закатное кадило

Я помню грушу, сладкую, как мёд,
проеденную осами до сердца.
Зачем сорвал? Да кто его поймёт.
Ей стоило на ветке отвисеться,
потом упасть и семя обронить -
ему под снегом спать и ждать проклёва.
Так тянется непрерванная нить
от брошенного семени до слова.
И осы здесь подспорьем, не врагом,
съедают плоть до самой сердцевины,
а слово длится, длится ни о ком -
незрелые плоды ещё невинны,
висят на тонких ветках старых груш,
и сладости медовой набирая,
надеются - сорви меня, обрушь,
пусть семя приютит земля сырая.
Но сердце что? Оно добыча ос,
его съедят, но так уж повелось -
пришёл февраль, оно и замолчало,
а зёрнышки согреет чернозём.
Надкушенные груши в дом несём.
Чтоб всё забыть. И всё начать сначала.

***

Во время долгих дачных вечеров,
когда вино ещё не добродило,
подбрюшья облаков красны, что кровь,
качается закатное кадило -
кадит, кадит вечерние дымы
над крышами - уже похолодало.
И тянешь на себя обрывки тьмы,
как будто в раннем детстве одеяло.
К зиме, к зиме... Стихает птичий гам -
пора на юг путём нелёгким, длинным.
Так можно, узнавая по шагам
чужое небо, выстроиться клином.
Лететь, лететь... Оставив позади
пустые дачи с тьмой и бездорожьем,
и лёгкое смятение в груди,
как мысль о чём-то памятном, хорошем.
Об этих бесконечных вечерах,
о паданцах в саду, табачном дыме...
О днях, уже рассыпавшихся в прах,
о времени, что снова станет ими.

***

Просмоленная лодка, сон во сне,
а плыть нельзя - ни вёсел, ни уключин,
и лёд кругом, привидевшийся мне,
и шум воды, который был беззвучен,
я снова слышу где-то подо льдом.
Вот берег моря, вот рыбацкий дом,
рубаха, что под ветром задубела.
Причал и лодка, холод и песок,
и звук подлёдный тонок и высок,
и сон во сне, звучащий а капелла.
Всё будет позже - волны и шторма,
вскипит смола, исчезнет дым над крышей.
Потянет йодом, кончится зима,
и линия заката станет рыжей.
Рубаха отсыреет над водой,
и выйдет кто-то, прежде молодой,
из дома, там, у пристани далёкой.
Вздохнёт - ну это надо ж, занесло...
Уключину достанет и весло,
всю зиму лета ждавшие под лодкой.
Поставит их, веслом опишет круг,
сказав - находим то, чего не ищем,
и лодка тихо выскользнет из рук,
разрезав гладь воды смолёным днищем.