Искры памяти. 85

          Т В О Р Ч Е С Т В О

      Оставим, на время, в стороне мой жизненный путь. Теперь о другом пути, пути творческом, пути превращения меня в настоящего поэта. Первые шаги уже описаны.
Относительно постоянное написание стихов приходится на студенческую пору,
но это были, в основном , послания девушкам. Качество стихов не помню, не сохранились, но выделяли меня из среды поклонников. Много стихов было написано молодой жене, в том числе в виде писем \на открытках\ из моих командировок с
описанием моего спортивно-кочевого быта и местных красот. Они то же не
сохранились.
      Специальные тетрадки появились только в начале 60-х годов. Стихи я писал
и пишу очень легко. Этому помогает врождённое чувство ритма. А в стихе ритм
главное, именно он отличает прозу от стиха. Рифма вторична, ибо есть масса "белых" стихов вообще без рифм. Чувство ритма сопровождало меня всегда. Без него бы я не стал прекрасным танцорам. Оно всегда было рядом, прорываясь порой в виде стихов или даже отдельных фраз в разговорах.
     Если меня захватила тема, я пишу стих очень быстро. Мысли в ритмичной форме бегут сплошным потоком, иногда только паузы для поиска\в памяти\ нужных рифм или не стандартных образов. На стих уходит от 20 до 60 минут. Я никогда не возвращаюсь к написанному тексту, чтобы что-то уточнить. Причём "соль" стиха, вывод или итог у меня часто заключён в последнем слове, или в последней строчке.
Это, в своё время, подметил Евгений Евтушенко, говоря, что я сильней его.
      Быстрое написание стихов неожиданно обернулось ещё одной  стороной,
выступлением на эстраде с мгновенным написанием стихов по заказу зала.
Выглядело это так, На сцене я и обыкновенная школьная доска. Из зала мне
говорят слова, только существительные, самые неожиданные, четыре слова.
Я их крупно записываю на доске в той последовательности как мне сказали.
И через 1-2 минуты я читаю готовый стих из четырёх строчек с осмысленной темой, с использованием этих слов, причём в той же последовательности. Слова можно было
изменять по падежам и применять суффиксы, но делать из них прилагательные
нельзя.
      Было несколько выступлений. И вот самое главное. На сцене  молодые
Кобзон и Хиль, с ними композитор Островский и я. Это было осенью 1960 года.
Певцы были ещё недостаточно "раскручены" и Островский возил их по перефирии.
Так они попали к нам в техникум \зал на 300 мест\. Тогда практически впервые
прозвучала песня Островского "А у нас во дворе". И я договорился с Островским,
что в паузах буду с залом. Выглядело это так, пока шли аплодисменты я записывал
слова, потом читал предущий заказ, и снова пел Кобзон.
      С того концерта остались некоторые черновики, и хочется привести примеры.
  Даны слова Электричество, Сено, Ящерица, Снег. Как видите ничего общего. 
   Вот что я выдал.
   Зачем нам Электричество,
   Когда есть Сена стог.
   Там ящерицы прячутся,
   Когда идёт снежок.   
   И второе. слова Паровоз, Вата, Спутник, Ад.
   Паровоза дым как Вата,
   Спутник в небе не видать.
   И приходится с досады
   Ад кромешный вспоминать.
       Эту способность я не потерял до сих пор. А за концерт высшей похвалой
были слова Островского: -Мне б такого автора.
       Тетрадки постепенно заполнялись стихами самой разной тематики, в том
числе и на социальные темы. Вершиной этого стало лето 1969 года, когда
военкомат призвал меня на переподготовку как офицера запаса. На сборах было
много свободного времени и лето превратилось в Пушкинскую "Болдинскую осень".
Около 80 стихов. Позже, Евтушенко, прочитав эти стихи, назвал меня
Настоящим поэтом.

      \продолжение следует\

     10 февраля 2023