Памяти

Январь. Перед глазами синяя бумага.
Пламя свечи и ненаписанный роман.
Свой текст очередным желанием
зажгу и опущу в бокал вина
из места русской эмиграции,
а, проще говоря, побега от войны.
Но я остался,
не разменяв ни грамма русской водки,
выпитой под крики
кровью истекающих людей.

Страна моя — Медея.
Остатками Коринфа,
выжженною грязью,
отстроен Кремль.
Окровавленные звёзды с башен
чувствуют приход
крымнашинской весны
в девятый раз!
(Точнее — передоз.)

Январь обезображен.
Не представляя никаких угроз,
он корчится в углу
по брови в бычьем кайфе,
в окошках от шприцов
сквозят ветра
двадцатых чисел февраля
двадцать второго.

Под лестницей валяется январь,
передержав чернила над огнём.
А где его морозы?

Днепропетровск
и новая страница прошлогодней бойни.
Январь, не ощущая боли,
лежит, захлёбываясь кровью
под обломками парадняка,
оставив у себя весь холод,
пуская в ход пожар тирана.

Январь с перилами пробитой печенью
вытаскивают из завалов.
Такого ада он не пережил,
хотя ему плевать.

Зима. Санкт-Петербург.
Поэт. Стихи. Свеча.
На пальцах пятна от чернил.
Перед глазами синий череп января.
Война.

29/I—2023   5.26