Суд над поэтом

Не знаю, как так получилось,
но я добровольно предстала на растерзание
перед стаей коршунов.
Никто не волок, не совал в рот кляп,
не взваливал через плечо.
Как же вышло?..

Чтобы я, книжный червь, мышонок
- о, сколько раз на меня нацепляли эти прозвища! -
взобралась вдруг на гору,
(повторяю, без цепей и щелчка плетки за спиной!)
расставила ноги в стороны,
расправила плечи, сложила руки рупором
и закричала во всё горло:
- Эге-ге-е-ей! Я здесь, летите сюда, ненасытные!
Ешьте, ешьте, хищные! -
почему-то с уверенностью,
что даже обглоданная буду жить.

Откуда такое бесстрашие?
От отчаяния?
Да нет, жива-здорова, пишу вот.
От самоуверенности?
Ага, тряслась как заяц,
чуть не удрала в кусты по дороге.
...Надежда?
Да, скорее всего она, но на что же?

Возможно - на помощь, ведь до вершины, которую приметила,
далеко ещё. Я и сама бы как-нибудь справилась,
поднялась бы,
однако с крылами-то куда быстрее, комфортнее:
раз – и уже наверху.

Что со мной сделала эта поэзия?
Была же серейшей: ниже травы – тише воды,
а тут вдруг – на' гору подавайте. Учудила!

2
А это с виду их все боятся:
острокрылые, остроклювые,
просто-таки остроконечные птицы.
Когда же дело доходит до настоящей добычи,
не так-то легко заставить их тебя проглотить.

Размахивай руками, кричи,
или замри столбом, перестав дышать
- ноль внимания.
Что же во мне должно быть?
Да разве ж ответят…

Наверное, им куда интересней смотреть,
как я буду рвать себе ладони, колени, ползти с вывихнутой лодыжкой,
прокладывая путь через тернии.
И только потом, если моё барахтанье будет красивым, кровопролитным,
может и подсадят на последние десять метров, а так…

Январь, 2023