Вдохновение и тихая тоска

Он знал это изречение. Вырезал его даже готическим шрифтом и повесил над скрипучим бюро, где рождались — вернее, должны были рождаться — его великие произведения. «Вдохновение — это муза, которая не любит посещать ленивых». Игорь смотрел на лист, потом на пустой экран, потом снова на лист. Логика была железной: раз муза не приходит, значит, он ленив. Порочный круг, разорвать который могло лишь действие. Но какое?

Его взгляд упал на аквариум. В нем, среди искусственных замков и зеленоватой воды, лениво двигала плавниками одна-единственная золотая рыбка. Маруся. Единственное живое существо, молчаливо делившее с ним долгие вечера творческого бессилия.

— Тебе повезло, Марусь, — хрипло проговорил Игорь. — Твой мир прост. Вода, корм, пузырьки воздуха. Не нужно искать вдохновение. Не нужно доказывать.

Рыбка, будто услышав, подплыла к стеклу. Ее круглый, невыразительный глаз уставился на человека. И в этот миг Игорю, измученному пустотой, пришла идея. Абсурдная, ребяческая, но идея. Если муза не идет к нему, он создаст ее сам. Он напишет о магии. О простом решении. Исполнении желаний. Это же то, чего хочет каждый! Он знал, что людям нужно: успех, богатство, любовь. Универсальные категории. Он, писатель, разве не чувствует пульс человеческих мечтаний?

Он рванулся к клавиатуре. Слова полились сами, подгоняемые иронией и отчаянием. Герой — усталый, разочарованный человек, подобный ему, находит на блошином рынке старую банку с золотой рыбкой. Продавец, старуха с глазами цвета мутного стекла, бормочет: «Исполнит три желания. Но учти, дурак, знает рыбка, что для тебя лучше… не всегда».

Герой, конечно, не слушает. Первое желание — богатство. И он получает его, но в виде неожиданного наследства от дяди-олигарха, которое тянет за собой шлейф судебных тяжб и завистливых родственников. Второе желание — любовь прекрасной незнакомки. Она появляется, но любовь ее оказывается настолько всепоглощающей и требовательной, что герой теряет последние остатки покоя.

И вот, измученный, он склонился над банкой с рыбкой, готовый загадать третье, последнее желание. Чтобы все исчезло. Чтобы вернулась его серая, но спокойная жизнь. Но его язык будто немеет. Он смотрит на рыбку, а та смотрит на него своим бездушным глазом, и ему кажется, что в нем есть глубокая, непостижимая мысль. «Кто знает, что для другого лучше и полезнее, не узнав его собственного мнения?» — проносится в голове героя. Он всю жизнь думал, что знает, чего хочет. Общество, книги, реклама — все подсказывало ему ответы. Но он ни разу не спросил свое тихое, забитое «я».

Игорь оторвался от текста. Горло пересохло. Он написал двадцать страниц на одном дыхании. Вдохновение, черт возьми, пришло! Оно приползло по полу, обнюхало его тапочки и впилось когтями в спину. Он чувствовал жгучую ясность. Он допишет эту новеллу, и она будет гениальна! Это прорыв!

Он вскочил, чтобы налить себе виски, и задел локтем стол. Стакан с водой, где лежали кисточки для акварели (еще одна заброшенная надежда), опрокинулся прямо в аквариум. Вода всколыхнулась, химический запах краски смешался с запахом воды. Игорь ахнул и бросился вылавливать кисти.

Когда вода немного успокоилась, он не сразу ее нашел. Потом увидел. Маруся лежала на дне, на спине, среди синих и красных разводов. Ее золотая чешуя мерцала в свете настольной лампы последним, прощальным блеском.

Ужас, холодный и липкий, сжал его сердце. Это была просто рыбка. Глупая, немудреная тварь. Но она была его молчаливым свидетелем. Частью ритуала. И он убил ее. Своей неловкостью, своей суетой, своим внезапным, эгоистичным вдохновением.

Он опустился на стул, не в силах отвести взгляд. Пустота вернулась, но теперь она была густой и тяжелой, как смола. Он думал о своей новелле. О герое, который стоял на пороге прозрения. О рыбке, которая была лишь инструментом, магическим артефактом без собственной воли. А эта, настоящая… что она думала, плавая кругами в своем маленьком мире? Хотела ли она большего пространства? Или другого цвета камней? Или чтобы он просто не забывал вовремя ее кормить?

Он не узнал. Никогда не спросил. Он был как его герой — он думал, что знает, что лучше для него самого, для его персонажей, для этой немой твари в аквариуме.

Игорь медленно потянулся к клавиатуре. На экране замер курсор на месте последней фразы. Он стер несколько абзацев. Его пальцы замерли, а потом начали печатать с новой, неистовой решимостью, продиктованной не вдохновением, а тихой, всепоглощающей тоской.

«Человек смотрел на мертвую рыбку, и его третье, последнее желание родилось не в голове, а где-то в глубине груди, разорвавшейся от стыда. Оно было тихим, простым и уже ни к кому не обращенным.
— Я хочу назад твое спокойное, глупое существование. Я хочу, чтобы ты просто была. И чтобы я мог хоть раз просто посмотреть на тебя, не желая ничего для себя».
Он не ожидал чуда. Он просто сказал это в тишину комнаты, ставшей вдруг чудовищно просторной. И тогда на гладком брюшке рыбки, окрашенном в синий цвет его же краской, лопнул один-единственный пузырек воздуха. Крошечный, почти невидимый. Как будто она наконец-то вздохнула. И перевернулась.

Игорь выключил компьютер. Он не знал, будет ли это концом новеллы. Он знал только, что должен сейчас пойти, аккуратно завернуть Марусю в салфетку и вынести во двор. А завтра… завтра он купит новый аквариум. Больше. С настоящими растениями. И, может быть, заведет не одну, а две рыбки. Чтобы им не было скучно. А что они захотят на самом деле — он попытается просто наблюдать. И ждать. Музы, пазла, тихого вздоха. Всего, что приходит не по приказу, а когда перестаешь быть ленивым не только телом, но и душой, привыкшей раздавать советы всему миру.