Тереза

Я похоже Тереза, своим и чужим мать.
Постоянно и безвозмездно делю кровать.
Это в двадцать тире двадцать пять просто так влечет.
А потом ведь любовь пробуждает в сердцах расчет.
 
В тридцать восемь обычно в любви идёт бухучёт,
Ведь должна я любить хоть за малый себе почёт?!
И когда из очей в мелочах соль морская течёт,
Норма: гордо послать и любить себя горячо.
 
В бесшабашных словесный скандалах простой итог,
Залп подобранных фраз для нормальных всегда порок.
Ты же мог промолчать, но в итоге не смог, сказал…
До свидания, окончен цирк, норма дня - финал.

Но я гребаная Тереза, опять молчу.
Хотя где-то в душе глубоко на тебя *рочу.
Мамин я филантроп, не помешанный казначей,
И любовь я ценю за три тысячи мелочей.

И похоже горбатому путь в деревянный гроб.
Кто-то вещи несёт, я мужчин несу в гардероб.
И все вроде бы норма, востребована - тип-топ,
Но какой-то болезненный этот любви флешмоб.

Двадцать восемь улыбок и дюжина «любящих» фраз.
Моя жизнь не реальность, а выученный показ.
Помоги, поддержи, подтолкни - вуаля госзаказ,
Для меня в лексиконе нет места на слово - отказ.

Да, ведь Вам не понять, что хочу я не просто так,
Что хочу разгрести в голове бесконечный бардак.
Что брехня, когда в стоне твоём - трижды все ништяк,
Ты закончила?… трижды в ответ, а в душе: «фак!..»

Иногда и терпение бесит, уже раз пять,
Распростертость не повод меня под собой распять.
Снова мама Тереза в душе теребит нутро,
Подожди, потерпи, ведь несёшь для него добро.

Да пошли Вы все на *уй  - униженные сердца.
Не готова терпеть сердобольность свою до конца.
Как сказал мой отец, это лучшая из его фраз:
«Сердобольность порок, живи здесь, для себя, сейчас!»