Наедине с собою

1. Уж сколько мной исписано тетрадей,
Уж сколько мной написано стихов!
Бывала редко я по жизни Надей,
Всё чаще Умой... Но итог каков?
Могу изящно изъясняться прозой,
Могу и рифмой обжигать сердца.
Могу быть ядом, будучи глюкозой,
И лакмусом для всякого лжеца.
Ах, боже мой! Хвалить себя уместно,
Когда другие о тебе молчат!
Чем отзываться мне о них нелестно,
Я предпочту отфильтровать свой мат.
Мне скажут сердобольные старушки:
"Крещеная, а как она грешит,
То молится в платочке у церквушки,
То бранью нецензурной говорит". 
Конечно, я не вторю Яну Гусу,
Изрёкшему:"Святая простота!".
Когда молясь усердно Иисусу,
Кидали люди хворост для костра.
Но вспомнив о подсудном  Галилее,
Как он отрекся от своих идей,
Я снова стану чуточку смелее,
Ведь суд над ним всех ересей глупей!
Придаст мне силы стойкость
Аввакума,
Об этом человеке знают все,
Не только афорист безвестный Ума,
Поэт и драматург в одном лице.
Страдалец протопоп сожжён за веру,
В тюрьме сидел он годы, в земляной!
Трудился там, как должно староверу,
Питаясь только хлебом и водой.
Огромен список сгорбленных изгоев,
У нас в России и за рубежом!
Их очень много, истинных героев,
О ком шептались и друзья тайком!
Кого ещё упомянуть возможно?
Сократу и Боэцию поклон!
И Златоуста мучили безбожно,
Без головы остался Цицерон.
Чем ярче личность, тем страшнее участь!
В истории веков без перемен:
И подлецов, и грешников живучесть
Прочнее в мире самых прочных стен!
Казнят святых, талантливых, великих.
И гениев нисколько не щадят!
Не трогают лишь серых и безликих,
А остальных... казнят, казнят, казнят.
Вот говорят, на свете есть законы,
И заповеди тоже, вроде, есть.
Молитвы, книги, древние иконы,
Есть кара, есть возмездие, есть месть.
И где же это всё для лиходеев,
Какая сила бережёт их сон?
Ведь у таких бессовестных злодеев
Чужое горе - музыкальный фон!
Приятны им страдания мирские,
Приятны слезы и большая боль,
Рыдания, стенания людские -
На вкус и ощупь горькая юдоль!
Спросить бы громко у Небес:"Доколе?".
Но что в ответ? Конечно, тишина!
И вот живет на воле, как в  неволе
Вся необъятная несчастная страна.
Как будто нет в природе бумеранга,
А есть лишь притчи, сказки для глупцов!
Но что тогда предсказывала Ванга,
Узревшая квартиры без жильцов?
"Безлюдная, холодная Европа".
"Смеющийся зелёный господарь".
"Не пала Сирия", "Волна как у Потопа".
"Могучая  Россия, как и встарь!".
Мне скажут:"Вы опять не христианка,
Коль верите провидице такой!".
А я отвечу:"Я же россиянка!
У нас, у россов, нрав особый - свой!".
Мы знаем все деянья Чернобога,
Мы знаем то бишь силу Сатаны.
Есть Белобог, к нему трудна дорога,
Всё остальное - то владенья Тьмы.
Нет, это не язычество. Не надо!
Тут образность! Отвечу, почему.
Есть Разрушитель , повелитель Ада,
Есть Созидатель, как бы брат ему.
Над ними Бог-Творец, один Создатель!
Его славяне называют Род.
А православный пусть прочтет читатель:
Нечистому Дух Чистый - Антипод!
Так почему же в мифах это братья?
Да потому что Духи, Свет и Тьма!
Не маски надеваются, не платья,
До... человечества была война!
Их отличить и праведникам трудно!
Их различить не каждому дано!
Лукавый шепчет, действуя подспудно,
А Дух Святой спасает все равно!
Но, может, это ипостаси Рода?
Две стороны Единого? Как знать!
Там, в сферах неземного небосвода
И семь печатей как одна  печать!
Сказать себе: на свете всё едино...
И значит, существует только Бог...
У каждого страданья есть причина,
И к храму истин нет прямых дорог!

2. Сказать себе, и снова усмехнуться...
Баланс Добра и Зла? Какая ложь!
От бедствий просто некогда очнуться,
Хоть минусуй все факты, хоть помножь.
Россия - территория страданий.
Красива и богата, но бедна.
И омут постоянных испытаний -
Не просто глубь, а глубина
без дна.
Немыслимо, но с церковью я спорю!
Кровавый Николай теперь святой?!?
Приведший сам страну к большому горю,
Отрекшийся от трона! Боже мой!
Каноны все нарушены всецело!
Не страстотерпец, смерть не за Христа!
Не чудотворец, чье нетленно тело.
Не тот, чья совесть ангельски чиста!
В дольменах-новоделах есть ли сила?
А есть ли святость в царской жизни? Нет!
Его ль семейства найдена могила?
Ведутся споры очень много лет!
Иконы Николая-то Второго -
Срамнее адописных-то икон!
К Святому Лику причислять такого -
Великий грех. Поруганный канон!
Ещё позор - анафема Толстому!
Толстой и есть Россия! Как же так?
Прощать врагу, да и к тому ж, любому
Велит нам Церковь. А сама-то как?
Овец заблудших отвергает гневно?
Упавшему подняться не даёт?
Клеймит того, кто выглядит плачевно,
И по щекам людей великих бьёт?
Достаточно одной простой детали:
Кумиром Бунина был Лев Толстой!
Они ведь оба истину искали,
Два чутких сына Родины одной!
Толстого мысли: коль душа явилась,
А не была однажды рождена,
Коль здесь побыв, куда-то возвратилась,
То вновь сюда заявится она!
Возможно ли такое? Да, возможно!
Мыслитель размышляет, хоть крещён!
Душа ведь вечна? Сделать вывод можно:
Познавший время, в вечность возвращен!
Считал писатель: коль душа уходит,
То значит, и приходит, и не раз.
Тут логика умом незримо водит.
И да, она роднит с буддизмом нас!
Кронштадтский Иоанн молился Богу:
"Толстого Льва отсюда забери!
Он выбрал богохульника дорогу,
Над ним расправу срочно сотвори!
Он сын Геенны, труп уже зловонный,
Лжепросветитель, грешник, еретик!
Наглец, гордец, пигмей неугомонный,
Безбожник и безнравственный старик!".
Толстой же, слова не сказав дурного,
Звал Иоанна добрым старичком.
Он знал о буйстве праведника злого,
Но лютой смерти не просил  тайком.
Ведь вот она, ловушка для героя!
Нельзя желать плохого никому!
Лишать и жизни старца, и покоя,
Чтоб доказать его неправоту!
Молитвенника дело - помолиться!
Но без агрессии, без ярости, и так,
Чтоб захотелось грешнику смириться,
Без возражений и словесных драк.
Ты крестишься не кулаком же, право!
Не кулаком благословляешь ты!
В молитвах сладость мысли - не отрава,
В молитвах свет духовной чистоты.
Толстой восстал не против христианства,
А против духовенства! В этом суть!
От фальши, лицемерия и чванства
Он призывал очнуться, и взглянуть
Иначе на библейские сюжеты.
Ведь Библию подделали давно!
Блаженный Августин нашел приметы
Подделки. Есть же "Исповедь" его!
И вспомнится теперь мне, между прочим,
Другой правдивый, честный человек.
Он был гоним, судим и опорочен:
Писатель, богослов, филолог - Грек.
Монах афонский, ставший русским старцем.
В тюрьме проведший долгих тридцать лет!
И келья одинокая как карцер,
И даже на причастие запрет.
Ивану Грозному предрек потерю сына,
Коль тот поедет в монастырь, но царь
Ослушался не просто как мужчина,
Ослушался как гордый государь.
Ведь богомолье - это же благое!
Неужто путь к молению не тот?
Но вот опять свершается плохое,
И происходит все наоборот!
На смену счастью приползает горе,
Беды ведь можно было избежать!
И застывает ужас
в царском  взоре...
"Наш первенец! - бледнея, стонет мать...

3. Но коль уж я, наедине с собою,
Пеняю миру и самой себе...
То я ещё один секрет открою:
О службе Рока, служащей Судьбе!
Такая есть, была и будет вечно.
Есть на планете рукотворный Рок.
Всё это чересчур бесчеловечно,
Не зря же говорят, что Рок жесток!
Писать об этом - скорбное занятье!
И лучше ни о чем таком не знать.
Как действуют заклятья и проклятья,
Как демоны умеют досаждать.
Нет власти на Земле без оккультизма,
Оккультные учёные сильны.
Им ненавистен дух патриотизма,
И процветание любой страны.
Вот русский царь Иван,
который Грозный,
Смеясь над предсказанием волхвов,
Скончался как правитель одиозный,
Решив повесить сотню колдунов.
Однажды он живьём зажарил мага,
На вертеле зажарил колдуна.
А этот англичанин, бедолага,
Конечно, проклял русского царя.
Но есть хрестоматийный случай Рока.
Пример, который следует понять.
Когда Эсхил услышал от пророка
О дате смерти, он пошел гулять.
Ведь тот изрек: на голову поэта
Тяжёлый сверху упадет предмет.
Эсхил пошел туда, где много света,
И ничего над головою нет.
Он под открытым небом не боялся
Принять себе на лысину удар.
Но драматург великий просчитался,
Хотя имел от божества свой дар.
Летел орёл, державший черепаху
В больших когтях, и выронил еду.
А черепаха, натерпевшись страху,
Пробила череп панцирем ему.
Эсхил погиб, над странною  кончиной
Задумались все люди глубоко.
Что стало смерти истинной причиной,
И мудрым догадаться нелегко.
Ведь вот, математическая точность:
Летя, попасть по цели с высоты!
Ведёт ли к этой гибели порочность
Иль замысел безжалостной Судьбы?
А предсказанье Вещему Олегу?
"Князь примет смерть от своего коня".
И вот любимца он запряг в телегу,
Забыв о нем через четыре дня.
Олег, который щит прибил в Царьграде,
Олег, который стал врагом хазар.
Константинополь он держал в осаде!
И сам был Вещим, и ещё не стар.
"Его ли мне, бояться?" - наступая
На череп конский , произнес Олег.
И выползла тотчас гадюка злая,
И так погиб великий человек!
Сама ли приползла туда гадюка,
Иль, может, кто нарочно подложил.
В волшбе порой не обойтись без трюка...
Олег ведь многих сам разоблачил!
Оделись в траур русские селенья,
И зарыдали горько города.
Большая скорбь в минуту погребенья
Полилась с Неба каплями дождя.