с тобой, угомонись!

Гром

Твои мечты глаза тебе закрыли,
Но я открою их опять,
Мы про дела уже забыли,
Время обернется вспять.

Не мне судить, мне осуждать
Безнравственные похождения.
Ей придется только ждать,
Вкушать мужские наслаждения.

Твоя семья богата и прилична,
И как у верного отца
Такая доченька, столь иронично,
Вышла шлюхой из села.

Но я хочу исполнить долг пред тобой
Поверь, ты такого не достоин.
Я призову тебя на бой
Проведу тебя в дорогу покоя.

5

Автор

Утро. Комнату залило светом,
Лужа гранатовой росы,
Человек заходит с мелом,
Гладит седые усы.
Он огляделся взглянул ввысь,
Посмотрел направо и налево,
И так быстро словно рысь,
Всё продумал очень зрело.
Он поставил приговор.
Стол. Бумага. Договор.
Роспись. Тишина. Простор.
Он ушел, закрылась дверь.
Все формальности закрыты.
Белый лист. Конец отваге.
Умер Буйный, смелый зверь.
Нож торчит из волокон груди
Ранний свет, диван уютный
Картина достигла пика.
Он погиб герой Буйный
Гром зарезал его, как свинью.
Он не отдал ему ни честь, ни отвагу
Прошептал: "Я тебя убью",
Тот ответил: "Объявляю войну".
Объявление было поспешным.
Ножь поразил его грудь
Гром стал над ним высшим
И указал ему мертвенный путь.

6

Гром

Я сделал это не со зла,
Из добрых чувств к былому другу,
Как волны пронеслась гроза
Ходил он столько лет по кругу.

Я лишь помог ему
Его несправедливо обделили.
И от несчастья уберег,
Мои рассказы его не убедили.

Он был хорош, скрывать не буду,
Но как же злосчастная судьба,
Он боготворил своего иуду
Иуда я, вот это да!

Он вечно с кем-то всё сражался
Не знаю почему и для чего,
Но он остался, для меня остался
Погиб он честно, да, никто не отомстит.

А не мешало б,
Да, изнасиловал его сестру,
Его убил исподтишка.
Но она сама мне предложила,
Я первый на это б не пошел.

Я преклоняюсь перед другом
Исполнил давнюю мечту
Теперь не бродит кругом
Знаю чего хочу.

Мне осталось исполнить желание,
Выполнить его давний завет.
Я презрею любое страдание,
Чтобы исполнить данный обет.

Я отправляюсь из дранной страны
И уеду туда на Восток.
Развею его прах над Каспием -
Это будет наш общий восторг.

Я знаю, там мы воссоединимся,
Протянем верную судьбу,
Под звезды мы уединимся
И я к нему потом уйду.

Автор

Под ветра свист
Он сдержал свое слово.
Как слезы он чист
Всё было готово.
Дрянное небо ему осточертело

Гром видел, как за ним бегут,
Ему это так надоело,
Что он проклял все,
Что связано с его страной.

Не важно, где же он родился,
Чем жил и с кем гулял.
Он вырос и так удивился,
Что это край у него отнял.

Отнял не мало, дал намного больше,
Но все надоело, нужно всё менять -
С убийства порождается начало,
Со смерти видится конец.

И всё же было в нем искусство
Желание видеться и покорять,
И презрение ублюдства
Новые миры открывать.

Но что он видел в этом новом,
Что создал сам так грубо, не любя
Не знал, не думал, не хотел,
А лишь вкушал с излишком неизвестность.

Он над миром грубости летел,
Вкушая почерки лестность.
Отечество, он создал сам его,
Друзей, любовь, веселье,
Пускай бы не было сего
Это ни капли не изменение.

Это искусственность, выдумка,
Надстройка над общественной рамкой,
И сладкая, холеная улыбка
Подтверждение этой правдой.

Поэтому приходиться меняться
Давать клятву то ли себе, то ли кому-то
И только потом улыбаться
И начинать жить по-другому.

Ему не хотелось искупать вину,
А лишь выполнить долг.
Про себя "Скоро прийду!",
И Гром это смог!

Сначала Турция и прямиком в Измир
Прелести моря, спокойствие.
Так красиво, словно весь мир
У тебя на ладони.

Потом Анталия, Стамбул,
Начало древнего Востока,
С душой, а за спиной баул
Нету лучшего урока.

Он начал изучать науку!
Наука таится только там
Подумать только, он взял руку
И протянул её к богам.

Так думал Гром и горько верил,
Средиземноморье и голубизна
Эгейского приволья, как будто бы игра
Вот это настоящая красота!

7

Гром

Автор, ты бредишь
Я от тебя устал!
Иди проспись, поганая пьяница
Теперь я буду вести монолог,
Тебе и так оставил я пролог.

Тоже мне, поставили кретина
Описать картину,
Которая уму не поддается,
Автор стар и глуп
Он некрасив, да и в конце концов он плут!

Автор, ты что-ли Всевышний?
Как может описать всё это человек.
Чувствую, ты здесь лишний
На этом заканчивается твой век.

Мне надоела твоя никчемность,
Про душевные мучения
Про раскат морального истечения,
Остановись, старик, пока не поздно
Я слово твое забираю
И к справедливости призываю!

Турция - прекрасная страна.
Я был не прав, если думал по-другому.
Она поразила как гроза,
Не повторится больше такому.

Я счастлив, боже, как я счастлив
В скалах, на холмах,
В апельсиновых раскатах
И в сухих горах под солнцем.

Впитываю в себя и погибаю
Но всё-таки мало,
Я пока не умираю.

Дальше путь мой пролегает
И к бунтарству призывает.
У бунтарства есть своя цена –
Цена души и отречения

Это все она,
Не увлечение, за нее нужно платить.
А как платить, подумай сам
Можешь руку отрубить,
Легче всё равно не станет.

Голова болит. Устал.
Мне Грузия, Армения, Азербайджан.
Наверняка найду там спасение
И там прилягу на причал.

Ну а что, может быть в Амман,
Хотя есть и Багдад, и Алеппо.
Нет, отправлюсь в Тегеран
Хотя не нужно мне это.

Я мечтал всю жизнь – Дагестан,
Как-будто другая страна
Их собрат, мне жаль Курдистан
Не родилась пока что она.

Хотя живут и курды, и даги
Вот это свобода в мечтах
Они вечно лают как собаки,
Живет надежда в сердцах.

Дальних берегов Колхида,
Аджария, Осетия, Абхазия
Страна как принцесса Аида
Царство Востока и Азия.

Горный массив, железная дорога,
Широкие улицы, узкие проходы.
Люди, встречающие с порога,
Виднеющиеся вдали пароходы.

Сама грация в глазах народа,
Их великая история
Чувствуется в гальке, в вине,
Неприязнь желчности урода:
Запах борьбы везде!

Тбилиси, Кахетия и Ереван –
Закавказье стоит не мало.
Чувствуется боль и свобода
Дороже всего ощущаю последствия
Великого потопа.

Смотря на Арарат,
Виднеется далекий край
И где-то Моисей, он рад
Попадя в божественный рай.

Что Каспий, что Черное море,
Что ручьи и места без моря
Веют прохладой и умиротворением,
Именно то, что нужно страннику,
Погрузившемуся в своё забвение.

Я остановился в Батуми.
Мне не будет здесь худо,
Расскажу, что было кроме
Животворящего тархуна.

Вечер, парапет; приятный, теплый воздух.
Иду с головой тяжелой вниз
Думаю, чего найду.
Время для раскопок в собственной душе.

Надоело. Нашёл тёмный закоулок.
Зашел. Иду обремененный интересом.
Споткнулся и упал. Ушиб.
Встал, встряхнулся

Моего плеча коснулась рука.
Она обернулась, пролепетала мне в глаза.

Женщина

Ох, милый, вы так ушиблись.
Я увидела мельком,
Вы не бойтесь, улыбнитесь
И проходите в мой дом.

Гром

Рука ваша меня озарила,
Черные кудри тянут к вам домой,
Спокойствие глаз в меня вселились,
Но я не такой.
Я благодарю вас за заботу,
Но у вас есть такой же другой.

Женщина

Миленький, похоже вы поэт
Это видно по ласковым рукам –
Они хотят меня обнять,
И я могу вам это дать.

Гром

Не надо пленить меня своим взглядом,
В конце концов ночь на дворе,
Я неизвестный, вам это не надо даром
У меня и так дом везде.

Женщина

Горсть золотых, и я временно ваша –
Так принято нынче в этой стране.
В соседней комнате дочка Наташа,
Вы можете помочь ей и мне.

Гром

Отец видно русский, кровь с молоком.
Но всё же...

Женщина

Снимайте рубаху,
Со мной вы в постели
Опробуете настоящую грузинскую кухню
Ни один мужчина не проживет без мамзели,
Когда ему плохо, вы еще такого не ели.

8

( Месяц спустя. Гром остановился в одной из местных гостиниц провинциального города на Закавказье. Он заснул и во сне к нему приходит видение с Буйным, где тот ему что-то рассказывает. Далее слова идут от Буйного во сне Грома).

Когда-нибудь, а может никогда
Духовное взойдёт над материальным,
Пожалуй, этому не быть
Поэтому мир не будет идеальным.

Душа и разум подлеца
Вдруг станут благородными,
И жизни его не будет конца,
Его нравы будут спокойными.

Найти счастье и смысл -
Задача для хороших.
Без злого умысла
Ум равен для плохих.

Муки - что это такое,

Почему воспоминания причиняют боль

Хотя так честно, так красиво,

Но это было так давно.



Помпезность и радость

Где-то кончаются, а после них

Приходит грусть и печаль.

Ты будто среди глухих.

Сам ни с кем не говоришь,
Ведь никто и не поймет,
Что на самом деле ты творишь,
Что ж тогда произойдёт.

Когда жизнь твоя висит на волоске
И может измениться вспять,
Те лежишь пьяный на песке
Ты делаешь это снова и опять.

И вот пришёл тот час.
Часы пробили твоё время
И рассказали обо всем,
Теперь я наблюдаю твоё бремя.

Ты заблудился, друг мой, заблудился
И не был ты на правильном пути,
От жизни нормальной удалился
Как бы тебе с ума не сойти.

Ты перепутал, друг мой, перепутал
Понятия и нравы ушли в круговорот
Теперь приходиться платить,
А что ты думал?

Ты на пути сам сделал это поворот.
Ты можешь оправдать свою ничтожность
Мечтами про величие и власть,
Но допустил одну оплошность –
Попался акуле правды в пасть.

Гром, как высоко звучит,
Ты ничего не мог и не умел!
Паровоз смерти гремит, стучит
Он раздавит тех, кто был так смел.

Мой друг страдал, о боги.
Он презирал саму мораль,
Ему надоедали недотроги,
А сам он превратился в сталь.

Он был железом, только он сам этого хотел,
Смешно, но здесь все намного проще:
Желания превысили его удел,
Какое благородство - здесь все хуже!

Гром, ты не понимал нравственность,
И в частности, другого пола,
Здесь открывается уродство всей твоей души.
Ведь я говорил: подумай, не спеши!

Ты не понимал их, но они поняли тебя,
Все девушки, ребята, шлюхи.
Борьба прекратилась, когда ты ушел в себя,
Теперь не чувствуешь любовные муки.

Но я знаю, как ты облагородил себя,
Ты сказал, что они глупы, они делают плохо
И чтобы быть выше есть выход и только,
Стать намного хуже других.

Стать ужасным, но лишь для себя,
Не остальных.
В этом и есть твоя мощь, я восхитился тобой,
Но время кончается, ты побеждал.

Был как орёл, всё видел, но знал
И словно чего-то постоянно всё ждал.
Я думал, но не понимал,
Сейчас я осознал.

Когда я был совсем ребенком,
Ходил я в лес и по утрам
Не понимал в деревьях сильно толком,
Но был дерево, на нём сидел по вечерам.

Оно красиво, я точно знал.
В округе лучше всех,
Я прыгал вечно и скакал,
Лежал и плакал, и орал.

То дерево разделяло
Со мной прекрасные минуты,
Но вот я вырос и его не стало,
Но помню эти древесные уюты.

Оно на пике красоты стояло,
Но как мне позже рассказали,
Оно упало, а внутри уже всё сгнило,
Его даже не срубали.

То дерево само упало, под тяжестью
Может быть своей души?
Но внутри всё гнило, я думаю
Здесь обошлось без души.

Гром, послушай, твой корень
Никто не будет отрубать,
Ты сам к этому склонен
Тебе придётся выбирать.

Ты проклял общество,
С его идеями, но оставил
Почему-то прошлое,
И его прославил!

Ты приравнял желания к бунтарству,
И это был блестящий ход,
И это лучшее лекарство,
Оправдать свой пьяный поход.

Ты провозгласил: " Честь согласна
С любым твоим желанием".
Ты мог вечно жрать и влюбляться.
Ты возмущался своим прошлым страданием.

Равный равного не убивает,
Они могут лишь вечно сражаться.
Один одного призывает,
И они идут дальше драться!

И опять, всё под предлогом благородства:
Меня освободил, грузинку спас, сестру облагородил.
Отдать честь другу, уехал на Кавказ
И там ты его и забросил.

Ты убежал, но вот я тебя нашел
И хочу об одном попросить,
Я не так давно из мира ушел,
А тебе и так недолго жить.

Оставь свою честь при себе,
Мне о нее тошно, она мне противна.
И не нужна она даже тебе,
Твоя душа еще наивна.

Друг, ты ужасен и болен
Тебе скоро понадобится покой.
Ты был когда-то так волен,
А сейчас Гром больной и тупой!

Душа любого человека
Видна, наверное, с высоты,
Твоя душа среди людей - калека,
В ней нет ни капли красоты.

Поэтому, мой друг, пойми,
Еще есть время, но его мало.
Послушай меня, одумайся и полюби,
Для тебя ещё не всё пропало.

Похорони всё, что грызёт тебя внутри,
Лишь так ты сможешь избавиться,
Освободиться.
И всё, что станет изнутри
Заставит тебя сильно удивиться.

Но коль ослушаешься ты меня,
Вернуться к тебе жалкие муки,
Вечно, постоянно черти
Греметь будут, слышаться стуки.

И Гром с небес на тебя взойдет,
Отнимет твоё имя,
Страдания покажутся мечтой,
И он поставит на тебе смертельное вымя.

9

Гром

Я певец собственного счастья,
В голове большие смыслы и фразы
Я укроюсь от ненастья,
Душевные грёзы стали как стразы.

Они украшают весь мир
Лучезарным светом поражают глаза.
Я никогда не хитрил –
Об этом расскажет моя стезя.

Счастье – великий помысел и дар,
Борьба за этот миф навечно.
Битва за него и в пыл, и в жар
Грезить этим можно бесконечно.

Раскаяние за что,
Быть может за неправду?
Но если я внимал этот великий дар,
Тогда к черту любую правду!

Исправление или понятие себя,
Поступки и прошлые ошибки,
К чему? За что и почему,
Все люди уже давно поникли.

Меня и так слишком долго мучала мысль,
Терзала снаружи, а затем и внутри.
Весь шарм и метающий вихрь бесчувствий
Шептал мне на ухо тихо: " умри".

Нет, я с этим не согласен!
К чему тогда мне было продолжать борьбу,
И то, что этот рок опасен,
Я знал, я объявил ему войну!

Под подоплёкой сильного ума
Слабее мысли я не видел.
Ужели это не приговор тогда?
Я слабость разумом возненавидел.

Тогда во мне он вызвал жалость,
А жалости он не заслужил,
Хотя бы за прошлые деяния,
И что, поэтому его убил?

Не знаю, прав мой друг иль нет,
Но я делал всё честно,
Ведь если человек дал себе обет,
Тогда вранье себе неуместно.

Я сделал грех, но это был поступок,
И лишь, наверное, в Библии написано,
Что он плохой!
Тогда я опять стою перед самим собой
И, пускай думают, что он был такой!

Но я так вовсе не считаю,
Потому что я устал считать,
Оправдываться стало грустно,
И жить, страдать, любить и врать,
Во мне и так всё стало пусто.

Но всё же есть одна звезда,
Быть может это есть мираж.
Но если это свыше благодать,
Тогда это мой карт бланш.

Последняя надежда,
И может, в ней найду упокоение.
В ней жизнь, любовь, манящая свобода
Подумаю, что там моё успокоение.

Я понял, что Отечество:
А именно, Отечество,
Быть может, что важнее и нету ничего.
Теперь вернусь на Родину,
Вернусь на свою Родину.
Найду здесь счастье и сладостный покой.

10

Автор

Гром откровенно выдал песню Родине,
И чистосердечно её благословил.
Тогда всё было честно вроде бы,
Но кто-то его остановил.

У него был свой сценарий,
Блестящий, можно сказать, план.
Но всюду много разных тварей,
Которые превратили замыслы в хлам.

Задумки, заготовки – всё скатилось вниз.
А мысль про будущее,
Его общество вызвало на бис,
Его больше не существовало,
Потому что пришлось отвечать.

Мало кто любит отвечать,
Тем более, когда он не прав.
Человек может летать,
Когда ему уже нечего терять.

Но вот когда у Грома,
Мысли отошли от бурь и гроз
Его уже не ждали дома,
Ему приготовили донос.

Всё стало довольно-таки известно,
И не понятно никому,
Было разбирательство и очень честно
Их не обязывало ни к чему.

Приговор был снова в силе,
Но теперь с обратной стороны.
Гром в мыслях был на тёплой вилле,
А оказался ногой в тюрьме.

Казалось вот еще немного,
Но как мы смерть свою не ждём,
Она не хочет мучать долго,
Поэтому мы исхитряемся и врём.

Вот Гром, он снова на своей земле,
И вот опять за ним погоня
Не зная, что и как, и где.
Он увидел здесь агонию.

Не так как предвещали ему мудрецы,
Не так как видел это сам.
Но вот его окружили смелые бойцы,
Он кричит: "Я не отдамся вам!".

Что делать? Как закончить муку?
Романтика исчезла навсегда,
Хоть кто-нибудь протянет руку?
Или он отправится в века.

Вот здесь материальность победила,
Духовность канула в болото.
Дело слово убедило,
А мысль повергло в прах.

И это ведь не рабство,
Работать – значит жить.
А предаваться искушению –
Значит свет в душе тушить.

Тогда герой погиб,
Хотя он дрался очень славно.
Он в ранах, он избит,
Зубами от мести скрипит.

Нет, это не бред,
Когда Гром описывал самого себя,
Он лишь душе наносит вред,
Но так красиво, так любя.

Наверное, это нечестно,
Таких слов он не достоин.
Так приторно, так лестно
И вообще мерзко.

В последние минуты
Буйный думал про блаженство.
Снять душевные оковы,
Улететь и испариться,
Врезать в кожу яд, уколы.
И на веки вдохновиться!

Но Гром был загнан в клетку,
Движимый лишь чувством непреодолимости,
Желанием упасть с горы,
Но тваре не хватит терпимости,
Чтобы стать героем войны!

Сейчас многие не знают про судьбу героя,
Но растерзанный, он молвил в тишину:
"Агония, наступает агония,
Эти душевные муки
Я нахожусь в бреду
У меня трясутся руки
Я умираю в аду".