Балкон со звёздами и попугаями

        Наш дом – обычная хрущевская постройка шестидесятых годов прошлого века. Он отличался от прочих разве что меньшими, чем у большинства его собратьев в стране, размерами: четыре этажа (вместо привычных в России пяти) да три подъезда, всего 36 квартир. Из таких домов состоял весь наш микрорайон со смешным названием Масложир, которое в детстве казалось родным и привычным, и ни с каким комбинатом не думало связываться. Про комбинат я вообще узнала только в школе, когда нас, в форме с алыми галстучками, повели туда на экскурсию.
        В этот новый дом на улице Маяковского из восьмиметровой съёмной комнатки на другом конце города мы переехали вчетвером, через несколько месяцев после моего рождения. Мама, впервые увидев квартиру, заплакала от счастья: она показалась ей огромными хоромами, и в одной из комнат поначалу держали картошку зимой. Площадь трёх комнат тех хором на четвёртом этаже составляла 36 квадратных метров. Для благополучной жизни вполне хватало, и мечтать о чём-то большем никому не приходило в голову. Я хорошо помню обстановку нашей квартиры разных лет, как менялись в ней кровати от железных до более удобных и современных, матерчатые коврики со сказочными сюжетами – на настоящие яркие ковры, светлый буфет – на тёмную стенку, как появлялись диван и кресла, покрывались пледами и накидками, - всё это я помню и вижу, как сейчас, но не это питало мою детскую душу.
        Более всего в нашей квартире я любила и ценила балкон. Вообще-то это была скорее лоджия, однако в нашем городе слово «лоджия» тогда не употреблялось. Как мудры и милостивы были архитекторы и строители, присоединившие к маленькой территории комнат и крошечной – кухоньки прекрасный, просторный балкон. С учётом того, что дело происходило в тёплой Средней Азии и на балконе этом можно было находиться почти круглый год, мудрость и доброта их почётны вдвойне. На нашем балконе размещались: перекочевавшая из комнаты кровать, довольно большой обеденный стол, стул, табуретка, круглая стиральная машинка. Вдоль дальней стены была натянута сетка от пола до потолка, и в тёплое время отец держал за ней попугаев. Когда я была совсем маленькой, за перилами балкона с другой стороны, у входа, крепилась голубятня старшего брата, из неё вылетали и в неё возвращались его голуби.
        На балконе этом могли обедать, ужинать всей семьей, но я ценила в нём возможность уединения, там, по сравнению со всей квартирой, частенько бывало тихо, можно было почитать, поделать уроки, поглазеть во двор, полюбоваться на цветы и деревья, увидеть не сидит ли внизу кто из подружек, перекинуться парой слов, чтобы потом, скорее всего, спуститься к ним.
        А сейчас я подхожу к главному на этом балконе. Он был открыт со всех сторон и находился как бы среди природы. Прямо под ним росли густые деревья нашего двора, видны были виноградник, черешни, плакучие ивы. Деревья росли, не заглядывая к нам, лишь макушка могучего клёна однажды доросла до края подоконника, но и она не закрыла обзор и солнце. Главная же красота начиналась, когда наступала ночь. Разумеется, на балконе спала я, мечтательница. Хотя нет, ни о чём я особо не мечтала, а просто зачарованно раскрывала глаза на огромное, таинственное чёрное небо с далёкими и близкими мерцающими звёздами. Как это было красиво! непередаваемо красиво!.. Не тогда ли зародилась моя бессонница?.. А рано утром меня неизменно будили попугаи, продолжать спать было непросто, но частенько удавалось.
        Позже, за пару лет до моего отъезда, балкон застеклили. Я не хотела, я протестовала, но никто моих протестов, увы, не учёл. С появлением окон в прохладное время на балконе стало теплей и суше. Получилось практичнее, но ощущение единства с природой ушло. Сквозь рамы и стёкла почти не видно стало звёзд. Одно хорошо, что произошло это не в раннем моем детстве, а незадолго до отъезда уже, и я смогла увидеть красоту и запомнить. Возможно, это была моя первая встреча с ней.