100. 000

Стотысячная смерть в войне- огромное число,
Которое не влезет  в стадионы,
Но всё равно, чужая смерть назло
Спешит побыть «влюблённой» в миллионы. 

Хотя противника не  виден героизм,
Не слышатся  победные  салюты,
Зато в останках  тел  сплошная слизь,
А для  живых  у них  из  санкций  путы.

Кого встревожила  в рядах земная  весть?
Не тех, кто изобрёл  машину для убийства,
Не тех, кто обесточил совесть,  честь,
В ком  не душа, а соляная призма.

Поэтому все правила войны затемнены
От нападений  до смертельной кучи;
Законы войн  остались вне войны,
А «операция»  не знает  горя  круче.

И только стон мамаш да и папань
Считает слёзы  скорби в декалитрах,
Да и в церквях там  нету пенья в рань,
Чтоб мёртвых помянуть в молитвах.

Не от того ли их народ  молчит?
Все разбрелись тайком  по коридорам,
И на сегодня, кажется, не до молитв,
Война прошлась  и по церковным хорам.

Восстань Господь и  зло останови,
Живых «гостей» оставь в среде чистилищ!
Пусть там они научатся любви,
Что  с остальными сделать, знаешь  ты лишь.
…………………………………………………………
«Смельцы» напали, чувствуя простор,
Имея собственный – бескрайний и бесхозный;
Хотя  история  им говорит про стоп,
Но всякий раз  всплывает «царь их грозный».