Хмелиада, или Исповедь Скомороха на заданную тему

    
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

СЛЫШУ… СВЫШЕ…   

Осень в нищем платье.
Стонет в сучьях ветер.
Стынет на закате
Бурное столетье.

Ивы удручённые
Гнут над речкой станы.
Ветка оголённая
Держит лист багряный.

А в продрогших рощах
И в глухих садах
Гул столетний ропщет,
Рыщет палый прах.

И ветра охапками
Носят листья осени,
И пустыми шапками
Птицы гнёзда бросили.

Вспыхнули рубины –
Небо в звёздах ран.
Сквозняком знобимый
У кремля Боян.

Ходит поседевший,
А усы все с проседью,
Как не облетевший
Одуванчик осенью.

Вслушался – а свыше
Колоколит весть...
– Господи, я слышу
Голос горний здесь!

Я ЛИ НЕ ГУМАНЕН?

Зыбкой чёрной тенью
Мчит – несёт навет
Хмелю во владенья
Знахарь, птах Всевед:

– Слышал я, в народе
Бард Боян поёт:
Дескать, Хмель уводит               
Не туда народ!

Исподволь, с намёком
Любит загибать,
В этом деле – дока.
Люд его – качать!

– Дать ему по морде,
Вот и вся печаль!
Ну да ладно, орден
Дам я невзначай.

Шлёпать я губами
Всем пока даю. 
Я ли не гуманен?
За народ стою.

А своё «спасибо»
Всем ещё скажу:
Будет время, дыбой
Всех вознагражу.      
               
А как было б здорово
Все слова крамольные
Влить кипящим оловом
В глотку малахольному.
Только чтобы – ша! –
Ни одна душа. –

Ну да через свиту
Всё как через сито,   
И разносят слухи
Подданные слуги.         

НЕТ В СВОЁМ ОТЕЧЕСТВЕ

Нет в своём отечестве
Своего пророка,
Оттого Отечеству
Вечно одиноко.

Златоуста свита
Судит, не признав,
Сыто – не сердито,
От сует устав:

– Жуть как лирник много
На себя берёт:
Ходим-де под Богом,
Скоро суд грядёт!
               
Ждали, мол, мессию,
Только не того.
Как всегда в России,
В скверне божество.

Мол, кому упрёки
За гнилой алтарь?
Может быть пророком
Рыцарь – но не царь!
               
Всё твердит он: «Слышу!» –
Точно дразнит нас.
Утверждает: «Свыше
Раздаётся глас!

Гулким эхом ходит,
Чтоб войти во власть,
Этот глас в народе»...
Не Боян – напасть!..

БУДЕТ ОН ОПАЛЕН
               
Ни стрезва, ни спьяна,
Пропустив стопарь,
Костерит Бояна,               
Гневается царь:
 
– А Бояну голову
Я пригну недаром.
У него же гонору
На' сто гонораров!
               
Глас народа – Божий?
А царю гласить
И венец – негоже,
Стало быть, носить?   

Посудите здраво:
Выскочка, наглец.
И кому я «браво»
Крикнул, сняв венец?

Разве посох ржавый? –
Господи, прости! –
Всё ж таки держава
У меня в персти.
 
Перед Хмелем Знахарь
Сызнова возник,
Нив незримых пахарь,
Первый духовник:
               
– Вздёрнуть бы на дыбу,
Или же распять.
Нет, за глыбой глыбу
На певца ронять.
               
Расклевать бы цаплями,
Заживо сгноить.
Или нет – под каплями
Медленно казнить.
 
– Вижу я, опасен, –
Рявкнул царь в запале, –
Но не надо басен,               
Будет пусть опален.
_ _ _

И лепечет свита: 
– Очень уж народ
Этого пиита
Знатно признаёт.

Перед юбилеем
Всеми он лелеем.
Царский же почёт
Для него не в счёт. –

Это ли по Хмелю?
Ох, не по нему.
– Что вы загудели
Все тут, не пойму? 
             
Столько юбилеев,
Просто спасу нет.
Из-за них болею
Я на склоне лет.

Раз такое дело,
Знатно хлобыстнём,
И под вынос тела – 
Спляшем да споём!

А потом напаримся,
Все разголяшась,
В баньке настопаримся,
Шайки пустим в пляс.

Я свою «Рябинушку»
Затяну «Уральскую».
Ублажу детинушку
Весело по-царски я.

Да ещё и ложками,
Раз на то пошло,
Похожу немножко я
По бокам послов.
 
Что же пир не стелется
Скатертью на стол?
Час наюбилеиться
В самый раз пришёл!

ОРДЕН И БОЯН

Облетают листья
Ливнем золотым.
И рябина кисти
Окунает в дым.

Красный лист кленовый
Плавает по озеру.
Рвут ветра покровы,
Разрывают роздыми.

Заморозок тронет
Яблоневый сад,
И перо уронит
Первый снегопад.

_ _ _

По Москве осенней, 
Скинувшей кафтан
Опали последней,
Брёл певец в туман.
               
Меж двумя веками
Время сквозняками,
А Боян – он прям
Вопреки ветрам.

Насквозь просквожённый,
Но обережённый,
Вечно налегке,
В красном кушаке.
               
Стынет кисть рябины
Алая падучая.
А с кремля рубины
Уронили лучики.

И у ног Бояна
Пали на крыле…
На приёме званом
Он сказал в кремле:

– Дьявол-разделитель
Всех нас превозмог…
А объединитель –
Наш соборный Бог.

Жили мы собором.
Да пошли куражиться,
Разошлись по сворам –
Русь делить на княжества.

По стране смородиной
Раскатилась гроздь –
Розгами для Родины
Стала наша рознь.

Коли Русь уходит
Китежем ко дну,
При такой свободе
Орден не приму! –
 
Царь поник – Бояну
Здесь он не по сану.
Свыше этот сан,
А ему не дан.
_ _ _

Мы не видим вещи,
Видя каждый день.
Не даёт быть вещим
Жизни дребедень.

А Боян – и с речью
Сросся, и проруху
Лечит человечью, 
С Богом сближен духом.               

В Боге он свободен,
От похвал не пьян,
Оттого и орден
Тот не взял Боян.
 
К  ВЕЧНОМУ  МОЛЧАНИЮ

Каждый носит злак
На земле свой знак.
Всякий на особицу
И молчит, и молится.

Каждый – сам с усам,
А Боян – тем паче:
В сердце носит храм.
Кто его богаче?

Он один в толпе,
А в верхах оболган.
Но в самом себе
Открывает Бога.

Дух он во плоти,
Вихрями исхлёстанный.
Вечность он в пути
Сводит вместе с вёрстами.

Тянет он свой гуж,
А стезя печальная –
От ничтожных нужд
К вечному молчанию.

Трудно одному
В мире, полуночнику:
– В жажде к своему
Не дойду источнику.

А ведь в нас тот ключ
От блаженства рая.
С ним наш дух могуч,
Даже умирая…
_ _ _

В небесах Стожары
Тают, путь верша,
Утоляя жажду
Вечности с Ковша.

Слёзыньки горючие,
Сладкая вода.
Прорастает, мучая
Русь, Полынь-звезда.

Мне б оставить в детстве
Душу – будь чиста!
Плоть, а ты победствуй
Жертвой для креста...

Уходя – как в сон –
К Богу, в изначальное,
Где Он погружён      
В вечное молчание…

ХРАМ  НА  ПОКАЯНИЕ

Свищет коростель,
Кутаясь в кусты.
Канули в купель
Купола-кресты.

Лес с восходом розовым
С Китежем у озера.
Но туман спадает –
Китеж утопает…

Стынет день осенний
И студит висок.
Василёк Блаженный –
На кресте дорог:   
               
– Возвожу свой храм.
На него с укором
Тычут – как на срам
Все хоромы хором.
               
Храмы все Христовые
Бесами обступлены.
Церковь – матерь вдовая,
А мечи затуплены.

Я хожу по краешку,
Строю белый храм.
И его по камушкам
Растащить не дам.    

Разве что опричники
Под раздрай и гам
Станут по кирпичику
Разорять мой храм.

Русь моя бескрайняя,
Для тебя создам
Храм на покаяние –
Подвенечный храм!

Чтобы страсти скверные
Канули в купель, 
И – грехи все смертные,
Ну а с ними Хмель.
               
В этом не один я.               
Есть ещё Боян.
Словом топит льдины
Солнцем сквозь туман. 

Он как певчий зодчий –
Свой во славу Отче
Песней к небесам
Воздвигает храм!