Вера

               
 Вера еле плелась домой. Ласковый, теплый ветерок  растрепал ее волосы на голове, но женщина этого совсем не замечала. После смены, за токарным станком, ноги гудели и не слушались. Спина будто налилась свинцом. Сегодня дали зарплату и она успела заскочить на ближайший рынок. Две огромные авоськи с продуктами тянули к земле. Так бы легла по среди улицы и заснула. Кляня свою судьбу ей вспомнилось, что давно не была у парикмахера. Вот приду домой, все брошу и займусь собой. Краска для волос еще с того года лежит. Седину закрашу, ноги попарю, сведу мозоли, а то уже ходить тяжело. Приму ванну, выпью коньяку и спать. И пусть все горит ясным пламенем. Эти мысли облегчали ее ношу. Но к хорошему лезло и плохое. На работе проблемы и дома то же. Вот сын, Лешенька, приболел. Где он студиться? На улице лето. Жара. Ел ли он, что ни будь, пока ее небыло дома? Стало ли ему получше? Прочитал ли он Пушкина?  Ко всему этому муж, козел драный, опять запил. Помощи от него никакой, а уж про любовь только вспоминать приходится. Ишь вчера чего заявил мне
 -Я видите ли не ё-моё в кровати, я алкоголик и прошу  меня не беспокоить со всеми твоими хотелками. Хоти одна. Где же эта сволочь денег достает на водку?
Вот точно приведу себя в порядок, брошу эту вонючую перегаром скотину, а не человека и заведу себе любовника. Хоть бы машину стиральную посмотрел. Не работает. Может, что отвалилось. Либо вызвал мастера. Дома то все равно сидит. Кто его на работу такого возьмет. Руки стерла от стирки в кровь. О ногтях подумать страшно. Превращаюсь в старуху. В бесплатный, домашний комбайн. Жратву несу. Обуваю. Одеваю. Денег на курево даю. Вот устроился…   Кто бы обо мне бы так заботился. Все, мое терпенье лопнуло.
Лифт медленно распахнулся перед ее квартирой. Вера открыла дверь. Поставила сумки на пол. В нос ударил удушливый запах перегара и  не вынесенного, забитого отходами помойного ведра. Подбежала собака. Просясь на улицу. Пройдя в одну из комнат,  увидела сына играющего в компьютер.
-Мам, погуляй с псиной, а то не некогда, утром я с ней не гулял.
А где отец?- спросила она.
-Я здесь!
В открытую дверь их спальни высунулась давно не бритая и нечесаная голова мужа.
Вер, покорми меня. Я умираю с голода.
С набежавшими слезами на глаза, она вынесла пакет с мусором, пристегнула поводок к ошейнику,  и ослепленная своим горем пошла на улицу,  гулять с собакой.
1982-83 Алупка