Сборник 9 курортная поэма

               
                КУРОРТНАЯ   
                ПОЭМА

                ПРЕДИСЛОВИЕ.

В поэме изображён курортный  город Северного Кавказа. Часть  взята из реальности, многое придумано фантазией автора. При создании поэмы автор руководствовался огромным желанием донести до читателя волшебную красоту города и своё восхищение им.
Но самая главная цель - автор хотел рассказать о двух молодых людях, москвича и жителя горного селения, их возможного конфликта в наше время и мирного решения этой ссоры, возникшей, по сути дела, из ничего.
Решают этот конфликт мудрые старые люди – русский дед Фёдор и аксакал Исмаил. Они находят нужные слова и примиряют двух горячих парней – москвича и горца.
Возможно, они в дальнейшем подружатся. Кто знает… Так хочется мира, согласия, любви между людьми!
               
                Автор РОМАН ЗАВЕТЛУЖНЫЙ.


                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА


От автора – молодой человек,
21  век.

Владислав – московский  студент,
21 век.

Азнаур – горец из аула, 21 век.

Дед Фёдор – житель курортного 
          города, 21 век.

Аксакал Исмаил – житель
  курортного города, друг Фёдора, 
            21 век.

Владимир – молодой князь,
           начало 19 века.
   
Азамат – молодой горец,
  начало  19 века.

                ПРОЛОГ

В граде солнечном, ярком, курорте Кавказа
Стар и млад отдыхает возраста разного.
Молодых россиян – необъятная рать,
И порой им так трудно друг друга понять!

Обращаюсь я к вам,  москвичам и кавказцам:
Рук пожатием добрым желаю сжиматься!
Я волнуюсь,  затронув кавказскую тему.
Запаситесь терпеньем,  прочтите поэму.
               
                ЧАСТЬ 1
                ГОРОД И ГОРЫ

Град мечты – он курортный,  шикарный  и  знойный,
Воспеванья  любого  поэта достойный.
И спускается с гор летний, бархатный вечер.
Воздух  горный  вокруг –  чистый он, безупречен.

Край волшебный и солнечный, ярких дней полон он.
Но бывает он тучами  крепкой хваткой пленён.
Как зарядят дожди,  и туманы клоками,
Словно стадо баранов,  бредут меж горами!

С  гор высоких обзор  –  тонкий, словно ажур.
Ходят люди по тропам  ходьбой  «терренкур».
Вид  Эльбруса вдали  –  груди девичьи, нежные.
В яркий день или в дымке  -  всегда белоснежные.

Высоко – две горы:  Малый Горб, Горб Большой.
До Горбов в гололед  я, рискуя, пошел.
Спотыкался и падал,  к Горбам тем добрался
И стоял, онемев,  красотой любовался.

Предо мною – глубокая чаша, громадина,
Океана былого и древнего впадина!
Молоточком стучали, пульсируя, вены.
С остротой ощутил я: природа нетленна.
    
Смотровая беседка с панорамой долины
На вершине стоит у тропы серпантинной.
В той долине по склону розарии разные.
По утрам розы плачут  слезами алмазными.

По окраине склона скульптура огромная
Крокодилища мшистого, многометрового.
А по краю другому – аллея зелёная,
Пирамидными туями обрамлённая.

Мчит река воды бурные сквозь волшебный град.
В тесном русле потока камни грузно лежат.
Арки мостиков кто – то  разбросал сверху вниз.
Мост один по легенде  называют  «каприз».

О, курортный  бульвар –  романтичная грёза:
Там Арбат, где картины, скульптуры и розы.
И фланируют люди, как небожители,
Санатории пышные –  то их обители. 

На бульварном Арбате есть решетчатый грот.
В темноте за решеткой  страшный демон живет.
Галерея нарзанная – с гулкими сводами.
Отдыхающий люд наслаждается водами.

Я там был, отдыхал и в кафе пил «Центральном».
И, признаться сказать, флиртовал там банально.
Пил сульфатный нарзан с пузырьками, холодный.
В неге сладко лежал в минеральных я водах.

Диски крутит, торгуя,  продавец и поэт.
Вид его романтичен,  хоть небрежно одет.
Он зовется недаром  народным поэтом,
Его книги читал я прямо здесь с парапета.

В ресторанах бульварных назначаются встречи.
Горный воздух ласкает  открытые плечи.
Как представлю я горы, бульвар, колоннаду,
Все стихает в душе,  исчезает бравада.

                ЧАСТЬ 2
                РЕСТОРАН

Мой читатель, терпенье твое бесконечно:
Описанием града я увлекся беспечно.
Что ж, спешу приступить к продолжению темы,
Развивая события нашей поэмы.

Основного героя представить вам надо,
Москвича и студента,  Маркелова Влада.
Влад – единственный сын, избалован  судьбой:
Мама с папой – с достатком, живут на Тверской.

Влад  окончил успешно курс по счету четвертый
И поехал с друзьями в край волшебный, курортный.
Деньги есть, заимели они, что хотели:
Поселились друзья  на бульваре в отеле.

Десять дней пролетели  стремительной птицей.
Влад – в восторге и счастлив, сумел насладиться. 
Восхитили его водяные громады,
Образуя озёрца внизу –  водопады.

Посетил величавый Эльбрус и Архыз,
«Терренкурные»  тропы  прошел вверх и вниз,
Прикоснулся в усадьбе к столетнему древу,
На Шаляпинской даче  он слушал напевы.

Вот настал день последний, немного устали
Москвичи наши юные,  вещи собрали.
Сдвинув брови, смутившись слегка, Влад сказал:
«Отдыхайте, друзья. Я б один погулял».

Ресторанные столики  тесно стояли.
В ресторане под небом  на сцене плясали
Грациозные девы для гостей вечерами.
Вот туда и направился Влад, русский парень.

Сел за столик,  с иронией взглядом окинул
И парней подшофе, и девчоночек в мини.
Он небрежнейшим жестом обслугу позвал
И текилу с лимоном себе заказал.

Аплодировал громко танцующим павам,
Восклицал на весь зал:  «Девы чудные, браво!»
Рядом горцы сидели, за Владом следили,
Его жесты «московские» их возмутили.

Встал один – Азнаур, распалённый и злой,
Подошёл к Владиславу: «Откуда такой?
Да понятно и так, ты – приезжий, москвич».
Взгляд опасен у горца, тяжёл, как кирпич.

Встал москвич, распрямился, будто снял гору с плеч.
Молвил он, согнув руку, словно взял в нее меч.
«Угадал ты, я – русич, славянин и москаль».
Взгляд холодным и острым стал, как дамасская сталь!

Засверкали глаза, скрестились их взгляды!
Да, опасный момент – объяснять вам не надо. 
Вдруг упала на Землю волшебная мгла,
В девятнадцатый век тех парней унесла.
               
                ЧАСТЬ 3.
В ПРОШЛОЕ, НА  200 ЛЕТ НАЗАД

Во Владимира князя превратился наш Влад.
Азнаур, дерзкий парень – абрек Азамат.
Парка чудного с городом, как не бывало.
Обратиться к истории время настало.

Здесь вокруг были горы, где белел лишь ковыль.
То не сказка, не  выдумка, настоящая быль!
Жили горцы в аулах, на склонах – в горах,
В неприступных, из камня и глины, домах.

У подножия гор –  казаков поселенья:
Государства России границ укрепленья.
Тому горному краю дар особый был дан:
То лечебные воды – целитель нарзан.

Потянулись обозы на волшебные воды,
Из далёких губерний кареты, подводы.
Приезжали с семейством сюда люди знатные.
Отдыхала «на водах» элита приятная.

С гор абреков набеги  на обозы нередки.
Но казаков охрана отбивала их крепко…
В нашем действии ехал подобный обоз.
Он на «кислые» воды отдыхающих вёз.

И в одной из роскошных красивых карет
Ехал князь наш Владимир – москвича пра-пра дед.
Ехал князь с поручением  важным и тайным
В край красивейший, горный, тревожный и дальний.

Взгляд у князя задумчив, немного с грустинкой:
В Петербурге оставил свою половинку,
Молодую жену благородных кровей.
По делам он уехал, а все думы о ней.

Огласился вдруг воздух вокруг диким криком.
Налетели абреки на обоз с шумом-гиком!
У джигитов с аулов манера такая –
Нападать неожиданно яростной стаей.

Но казаков-охранников было немало.
Разогнали джигитов, их мигом не стало!
Убежавших абреков – не поймать, не догнать!
Одного бедолагу сумели в плен взять.

Казаки руки пленнику крепко связали,
У того глаза гневом  бессильным  сверкали!
Подвели его к князю, надеясь на суд,
Князь вскричал: «Развязать человека от пут!»
 
У джигита спросил строго князь благородный:
«Как зовут тебя, малый? И какого ты рода?»
Глянул горец колючим, затравленным взглядом,
Буркнул зло: «Убирайтесь вон! Вас нам не надо!»

Казаки загалдели: «Зовут Азамат,
Он чертяка отчаянный, дьяволу брат!
В их ауле, в горах, есть горянка одна,
Мариам  молодая, прекрасна она.

Азамат страстью крепкой к Мариам воспылал,
Калым нужен ему, он друзей всех позвал.
Показался обоз наш им лёгкой добычей,
Нападать дерзко, с гиком, абреков обычай».

Расцвело лицо князя белозубой улыбкой,
Поклонился он горцу станом стройным и гибким.
И сказал: «Милый горец! Ты не гневайся зря!
Мы пришли сюда с миром, по веленью царя.

Где ковыль – там посадят деревья, цветы,
Всему миру на диво –  такой красоты!
Будет город волшебный у подножия гор…
Не хочу я в глазах твоих видеть укор.

Там, в России далёкой ждёт княгиня меня.
Кошелёк, полный денег, возьми и коня.
На прекрасной горянке, не мешкай, женись.
И за саблю, чтоб грабить, прошу, не берись!

И  надежда у горца в душе заискрилась,
Что – то дрогнуло в нём, лицо прояснилось!
Благодарным огнём загорелись глаза,
И в ответ Азамат речь такую сказал:

«Для меня ты, клянусь, верный друг, кровный брат.
Приезжай к нам в аул, ты – мой гость буду рад!»…
Вдруг рассеялись чары, князь исчез и абрек.
Горец с гостем московским вернулись в наш век.

                ЧАСТЬ 4.
             ПРИМИРЕНИЕ

Ресторан опустел. Град окутала ночь.
Белый день тьма ночная отодвинула прочь.
И бульвар, и равнины, и горную даль –
Всё накрыла покровом чёрно-чёрная шаль.

Фонари жёлтым светом на курортном бульваре
Цветниковою роскошь едва освещали!
Тишина и безлюдье, цветов изобилье…
У закрытой калитки два парня застыли.

О, то наши знакомцы: Владислав с Азнауром.
Друг на друга смотрели неприязненно, хмуро.
Двести лет превратились в секундную вспышку.
Но оставили след в неразумных  умишках…

А тем временем мирно по дорожкам бульвара
Двое старцев, друзей  по прохладе гуляли.
Фёдор-дед, аксакал Исмаил – так их звали.
Их дома недалече,  по соседству стояли.

Дед сказал аксакалу: « Здесь что-то неладно».
Тем парням ткнул в бока,  было б чтоб неповадно.
И сказал: «Ах, задиры мальчишки, ну-ка, брысь!
Остудите головушки, ишь, разошлись!»               

Бросил русскому парню: «Сынок, охолонь.
Ты его, Азнаура, не дразни и не тронь.
Паренёк, успокой своё сердце, смирись.
Он чужой для тебя, но к нему приглядись.

Ты – москвич, русской нации представитель.
Азнаур – из аула, гор высоких он житель.
Можешь с ним не общаться и не дружить,
Но обязаны вы по-соседски, без ругани жить.

А Россия – огромна, одно лишь пойми,
Наций много в России, вот что прими:
Русский всем, как отец –  исторический факт!
Как заботливый друг, как в семье старший брат!

Парень! Истину эту постарайся понять,
Это – как аксиому, ты обязан принять.
Там в высоких  горах, на Кавказе живёт
Необычный,  но  чудный, прекрасный народ»

Аксакал Исмаил тут вступил в разговор:
«О мой внук Азнаур! В тень не прячься, как вор.
Знаю, знаю, ты огненный парень, горяч!
Прямо, смело смотри, черных глаз ты не прячь!

Россияне-славяне – великий народ.
Славянин и кавказец - крепчайший оплот.
А история древняя – дело сложное,
И наскоком её разобрать  невозможно!

Азнаур, горный житель! Мой наказ оцени,
Ты запомни его, не противься, прими:
Подвиги русских в боях – они легендарны.
Взоры женщин - славянок –  они лучезарны!

Азнаур! Внук любимый! Запомни: БОГ един,
Мир ниспослан нам свыше только ИМ  одним!
Посмотри на луга: разнотравье, соцветья
В дружбе, с миром живут миллионы  столетий!»   

Русский дед рядом молча, печально стоял,
А потом к тем парням, обращаясь, сказал:
«Если будете в ссорах и распрях вы жить,
Вы погубите Родину, вам тоже не быть!»
 
И стояла четвёрка мужчин в напряженье.
«Чем же кончится всё?» – каждый думал с волненьем!
Владислав, русский парень, очнувшись, сказал:
«Я всё понял! Мой гонор ершистый пропал.

Азнаур, извини, вёл себя я спесиво.
Хмель ударил в мозги, увлекли ваши дивы!
Князь Владимир меня научил благородству:
Симпатичны мне стали горячие горцы.

Азнаур, приезжай, будешь гостем московским!»
Азнаур засветился румянцем неброским.
Протянул горец руку –  ладонь на ладонь.
Оба деда вздохнули погашен огонь!

Друг на друга смотрели они вчетвером.
Каждый думал о добром, о чём-то своём.
Азнаур с Исмаилом тихо - мирно побрёл.
Владислава дед  Фёдор до отеля довёл.

Владислав сделал деду благодарный поклон,
Был взволнован, о чём-то задумался он.
Русич светловолосый,  славянин и москаль,
Он стоял, заглядевшись в древнейшую даль!

              КОНЕЦ ПОЭМЫ