Сергей Ташков

СЕРГЕЙ ТАШКОВ
(род. в 1950 г.)

Это я, Господи!
Бредущий из мрака во мрак.
Что ж Ты меня в своей звёздной россыпи
не отыщешь никак?!

Говорят, что Тебя видели —
две тысячи лет назад;
говорят, что Тебя обидели,
и погасли Твои глаза.

Дольный мир возвысил пришедшего
с вестью благостной — на кресте.
Отыщи меня, сумасшедшего,
ожидающего вестей.

Ты найди меня у сетей моих,
человеков небесный ловец,
ниже облака, ниже трав сухих
и в аду найди, наконец.

Улови на блесну прозрения,
на последние крохи любви,
на живучего червя сомнения —
ты уж как-нибудь улови…

Если есть на земле неуверенность,
слабость духа, страх жития,
срам греха, сиротство, потерянность —
это я… Господь, это я!

Цепенящим искусом преследуем —
сбросить плоть свою как пальто,
что есть истина? — я не ведаю,
только то, что знаю — не то.

Я попал в этот мир, как в госпиталь,
с тяжкой раной, сгорая в бреду.
Как же Ты найдешь меня, Господи,
если сам себя не найду?

В той щели посредине вечности,
что зовётся жизнью людской,
я обрел по своей беспечности
боль духовную, непокой.

Восприми моё покаяние,
камень черный с души низринь,
сократи к Себе расстояние,
не покинь меня, не покинь.

Вопреки моей своевольности
встань незыблемо на пути —
от падения в пекло пропасти
отврати меня, отврати.

Пусть ни делом, ни словом, ни мыслию
никогда уже не солгу.
Без Тебя, Господь, мне не выстоять —
не могу уже, не могу…

Не до фраз мне и сладкозвучия,
иссякает нить бытия,
и летит, как звезда падучая:
это я… это я… это я…

Господи!

* * *

В домишке ветхом печь топлю,
готовлю корм домашним птицам.
Свою губернию люблю
за равнодушие к столицам.

Заботы стройки: день ко дню —
Кладу кирпич, доску строгаю.
По вечерам за болтовню
устало радио ругаю.

Душе одно и надо знать —
в Москве, Терновке или Риме —
как Богу богово отдать…
а кесарь сам своё отнимет.

* * *

Родина… Какие в небе знаки
осеняют к сыновьям немилость?
В жатве твоей плевела и злаки
вперемежку снопьями валились.

Полегла родня, но тяжесть злую,
сажу мести в сердце не носил я.
Женщину любимую целуя,
говорил ей: ты – моя Россия.

Может, все вчистую отбирая,
крестишь души огненною новью,
чтоб летели – с ключиком от рая –
с чем и жили – с верой и любовью.

* * *

Осенний чистый звонкий цвет –
мазками яркими – на травах,
покрытых инеем… Поэт
зачем тебе при жизни слава?
Броди себе с сырым зонтом,
минуя тропки попрошаек.
Пусть будет слава, но потом –
когда уже не помешает…
Не жди оценщиков! Сейчас
пиши – как ты один умеешь.
Мир ничего тебе не даст,
что было б больше, чем имеешь.
Ты одинок, но не один.
Всмотрись: вон там к перилам шатким
прильнув, приметный господин
стоит – в цилиндре и крылатке.
Ступай за ним тихонько вслед –
и свой сумеешь след оставить.
Как может мертвым быть поэт?!
А ты задумался о славе…