Градиент

мир аналогов и созвездий
поражает меня бесчестьем

тварей земных,
цифровых,
небесных.

из ада
стаккато
исполняют
прерывисто,
как положено.

моё горе
помножено
на бесконечность.

разделить его на ноль
не выходит.

разделяет его со мной
кош-ка.

немножко болит
день за днём
всё равно.

в сердце вмёрз кол.

вбитый подсолнухом,
забитый вглубь
зверем зелёных потёмок,
он препятствует
побегу из зелёных
коробок.

я так робок
в попытках проговорить
свои страхи,
желанья
и опасенья.

под сенью
любимого дерева
хотел бы я посидеть.
и поседеть.
побыть меж его ветвей
для меня — счастье.
ненастье реальности
сокрушает бесчеловечностью
и тревогой.

о, жизнь,
ты такая убогая.
ты такая несчастная.
ты такая бесчестная.
ты такая бесстрастная.
ты такая ужасная.
ты такая красивая.
ты безумно жестокая
и по-детски игривая.

грива
моего целестиального коня
светом подавно почивших звёзд
мерцает периодически,
спорадически,
фантастически,
да как угодно.

клубы фиолетового тумана
по велению Диониса
налагают заклятие немоты
на уста Аполлона.

ну тише, тише.
тихонько.
с этого момента
царствует лишь пьянство.
лишь порок.
лишь злоба.
лишь горечь.
Мерра без меры
льётся
из позолоченных кубков.

фиолетовый свет
льётся потоками
сознания, опьянённого
родниковой водою
надежды источников
с острова дивного
и нереального.

маяк лжёт.
тоска жжёт.
ещё шот.
вот и ожог
внутренностей,
которые я всё ещё
чувствую.

***

фиолетовый говорит,
что тьму следует помнить.

жёлтый говорит,
что истинный свет рядом.

оранжевый говорит,
что отчаиваться не нужно.

красный говорит,
что кровь есть жизнь.

белый говорит,
что любовь в ясности.

синий говорит,
что в прошлом
тонуть нельзя.

серый говорит,
что небо над Москвой
обречено закрывать солнце.

чёрный говорит,
что я — это я.

и только зелёный молчит.