Лики и блики любви в историческом ракурсе

Лики и блики  любви
в  историческом  ракурсе

Неисчерпаемая  тема,
О том, как чувства  настигают,
Пленяют, держат  и цепляют
И беспредельно опьяняют,
На части сердце разрывают,
Осадок мутный оставляют,
Сулят затменье, пресыщают,
Как  листья в осень опадают,
Любовь на свалку  отправляют,
Она  законам неподвластна,
Она всесильна и всевластна,
Она диктатор и творец,
А без нее  тоска, конец,
Но силу чувств, конвульсию страстей,
Не всем живущим суждено познать,
Есть люди мелкие, что мыслят без затей
И символ чувств у них один - кровать
И слово, что ему всегда под стать,
Которое  не надо  воспевать,
Возьмем царей, известнейших мужей,
Чьи чувства и дела нерасторжимы,
Прошедших и  высоты и стремнины,
Их власть  освободила  от морали,
Но  и они  по человечески страдали:

Из  данных  Грозного Ивана,
В истории чей след не без изъяна,
Женился  часто  и с трагическим финалом,
Невесты подсылались ему валом,
Он первый раз женился по любви,
Его  избранница  звалась Анастасия,
Души не  чаял  в  ней, сплошная  эйфория,
Нашлись же недруги и Настю отравили
И изменился  нрав  у нашего царя
И взглядом  над  страной  с надменностью паря,
Вошел во вкус  и начал жен менять,
Страдания  и смерть им доставлять,
Марию Темрюковну  заточил,
Она была буйна и изменяла,
Замыслила  лишить  Ивана трона,
Но что - то не срослось, не рассчитала,
Сабурова  - жена  на  две недели,
Цукатами, что   с  ядом угощалась,
Оперативно  с жизнью распрощалась,
Четвертую бояре невзлюбили
И все желания  по быстрому отбили       
Ее перед царем оклеветали
И в монастырь для заточения отдали,
Иван в невесты выбрал Долгорукую
И обернулась жизнь большою мукою,
Не девственной  на ложе возлегла,
И честью девичьей, увы, пренебрегла,
Цена за грех - страшнее не бывает,
Был царь суров, решил, что покарает
И  в ледяной реке  Марию  утопили
И жажду  мести коллективно утолили
И Анна  юная  в три месяца  ушла,
Мелентьеву  живой похоронили,
В измене Василису обвинили,
Нагой  Марии  повезло  отменно,
Произошли на троне  перемены,
Сменил  усопшего царя  другой
И выжить удалось Нагой

Теперь расскажем о Петре,
Великом  реформаторе   России,
Без акушерских курсов роды  принимал,
Родного  сына по отечески пытал,
Супругу Катю искренне любил,
Она в ответных чувствах не стеснялась
И  вспышки гнева  царского  тушила
И нежность  не скрывала, не таила,
Петруша ей  однако изменял,
Царю  измены с легкостью прощала
И в долгие разлуки  подсылала,
Ему дворовых девок для утех,
Со временем любовника  нашла,
Красавчика, что звался  ВиллимМонс
И поступил Петру на то донос,
Притворно отлучившись из дворца,
Вернулся и застукал  их в объятьях
И побледнел, как смерть,
Глаза его  сверкали,
Неверную жену они пронзали,
Пощаду   Виллиму  отнюдь не обещали,
Он нож охотничий то доставал, то прятал,
Стал  ВиллимМонс его врагом заклятым,
Его арестовал, жена на казнь смотрела,
И много мук душевных претерпела,
Когда  на  голову любовника смотрела,
Что  в спальне  Катерины  обреталась
И по велению Петра  не убиралась,
Прожив в  таком  соседстве, духом пав,
Вымаливать прощенье она  стала, 
Царь голову убрал, общенье прекратил
Лишь перед смертью нрав свой укротил
И умер  на руках  Екатерины

А вот иной английский персонаж,
Фигура важная, король, не паж,
Он   назывался  Генрихом восьмым
И отличался гонором крутым
Синебородымпрозывался  потому
И доставлял хлопот и сердцу и уму,
Жесток предельно, мрачен  и циничен
И тем был от других персон отличен,
А в женах зрилрасходныйматерьял
И быстро надоевших удалял,
С  супругой первой Катериной Арагонской,
Судился  семь годков,
Что стоило немаленьких трудов,
Он  с  Ватиканом даже разругался
И от союза с  Римом отказался,
Любви с  Болейн так долго добивался,
Но года через три их брак распался,
Он ждал наследника, родилась  дочь,
Свой  гнев  сиятельный  не смог он превозмочь
И Анну обвинив надуманно  в измене,
Прямым  путем на эшафот отправил,
К  Джейн Сеймур страстью сильной воспылав,
Через неделю после казни к ней припав,
Джейн в родах, к сожаленью, умерла,
Хотя могла спастись  ценой ребенка,
Но  выбор  Генриха  был прост: спасти  дитя,
А с женским полом нет проблем для короля   

Цари  и короли  в любви эгоистичны,
Ведут себя  нескромно, неприлично,
Для них преград, препон не существует,
Награду получив, скучают и лютуют,
Свои причуды у людей искусства,
Чей долг  описывать  стремления и чувства,
Не так  редки  средь них оригиналы
И их истории любви  вошли в анналы 
К примеру,  скажем, Александр Блок,
Его преследовал  теории зарок,
Любви физической  он не желал  с  супругой,
Даря ей комплименты не с натугой,
Мое  блаженство, небо, солнце, тайна,
Моя любовь к тебе воистину бескрайна
И жизнь моя принадлежит тебе одной,
И с ней играй, духовно я с тобой
И  без тебя я не смогу ни здесь, ни там,
Ты лучше всех,  какие есть, прекрасных дам,
Наутро после первой брачной ночи,
Скрыть не смогла зареванные очи,
Полна решимости  на совращенье мужа,
Палитра средств  была неисчислима,
Одежда модная, парижское белье
 Флирт с Белым, приворотное зелье,
Но все потуги  мимо, мимо, мимо
И только через  год  мучительных усилий,
Она его сумела соблазнить,
Но удовольствие не вышло  получить
И чтобы Вечную Жену не разлюбить,
К духовному родству поэт вернулся

А вот история иного содержанья,
Была у Бунина прекрасная жена,
Они  во Франции  на пару обитали,
И жили хорошо и не страдали,
К себе домой  писатель пригласил,
Галину Кузнецову - даму сердца,
Чтоб бытию  страстей  добавить, перца,
Жену  поставил перед фактом,
С  Галиной я займусь интимным актом,
Но  и тебя  я в браке сохраняю,
От дел насущных не освобождаю,
Семь лет  продлился странный треугольник
Позднее превратившийся  в квадрат 

А вот блестящий граф Толстой,
Он в личной жизни не терпел застой,
Устраивал проверочки  супруге,
Не сдерживая страстности потуги,
Цыганки и крестьянки  и прислуга,
Он всех  знакомил с лучшим своим другом
И юбки ни одной не пропускал,
Мораль в то время дамам не  читал,
С   Базыкиной Аксиньей  года три,
В любовной связи  состоял писатель
И  вел  о похожденьях дневники
А  Софья  стала  первый их читатель,
Мечтала  о балах, театрах и приемах,
Но  19 лет  без выезда в именье,
И граф любил ее с присущим ему рвеньем,
А  по углам кухарок зажимал,
Любовный пыл так щедро расточал
И жизни смысл настойчиво искал,
Любовь жены с  годами не угасла,
Но стала тяготить она его,
Казалось, что удушье вызывает,
Жить не  дает, шпионит и терзает.
Изменчивы достоинства, пороки,
А наше дело извлекать  уроки

Теперь  художник  Амадео Модильяни,
Я не могу сдержать потока брани,
Натурщиц совращал, история знакома,
А для художника почти что аксиома,
Но грех последний  был значителен весьма,
Ему есть имя  - Жанна Эбютер,
Ей высказал последнюю он  волю,
Трагичной оказалась  ее доля,
Должна уйти со мной  из  жизни этой,
Коль песня лебединая пропета,
Она под сердцем малыша носила,
Но предложение уйти так подкосило,
Прыжок с шестого этажа,  решен вопрос,
Всего каких-  то 22, жизнь под откос

Чудил  в любви немало и Эйнштейн,
Он для жены составил манифест,
Милеванеспособна  на протест,
Альберт из женушки прислугу сделал,
В порядке вещи надо содержать
И трижды в день питанье подавать,
Перед детьми  его не  унижать
И чувств  любовных от него  не ожидать,
Хотя тот манифест  и соблюдался,
Но брак их тем не менее распался

Другой ученый был шутник еще какой,
Похож на Бунина новейший наш герой,
Его оковы брака не смущали,
Он не вдавался в мелкие детали,
Жена, ты подождешь и отойдешь,
Я наш союз не ставлю ни во грош,
Я приведу  девицу в нашу спальню,
А ты молчи иначе станешь крайней,
Не смей ее спугнуть, должна гордиться,
Успехам нынешним, боялся я жениться, 
Придумывать  лазейки  и   ходы,
Зачем подобные занятья  и труды,
Цени родная, честен пред тобой,
Так получилось, жжет меня любовный зной, 
Так вел себя  Ландау  Лев,
Жестокосерден  был его напев

Жизнь человека есть сюжет,
Новеллы, пьесы и рассказа,
Не для всемирного  показа,
Но для публичных  лиц иначе,
А если с перчиком тем паче,
Историй  всех не  перечесть,
Страстей зигзагам нет предела,
Кто  в адюльтер уходит смело,
Кого бросает в дрожь при взгляде,
В любви не отступить ни пяди,
Разматывать клубки сюжета,
Но не искать при том ответа,
Широк  и темен человек,
Талант и нравственность вне связи,
У самой неприглядной  мрази,
Есть положительный  момент,
Он и поэт и гнусный тип,
Возможно чей - то прототип,
Мертвяще пуст и мыслью ложен
И пласт идей порой заложен
И подвиг может совершить
И зло  большое   сотворить,
В любви гигант, пигмей, урод,
Злодей, обманщик, жалкий скот,
Несчастный  трус,  ходячий анекдот,
Титан, красавчик, обольститель
И однолюб, души целитель,
Но  о таких  кто сразу и навеки,
Слагать  мне нечего,
Слипаются уж веки