гнездо на ветвях бузины

Ну что поймёшь из этих зимних строк,
такой в них снегопад, метель такая,
что ветром задувает костерок,
на холод беспросветный намекая.
А ты живёшь, как будто вопреки,
ты греешь сад, себя превозмогая,
и снова пишешь - здравствуй, дорогая.
Из-под руки
бежит строка и стынет на ветру,
тебе и саду требуется отдых.
Здесь каждый кустик шепчет - не умру,
подпитываясь там, в грунтовых водах,
частичкой жизни, спрятанной внутри -
под снегом, льдом и толстым слоем прели.
Пиши, ещё костры не прогорели -
горят, смотри.
Зимы осталось мало, сад согрет,
бессонница и пачка сигарет,
и южный крест над церковью воздвижен,
хоть, вроде, не сентябрь - февраль уже.
Мороз, окно, деревья в мандраже,
есть пара строк и косточки от вишен.

***

Находишь гнездо на ветвях бузины,
заросший пустырь и дома снесены,
под снегом фундаменты видно -
квадраты освоил густой сухостой.
Управиться надо бы с мыслью простой,
что прошлое наше ликвидно.
Сдаёшь по высокой цене, а потом,
забыв о процентах со сделки,
находится повод на месте пустом
устроить себе посиделки.
Не с кем-то - сидишь сам на сам с пузырём,
себе говоришь - будем жить, не помрём,
табачную горечь глотая.
И помнится - мама стоит у окна,
в расклёванных ягодах вся бузина,
слетела листва золотая.
А гнёздышко птичье на ветке висит,
пустое - птенцы улетели.
Зачем ты приехал? Ненужный визит
души в замерзающем теле,
смешон и наивен - о прошлом ни-ни,
приехал - присядь и своих помяни,
хоть плачь - сторона не чужая.
Не нужно пенять, что находишь с трудом,
с гнездом разорённым уравненный дом,
сюда иногда приезжая.

***

Дождёшься ночи, птицы замолчат,
в гардинной щёлке луч фонарной лампы
и тьма вокруг, похожая на чад
отцовской Примы. Вставшая на лапы
собака тычет в руку влажный нос,
поскуливая - делится тревогой
и спрашивает - что ты мне принёс?
Подвижный воздух, вкрадчивый и волглый,
несёт снегов мельчайших белый дым,
отряхивая прошлое с ладоней
на будущее, ставшее седым,
на это время, пропасти бездонней.
Не надо, не заглядывай в неё,
погладь собаку, пусть ей будет легче.
кури, ещё не встало вороньё,
набрасывай пиджак отца на плечи -
февраль, мороз и бледный лунный диск,
собака спит, иди, дыми цигаркой,
тверди себе - смотри, не простудись,
и кашлем в пустоту ночную каркай,
ловя лицом кружащуюся взвесь,
влекомую подветренной орбитой.
Вернись назад, сними пиджак, повесь
его на гвоздь, ещё отцом забитый.