Хмелиада, или Исповедь Скомороха на заданную тему

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ОСТАНЕТСЯ  ЧАРУЮЩЕЙ      

Нет Родины дороже.
Но мы-то в свой черёд
Всё с тем же бездорожьем
И с тройкою вразлёт.

Как при царе Горохе,
Так и теперь при Хмеле
У нас врасхлябь дороги
И дураки–емели.

Уж отставать от Африки
Державу обрекли, 
Привычно пятясь раками
Туда же – в дураки.

Не думали мы с вами
Перед большой игрой:
Что обросло нулями,
То обрастёт бедой.

И нам бы в эти смуты
Не кануть, как в Бермуды.
В глазах тоска у всех,
И ей не первый век…

А Родина и в рубище
Останется чарующей!
Нам будет и нагой
До боли дорогой.

Своей берёзкой во' поле,
Своей осенней опалью,
Лозой да сосняком,
Да тропкой, да пеньком.

И рощей без наряда,
И речкой без наяды,
И полночью без звёзд,
И птицами без гнёзд!..

МУСКУС  И  МУСКАТ

– У них из крыс и мускус
Выводят, говорят,
У них там даже уксус
По вкусу как мускат.

 – У них что ни хоромы,
То замки да дворцы.
У них что ни бароны,
То гранды-удальцы.

– Там «звёзды» и «модели»
И звёздные мотели. 
Ждёт пассия босая,
Вам сласти припасая.

– Да, там все молодицы,
Как белый шоколад.
И чёрный там сгодится,
И он там нарасхват.

– Однако же придётся
Выкладывать за оные
Не красные червонцы,
А шуршики зелёные. –

Так любит иноземное
Как самое отменное
Нахваливать несыто
Разборчивая свита.

Со льстивыми усмешками
Приспешники, не мешкая:
– Царь-батюшка, и вас
В накладе не оставим.

Вам свистнуть – сей же час
Туда мы вас доставим,
Где с редкостными винами,
Целительными ваннами
               
И девушками дивными
Земля обетованная! 
– Ещё бы, вина ваннами,
Весьма – обетованная.

Хоть до седин и дожил,
Не сразу уяснишь,
Что вам тем больше должен,    
Чем чаще угостишь. –            
       
Царь цыкнул – и отбрита
Назойливая свита.
Да только царский цык
Смутит её на миг.
 
КАК НА' ГОЛОВУ ДЫНЯ

Известно, что у Хмеля
(Легенда тоже весть)
Есть знахарь, тайный мерлин.
У всех царей он есть.

– Своя же нам гордыня, –
Он Хмеля убеждал, – 
Как на' голову дыня,
А край наш в беды впал.

Пусть гости закордонные
В столице и провинции
Нам Русь разбудят сонную.
Дадим им застолбиться?

Пусть роют наши руды
И ставят нам запруды.
Везут свои товары
В развалы на базары.

Барон со всей душою –
С таким не задури –
Даёт мешок с лапшою,
Коли даёт – бери!

Он мил, но крут доне'льзя:
Один вассал восстал,
В два счёта в Индонезии
Его он с трона снял.

Я вас, твердит, укутаю
Зелёною валютою. –
А Хмелю бы в ответ
Решительное «нет!»:

– Какого же мы ляда
Надеемся на дядю,
Как будто в господа
Берёт нас он туда? –

Так нет же, Хмель кивнул
И белой отхлебнул:
– А ну-ка, забирай
Нас, дядюшка, в свой рай!

У МАСТЕРА СВОЙ ШТИЛЬ

Сквозь пелену тумана –
Стоглазая Москва.
Есть в песнях у Бояна
Свои о ней слова:

«Зовётся белокаменной,
А красен здесь гранит.
Полсотни раз от пламени
Сгорала – а стоит!

Есть и Москва небесная –
О сорок сороков.
Доносится к нам песнею
С заоблачных верхов.

По золоту червонному
Столичных куполов
Та песня перезвонная
Летит на сто ладов.

О, где бы ни родиться,
Жить и встречать беду,
В провинции столицей
Пускай вершится дух».

Однажды сотрапезничать
Был Хмелем в гости зван,
Однако там любезничать
Не стал с царём Боян.            

И на пиру Бояну
В рубиновом кремле 
Такую спел осанну
Царь Хмель навеселе:

– Слыхал я, ты такое
Словечко изронил,
Как будто золотое
Колечко закатил!

Поймут словцо, пожалуй,
Такое мал–помалу. 
В нём есть какой-то гвоздь,
Да он всё как-то вкось.

Бывает, что и сам
Я слаб на словеса.
Но ты-то обожди
Лезть в новые вожди. –

А рядом писарь Филька
В зубах ширяет вилкой,
Язык довольно длинен,
Торча в его щербине:

– У города свой шпиль,
У мастера свой штиль.
А ты с неоперённым
Пером, определённо.

Читай царёвы грамоты,            
И слог направишь прямо ты.      
Ну, а пока твой слог
Нам на' душу не лёг. –

Не стать бы филькам куцым
Приправой на обед.
Когда с тебя смеются,
Рассмейся им в ответ.

Лишь головой качает
В ответ седой Боян,
А сам-то подмечает,
Таков его талан:

– Когда мы судим строго,
Не прогневить бы Бога.
Наш суд – всегда осуд.
На всё есть Божий суд. –

Спешат царя порадовать
Посланники заморские
Альпийскими руладами
И трелями тирольскими.

Среди шумихи рьяной
Не слышно струн Бояна.
А я за ним ступаю,
В спор за него вступаю.

За речь за первородную!
Не всякий же писец.
Ещё не обнародовал
Её вполне певец:

«Берёзоньки босые,
А снег для них фата.
Невестою Россия
Для нового Христа».

БУЙ–ТУР  НА ЧАС

Главу свою склонил
Почтенную седую
Учёный муж Кирилл,
С досады негодуя:

– Случайно Хмель для нас
Буй–туром стал на час,
Сгребая с маху власть
С раскатом: «По-нес-лась!!!»
               
Я вольный – раз хмельной! –
Был общий наш настрой.
А Хмель был – как обут
В его поднявший бунт!
               
«Он выплыл будто буй,
Хоть в океан обуй!» –
Добавил между тем
Наш скоморох Ефрем.
 
«Я сам ревел ревмя,
Был за него – двумя!
Я сам при нём хмелел,
А вышло, что – мелел.

Не сладко было Меченому,
Изрядно онемеченному,
Жар-птица не далась
Расцарствоваться всласть.
 
В браваде удалой
Все с копылов долой.
Хамели, дети бисовы,
А Хмель: «Вы независимы!»

– Ну да, от смысла здравого,
От правого суда…
Да только своенравного
Царя девать куда? –

Так горько заключил
Наш седовлас Кирилл.

ШЕСТЕРЁНКА  ВРЕМЕНИ

Обиженного к трону
Пустите – он корону
Разгрохает свою 
У бездны на краю!..
 
Страну ко дну корытом
Направит он разбитым.
Но бездна не видна –
Она-то ведь без дна...               

Не сразу Хмель на сходе
Был избранным в народе,
И всё ж легко далась
Ему жар-птицей власть.

А был тогда у Хмеля
Запас словес – ух, ты! –
С крамолкой карамельной,
С приманкой прямоты.

Законник из Казани
На вече отчудил:
Он Хмелю место занял –
Свой голос уступил.

Потом забеспокоился,
Что не себя, а всех –
Всю Русь лишил он голоса
И с Хмелем делит грех.
       
Казалось бы, законник,
А вот – как по заказу
Агентов закордонных
Занёс в страну заразу.

Такие шестерёнки
У времени в заводе
Нечаянно в сторонку
Историю уводят!..

СОЛОМКИ ПОДЛОЖИ

По лестнице, измечен,
Мчит Рыжий, бедокур.
Плывёт ему навстречу
Вальяжный Чернобур:

– Не ту ли ты, дружище,
Каюк-команду ищешь,
Что давеча несла
Коробку из кремля?

Казну она в ворота
Не вынесла едва,
А там – мордовороты.
В кутузке вся братва.

– Да это ж за кордоном
Я сам заём достал,
Чтоб Хмель свою корону
Под ноги не ронял!

А с чем царя на сходе
Вновь изберём в народе?
Добыл заём – привёз,
Чтоб утереть всем нос.
               
– Так вот зачем заём?
Избрать царя царём!
Подножки – под ножи,
Соломки подложи.

– Кремлёвская сторожка
Подставила подножку.
Смотри, на свой кулак
Нарвёшься сам, Кержак!

Спешу к царю – пылаю
Я жаждою убрать
Всю эту волчью стаю –
Кержачью эту рать.

От этих «верноподданных»       
В кремле переворот –
Известно мне доподлинно –
К утру произойдёт! –
               
А сам спешил он к дочке:
Пускай подначит мать –
Как закудахчут, квочки,
И Хмелю не унять. 

За ними был должок –
И вовсе не с вершок,
Ведь зеленью-капустою
Снабжал их, бес, недурственно.

ИМ СМЕХОМ ДАЙ ОТВЕТ

Вся наша Русь до колоса
В руках – да не у тех.
Они не слышат голоса –
Пускай услышат смех!

Языкотворец–мастер,
Народ наш – острослов,
Гвозди – не унимайся –
Народных тех отцов!..

Из тени и из тины
Повылезли на свет
Великие кретины –
Дай смехом им ответ!

Когда зерно – не льдинка,
А дума – не придумка,
То, что тебе придирки
Сиятельных придурков?

Пусть скажут без убытка
В свой век, как повелось:
– В его словесных слитках
Есть золотая злость.

Они в звенящем облаке
Среди крылатых крон,
В их первородном облике –      
Земной нездешний звон.
   
ИХ  ОТЛУЧИ  ОТ  ТЕЛА
    
Мы у кремля гудели,
И к нам подсел Емеля.
Где в сборе больше двух,
Уж у него-то нюх:

– Событье за событием,
Угодники святые!
А после перепития –
Одни перипетии...

С мастями раскрутились –
В кармане кукиш вылез.
С любовью неподдельной
Мне выпал пост постельный...

И вот какое дело:
Служаку Кержака
Царь отлучил от тела.
А всё ведь их рука!

Из Гарварда указы,
Как обокрасть народ,
Пускают, как заразу,
Через семейку в ход.

А кто приближен к телу,
Наваривает смело.
Не глянет и в котлы,
А все возьмёт мослы.

И нас приблизьте к телу,
Особенно к филе,
У нас бы закипело
Ещё не то в кремле.
               
На Русь так навалились,
Что вся во тьме страна,      
И круто наварились –
В карманы им казна.

А доченька-царевна, –
Скажу вам откровенно:
Ни пава, ни во-ро-на,
В законе у воров она.

И тем себя ославила,
Что не на тех поставила.
Вот и попала – хлюп! –
Вороною к ним в суп.

А отлучи от тела –
И дочиста–дотла
Их дело прогорело,
Лишь по' ветру зола.   

Ох, та ещё сударыня,
Дочурка государева!
Ей крёстной мамой, знать,
Сама вражина Тать.
               
С любезными ребятами
Заёмный новый транш
От всей страны упрятали,
И клад кладут – из краж.
               
Ну, кто им попрепятствует,
Когда за них сам батя?
В своей стране пиратствуя,
Хмельная правит братия.
               
На островах с экзотикой
Расхолили животики –
Мозоли трудовые,
Да не за нажитые.

Не рядовые вклады –
На эти острова,
Казённые в них клады,
Жируй себе, братва!   
               
С чернявой лобной плешью,
Вчера ещё завлаб,
Как в люциферы – леший,
В магнаты вышел Баб.

Назвал он дочь царицей –
Как ей не загордиться?    
И матушкой – маман:
Всем злыдням по серьгам.

Им делает задарки,
Взяв из казны взаймы.
Когда есть олигархи,
То олухи все мы.

А дочка шапку папину
Примерила в кремле,
И вышла мономахиней
В ней на парад-алле!

Как мод законодатель,
Пустила новый писк.
Из Голливуда, кстати,
Перепугав актрис.               

А папа всем: – Не вы же мне,
Мне дочь совет во всём.
И на моём ей имидже
Сидеть – на мировом! –
         
А мир за доступ к телу,
Особенно за низ,
Грызись остервенело,
Отчаянно дерись!..

НАРОД  ПРИШЁЛ  НА  СХОД

Как только покатило
По небушку светило,
Весь повалил народ
Голосовать на сход.

А с ним, в белёсой просини,
Весёлая, печальная
Золотобликой осени
Пора первоначальная.

А вот и скоморохи!
Без них какой же сход?               
Им отломились крохи,
Чтоб веселить народ:
               
– Дразнясь венку из лавра,
Моргают маргаритки.
Разменяна держава
На малогабаритки.

А из кущей смороды             
Две ягодки глядят –
Как на груди Свободы
Под знаменем в закат!

И конский хвост спадает
Со спинки ей на круп,
И весело слетает
Усмешка с пухлых губ.

И ветер на красавицу
На эту тоже зарится.
Шалун, он сзади – к стати –
Ей задирает платье.

Желанная, у входа               
Всегда стоит свобода.
А если вдруг войдёт –
Свой нагнетает гнёт.

– Свобода – это счастье?
Не стоит обольщаться:
Свобода – тяга к раю
По самой кромке с краю.

– Свобода – это тайна,
И скрыта не случайно:
Её бы не разглядывать,
А глубоко разгадывать.

– Сын подглядел у мамы
Её крест-накрест шрамы –
Познал под мамкин стыд,
Что мир непрочно сшит...

– Свободу стоит прятать,
Чтоб от неё не спятить,
Как прячутся в штаны
Мужские шатуны.

– Пришла на Русь свобода
Для сотни-двух семей,
Что делят все доходы,
А ты, народ, бедней!..
               
– Вся наша Русь в сети
Каких-то десяти,
Которые при власти
Как будто бы отчасти.

– Но сговор их, союз –
Он и куёт весь курс.    
Их политес, бомонд –
Законодатель мод!

– Мечтай о той свободе,
Что распахнула грудь.
Нагая, к нам приходит,
Чтоб всех раздеть-разуть.
 
– Где от неё нам деться?
Ей на уме одно:
Красиво разодеться –
Раздеться заодно!..               
_ _ _

«Без языка и колокол
Молчит болваном–олухом,
Когда скликать на вече
Свободных граждан нечем!» –

Пропало солнце в хмарь.
Как солнышко – Звонарь,
Не клин – рука стальная,
А синь в глазах – сквозная.

А чуть попался кто-то
Под руку Звонаря,
Ударит – как по нотам,
Без вычета царя.

Всех разведёт по святцам,
По звучным именам,
Не даст им рассияться,
Расставит по местам:

– Какие там свободы,
Какие нам права?
Концы с концами сводит
Народ у нас едва.
               
Устои, связи, своды
Разрушены легко.
Бодается свобода
Отвязанным телком.
               
Народ опять затуркан,
И жизнь ему не в жизнь.
Знать, внутренние турки
Здесь не перевелись.

Расколотым корытом
На атласы легло,
Что вечно именитой
Державой быть могло...

Прозрачные границы
Становятся гранитнее.
Уж чудится, и нити нет,
Чтоб воссоединиться.

Сожители союзные,
Уже который год
Не связаны мы узами,
А пропасть всё растёт...
_ _ _

Кому сказать спасибо,
Что со своей страной
Мы у беды на дыбе,
У смуты под пятой?

В вольере у валюты
От нас отгородясь,
В стране посеяв смуту,
Пускай ответит власть!
               
С протянутой рукою,
Она живёт взаймы,
На Альпах замки строя,
А платим, люди, мы.

Ждёт западных подачек.
С заёмными паями
Живёт, не озадачась,
Шикует на Майами.

Безудержно пирует,   
Парит в хмельных парах, 
Не больно ли жирует?
Вся Русь в её долгах!               
               
И нет нам постоянства.
Теперь, живя взаём,
Теряем мы пространства,
От жизни отстаём.

Лукавую свободу –
Всё сметь и не иметь –
Подсунули народу
На медленную смерть...

А НАС РОНЯЮТ ВНИЗ

Для нас отныне завтра
И смутно, и внезапно.
А светлое вчера
Давно забыть пора.

У Белого у дома
На сходке меж людей –
Петруха, Пров, Ерёма,
Ефрем и Ерофей:

– В кремлёвские чертоги,
На глум и смех соседям,
Перенесли берлогу
Уральского медведя.

Чтоб ни собой, ни другом
Россия не гордилась,
Чтоб вся однажды в угол
Медвежий превратилась.

–Уводит Хмель, как тятя,
Свободу от дитяти, 
Его, как погремушкой,            
Угомоняя пушкой.

А братия придворная,
На оргиях дуря,
Как ниточками дёргая,
Запутала царя. –
               
Набатный звон несётся.
И, распрямляя стан,
Над площадью, как солнце,
Восходит наш Боян:
               
– Зовите, как угодно –
Какие мы? Бог весть.
А счёт нам не сегодня
Узнать всему, что есть.

Давно носилось в воздухе,
Никто схватить не мог.
Прозренье наше позднее
Несёт с собой злой рок.

Раскол на наше братство
Сам сатана навлёк.
Присвоили богатства, –
Златой телец им бог.   

Страну его вассалы
Подталкивают к пропасти.
Для них свобода стала
Свободою от совести.

Страна менять устала
Обновы и оковы.
Свобода слова стала
Свободою от слова.

А над Россией носится
На помеле стихия.
Ужели Богородица
Покинула Россию?.. –
 
А это кто? Малютка!
Разгневан не на шутку:
– А ну-ка, не шали!
Наряд, ко мне пыли!

Дедуле и мальчонке
Заламывай ручонки! –
С Бояном, между тем,
Был щупленький Ефрем.

Все видят скоморохи
Ходячие подвохи,
Втроём наперехват
Уводят тот наряд.

А звонче всех Ефрем,
Три слова – и рефрен.
Затёршийся в народе,         
Малютку за' нос водит:

– Европа – как сервиз,
А нас роняют вниз!
Одна берёзка во' поле,
Селенья как некрополи.

У полночи нет звёзд,
У аистов нет гнёзд,
У осени – наряда,
У озера – наяды!..

Земля от влаги млеет,
От солнечных лучей,
Лишь ласки не имеет
От крепких рук мужей.

На запад, на восток ли –
Истоки наши – в стоки…
Народ пришёл на сход,
А солнышко – за борт.
 
Да, и под солнцем ясным,
Как видно, всё напрасно.
Похоже, уж давно
Всё сверху решено.

Не кругло получается.
Где острые углы,
Все ловко зазываются
За круглые столы.

Обычно от подвоха
Всю правду наш народ
Мог отличать неплохо –
Что ж не распознаёт?

Мы на свету – как в темени,
И как ни голосуй,
Мы с вами мимо времени –
Уводит Подтасуй!..
_ _ _
               
Лежит перо для росчерка –
Для визы ли, запрета,
А у него на кончике
Качается край света…

Пророчества сбываются:
Мир вышел на карниз –
И крепости срываются
Над пропастями вниз...

ДА НЕ ПЛЕТИ ПОЛАТИ               

Наш путь – из неудач.
И хуже не бывает:
Не сплачивает плач,
Беда разъединяет…

Я встретился с Бояном,
Его я не узнал:
Певец на поле бранном
Как будто побывал.

Ох, вижу – златоуста
Переполняют чувства:
– Всю горечь в речь облечь –
И словно горы с плеч!

Почувствовать призвание,
Как рвущуюся нить:
Чему даёшь название,
В том остаёшься жить...
               
Хранил обет молчания.
Но с уст сорвал печать:
Сегодня, паче чаяния,
Я не могу молчать! 

Не все, похоже, новости
На стол несут царю.
Вот и решил: по совести
Сам с ним поговорю.

Да нам ли быть в раздоре,
Когда святую Русь
За горло душит горе,
Всю закусала гнусь?

Ладонь к ладони – ладом
Или весь век разладом?
Свой посох я держу
И речь свою твержу:

– С гордыней пуще срама
Не нужно нам хором –
Под куполами Храма
Нам общий отчий дом.

Но он – как на доверии.
Где наши щит и меч?
Открыты настежь двери –
А нам бы Русь беречь.

Но, отворив Отечество
Для иноземной нечисти,
Ступаем с чувством долга
Босыми по осколкам…

А кремль однажды ловко
Закатится украдкой
Булавочной головкой
Кому-то за подкладку!.. –
 
Уныло Хмель послушал,
Лишь гривой покачал,
Рукой – как будто грушу
Затряс – и промычал:
               
– Да не плети полати,   
Чай, у царя в палате.
Вот и припёрся в рамье,
А здесь тебе не в храме. –
 
Потом добавил пышно:
– Всё это знаю Сам,
А этот сан мне высший
Самим народом дан! –
               
Я был обескуражен,
И не таясь, в упрёк, 
Я от избытка блажи
Его предостерёг:
               
– Святая Русь разделами
Раздета и разута,
С землёю невозделанной
И свитою раздутой.

И нам ли быть в раздоре,
Когда святую Русь
За горло душит горе,
Всю закусала гнусь?

Ни недругам в сраженьи,
Ни хватким воротилам –
Поставить на колени
Себя лишь нам по силам.

А Русь разбойной свитой,
Как сад плющом – увита.
Все за царём – не в ногу,
Да только вот не к Богу.

И надо бы – да! – надо
Повырвать корни зол,
Спастись от их распада,         
Пустить их на помол. –
               
На что молчащий грозно
Царь молвил одиозно:               
– Какие все вы мудрые,
Мне все мозги запудрили. –
               
За Хмелем писарь Филька
Заохал и зафыркал.
На грамоте дыра
Возникла от пера:

– Становишься буяном
Ты, батюшка Боян.
На острове Буяне
Определим твой стан. –

Вот что в ответ услышал.
Встал. Отодвинул стул.               
Да восвояси вышел,
Не кланяясь, кивнул.

Была – и погорела
Держава вся как есть.
На лирах, как галерах,
И участь нам и честь.

Во все века напасти
Нас будут распинать –
И нового в запястья               
Святого пригвождать.               
 
Раскинуты объятья
На Запад и Восток...    
Кровоточат запястья –
Мир обнимает Бог!..

ПЕРЕНЕСТИ ВСЕЛЕННУЮ

Мы по Москве вдвоём
Бредём со Звонарём.
Своё басит Звонарь,
Кудрявый голубарь:

– В своём обыкновении
Обшарьте вкругаля:
Соборная вселенная –
Овальная Земля.
               
И можно через волос
И через певчий голос,
И речь обыкновенную
Перенести вселенную.

Но над земною бездною,
Когда миры без дна,
Себе кажусь я бездарью,
Как наша мысль бедна...
_ _ _

Над смутой скоротечной,
Жар-светом ночь каля,
Рубин пятиконечный –
Как сердце у кремля.

Курлычет клином небо
Осенних журавлей.
От ветра зябнут вербы
С заломами ветвей.

Листва багрянцем тронута,
Как рты детей медком.
С утра пруды подёрнуты
Робеющим ледком.

И в облаках полощется
Студёный ветровей,
А в облетевшей рощице
Таится соловей…
_ _ _

В себе несу синь-бездну я,
А ну, попробуй, сузь
Богатую и бедную
Развихренную Русь!..