Паше

Я не пил в ту тоскливую осень,
Охраняя здоровья остатки,
Ты ж хлестал, был твой нос уже в просинь,
Кусок печени бился, как в схватке.

Швырком чудным, порожня посуду,
Ты, как фокусник был на арене;
Затуманенный пойлом рассудок,
Позвоночник от жопы чуть в крене.

Говорил с расстановкой, невнятно,
Глаз белёсо тускнел под бровями,
Но смысл просьбы довёл всё ж понятно,
Давя сердце спиртными кровями.

Понял я – ты был рад нашей встрече,
Отдыхая на лоне природы,
Дом с женою отселе далече,
Я согласен – вокруг все уроды.

…Ты так счастлив в общении с лесом,
Без ружья, без ножа и винтовки,
Ты был схож с зачарованным бесом,
От берёзы – осенней плутовки.

Ты был пьян, вольный воздух безумья,
Ошалело наполнил тебя;
Ты в загоны бежал без раздумья,
Всяк охоты процесс полюбя.

Ты орал, загоняя дичь к пуле,
Шёл без компаса, лишь наугад,
Как Есенин Серёга в загуле,
Дню веселья и вольности рад.

…Поразмыслим, а вдруг, как бы сбился,
Поправее, налево ушёл;
Если б ты в дебрях сих заблудился -
Тебя б друг твой, товарищ нашёл.

Клименков Александр, не иначе,
Не заснёт и не выпьет пока,
Не найдёт тебя бедного в плаче,
Да обнимет по дружбе в бока,

Обласкает, согреет сердешный,
Слово грубо, не скажет в сей миг;
Михалёвский, он парень тут здешный
И зачатый у тутошных риг.

Потому, не робей, брат, в загоне,
Иди прямо, вперёд напролом;
Уваженье ко всякой персоне,
Кой идёт не дрожа в бурелом.

Ты – мужик, если кайф от общенья,
С первозданным, в лесу поимел;
«Ваша честь!» - вот ко всем обращенье,
Кто отважен геройски и смел!