Богини!

Богини!
По мотивам  текста  Саши  Глювейна:
"Мата Хари  ( Маргарета Гертруда Зелле) и еще 11 роковых женщин, которые сводили мужчин с ума"
По мнению Пабло Пикассо, существует лишь два типа женщин – богини и тряпки для вытирания ног.
 
Превратности   судьбы,  богини  и  рабыни,
Все  вместе,  по другому  не бывает,
В   любви богини,  но в пристрастиях  рабыни,
Букет порока  никогда   не  засыхает

Уйдя   во мрак, возврата  нет  оттуда,
Шпионских  перипетий  тайны  скрыв,
Она оставила потомкам тайны  блюдо, 
Сколь  дерзновенен   был ее порыв,

Однажды   ее бедность посетила,
Накинув  покрывалом  униженья,
Замужества  ущербность  удивила,
Ей  не хватало  опыта смиренья

И   унеслась в Париж,  развод  с супругом,
Наездница,  натурщик - бюст  не тот,
Ей  не везло, в душе метель и вьюга,
Но тут  ее  Гиме  взял в оборот

Влюбился  и   протекцию  составил,
Промышленник, большой  знаток искусства,
Он  ей  свой зал  для  танца предоставил
И  вот он  звездный час  и  танец  чувства,

Почти нагая,  одеянье   баядеры,   
Роз   лепестки  на узкой   сцене,
Эротика,  подъем  в иные сферы,
Она так  рада   этой перемене,

Теперь она  звезда, звезда Востока
Политики,  банкиры,  офицеры,
Любой  ее  каприз в мгновенье ока,
Желанья,   страсти,  шашни   и  аферы

Как  поклонялись  ей  Пуччини,  Жюль   Массне
И карточные  игры  так манили,
Она  на  содержанье   у мужчин,
Они   ее    щедротами  пленили

Пора  раскрыть о ком я  речь  веду,
И  это, как  известно,  Мата  Хари,
Увы, уже к финалу  подхожу,
За   шпионаж  судили   нашу   Хари

А  был  ли  он,  попала  ли в опалу,
 Прошло почти сто лет  с семнадцатого  года,
Шпионка  или  жертвой  слухов пала,
Могли  и  осудить  властям  в угоду

К  архивам  доступ  засекречен   глухо,
А  казнь  ее   перенесли  в  Венсен,
Не   подлетит  к секретам даже муха,
Ничто не вечно, вечен только  тлен,

Перед  расстрелом  завтрак   попросила, 
К столбу ее  привязывать  не стали,
Ей  хладнокровие отнюдь   не изменило,
Она, как  будто, сделана  из стали

И  на глаза   одеть повязку   не дала,
Сказала: " Я готова,  господа,
"Да, куртизанка, но не предала"
И  с  этим   распрощалась  навсегда



Марлен  Дитрих
 
А   вот иного  свойства  персонаж,
Актриса и певица  Марлен  Дитрих,
Иной  характер,  блеск  и эпатаж,
И  имя  это  появлялось в титрах   

О  ней написаны  десятки,  сотни книг,
И  на планете   не  было желанней,
Икона  стиля   и  богини  лик,
Пленяла  с  первой  встречи тайной

Ремарк, Габен,  Хемингуэя  письма,
Любовников  меняла, как  перчатки,
Они, как  гроздья, на красотке  висли,
Известно, мы на ярких женщин падки 

Сам   Геббельс  уговаривал  остаться,
В  Берлине   вернуться, в светском обществе блистать
И полною свободой  упиваться,
И 200  000  марок  получать

К  большой  войне  события катились,
Нацизм  ей  был  противен  изначально,
В Америку  с  Ремарком  удалились,
На  тот  момент  поступок тривиальный

Катились  годы, красота не меркла,

За  семьдесят,  конец   кинокарьеры,

Ушли ровесники, сама, лишь память  не  поблекла,

Пробьет  в сердцах  препоны  и барьеры,

Марлен, ты эталон, ты навсегда,

Второй  такой  не  будет никогда


Александра  Коллонтай
 
Валькирия  и демон  революции, 
Энергией  кипучей  потрясла,
Не  нравились ей  притязанья  куцые,
Простора  жаждала, любви и естества

Из - за  нее стрелялись, погибали,
Сам  адъютант царя  отставлен  был,
Впадали в меланхолию, страдали,
Их пыл любовный Сашу не смутил

Влюбленность, брак,  ребенок  и разрыв,
Другие сферы  вдаль ее влекли,
В  туман  идей о равенстве  порыв,
К служенью  большевизму  обрекли

Союз с  Дыбенко - разница  огромна,
Матрос моложе на  семнадцать лет,
Но страсть  ее темна  и неуемна,
Поэтому такой  кордебалет.

Гражданский  брак под номером, под первым,
Плотину прорвало,  они пример  подали,
Но были  споры и конфликты, нервы
И  оба  бесконечно   зажигали 

С годами  поутихло, как обычно,
Жизнь  развела,  затем  репрессий  молот,
Она  же дипломат  вполне  приличный
И заползал воспоминаний  холод

Послевоенная  Москва,  советник  в МИДе,
Коляска   инвалида,  но   нужна,
Она  в  обойме  избранных, в  элите,
Она  не  выпала, горда собой, умна

Ей    удалось  в постели умереть,
Свободных   отношений  глашатаю,
В истории  ее  след не  стереть,
И  жрицей   Эроса  ее  я  нарекаю


Уоллис  Симпсон 
 
Уоллис  Симпсон  из другого  ряда,
Дворянской  крови голубой в ней  ноль,
Но стала королю  она отрада
Он сам отдался  под ее каблук  - король

Он властвовал  недолго -  меньше года,
Но твердость проявил  и  отстоял,
Сгустились   тучи, разразилась непогода,
Но Эдуард  восьмой   позиции не  сдал

Могу  жениться  я на Симпсон  и  конец,
Других  нет  вариантов  у  меня,
Ее,  Уоллис поведу  я  под  венец,
Иначе спрыгну  с венценосного   коня

В  нее  влюбился  с первого  же взгляда,
Но общество  решило по другому,
Американку,  шлюху  нам  не  надо
И в Англии  не будет по иному

И  Англия  лишилась короля,
А на престол взошел Георг  шестой,
Роман   достойный  сильного  пера,
Не  знает  мир  второй  истории  такой


Лиля   Брик     (Лиля (Лили) Уриевна Каган)
 
А вот  и  Лиля  Брик -  достойная  персона,
Любви  и  страсти  знойной  воплощенье,
Влюбляла  вмиг  и напрочь,  безусловно
И похоть порождала  и стремленье

Их с Маяковским  тройственный  союз,
Способен  вызвать массу чувств  недоуменных,
Когда  она  и  Осип....,  третьему не в плюс,
Поэт  под  дверью  в состоянии  взбешенном

Он  все прощал  ей,  женщине  с  хлыстом, 
За сексуальность  и свободу  нравов
И  бился  в  дверь своим  могучим  лбом,
Писал поэмы, чтоб услышать:  "Браво"

Он уходил к другим, но возвращался,
Она  его  обратно  принимала
И   чарами   ее  он наслаждался
И все метался  и его  не стало

Она  еще  два  раза  в брак  вступала,
А   в сорок  пятом  умер  Осип  Брик,
"Он  умер  и  меня   не  стало"
Подъем по лестнице, инфаркт, какой - то миг

В  шестидесятых  у нее салон,
Таривердиев, Вознесенский, Окуджава,
Плисецкая, Щедрин, не перечислить  всех, их  много, легион
И Лиля  Брик, как  острая приправа

Подкралась  старость,  сломана  бедро,
Но муза не  желает быть обузой,
Ей  образ светлый   сохранить дано,
И прах развеять  завещала муза


Гала   Дали    (Елена   Дьяконова)
 
Еще  одна  Валькирия,   пред   нами
И  не  идейная, а алчная скорей,
Подобна урагану  и цунами
И с  ней  Дали  и  пары нет странней

Они  раз пятьдесят  вступали в брак
И статус  подтверждали в разных  церквях,
Медовый  месяц каждый  раз, скандалов  мрак,
Иные  подвиги  в сравненье   просто меркли

В постели  с первым мужем Элюаром,
Дали при них, а также  Эрнст - художник 
И свальных грех, вперед, без пеньюара,
Определить нельзя кто главный  здесь любовник

Жалела  об одном  - нельзя с пятью  и сразу,
Не позволяла  анатомия, увы,
Не  поддается  темперамент  пересказу,
Меняли сущность винные  пары 

У Сальвадора  были кролики живые,
Он  их любил, души не чаял в них,
Супруге  надерзил, последствия  прямые,
Ему к столу  подали  их

Однажды  слуги  кинулись на крик,
Она  была побита и в крови,
А рядом  гений  с тростью, к ней  приник,
Что скажешь,  это выходка  Дали

Два  полушария  у мозга  одного,
Ничто на свете не могло  их разлучить,
Она ушла, оставила его,
И без нее  семь лет он смог  прожить


МизиаСерт
 
У нее было длинное имя-Мария София Ольга Зинаида Годебска.
Друзья и поклонники называли ее коротко и очень мило ,-Мизиа или Мися...

Красой, талантом  и напором  ослепляла,
Созвездий целых  мир  ей  поклонялся,
Она   вела  их   за  собой  и  вдохновляла,
Под  обаянье  каждый  попадался

Ее писал  Боннар и Ренуар, сам  Пикассо, Тулуз - Лотрек,
Ибсен и Пруст, Верлен и Малларме  ее своею музою  считали,
И сострадания  ее достоин  был  любой нормальный  человек,
Равинский  и Равель  Миси  концерты  посвящали

Она таланты находила, раскрывала,
Ей   Дягилев  вверял  свои секреты,
Коко  - Шанель с ней планы  обсуждала,
А  Ренуар  писал ее портреты

И  требовал,  чтоб вырез  был  большим,
Такая  грудь  должна служить  искусству,
Ее  лицу  не полагался  грим,
Ее портреты  пробуждали   чувства

Одна  из первых обладательниц  авто
И  к  скорости была   неравнодушна,
Зато могла пожертвовать  манто
И без любви друзей  ей было душно

Рожденное  в  любви   не умирает,
Прославлена в веках, а я о ней  не знал,
Узнал недавно, знанье впечатляет,
Она  должна иметь свой  пьедестал


Элизабет  Тейлор
  27 марта 1959 года 27-летняя Элизабет Тэйлор приняла иудаизм, взяв еврейское имя Элишеба Рахель.
 
Ее спросили как - то раз о самом главном,
Ответ был ожидаемым - Любовь,
Что  было для нее всегда заглавным,
То, отчего бурлит  изакипает  кровь

Восемь браков, семь мужчин, четверо детей
И огромное число сыгранных ролей
Роль Клеопатры - величайшая в кино,
Что с ней сравниться может? Ничего!

На  съемках стартовал роман,
Который  сразу стал  событьем века,
Любви причудливой  и страстной  караван,
Когда сошлись два сильных человека

Она ему, как пропуск  в мир большой,
Неистова  любовь,  как  в поединке,
Мужчина   был, конечно,  боевой,
И отвечал на чувства  без  заминки

Женаты  оба,  но  какое   дело,
Побег на виллу Порто  Сан Стефано,
И разводиться тут же им приспело,
Под звуки развеселого  канкана

В  Торонто  расписались, объявили,
Был старт удачным,  двое  вместе - бренд,
Недвижимость, роллс - ройсы,  Пикадилли
Джетдвухмоторный  наречен   Элизабет

Картины  Рембрандта,  Мане  и Пикассо
И  бриллианты для   Элизабет,
Но  критики  набросили лассо
 И течь дал  их достойный  бренд

Внезапно стало денег  нехватать
Оскар промчался  также мимо цели,
Он  дал согласье в экшенах  снимать,
Пошла  халтура  голливудской  карусели 

Он впал в запой, они расстались,
Случалась   переписка, он все  пил,
Периодически  встречались,
Он никого  так сильно не любил,

Повторный  брак, уже совсем недолгий,
Не  получилось,  нет желанья больше,
И спуск, когда крутой,  когда пологий,
У Ричарда нить жизни оказалась  тоньше

Менятеперь влечет к рассказу о ином,
О том, как человек себя искал,
Бороться   был готов   со страшным  злом,
Как Холокосту всей душою сострадал,

Она училась, синагогу посещала,
Иудаизму посвятить себя решила
И о захвате лайнера узнала,
Себя заложницей в Энтеббе предложила

Вела  борьбу со спидом неустанно
И не  жалея времени, труда
И  пусть  исход   борьбы, увы,  туманен,
Но  люди не забудут никогда

Ей  суждены  по  жизни многие  печали
И  опухоль  в мозгу,  гнев Ватикана,
А  сколько раз   мечту   у  Тейлор  похищали
И   жизнь казалась не милей  капкана

Кумир толпы любил легенду Голливуда,
О Майкле Джексоне веду повествованье,
Не порывая дружбус  Майклом никогда,
Она на   бракего отвергла притязанья

Когда он умер мир пустым казался,
Его она приблизила к себе,
На кладбище он рядом оказался,
Такая привилегия в судьбе


Наталья  Кустинская
 
БрижитБардо в российском исполненье
И не слабей  ничуть оригинала,
Смутить  пытался  Магомаев пеньем,
Три  года ждал  согласья  и сигнала

Баталов  очарован, Смоктуновский,
Миронов был влюблен  и  заколдован,
А на неверность  Натали  смотрела  жестко,
Ты муж, а стало быть обязан  и   закован

Борис  Егоров - стильный  и   известный,
Фатеева  смогла его пленить,
Но после брака  вмиг сменила  песню,
Что   не могло его не оскорбить

Ее  очаровал  певец  Спэтару  Дан,
Его  она   втихую  предпочла,
Но  он узнал, что у нее   роман,
А  этого  Наталья  не учла

И в новый  брак Борис  вступил  отважно,
Лет  двадцать  в  этом браке  жил
И чувствовал себя вполне вальяжно,
Подарками  задаривал, любил

Так жизнь свела  Кустинскую с  Борисом,
Три дня  на лестнице  она его держала,
Соединились в ней  богиня и актриса
И под напором  его  жара  она пала

Однажды она с лестницы  упала,
Тяжелый  перелом,  в  любимом  перемены, 
Он  изменил, простить сил  недостало,
Ведь кораблю не избежать  штормов и крена


Жаклин  Кеннеди   (Жаклин  Ли  Бувье)

Она  была супругой  президента,
Умна, красива  и остра  на язычок,
В ней сочеталась  совокупность  элементов,
Неугомонный  Джон носился, как волчок

Да слабость к женщинам  была  ему присуща
И он особо это не скрывал
И в ореоле  славы, всемогущий,
На  женский пол охоту открывал

Но и  Жаклин  любил, любил  безмерно,
И  феей  свою Джекки  называл,
К ней относился с нежностью, отменно,
В  поездках ее за руку  держал

Ли Харви  Освальд  счастье  оборвал,
Настал  черед серьезных испытаний,
Жаклин  держалась,  хоть и кончен бал,
Чужих  не подпуская  в мир  терзаний

Пять  лет  была  одна  и  вот сюрприз,
Богат, как  Крез  и предлагает узы,
Пират  от бизнеса,  богатство  это приз,
И в шоке  Каллас -  грека  муза 

Онассис  дал ей  жизни   полноту,
Осыпал бриллиантами,  деньгами,
Газеты  возводили  клевету,
Мотивов  выбора  ее  не понимали

А   на него  обрушились несчастья,
За нашумевший брак  пришлось  платить,
Здоровье рухнуло, а с ним мечты  о счастье,
Развод и пансион и не о чем молить

Дальнейший путь описывать нет  смысла,
В нем нет  уже значительных  штрихов,
Картинка,  как  положено, зависла,
У  моря  замок,  роскошь,  аромат   духов




Маргарита  Коненкова   ("Мата Хари"  из Сарапула)
 
Жена,  любовница,  шпионка,
Как  сочеталось все в одной,
Прошла  по обнаженной кромке
И с нераскрытою  душой

Сердца  притягивая  лихо,
Таланты   ею  восхищались,
Она  вела   разведку   тихо,
Иллюзиям не предаваясь,

Любовь к Сергею - благодарность,
К  Альберту - нежность  и   заданье,
Она  умна  и  не бездарность,
Не  жизнь, а сказка  с испытаньем 

Каким - то чудом    переписка  сохранилась,
Эйнштейн  ее   боготворил,
Она  агент влиянья, но влюбилась
И он ей  информацию дарил

Но не всегда, не  все, пределы  были,
Он  видел ситуацию  насквозь
И за черту   они не заходили,
Ведь то не игры  были,  а всерьез,

Когда она покинула его,
Семья в  Москву  вернулась  в сорок пятом,
То  не осталось  больше ничего,
Лишь аневризма - враг его  заклятый,

Ушел Энштейн, ушел и муж Сергей,
Она стара,  больна  и одинока,
А старость  рабство,  человек - пигмей,
И не избавишься  от старости  оброка

Она горда, идет наперекор,
Над   ней не властна  чья - то воля
И  не переча  никому  и не в укор
И  смерть  от истощенья,  выбор -  доля

Примечание:
У  Саши Глювейна  в   списке  богинь  числится также  любимица  Гитлера  и  Геббельса  -  Лени Рифеншталь

О  Лени  Рифеншталь писать  я   не  желаю,
В реестр  богинь  я не хочу ее вносить,
Я  к ней  презрение  и  ненависть  питаю
И не  хочу ее превозносить