Что ты шепчешь там, шепчешь, Джим?

Что ты шепчешь там, шепчешь, Джим?
Твоя музыка не по мне,
и стихи громоздкие, как
цветы – апофеоз войны.
Твоя музыка где-то вовне,
голос тряской сшибает страх.
Мы же разные, ты – другой,
но я внемлю словам твоим, я
понимаю и боль, и стыд,
ведь, однажды испытавший мрак,
что уже как бы комнаты за
существует, поймёт тебя,
хоть и музыка твоя не по мне,
Джим. Джим, не надо, не плачь в углу,
не пиши – в том бессмертия нет.
Легче спать, когда ты – мишень,
и ты знаешь, что пуля летит
уже, обогреет лоб,
и дыхание на стекле
отразит потолок, а пол
мраморный шум, следы
сохранит, пусть их лампа потом
скроет. Ты был, как дым
за стеной. Время, Джим,
покажет, кто был неправ.
Лизергиновая кислота,
косяк, популярность, стихи –
всё это потомкам скрижаль
заменит, что тот же стыд.
И сколько бы сердце навзрыд
не становилось вспять
в полутьме мотеля, в окне
кто-то всё же помашет рукой.
И ты станешь, как призрак, Джим,
твоя музыка – аббревиатурой,
письмом наскальным, что к смерти
просто пустоты углем
начирканные тобою в спешке –
разрыв глотки ко всем спиной:
"Я наконец-то умер...",
но никто ничего не понял.
Просто ты был опять за дверями
скрыт, как тень, ведь так и не вышел
к людям, потому что они –
чужие и с их стороны нет ручки,
а с твоей что? Сплошная дверь.
Она вообще не пропускает света.

Немель, 2021