Антихрист

Если правду сказать: «Справедливости нет!»
И тогда всё в природе встаёт на места.
До людей, как зверей, вдруг доходит ответ:
«Нет креста! Нет Христа!»

Убивать, отбирать и без голода есть,
Даже если небесная манна дана;
Обрядившись овцой, человек ведь и есть
Сатана. Сатана!

И во веки веков, и на все времена
На огромной горе посреди всех морей
Места нет, чтобы там записать имена
Всех царей. Всех царей!

24.7.15


Глава 5. Новый Исход

На пути дальневосточного батальона майора Рублёва с раннего утра 2-го августа 1942 года беженцы и эвакуированные двигались непрерывным потоком. Вызвать такую людскую волну в палящей степи могло лишь одно: безжалостный враг совсем близко. В Котельниково идёт бой. Советская авиация штурмует боевые порядки наступающих гитлеровцев перед Котельниково. Гитлеровская авиация бомбит железную дорогу за Котельниково, по которой движутся советские резервы. «Сарафанное радио» передаёт: немцы обходят Котельниково и идут колонной мотоциклистов к Караичеву…    
Тридцать пыльных грузовиков ГАЗ-АА с харьковскими номерам с буквами УХ и трафаретными надписями «Харьковдормост» проследовали мимо Карачева по ухабистой грунтовой дороге по южному берегу Курмоярский Аксая и съехали на обочину в трёх километрах от хутора Пимено-Черни, чтобы не мешать движению воинской части — батальона Рублёва. В кузове одного из грузовиков среди беженцев у борта грустно сидела молодая, очень красивая женщина с маленькой дочкой. Она и её попутчицы вяло обмахивали лица платками. Все они встревожились от того, что водитель и колонновожатый получили выговор от проезжавшего мимо на понуром коне командира батальона из-за того, что мешали движению его колонны.
— Отберу сейчас грузовики ваши! Ишь, расселись в платьях и шляпках, а у меня снаряды, патроны и мины на повозках конных едва едут! — воскликнул раздражённо, привстав немного в стременах, комбат майор Рублёв — немолодой, с узким и бледным лицом, сутулый и уставший. — Вот я сейчас реквизирую грузовики у вас для переброски личного состава!
— Мы бы и так уступили машины, ведь очень рады видеть не бегущих дезертиров, а нормальную часть Красной Армии, — ответил старший из харьковчан, представившийся ранее майору как Николай Адамович — главный инженер мостостроительного треста. — Только грузовики наши до того износились за длинную дорогу, товарищ майор, что того гляди развалятся, даже бензина осталась всего ничего — едва до Чилеково дотянем в объезд Котельниково. Потом придётся из нескольких машин в одну сливать остатки, и тянуть жребий, кому оставаться у местных жителей, а кому ехать дальше в Сталинград. Да, Наташа?.. Это моя жена Наташа, товарищ майор…
— Пожалуйста, товарищ командир, не отбирайте у нас машины, у нас старики и дети здесь, мы совсем пропадём, — умоляюще проговорила красивая женщина. — Мы и так двое суток потеряли у Раздорской переправы, а потом у Константиновской. Нашим артиллеристами наши машины снаряды возили и две машины поломались!
Перестав обмахиваться платком, удерживая одной рукой маленькую дочку, чтобы та не перевешивалась через борт, молодая женщина, подалась телом вперёд, держась другой рукой за края борта. От этого движения её полная грудь колыхнулась, и в расстёгнутом из-за жары вороте платья обозначились упругие округлости. Несмотря на то, что лиф держал грудь достаточно плотно, она, казалось, могла вот-вот открыться полностью.
— Меня зовут Наташа Адамович, я старшая среди женщин нашей группы эвакуированных! — сказала Наташа. — Ради бога, голубчик военный, мы с таким трудом нашли вас, нашу родную армию среди толп отступающих паникёров, и долго ехали под обстрелом, переправлялись через Дон, отгоняли мародёров, что вы не можете нас тут высадить в голую степь! Тем более — среди нас много евреев из Харькова, и их немцы не пощадят...
Пока Наташа произносила свой призыв, комбат, сопровождающий его ординарец, два конных сержанта-разведчика, а также идущие мимо красноармейцы, несколько секунд невольно и нескромно глазели на неожиданное чудо женской природной красоты — игру её грудей. Проходящие бойцы тоже сделали «равнение на право». Во 2-й роте великовозрастных азербайджанцев «кучерявенькие» оживились: «Салам, гыз!», «Бу нецедыр?». Они вообще на всех встречных блондинок цокали, а тут такое! Женщина спохватилась, закрылась руками и распрямилась, скрыв грудь в вороте платья...
Проходящие мимо грузовиков вслед за старшиной Березуевым три молодых красноармейца не стали исключением из числа зрителей.
— Нет, ну ты заметил? — воскликнул молодой боец Петрюк, забыв о своей натёртой ноге. — Прямо как с фотокарточек, что барыги на рынке из-под полы продают с голыми женщинами.
Он легонько толкнул локтем москвича Надеждина.
— Скорее нагота греческой вакханки, как на полотнах эпохи Возрождения, — ответил Надеждин, тоже оживлённо. — Жалко, что не дала подольше посмотреть на такую красоту. Да, Зуся? Женская красота — это как талант поэта!
— У моей тёти Сони во время купания я мог и не такие женские таланты подсмотреть, — с иронией проронил Зуся Гецкин — тонкокостный юноша с большими, выразительными еврейскими карими глазами, бледным лицом со впалыми щеками, и длинным узким носом с горбинкой. — Прелести тёти Сони мне как приснятся, так перед вами подняться не могу, стыдно из-за напряжённого одного места в кальсонах. Но на ночёвку сегодняшней ночью в степи это не распространилось. Спал я как убитый, без снов. Никакой тёти Сони! Только мало и совсем не выспался! Что это за сон — всего три часа! После такого сна ощущение, будто меня мышьяком отравили!
Советские юноши, несмотря на изнуряющую жару, жажду, урчание в голодны животах, гул фронта, вражеские самолёты над головой, жалкий вид разбитых усталостью, ранами и жарой отступающих красноармейцев, скорее бегущих от врага, а ещё беженцев, скота, до конца не осознали, где они находятся и куда попали, что ждёт их. Ничего они не знали, да и не могли знать.
Батальон Рублёва оказался в местности, где происходили события, самым неожиданным образом поворачивающие ход ожесточённого и кровопролитного сражения за Сталинград, вот уже неделю грохочущего в 120 километрах севернее, в большой излучина Дона. На Сталинградском рубеже сошлись с одной стороны одна из самых сильных на советско-германском фронте 6-я полевая армия Паулюса при поддержке 4-й танковой армии Гота и союзными немцам европейскими армиями, и с другой стороны неожиданно вставший на пути завоевателей Сталинградский фронт Гордова, спешно созданный из резервов Ставкой Верховного Главнокомандования РККА на месте Юго-Западного фронта Тимошенко.
Здесь же, в Задонье западнее Котельниково, 51-я советская армия Труфанова, а после его болезни Коломийца, две недели сдерживала на переправах через Дон танковую армию Гота.

События, из-за которых три бойца очутились у Котельников начались в конце июля у Курска…

Никто представить себе не мог, что буквально месяц назад всё переменится в один миг на Юге России. Разбитый в пух и прах Вермахт как многоголовая гидра за зиму смог отрастить одну новую голову из трёх отрубленных. После контрудара под Харьковом по плану «Fridericus» гитлеровцы согласно директиве Гитлера No.41 «Fall Blau» начнут 28 июня 1942 года крупное наступление ударом на Воронеж от Курска. 6 июля гитлеровцы овладели северной частью Воронежа. За Дон их не пустили, и они начали продвигаться вдоль Дона на восток.
Год войны кровавых убийц не вразумил. Будто языки жидкой вулканической лавы их полчища двигались к Дону . Словно когти огромного ненасытного чудовища-людоеда рвали Россию и армию храбрых защитников на части механизированные колонны. Они по-прежнему действовали с невероятной для вменяемых людей зверством. Мирных жителей Воронежа и раненых красноармейцев расстреливали в Песчаном Логу. Других сжигали живьём. Вешали на руке памятника Ленину. Венгры вырезали звёзды на груди и щеках пленных, отрезали носы, выкалывали глаза, закапывали полуживых в землю. Не отставали от них румыны. Европейцы убивали раненых, как обязательный элемент своей сионистской стратегии по уничтожению живой силы России. Убивали больных из психиатрической лечебниц вместе с докторами. Убивали сирот. Убивали, убивали, убивали. Капитализм...
После захвата северной части Воронежа между войсками Брянского фронта Чибисова и Юго-Западного фронта Тимошенко возникла брешь в 250 километров в ширину и в 170 — в глубину. Гитлеровцы, заполучив оперативную инициативу, на кураже рванули туда механизированными частями Гота. Они могли делать на этом участке фронта всё, что угодно, а советскому командованию начать отвод  войск Тимошенко и Малиновского фронта, чтобы избежать их гибели. Советские бойцы, командиры всех уровней пребывали в растерянности. Никто толком не понимал, что же происходит, почему Красная Армия опять отходит, она ведь показала под Москвой, что сама теперь может громить Вермахт. Но Сталин приказал: «Отступать!».
Положение войск Тимошенко и Малиновского оказалось тяжёлым. Ровно такое, какое случалось и должно случаться со всеми армиями мира во время вынужденного отступления. Не хватало боеприпасов, горючего, продовольствия. Нарушились управление, снабжение, в хаотичное состояние приходила медицина, транспорт. Большая часть артиллерии отставала, авиация не справлялась с прикрытием всех частей, тыловые учреждения, базы в основном теряли связь со своими соединениями и становились добычей врага. Останавливались без горючего грузовики, тягачи, танки. Начальники лихорадочно разыскивались местные ресурсы суррогатного качества, рассылали представителей по окрестностям для заготовки горючего и масла любыми путями. Снабжающие органы не только не могли снабжать, но даже ответить на вопрос: «Где можно получить горючего?». Танкистам приходилось отбирать в колхозах, совхозах суррогатное горючее, масло, смазку.
Люфтваффе безостановочно наносили бомбовые удары по железнодорожным станциям, узлам шоссейных дорог, мостам, непрерывно штурмовали с воздуха отступавшие части. В арьергардных боях гибли лучшие, преданные стране бойцы, командиры, цвет Родины. Людей одолевал страх окружения, а ещё больший, чем смерть, ужас от возможности позорной и мучительной гибели в плену.
Разгромленный в прошлом году Вермахт в авральном порядке извлекал уроки из своего разгрома и к весне получил усовершенствованное оружие. К такому оружию относился высокоскоростной пулемёт MG.42, прозванный в советских войсках за звук «Пилой Гитлера». По штату 04/750 от 6.12.1941 года советский взвод из 54-х человек имел всего три ручных пулемёта Дегтярёва с суммарной скорострельностью 1800 выстрелов в минуту. Гитлеровское пехотное отделение в 49 человек по штату KStN 138c от 1.11.1941 года имело 4 пулемёта MG.42 с суммарной скорострельностью в 6000 выстрелов в минуту. 1800 против 6000, если не считать «Максимы» и ППШ, разумеется. То есть, если не считать превосходство советской пехоты в артиллерии и миномётах, отделение гитлеровцев равнялись по огневой мощи двум советским взводам. Весной оказалось, что на фронте 3 километра гитлеровский батальон в 500 человек с опорой на свои пулемёты мог обороняться от полнокровного советского полка, пока советская артиллерия не выбивала MG.42.
То же самое произошло с танками. Поступившие весной в Вермахт 75-миллиметровые противотанковые пушка с коническим стволом Pak.40 и подкалиберными снарядами Pzgr.40(W) из американского, испанского и португальского вольфрама лишили советские тяжёлые танки возможности использовать «лобовую» тактику, приносившую успех в прошлом году. Все попадания Pak.40 в КВ-1 оказываются  фатальными за исключением рикошетов. Гитлер получил 1100 тонн вольфрама от США для противотанковых снарядов. В батальоне истребителей танков каждой танковой дивизий на Юге гитлеровцы теперь имели роты по 10 пушек Pak.40. Отныне тяжёлые КВ-1 и тем более
Т-34 не могли царить на поле боя. Люфтваффе усилились за счёт Messerschmitt Bf 109F-3 и 109F-4. Представления о соотношении сил при наступлении и обороне, способы наступления и удержания рубежей сделались неверными. 
Затем армии убийц приступили к операции «Клаузевиц» — 4-я танковая и 6-я полевая армии Гота и Паулюса, вместо наступления на Москву с юго-запада, как в этом убеждала Ставку Верховного Главнокомандования РККА дезинформация «союзников», повернули на юг и восток, на Ростов-на-Дону и Сталинград, выходя на тылы армий двух советских фронтов. Многие фортификационные сооружения, загодя и с великими трудами созданные населением для прикрытия направления на восток в Большой излучина Дона при движении в направлении на юг оказались малоэффективны или вообще непригодны. На устройство новых полос заграждений не имелось ни времени, ни сил, ни средств.
Гитлеровцы планировали нанести удар армией Гота с севера в направлении на Кантемировку, в тыл войскам Юго-Западного фронта, и бросить прорыв тоже на Кантемировку на восток армию фон Клейста, чтобы окружить Тимошенко. Однако Сталин дал приказ Тимошенко отходить в междуречье Дона и Северского Донца. Масса механизированных войск захватчиков сломя голову бросилась в погоню по слабозаселённой территории, углубившись на 180 километров в степи. Со стороны это выглядело чистым безумием — лезть узким клином вглубь советской территории, образуя слабозащищённый северный фланг. Несмотря на все старания, окружить Тимошенко гитлеровцам не удалось. Его войска уходили как песок сквозь пальцы к Донским переправам.
Моторизованные понтонно-мостовые батальоны на грузовиках ЗиС-5 и ГАЗ-АА из 8-й Сапёрной армии, сплавляемые понтонно-мостовые батальоны сапёрных бригад, отдельные сапёрные и инженерные батальоны для отхода войск Тимошенко и Малиновского соединили берега Дона понтонными переправами. Ширина Дона более 250 метров превышала характеристики инвентарных мостовых парков, изготовленных на Ростовских заводах «Красный Дон» и «Красное Знамя». В этом случае недостающие настилы заменяли бочками и другими плавсредствами, собранными в станицах и на хуторах, доводя длину мостов после до 300 метров и более. За это расплачивались снижением грузоподъемности: попускать тяжёлую боевую технику КВ-1 и Т-34 уже не получалось. Безостановочно работали вёсельные и дизельные паромы, пароходы Доно-Кубанского пароходства, баржи, буксирно-моторные катера.
13 июля около станицы Боковской у реки Чир, будучи всего в 200 километрах от практически беззащитного тогда Сталинграда, отказалась от его захвата, и 4-я танковая армия Гота по указанию Гитлера и Oberkommando des Heeres прервала своё наступление на восток на Сталинград вместе с Паулюсом, и начала пересекать Большую излучину Дона в направлении на юг.
Являлось ли это ошибкой Гитлера, как сразу стали шептаться об этом между собой его генералы, если принять за главную цель в стратегии европейских злодеев в России убийство как можно большего количества людей? Убивать, убивать, убивать русских, вместо того, чтобы захватить беззащитный тогда Сталинград, равнялось убийству всех защитников города в степи, и вхождению маршем в беззащитный город. Гитлер не упускал шанс, он просто не мог идти дальше, имея в тылу Тимошенко. Победа ускользала от Сатаны в должности фюрера не в результате его ошибок, а по другим причинам, главная из которых — сопротивление сил добра...
Смысл поворота Гота от Чира заключался в том, чтобы, двигаться на юг и юго-запад в центре Большой излучины у Миллерово окружить войска Тимошенко. Затем, маршевыми колоннами пройти с севера на юг Большую излучину, переправиться через Дон в южном направлении, и двинуться маршевыми колоннами на юго-запад на Кубань, чтобы не дать фронту Малиновско отойти на Кавказ.
Гитлеру и OKH, страшно хотелось такой стратегией заранее решить судьбу Кавказа и Сталинграда, оставив их беззащитными. В середине июля 4-я танковая армия Гота, оставив без внимания незащищённый Сталинград, двигалась по широкой дуге на юго-запад, навстречу дивизиям 17-й армии Руоффа, чтобы встречными ударами 5000 танков, штурмовых орудий, бронемашин, бронетранспортёров и другой бронетехники добиться окружения и уничтожения севернее Ростова-на-Дону 60 дивизий Малиновского и Тимошенко. Ведя сдерживающие бои, Малиновский и Тимошенко отходили к 9 переправам на левый, южный берег Дона, в том числе к Цимлянской и Николаевской переправам.
Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии полагала, что после переправы через Дон войска Малиновского смогут организовать оборону на левом, южном берегу.
Пока многонациональная армия гитлеровца Руоффа в лоб выталкивала войска Малиновского сначала к устью Дона, а затем оттуда и от Ростова-на-Дону на юг, на Кубань, Тимошенко уже вышел из-под удара. Тогда 1-я и 4-я танковые армии фон Клейста стали пытаться окружить Малиновского у Ростова-на-Дону, отрезая ему путь на Кубань. Для этого требовалось максимально быстро захватить переправы в низовьях Дона. С этим, однако, у фон Клейста и Гота возникли проблемы.
Малиновский себя разбить и окружить не дал. Он с боями отошёл к Ростову-на-Дону. 4-я танковая армия Гота из-за сопротивления войск Тимошенко у Миллерово и нехватки горючего уже не успевала помочь фон Клейсту в окружении войск Малиновского. Тогда Гот получил от Гитлера другую задачу: перейти Дон у Цимлянской и перерезать в междуречье рек Маныч и Сал железную дорогу Тихорецкая — Сталинграда в районе Котельниково, Ремонтной, Зимовников.
Котельниково — самый крупный в Сальской степи населённый пункт, аэродром, станция, крупнейшие депо с мастерскими на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Через Котельниково шли на Кавказ эшелоны с вооружением, боеприпасами, запчастями, матчастью, командирскими кадрами для формируемых на Кавказе дивизий. Обратно шли эшелоны с войсками, топливом, продовольствием, продукцией военных предприятий, горючим, материалами, сырьём. Через Котельниково ускользали от гитлеровцев войска Тимошенко и Малиновского.
Для выполнения приказа Готу требовалось «Заблаговременно захватить переправы через Дон в районе Константиновской и Цимлянской, создать плацдарм на левом берегу Дона». Пока Гот, оставив армию Паулюса, огромной тушей механизированных войск двигался на юг, на востоке перед Паулюсом успел встать стеной Сталинский фронт.
В случае прорыва Гота через Цимлянскую к Котельниково, его войска выходили на оперативный простор в Задонских степях. Удобная грейдированная дорога «панзер-штрассе» вела вдоль железной дороги на северо-восток прямо к южным окраинам Сталинграда в обход южного крыла Сталинградского фронта. Это давала возможность Готу угрожать флангу и тылу Сталинградского фронта, заставляя Сталинградский фронт ослаблять сопротивление Паулюсу в Большой излучине Дона, спешно загибать, растягивать южный фланг, пятиться на восток под угрозой окружения. Сама танковая армия Гота могла рассчитывать дойти до Сталинграда быстрее Сталинградского фронта Гордова, увязшего в тяжелейших боях с Паулюсом.
У Гитлера и Oberkommando des Heeres снова мог появится шанс захватить Сталинград без тяжёлых боёв. Сталинградский фронт мог оказаться отсечён от города, окружён и уничтожен в степи. После захвата Сталинграда наступлению гитлеровских и союзных им войск на Кавказ ничего больше из Донских и Волжских степей не угрожало. Изолированные Кавказ и Закавказье с их нефтью, рудой и продовольствием становились лёгкой добычей. Так неожиданно станция Котельниково, не защищённая войсками — невзрачная точка на карте гитлеровских стратегов, сделалась на некоторое время центром тяжести гигантского сражения, разворачивающегося на площади почти соразмерной Великобритании.   
За два месяца до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин из дивизии Воскобойникова, проехавшей полстраны с Дальнего Востока, и попавшей ещё в эшелонах под атаку гитлеровских пикировщиков, танков и бронемашин у Котельниково, участок обороны по рубежу в нижнем течении Дона, вдоль которого на разном удалении шла железная дорога через Котельниково, получил командующий Южным фронтом Малиновский.
До этого охрану 200-километрового южного берега и переправ от Цимлянской до Николаевский, а также выше и ниже их по течению, осуществляли несколько сотен курсантов 2-го Орджоникидзевского, Житомирского пехотных, Краснодарского пулемётно-миномётного училищ. Чуть позже к ним присоединились нескольких тысяч бойцов-пограничников 276-го стрелкового полка 11-й дивизии внутренних войск НКВД Удовиченко.
Для обороны переправ и рубежа вдоль Дона Малиновский выделил 51-ю армию Труфанова, находящуюся в процессе реорганизации. Эта армия недавно понесла большие потери в Крыму и её часть растянулась тонкой красной прерывистой линией по изначально тыловому рубежу. Мизерное количество войск на гигантских просторах годилось больше для охраны тыла. Но тыл стал вдруг фронтом гитлеровцы с восточного направления повернули на юг. К северу от линии Ростов-на-Дону — Морозовск начались смертельные «наперегонки» отступающих войск фронтов Тимошенко и Малиновского с двигающимися к Дону механизированными войсками группы «А» и «Б» Листа и фон Вейхса. Тимошенко и Малиновский спешили к переправам чтобы выйти из-под угрозы окружения, Лист и фон Вейхс стремились отрезать Тимошенко и Малиновского от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, часы.
Окружения полностью избежать не удалось. Часть отходивших с боями из Ворошиловградской области и Донбасса войск Тимошенко и Малиновского всё-таки оказались в оперативном окружении: 9-, 28-, 38-, 57-я общевойсковые и 7-я сапёрные армии. Идущая им на помощь 24-я армия, стоявшая в резерве в районе Каменска — тоже оказалась внутри кольца. Командиры армий: Крючкин, Москаленко, Никлишев и Смирнов бежали на автомобилях в Ростов-на-Дону. Без управления и снабжения, действуя разрозненно, войска героически вырвались из окружения. Не имея организационных возможностей создать мощный кулак, пробить широкую брешь в танковых и мотопехотных заслонах Гота, полностью вывести матчасть, технику, имущество, людей не смогли.
Артиллерия, боевая техника оказались оторванными от баз снабжения горючим, боеприпасами. По приказу и собственной инициативе войска зачастую со слезами на глазах уничтожали дорогостоящую великолепную технику, приводили в негодность матчасть, сжигали склады. Иногда при невозможности тащить вооружение и припасы, их бросали.
Инженерные части двигавшиеся в общем потоке, лишённые связи с начальниками, действовали по собственной инициативе, стараясь помочь войскам оторваться от преследования. В условиях равнины и сухой погоды гитлеровцы, снабжённые вездеходной техникой, легко обходили устанавливаемые на дорогах заграждения. Расположения минных полей узнавали от многочисленных перебежчиков, пленных и сочувствующих местных. Для разминирования использовали чаще всего пленных сапёров или смертников. Гитлеровцы часто успевали обгонять и окружать отходящие колонны войск.
Между Миллерово и Криворожьем пропали оказались разбиты действовали небольшими группами три дивизии. Гот взял более 20 000 пленных из числа тыловых частей, стройбатов, местных жителей. Его штабы отчитались в «мюнгхаузенском» стиле о 40 000 пленных. Несколько тысяч человек, его злодеи в кратчайшие строки убили в «Миллеровой яме» с помощью расстрелов, истязаний, голода, жажды, болезней.
Тем временем основная часть сил армии 51-й армии Труфанова только выходила на свой рубеж обороны по нижнему Дону, выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград. Задача — во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил, если гитлеровцы выйдут к переправам первыми.
Дивизии 51-й армии Труфанова разворачивались одновременно с формированием. Комфронта Малиновский создавал оборону «с колёс». С конца начала июня ударила аномальная жара. Столбик термометра доходил до 55 C. Военнослужащие и беженцы не выдерживали столь высокую температуру, падали в обморок прямо на маршах в открытой степи. На поверхности почвы температура доходила до 65 С..
Первыми вышли на свой 85-километровый прибрежный участок ответственности между станицами Цимлянской и Николаевской батальоны 91-й стрелковой дивизия Макарчука. Здесь в станицах, образованных казаками на местах скифских, хазарских, половецких, ордынские городищ в местах бродов и перепав, ещё стояли каменные бабы, «мамаи» —  антропоморфные менгиры, каменные изваяния высотой до 4-х метров, изображающие воинов, иногда женщин. В древние времена главных переправ через нижний Дон имелось три: в районе устья Цимлы, в районе Северского Донца и в районе устья Аксая. Важнейшими они оказались и теперь. Таково свойство Дона…
Комдив-91 Макарчук происходил из семьи крестьянина с Волыни. Украинец. Семья имела три гектара мелкими кусочками плохой земли. В империалистическую войну в царской армии прошёл через школу прапорщиком. Из армии Временного правительства дезертировал уже подпоручиком. Воевал в Гражданскую войну и интервенцию в партизанах, затем в Красной Армии. Воевал с Чапаевым против Колчака. Коммунист. Сам лично храбрый. Инициативный. Дважды ранен. Орденоносец. Женат на дочери царского полковника. Окончил курсы «Выстрел». Преподавал тактику в пехотном училище. При чистках в армии после заговора Тухачевского не пострадал. Кроме того, покровительствовал служащим с ним этническим полякам. Писал письма Ворошилову. Некорые его подопечные оказалось вовлечены в военно-фашисткий заговор с целью открыть дорогу врагу. В то время Польша ещё готовила нападение вместе с Германией. Спустя четыре года поляков организаторы мировой войны «скормили» гитлеровцам.
На фронте Макарчук как комдив-277 со второй недели войны. Его дивизию сформировали из призывников Донбасса, Славянска, Харькова. Под постоянными бомбёжками он оборонял с этой дивизией Киев у Богуслава против танков фон Клейста. При обороне Богуслава после танковых атак управление дивизией утратил, с трудом и частично собрал рассеянные подразделения. 1/4 дивизии пропала без вести за две недели. Основная причиной неудачи — применение фашистами массированных танковых атак, быстро выводивших из строя противотанковые средства и подавлявших сопротивление лишённых противотанковых средств бойцов при ударах во фланг и с тыла при массированных воздушных налётах.
Оборонялся затем на Каневском плацдарме. Отход гораздо сложнее наступления. Макарчук демонстрировал искусство отхода перед превосходящими силами врага, задерживая продвижение и сберегая личный состав.
Участвовал в Ржищевском контрударе, наступал под Конотопом. Участвовал в контратаке под Сумами. После разгрома штаба дивизии авиацией, части дивизии раздали по другим частям, дивизию расформировали. Макарчук полгода находился в резерве. Обучал пополнение…
Командовать 91-й стрелковой дивизией, находящейся в стадии переформирования, его назначили в апреле этого года. Сейчас перед Макарчуком стояла задача: до прибытия главных армии Труфанова во что бы то ни стало не дать гитлеровцам переправится через Дон у Цимлянской и Николаевской.
Макарчуку предстало занять населённые пункты и укрепления вдоль грунтовой дороги, идущей по кромке заболоченной низины по южному «советскому» берегу от переправы у станицы Николаевской до переправы у станице Цимлянской. Вдоль этой дороги, как бусины на нити, с востока на запад располагались через каждые 5 — 7 километров сёла, станицы, хутора: Красный Яр, Лог, Богучары, Соленовская, Романовская, Потапов, Ясырев, Холодный, Большовская, Морозов, Дубенцовская.
Дивизия Макарчука формировалась в начале года в Дагестане в городах Махачкала, Буйнакск из 18-летней дагестанской молодежи, хорошо выглядящей, но не имевшей боевого духа и боевого опыта. Костяк дивизии составлял из выписанных из госпиталей, в также ветеранов, воевавших за Крым. В дивизии имелось немало осуждённых судом военного трибунала с отсрочкой исполнения приговора до конца войны, а также осуждённых по некоторым политическим статьям, но досрочно освобождённых из ГУЛАГА по амнистии. Из-за относительно большого числа русских и украинцев дивизия считалась у гитлеровцев «элитной».
До выдвижения на рубеж обороны бойцы Макарчука вместе с боевой учёбой, занимались занималась строительством укреплений у Ростова-на-Дону. 3 месяца подготовки, изучение уставов, тактики, дала горской дагестанской молодёжи, не прошедшей допризывной подготовки в ОСОАВИАХИМе основы воинской службы и действий в бою. Большие и необоснованные надежды возлагались на русских и украинских ветеранов сражений за Крым.
Массовые побеги мобилизованных кавказцев, особенно чеченцев, кабардино-балкарцев, дагестанцев, которые с полученным оружием уходили в банды, вынуждало командование вооружать кавказцев как можно ближе к передовой, где соседние боевые части и войска НКВД по охране фронтового тыла могли в крайнем случае противодействовать дезертирам с оружием гораздо успешнее, чем милиция в глубоком тылу. Поэтому большую часть оружия выдали дивизии перед самой отправкой на рубеж.
Некомплект вооружения, связанный со значительной утратой страной запасов оружия при длительных боях, отступлениях, окружениях прошлого и этого годов имел место. Войска утрачивали в боях и бросали миллионы единиц оружия, боеприпасов. Только начиная с весны советская промышленность справилась с компенсацией потерь. Максимально полно вооружались и снабжались дивизии Центрального Московского и Северного Ленинградского направлений. Южное направление считалось второстепенным и пополнения там имели некомплект в 10 — 20 процентов вооружения, которое нивелировалось по мере выбывания из строя личного состава. Прибывающие с Дальнего Востока войска имели отличное и полное вооружение из довоенных запасов Дальневосточного округа.
Кавказское направление даже в начале июля 1942 года, когда уже шло отступление Тимошенко и Малиновского всё ещё считалось второстепенным. Для формирования и пополнения дивизий дополнительных запасов оружия теперь не хватало. Будённый несколько раз просил Сталина о срочной доставке оружия и боеприпасов, и лётчики Московской авиационной группы особого назначения Главного управления Гражданского воздушного флота доставляли вооружение на Северный Кавказ по воздушному мосту.
У Макарчука к моменту выдвижениях на рубеж на 8000 человек не хватало 400 винтовок и карабинов для бойцов тыловых частей, 100 пистолетов и револьверов, 40 пулемётов, 10 противотанковых пушек, почти столько же 76- и 122-миллиметровых пушек и гаубиц. Снарядов имелось мало. Патронов по 30 — 40 на винтовку при норме носимого запаса 120 штук. Для автоматов патронов не имелось. Снабдить боеприпасами и довооружать Макарчука предполагалось уже на рубеже обороны и в боях по мере получения вооружения от промышленности, отступающих частей, а также с артсклада 51-й армии на станции Зимовники. Свой штаб Макарчук разместил равноудалённо от обоих флангов дивизии в станице Семенинской, дивизионный склад боеприпасов на хуторе Пады. Специально для дивизии на станции Куберле в 80 километрах от рубежа обороны развернулся 28-й полевой подвижной госпиталь.
Никто не мог даже себе представить, что после разгрома фон Клейста в прошлом году у Ростова-на-Дону, под Москвой, Деснянском, на нижнем Дону может снова появиться враг. Прибывающие на южный берег Дона советские части оказался почти без каких бы то ни было фортификационных сооружений. Восстановление прошлогодних укреплений на Донском рубеже к августу планировалось силами 102-го Управления военно-строительных работ. Однако но по разным причинам этого не произошло. Укрыться от вездесущей авиации с чёрными крестами негде. Рубеж пришлось срочно оборудовать своими силами и средствами. Растрескавшаяся земля оказалась камнем — рыть окопы почти невозможно.
Другой 75-километровый участок рубежа вдоль Дона правее дивизии Макарчука от станицы Цимлянской до стыка с 64-й армией Чуйкова около устья реки Курмоярский Аксай предстояло занять другому соединению армии Труфанова — 138-й стрелковой дивизии Людникова. Дивизия отправилась к Дону по железной дороге из Краснодара. Сразу по прибытии дивизия первым делом занялась эвакуацией в тыл десятков тысяч голов крупного рогатого скота.
Комдив-138 Людников прошёл всю Гражданскую войну, имел отличное военное образование, воевал уже год. После потерь в Крыму 80 процентов личного состава убитыми, ранеными, пропавшими без вести, отставшими и пленными, когда остался в основном командирский кадр, дивизию пополнили подразделениями 224-й стрелковой дивизии, маршевыми ротами, выздоравливающими из госпиталей, бойцами запасных полков после излечения. Численность довели почти 80 процентов от штата No. 04/200 — до 10 000 человек. Количество ручных и станковых пулемётов — 466, пистолетов-пулемётов — 655. Противотанковых ружей — 279 штук. Общее количество артиллерийских орудий и миномётов — 250. Вес миномётного залпа по мартовским штатам 1942 года превысил предвоенный на 1/3.
Предыдущий штат предусматривал только 2/3 боевых подразделений и 1/3 тыловых и разного рода вспомогательных подразделений. Новый штат уменьшал долю тыловых частей дивизии, выводил ряд боевых частей и вооружения для использования на армейском уровне, повышал концентрацию командного состава и тяжёлого вооружения в пресчёте на одного стрелка. Младший комсостав Людников в основном 18 —19-летние младшие лейтенанты и лейтенанты из военных училищ. Нехватка младшего комсостава — 100 человек. У Людникова тоже имелось несколько сот осуждённых судом военным трибуналом за различные преступления на гражданке и в армии с отсрочкой исполнения до окончания войны. 1/3 дивизии Людникова 35 — 45 летних кавказцы мало непригодные к строевой службе. В том числе почти 1500 грузин, армян и азербайджанцев, которые имели своеобразное отношение к дисциплине и почти неблагородные русского языка.
В каждой «кавказской» роте имелось всего 4 — 6 русских. Боевой дух кавказской части дивизии — слабее некуда. Кавказцы между собой открыто обсуждали способы сдачи в плен при любом небольшом окружении. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, гитлеровцы по опыту считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность» по сравнению с «элитными», то есть русскими частями.
Когда во время остановки севернее станции Ремонтная мимо полка шли колонны отступавших рассеянных частей, бесконечные колонны раненых и беженцев, направлявшихся от донских переправ к Котельниково, комиссарам приходилось придумывать, что это, в основном, отдельные группы «предателей», отступивших после сражения у Харькова. Любое общение с отходившими запрещалось.
Перед отправкой из Краснодара Людников стрелковое вооружение получить не смог. Из-за агентов и диверсантов Абвера эшелон с оружием для дивизии попал под бобовый авиаудар на железнодорожном перегоне Ремонтная — Сальск и оказался уничтожен. Люфтваффе буквально висело над железной дорогой. Ущерб наносился колоссальный. Отбивали налёты с трудом. Множество зенитных орудий шло пока что на формирование истребительно-противотанковых полков Резерва Верховного Главнокомандования. На станцию Зимовники ещё не прибыла четырёхорудийная батарея зенитных орудий и дивизион спаренных зенитных пулемётов. Аэродром для истребителей в Зимовниках являлся запасным. Истребители там не дежурили. На перегонах эшелоны прикрывали только зенитки бронепоездов.
Артполк, противотанковый дивизион и минный дивизион также прибыли без матчасти. Людников остался безоружным перед началом сражения. Ему пришлось вооружаться за счёт отходящих через переправы от Шахт, Морозовска, Миллерово, частей Тимошенко и Малиновского. В этой необычной ситуации за несколько дней Людников при помощи пограничников, дивизионных и армейских и фронтовых заградотрядов на переправах частично вооружил дивизию винтовками, карабинами, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, пушками, гаубицами, миномётами. Боеприпасов он получил мало. Автоматы без патронов. На одну винтовку 3 — 5 патрон. Совершенно не имелось пока мин к 82- 50-миллиметровым миномётам, боеприпасов к противотанковым ружьям и зенитным крупнокалиберным пулемётам. Всего в каждом полку имелось до 1000 винтовок вместо 1800 положенных, 188 автоматов ППШ из 315 положенных, 11 станковых и ручных пулемётов из 280 положенных, по 58 миномётов и 72 противотанковых ружья. Зенитных средств почти не имелось.
Части этой сильно интернациональной дивизии посетил маршал Советского Союза Будённый, который много воевал в этих местах в Гражданскую войну. Он приказал организовать разведку на противоположном берегу, активнее изымать вооружение у разрозненных частей, переходящих на южный берег.
Командный пункт дивизии Людников разместил на центральной ферме Дубовского животноводческого совхоза у станции Ремонтная в 45 километрах от станции Котельниково и в 60 километрах от ближайшего полка. До полка у Верхне-Курмоярского расстояние составляло 135 километров. Чтобы бывать в полках Людников пользовал самолёт По-2. На станции Ремонтная для нужд дивизии развернулся 30-й эвакуационный пункт и 117-й полевой подвижный госпиталь. В начале июля в район Ремонтной также передислоцировался для нужд армии Труфанова подвижной полевой госпиталь No.332. Сначала госпиталь работал в слободе Ильинке, затем перебазировался в станицу Подгоренскую.
Ещё одной дивизией, срочно выдвигаемой на южный Донской рубеж, стала 157-я стрелковая дивизия Куропатенко, ветерана Гражданской войны, с академическим военным образованием и опытом сражений в Крыму. Куропатенко предстояло прибыть со станции Тихорецкая на станцию Ремонтная и занять оборону между дивизиями Макарчука и Людникова. После потерь 80 процентов личного состава дивизии в Крыму убитыми, ранеными, пропавшими без вести, пленными, дивизию Куропатенко пополнили в июне ветеранами 276-й дивизии, имеющими большой опыт боёв, в также выздоравливающими из запасных полков и маршевым пополнением. Всего 70 процентов штатной численности, то есть до 9000 бойцов.
Великогерманский рейх мог мобилизовать больший процент своих мужчин: на него работала вся Европа. Кроме того имелась большая недостача в воспалении потерь в офицерах.
Так в прошлом году — к 30 октября 1941 года во время проведения операции «Тайфун» фон Бок докладывал Гитлеру о серьёзной проблеме в связи с потерями офицерского состава в его группе армий «Центр». По всей группе армий более 120 батальонов находятся под командованием обер-лейтенантов и капитанов, более 250 рот находящийся под командованием фельдфебелей. Обычно батальонами командовали майоры или подполковники. Но во время наступления на Москву ими командовали офицеры, которым по должности и опыту полагались взводы. Они обладали определённым боевым опытом, но в части командования десятками человек, а не сотнями в тесном взаимодействии с танковыми частями, артиллерией и авиацией.
Потери офицерского состава и унтер-офицеров неизбежно затрагивал не только область профессионализма оставшихся за них командиров, но и то, что солдат на фронте сражается, исполняя приказы командира. А командира убили русские? Его потеря неизбежно парализует волю к победе. Результат? Разгром!
Куда же делись офицеры и унтер-офицеры Вермахта и почему Великогерманский рейх не смог их дать фон Боку в самый ответственный момент? Почему Красная Армия таких проблем не знала? Лейтенанты командовали взводами и даже каждым отдельным танком КВ-1, а подполковники и майоры командовали батальонами. 
Если гитлеровцы, имея штат пехотной дивизии в 17 000, после двух месяцев боев насчитывали по 14 000, то советские «переформированные» дивизии имели численность примерно 8 — 9000 человек. То есть одна гитлеровская дивизия могла равняться по численности 1,5 — 2,0 советским «свежим» дивизиям при одинаковом количестве тяжёлого вооружения. Советский солдат оказывался по общим удельным показателя более вооружён и имел больше обученных в училищах военных специалистов в командовании. 
При этом гитлеровцы из-за массовой гибели своих войск испытывали постоянный недостаток в вооружении. Это хорошо видно на примере основной огневой силы гитлеровской пехоты — пулемётов. Если Красная Армия на 99 процентов вооружалась отечественными пулемётами, то Вермахт имел 1/4 пулемётов иностранного производства — более 70 разных видов. К иностранным пулемётам Вермахта и СС прежде всего относились французские станковые и ручные пулемёты «Hotchkiss» калибров 6,5-, 7,5-, 7,65-, 7,92-миллиметров марок М1914, M1926, Mle1914, Mle1922, M1926, имевшие в Вермахте обозначения MG.201(n), MG.257(f), (j), MG.105(f), MG.220(b), MG.238(p), MG.152(g), полученные или захваченные соответственно у Норвегии, Франции, Бельгии, Польши, Греции.
Другим производителем, чьими пулемётами массово вооружились фашистские войска, являлась чешская фирма Zbrojovka Brno. Это 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты ZB-26, ZB-30, ZB-37, ZB-37 mod.40, имевшие в Вермахте обозначения MG.26(t), (j), MG.30(t), MG.37(t) полученные или захваченные соответственно у Чехословакии и Югославии.
Французские 7,92- и 8-миллиметровые станковые пулемёты времён Первой Мировой войны «Saint-Etienne» Mle1907 и Mle1907/16, полученные во Франции, Греции, Югославии, гитлеровцы использовали под обозначением MG.256(f), (g) или (j).
Также Вермахт применял австрийские пулемёты Schwarzlose времён Первой Мировой, полученные от Австрии, а также польские, бельгийские, югославские станковые и ручные пулемёты «Maxim» MG.08 и MG.08/15. Использовались гитлеровцами ручные и станковые пулемёты Madsen   М1902 и М1924 датской фирмы «Dansk Rekylriffel Syndikat» калибров 6,5, 7,92 и 8 миллиметров, полученные в Дании, Норвегии, Голландии, Югославии. В 1940 году Великогерманский рейх оккупировала Данию. Датскую армию… гитлеровцы не распустили, а только изъяли в свою пользу её тяжёлое вооружение и пулемёты. Высокие отношения! К пулемётам Первой Мировой войны, принятым Вермахтом на вооружение относились 7,65-, 7,92- и 8-миллиметровые ручные пулемёты Fusil-Mitrailleur Chauchat Mle 1915 CSRG под немецким обозначением MG.126(b), MG.156(f), MG.156(g), MG.147(j), полученные в Бельгии, Франции, Греции, Югославии. 
Полученные и захваченные у англичан, французов, бельгийцев 6,5-, 7,71- и 7,65-миллиметровые ручные английские пулемёты «Lewis» М1920 и Mk.1 использовались под обозначением MG.100 (h), (b) MG.105(e).
На вооружении гитлеровцев имелся также 7,5-миллиметровый ручной пулемёт MAC M1924/29 под обозначением MG.116(f) производства французской фирмы Manufacture d’Armes de Chatellerault. 6,5-, 7,71-, 7,92-миллиметровые английские станковые пулемёты «Vickers» Вермахт захватил у англичан и голландцев. 7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r)…7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r).
В Польше Вермахт получил для себя американские 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты
«Browning» wz.28 и М1930, используемые в Вермахте под обозначением MG.154(p) и MG.30(p). В 1921 году по указанием французов в счёт репараций немецкие заводы Mauser передали Польше порядка 1000 станков для оружейного завода в Варшаве, который начал массово выпускать оружие системы Маузер. В 1927 году начал массовый выпуск оружия Маузер и завод в польском Радоме. Производство продолжалось и при оккупации, в том числе пулеметов MG.34 и MG.42… По производству пулемётов Генерал-губернаторство Польша в три раза в 1941 году опередила Францию. Только на следующий год французы догнали поляков в поставках стрелкового оружия Вермахту…
При превосходстве гитлеровской пехоты в огневой производительности стрелкового оружия из-за широкого применения новейшего высокоскорострельного переносного пулемёта MG.42 и трофейного оружия, артиллерия гитлеровской пехоты оказалась заметно слабее артиллерии советской пехоты. Это позволяло и к MG.42 относится прохладно в советских войсках — на его огонь отвечала артиллерия и миномёты. Первым, кто погибал в бою, — немецкий пулемётчик со своим высокоэффективным MG.42. По нему било всё, что оказывалось под рукой у советской пехоты, прежде всего: пушки на прямой наводке, противотанковые ружья, автоматические винтовки, миномёты, снайперы. Никто из немцев не хотел идти в пулемётчики, ведь это: «Прощай, Германия!». Долго они не жили.
Идущая в авангарде наступления армии Гота элитная из-за повышенного количества солдат и вооружения моторизированная дивизия «Великая Германия» Хёрнляйна имела перед началом наступления около 20 тысяч человек и равнялась по численности двум «свежим» советским дивизиям 51-й армии Труфанова. Рвущийся на опережение к Багаевской и Раздорской переправам Хёрнляйн имел собственный танковый полк, пехоту на бронетранспортёрах, шестиствольные химические миномёты, обладающие очень большой плотностью огня осколочно-фугасными минами, что делало «великогерманцев» вдвое более сильными по огневой производительности чем две «свежие» советские дивизии. Другое дело, что «Великая Германия» — одна такая на весь Вермахт. Германское командование, как и в прошлом году, заваливало Красную Армию в местах прорыва трупами своих солдат и союзников, остовами своей сгоревшей техники, массой снарядов, бомб, мин и пуль, которые для них изготавливала вся Европа. Советское командование такими ресурсами не обладало. Красная Армия, хочешь не хочешь, воевала не числом, а умением и большими количеством лучшего оружия.
Имея передовое отечественное вооружение, Красная Армия категорически не использовала трофейное за исключением тактических случаев. Это исключало хаос с производством боеприпасов и снабжением, несчастные случаи, «дружественный огонь», ведущийся по звуку оружия, свободные действия диверсантов.
В ситуации полного аврала положение с комплектованием и вооружением у Куропатенко оказались даже хуже, чем у Людникова. Время не ждало — гитлеровцы уже шли к Дону. Батальоны и артиллерию Куропатенко при выгрузке на станции Зимовники и Ремонтная бомбили Ju 87 и He 111. Бомбили на марше. Потери в людях и матчасти начали расти ещё до начала боёв. Для дивизий предназначался 2-й эвакогоспиталь на станции Гашун.
Вооружение и боеприпасы Куропатенко пополнял за счёт отходящих через переправы частей. Все отходящие на южный берег Дона войска Будённый приказал приводить в порядок использовать для усиления обороны. Однако части оказались перемешаны, утратили связь с тылами и своими командирами. Раненые, испуганные, голодные, обезвоженные, деморализованные, измотаные, зачастую без оружия и боеприпасов, они не годились для немедленного использования. Из этой массы подразделений сразу создать боеспособные полки, а тем более дивизии с артиллерией и спецчастями не представилось возможным. Их с сожалением отправляли далее на Кубань или к Сталинграду. Единственно, чем мог Труфанов усилить оборону своей армии кроме отходящих частей — батальонами молдавских милиционеров и сводными полками пограничников, ранее охранявших западную границу на Западе.
Управление тыла продовольствия Куропатенко отгрузило не сразу. Продуктов по прибытии — одна суточная дача. Местное население заготовкам продуктов содействовало слабо. С колхозами и совхозами договориться тоже оказалось непросто — они имели напряжённые обязательства по поставкам перед централизованными органами. Поэтому неделю пришлось мясо закупать у единоличников, а также варили похлёбку, кашу из созревшей ржи. Русское, реже казачье население выносило пирожки, сметану, сало. Калмыцкое население продукты прятало.
Между Цимлянской и Николаевской надпойменные террасы правого, северного «немецкого» берега возвышались над левым, южным «советским» на 10 — 30 метров. В отдельных местах белые меловые скалы имели высоту в 100 метров. Гитлеровцы могли просматривать левый «советский» берег на 20 — 25 километров. Редкие лесные массивы, отдельные пятна чахлого редколесья не могли маскировать передвижение войск в дневное время.
Для войск, обороняющихся на низком и открытом южном берегу, Дон в качестве оборонительного рубежа не являлся  особо благоприятным. Большая часть хуторов и станиц здесь располагалась в низинах из-за сильных зимних ветров. Это не позволяло превращать их в опорные пункты.
Появление в прибрежных станицах и на хуторах беженцев с Украины, Белоруссии и северных районов Ростовской области стало первыми признаками отступления советских войск к Дону. Дороги запрудили в огромном количестве скот, угоняемый в тыл, колонны тракторов, комбайнов и различной сельхоз и боевой техники. Сплошным потоком шли люди — настоящая живая река с притоками и озёрами.
Подвижные соединения армии Труфанова первоначально состояли из этнической кавалерией: кабардино-балкарцы, калмыки, чеченцы. О ненадёжности этих людей русские командиры имели полное представление. Однако обстановка заставляла использовать то, что имелось. На правый фланг армии для патрулирования рубежа от Цимлянской до устья Курмоярского Аксая за день до начала боёв за переправы перебросили по железной дороге малочисленную — 4500 человек, но отлично вооружённую 115-ю кабардино-балкарскую кавалерийскую дивизию полковника Скорохода, а также отдельный чеченский 255-й чечено-ингушский кавалерийский полк Висаитова численностью 1500 человек. До этого кавказцы в районе станции Пролетарская выполняли заградительные задачи по охране тыла фронта: вели облавы в лесных массивах и плавнях реки Чупрак и Маныч на бандитов, дезертиров, диверсантов, охраняли табуны, отстреливали волков.
Этническая кабардино-балкарская кавдивизия Скорохода состояла из кавказцев только на 1/3. Скороход имел 13 полевых артиллерийских орудий, 8 противотанковых 45-миллиметровых пушек, 74 миномёта, 9 зенитных пулемётов, 20 грузовиков. В качестве усиления Скороход получил мощное и мобильное средство огневого нападения — полк «Катюш» из Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Большинство кабардино-балкарцев не проходил прежде ни срочной службы, ни допризывной подготовки, не знали русского языка. Некоторые совершенно неграмотны. Призванный из запаса командный состав в большинстве своём не имел опыта участия в современной войне. Политсостав, за единичными исключениями — с гражданских партийных должностей.
Чтобы уравновесить в боевой обстановке по численности и вооружению появившуюся на северном берегу у Константиновской переправы 20-тысячную моторизованную дивизию «Великая Германия», потребовалось бы три таких кавдивизии как кабардино-балкарская, да ещё танковая бригада и полк «Катюш» в придачу. И то, гитлеровцы из «Великой Германии», имели бы преимущество за счёт своего танкового полка, 530 единиц прочей бронированной техники, большего количества вездеходов и грузовиков.
Но даже три кавдивизии c частями усиления, выйди они в чистое поле против «Великой Германии», оказались бы в тяжёлом положении из-за действий авиации, увязанных с действиями танков и мотопехоты, воздействующей на советские части до и после боя. Активно действующая на этом участке фронта советская авиация пока не могла этому помешать. Не получилось у неё и гибко поддерживать свои войска.
А тут ещё кавказцы... Вопрос по кавказским нацменам в Красной Армии стоял остро. Значительная часть Кабардино-Балкария имела настрой резко антисоветский, соответственно воевать с фашистами не желала. Даже коммунисты не собирались идти в партизаны в случае прихода гитлеровцев. Многие районы заранее послали к гитлеровскому командованию делегатов с вопросами об устройстве будущей власти. В населённых пунктах, вроде Куркужина Кубинского района, Шардаково Зольского района, Каменномостского и Сармаково Нагорного района, в Черекском ущелье и других местах, Советскую власть фактически ликвидировали насильственным путём. В горах собрались крупные банды. Особенно активно и кроваво действовали банды Табаксоева, Занкишева, Асманова. Нападали на колхозы, органы власти, милицию военнослужащих НКВД и Красной Армии. То есть действовали ровно так, как гитлеровские диверсанты. Некоторые главари бандитов до этого занимали должности в руководстве колхозов. У балкарцев — горных татар, чрезвычайно сильно проявлялось феодальное мышление и влияние бывших таубиев Атажукиных, Наурузовых, Таубиевых. Не дойдя в свою развитии даже до капитализма, тёмные горские массы оказалось глухи к идеалам более высокой степени развития общества — коммунизму.  Принятие ими Советской власти оказалось лишь мимикрией перед лицом мощного рабоче-крестьянского государства.
У кабардинцев в сознании также сохранились сильные феодальные пережитки, слегка закамуфлированные Советской идеологией. Из 25 000 призванных из Кабардино-Балкарии в действующую армию дезертировало 5000 человек сразу. То есть 20 процентов сразу стали предателями и изменниками. Только так можно квалифицировать бегство из армии, ведущей тяжелейшую войну. Естественно, когда кабардино-балкарская кавдивизия оказалась на фронте, что следовало ожидать от горцев? Такого же дезертирства. Только русская часть этой дивизии, кабардино-балкарские коммунисты, комсомольцы, активисты могли выполнять боевую задачу. Остальные при первом бое желали дезертировать, вернуться к себе и приводится к бандам.
В начале битвы за Сталинград и Кавказ основная масса национальных дивизий, как неустойчивые и малоценные в боевом отношении, оставалась в стороне от сражений. Нацмены занимали оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках или на границе с Турцией. Командование рассчитывало прежде всего на дивизии со славянским личным составом. Такие «славянские» дивизии направлялись из резерва Ставки, часть формировалась на месте за счёт сокращения тылов, подразделений отступавших войск других фронтов, и немедленно вводились в бой. Именно они выносили на себе всю тяжесть боёв на Юге.
Крымский фронт на 35 процентов состоял из кавказцев. Результат — разгром при проведении фон Манштейном операции «Охота на Дроф». По вине «грузинской» 63-й горнострелковой дивизии Крымский фронт оказался разрезан, обойден, понёс серьёзные потери. Только после этой неудачи начальник Главного Управления формирования и комплектования войск генерал-полковника Щаденко дал указание о максимальном недопущении в состав дивизий кавказцев: «Прежде всего, использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев!».
Владея стратегической инициативой, неожиданным поворотом со Сталинградского направления на юг танковых армий после прорыва в тылы Тимошенко, быстрым наступлением вдоль Дона с востока на запад, гитлеровцы вынудили советские дивизии покидать Ростовский район обороны, Кубань и отправляться на плохо подготовленные рубежи по нижнему течению Дона, «с колёс» занимать их тонкой красной линией. Вот тогда возникла нужда использовать в бою против заматеревших в весенне-летних сражениях механизированных войск европейских убийц ненадёжные кавалерийские части из кавказцев и калмыков. Проблема состояла в том, что части из нацменов держались лишь за счёт усилий русских командиров и взводов Особых Отделов НКВД, а не за счёт патриотизма, рабоче-крестьянского сознания защиты социализма, как это происходило в «русских» дивизиях.
Из Чечни и Ингушетии на войну с фашистами вышел лишь один Чечено-ингушский кавполк Висаитова, на 1/3 состоящий из русских. Для Деникина Чечня и Ингушетия в своё время дали три дивизии! Доблестью в бою на Украине и на Дону те дивизии, правда, не отличились, но грабежами, убийствами и изнасилованиями прославились в веках. За освобождение от царского и казачьего ига, за возвращение земель на плоскости, Чечня и Ингушетия ответили рабоче-крестьянскому государству чёрной неблагодарностью и предательством.
Входивший вместе с «кабардино-балкарцами» и «калмыками» в Отдельный кавалерийский корпус, полк Висаитова имел 1100 человек, 30 пулемётов, 20 миномётов, 5 раций. Для ведения общевойскового боя кабардино-балкарская и калмыцкая дивизии и чечено-ингушский полк годились ограничено, поэтому на них и возложили, в основном, функции заградительную. Главное Управления формирований РККА хотело для заградительных целей отозвать чечено-ингушский полк в Москву для помощи милициив войне с бабами на вокзалах, но Будённый ответил отказом. Полк требовался для заграддействий в полосе его фронта, где имелось много частей, составленных из кавказцев и калмыков, склонных к уходу в банды. Также борцы Висаитова хорошо справлялись с гитлеровскими диверсантами, парашютистами и террористами.   
Маршал Советского Союза Будённый, командующий сначала Северо-Кавказским направлением, а затем Северо-Кавказским фронтом, имел в своих войсках 43 процента кавказцев. Формируя воинские соединения на Кавказе, он как никто другой знал, что отношения местного населения у Советским органам власти на Кавказе традиционно более, чем напряжённые. Теперь вынужденные изъятия продовольствия и конского состава из колхозов, которые зачастую являлись только прикрытием для исконных единоличных хозяйств горцев, особенно в Чечне, привели к значительному, зачастую вооружённому сопротивлению. Горцы хотели у русских только брать, ничего не давая взамен.
Из больших сборных лагерей призывников в Прохладном и Моздоке каждый день дезертировало по 20 — 30 горцев. Много дезертиров скрывались в лесном массиве у Орджоникидзе, в Черекском ущелье, ожидая прихода немцев. Такая же ситуация сложилась во многих других лесных массивах и ущельях Северного Кавказа: бандиты, дезертиры, скрывающиеся от мобилизации. Возможность партизанской войны местного населения против гитлеровцев на Кавказе отсутствовала. Наоборот, существовала во много раз большая вероятность массовой войны банд против Советской власти, вероятность поддержки наступающих гитлеровских войск для возвращения частнособственнической сладкой жизни за счёт слабых и бедных. Особенно сильны такие настроения среди оказались у чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев. Банды нападали на советских работников, активистов, милиционеров и военнослужащих. Нацмены укрывали у себя агентов Абвера, координирующих их действия.
Из чеченцев Будённому не удалось сформировать кавалерийскую дивизию, как планировалось. Призывников хватило только на полк, да и то состоящий на 1/3 из русских. Чеченцы полка являли собой работников советских органов власти, партактив, комсомольцев. Такая же картина сложилась с кабардино-балкарцами.
Отдельный кавалерий корпус Погребова из кабардино-балкарских, чечено-ингушских и калмыцких кавалеристов формировался по сокращённому штату для использования в тылу, и не имел корпусных подразделений обслуживания и боевого обеспечения. Вот и «отдельным», а не номерным он стал по причине невозможности использовать его как часть общевойсковой армии для стратегических действий при прорывах, контрударах, рейдах, окружении. Разве что только для преследования разбитого врага могли гониться горские и калмыцкие всадники.
Если в Отдельный кавкорпус Погребова горцев и калмыков «загоняли из-под палки», то 17-й казачий кавалерийский корпус Кириченко шли добровольцы. Корпус мог позволит себе даже конные сабельные атаки, как сегодняшняя атака станицы Кущёвской, в результате которой 2500 фашистов оказались порублены. В это же время кабардино-балкарские и калмыцкие дивизии такое же количество потеряли дезертирами и ушедшими в банды. Хорошо видно, кто пошёл родину от фашизма защищать, а кто «отбывать номер». Так же и никак иначе использовал Деникин соединения кавказских кавалеристов в армии в Гражданскую войну 25 лет назад.
Штаб Отдельного конного корпуса Погребов разместил на станции в Сальске. Его части всё ещё комплектовалась. Наиболее хорошо подготовленных калмыцких кавалеристов пришлось сразу передать в сильно ослабленную при отходе за Дон 37-ю армию Козлова для обороны переправ между Манычем и Салом у Раздорской, Багаевской, Семикаракорской. Погребов остался с одной дивизией кабардино-балкарцев и полком чечено-ингушей.   
Тем временем через переправы у Цимлянской и Николаевской на южный берег продолжали безостановочно идти войска отступающих по приказу Ставки фронтов Тимошенко и Малиновского. У переправ возникло большое скопление войск, техники, эвакуированных, беженцев, имущества, скота. Из-за автаналётов порой наступал хаос. У станицы Николаевской один из понтонных мостов на сутки разбило. Переправлялись паромами, на плотах и баржах. Тяжелораненых вывозили пароходы. Станица горела. С воздуха враги разбили наплавной мост у Раздорской. Там остались только паромы.
Переправившись, окруженцы, беженцы, раненые, распускали панические слухи о силе врага и что он скоро выйдет к Дону:
— Бегите отсюда! Немчура прёт несметной силой!
— Ничего не помогает! Горючки нет, патронов нет, комиссары разбежались!
Шли смертельные «наперегонки» отступающих войск с двигающимися к Дону механизированными войсками гитлеровцев для занятия переправ. Гитлеровцы намеревались отрезать советские войска двух фронтов от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, на часы.
Для обороны Донского без переформирования и отдыха годилось не более 1/4 отступивших за реку войск. Вместо занятия позиций на рубеже десятки тысяч бойцов и командиров разбредались по южному берегу в поисках свои штабов, полевых кухонь, медицинской помощи, укрытий от авиации. Другие поддавались стихийному бегству на юг. Пограничники и милиционеры у них отбирали оружие и передавали в дивизии армии Труфанова. Самих бойцов направляли на армейские и фронтовые сборные пункты.
Восточнее Цимлянской пока царило спокойствие: по переправам у станиц Верхне и Нижне-Курмоярским, у хутора Кривский, войск шло мало. Переправлялись отдельные группы с незначительным количеством техники. Их отправляли в Котельниково.




Глава 1. Утро 2 августа 1942 года, авангард 208-й стрелковой дивизии

Степь юго-западнее небольшого городка Котельниково на железной дороге Сталинград — Ростов-на-Дону заполняли толпы бегущих на восток беженцев, группы, колонны военнослужащих, а также транспорт, табуны колхозных лошадей, стада коров, отары овец. Русские, евреи, казаки, калмыки с возами, телегами, бричками, навьюченными верблюдами и лошадьми, на грузовиках, конные, пешие, с ручными тележками, кто налегке с одним чемоданом, кто со всеми пожитками, кроватями, зеркалами и фикусами двигались сплошным потоком. Беженцы, эвакуированные вели и везли с собой детей, стариков, собак, коров, коз, даже крикливых гусей. Усталые, встревоженные лица то и дело обращались на запад. Оттуда доносился гул близкого фронта. Неустроенность, лишения, ждущие беженцев в местах, куда привёл бы их путь всеобщего исхода, страшил их намного меньше, чем определённость немецкой или румынской оккупации...
Над бескрайним простором, безжалостно спалив утром все зазевавшиеся и не откочевавшие вовремя на юг в сторону Кавказа дождевые облака, неподвижно висел солнечный диск... Там, где начиналась Калмыкии, виднелись пологие возвышенности: то ли курганы, то ли водоразделы балок. Светло-зелёными полосами пролегли вокруг многочисленные возделанные поля, обозначались бледно-оранжевыми пятнами заросли подсолнуха, хвасталась ржавым золотом перезрелая пшеница. Между ними огромными озёрами серебрился ковыль, как седые гривы живших здесь с сотворения мира многих поколений коней. Среди бурых и тёмно-зелёных разнотравий кое-где — стога сена будто юрты. Когда ленивый ветерок сносил в сторону пыль и горечь дыма, проявлялся чудесный запах разнотравий, словно великий натуралист сушил здесь свой вечный огромный гербарий...
Величественная панорама неестественно дрожала, словно на её поверхности располагалось тонким слоем озеро или море. Но это лишь слой раскалённого воздуха. Миражи показывали обманутому зрению блюдца искрящейся водной поверхности, цветущие оазисы. Но вот — проходили мгновения и кроме пыльного пространства впереди не оставалось ничего...
Повсюду движение, шлейфы пыли от идущих на восток людей, скота и разнообразной техники... От этого зрелища становилось не по себе. Происходило что-то непонятное, грандиозное, страшное, противное человеческому сознанию и представлению о правильном...
Сквозь ряды деревьев лесопосадок невдалеке от степной дороги вдоль берега реки Курмоярский Аксай проглядывали разномастные саманные крыши хутора Пимено-Черни. Постирочные мостки, коровы, огороды. Неподалёку горел хутор Нагольный. За ним ещё дальше горела станция Котельниково. Везде в бесконечной степи что-то горело, дымилось. Насколько хватало глаз множество пожаров разной силы и удаления струили в небо дымы всех оттенков серого и чёрного. Горели пшеничные поля, подожжённые колхозниками чтобы хлеб не достался страшному врагу. Смрад пожарищ резко бил в нос. Очень и очень далеко со стороны Волги тоже виднелись дымы. Не отдельные дымы, а скорее серо-голубая стена поднималась из-за горизонта в синее небо.
— Эй, не материться, товарищи бойцы! Аж с души воротит, до чего похабные языки у вас, дальневосточники! — сурово сказал высокорослый и молодцеватый старшина с зелёными полевыми знаками различия на вороте гимнастёрки,  получившем от пота из-за страшной жары широкий чёрный кант, — кто там такой острослов про беженских баб? Они ж вам в матери годятся!
Старшина обернулся, поверх голов красноармейцев своей 1-й роты оглядел длинную, пыльную змею стрелкового батальона, медленно выползающую на пологую возвышенность после преодоления очередного сухого ерика среди толп беженцев и гуртов скота: 1-й батальон 435-го стрелкового полка 208-й стрелковой дивизии. В колонне несколько батальонных грузовиков и повозок, упряжки противотанковых пушек, дымящие борщом с мясом полевые кухни.
Дивизия формировалась под Владивостоком в Хасанске как соединение 25-й армии Парусинова из Дальневосточного фронта Апанасенко. Комдив — 39-летний полковник Воскобойников. Ранее командовал полком на Дальнем Востоке. Комиссар — старший батальонный комиссар Малафеев, начштаба полковник Малявин. Личный состав призывался со всех военкоматов городов и районов Приморья в октябре — ноябре прошлого года. Вместе с боевой подготовкой строили укрепления на советско-маньчжурской границе.
Более половины бойцов дивизии — азербайджанцы, привезённые зимой из Закавказья для формирования дивизии на Дальневосточном фронте вместо тех, что отправились под Москву громить группу армий «Центр». Остальные сибирских коренных национальностей и русские. Много бывших заключённых. Воевать ни азербайджанцы, ни бывшие зеки не хотели. Возраст — от 18 до 44 лет. Но основная часть в дивизии старше 30 лет. Командиры в основном русские из резерва.
Дивизия состояла из трёх стрелковых полков по три неполных стрелковых и одному миномётному батальону в каждом. Численность батальона примерно 600 человек. Вооружение всё отечественное — 80 процентов от штата. Артполк, противотанкисты, сапёры, связисты, разведчики, зенитчики, химики, медики, транспортники, ветеринары и так далее. До полной штатной численности и вооружённости дивизию предполагалось довести на фронте за счёт отступающих частей.
Подготовка в подразделениях неравномерная. Азербайджанцы несли службу крайне неохотно. Русский язык понимали не более 1/4 «кучкрявеньких», как их промеж собой называли бойцы других национальностей. Многие дезертировали, широко проявлялись антисоветские настроения. Управление ими затруднялось. Взаимопонимание отсутствовало. Особенности исторического пути и культуры Азербайджана сказались на том, что уровню образования, владения русским языком, интеграции в русскую культуры азербайджанцы сильно уступали даже своим закавказским соседям. Часть из них даже на родном языке читали кое-как. Негативный опыт по службе азербайджанского пополнения на Дальневосточном фронте имелся большой. Кроме того азербайджанцы имели общие тюркские корни с населением антисоветски настроенной Турции и поэтому являлись неблагонадёжными. Из всех кавказцев, они с начала войны проявляли себя наиболее «политически неустойчивыми», склонными к дезертирству и сдаче в плен. Азербайджанцы везде становились очагом разложения, очковтирательства, безделья, падения дисциплины, воровства…
Сдвинутая с мокрого лба старшины видавшая виды фуражка едва держалась на макушке за ёжик коротко остриженных седых волос. Также сдвинутые на затылки пилотки бойцов не падали лишь оттого, что они наклоняли, вытягивали вперёд чёрные от пыли и пота шеи, будто лошади.
Густая пыль прилипала к мокрым лицам, въедалась в гимнастерки, бриджи, запорашивала обмотки, ботинки. Она оказывалась везде: в носу, во рту и ушах, в карманах, на оружии, в сумках, в воздухе, носоглотке. Казалось, что именно из неё, мелкой и обильной, похожей на рассыпанный вокруг серый цемент, сделана вся Сальская степь...
На линии взгляда старшины, устремлённого поверх голов бойцов через пыль и дрожащий раскалённый воздух, вдали, будто разорванные и брошенные в траву стеклянные бусы, среди плотных серо-зелёных кустарников маняще поблёскивала река Курмоярский Аксай. Река то пряталась от взгляда за крутые берега речной поймы в местах, где делала повороты, то на других участках виднелась вдруг вся. Рядом с узкой полосой лесопосадок слегка приподнимались камышовые и дощатые крыши калмыцкого хутора Караичев. Там батальон прошёл на рассвете. Отмеченный на карте мост у села кто-то разобрал. Он мог бы весьма сократить путь...
Дальше за Караичевым висели миражом в голубом воздухе серые полоски строений свинофермы совхоза имени Ленина с серебряным гвоздём водокачки посредине. Несколько мельниц застыли там огромными лопастями в полном безветрии. На горизонте с запада вверх поднимались три столба чёрного дыма на высоту, где обычно бывают только облака. Это горели склады на станции Ремонтная. Дым пожарища загибался на северо-восток в сторону Волги и Сталинграда, повинуясь высокому холодному ветру тропосферы...
Курмоярский Аксай для летнего меженя странно наполнился. Сказались сильнейшие ливневые ночные дожди последних дней июля. Собравшаяся по балкам, ерикам, старицам и оврагам вода, начиная от балки Радыка и Сухой до Нагольной и Лога, наполнила на несколько дней очень скромную степную реку, становящуюся широкой до ста метров только у места впадения в Дон у Верхне-Курмоярской станицы.
До хутора Пимено-Черни река просматривалась свинцовым пунктиром между лесопосадками и возвышенностями, протекая с востока на запад. После хутора она текла на юго-восток, образуя гигантскую излучину. От Караичева до станции железной дороги Котельниково река вновь поворачивала на запад, уходя затем на северо-восток в сторону плавней Дона. Многочисленные заросшие кустарником и деревьями старые меандры, ерики, небольшие яры Курмоярского Аксая словно следы когтей и клыков огромного хтонического чудовища иссекли пространство вокруг реки, делая далеко не все подходы к ней удобными для переправы. А издалека вроде степь как степь — ровная как стол. А поедешь, так будешь плутать, как в лабиринте, если не знаешь дороги...
Старшина вздохнул... Пыль въедалась в обмундирование, белёсой пудрой покрывала лица, волосы красноармейцев, от чего все враз превращались в блондинов, до ужаса напоминавших солдат Суворова в париках. Лица же, напротив, казались чёрными от грязи, как у африканских негров. Салаги... Они думали, что сейчас им тяжело! То-то случится потом...
Всем этим молодым дальневосточникам 1-й роты, зекам и азербайджанцам 2-й роты и казахам 3-й роты ещё только предстояло столкнуться с ужасом передовой, очутиться среди него ежедневно, постепенно смещая шкалу привычных ценностей до того, что трупы станут частью повседневности. Со временем предстояло привыкнуть, и уже не удивляться, что число трупов в такой же форме, как не тебе, с каждым днём растёт. Потом уже не различать, кто это, свой или чужой там лежит. Вскоре и сам себе покажешься существом неживым и никогда не жившим по-настоящему, а так, чем-то вроде комка земли.
Ненормальному мало-помалу предстояло стать нормой, ведь убийство на войне всё равно вне привычного. Хотя «нормальное» поведение на поле боя — само по себе абсурд, раз предполагает убийство. Убийство всегда оборачивается ожесточением, а оно создаёт проблему для мировосприятия.
Чувство неопределённости, вот что ещё станет верным спутником этих молодых людей. И ещё страх. В один момент придётся пройти через это. Разговариваешь со своим товарищем, а он вдруг вздрагивает, оседает на землю или дно окопа и спустя пару мгновений — он уже мёртв. Вот такой он — ужас. Ты видишь, как другие переступают через недавно живого твоего друга, словно это уже камень на дороге. Неотвратимо давит страх погибнуть безымянно, раствориться в море статистики, обречённым на забвение, стать безликим комом праха...
Сапоги командиров, ботинки бойцов, копыта лошадей, колеса передков, пушек, грузовиков поднимали пыль, от которой не продохнуть. Лошади храпели и фыркали, пытаясь избавиться от попавшей в ноздри пыли, распространяя специфический резкий запах. Люди шли молча. Пыль не давала рот раскрыть. Она оседала на губах, забивала глотку.
При каждом шаге напоминали о себе мозоли, сапоги и ботинки натирали ноги до пузырей, быстро превращавшихся в кровавые волдыри. Основная масса бойцов, казалось, не замечали ничего, что не касалось бы непосредственно их самих. В тот момент их касалось исключительно количество шагов, пересохшая глотка и осточертевший груз на спине. Только бы добраться до привала и сбросить его! Или уж хотя бы просто услышать приказ «стой!», когда можно перевести дух, — вот о чём мечтали красноармейцы.
Уже через несколько часов однообразного марша на лицах отпечатывалось равнодушие. Редко кому в голову приходило затянуть песню, просто пошутить или даже переброситься словом с шедшим рядом. Низкие холмы подымались из-за горизонта и снова исчезали за горизонтом позади. Казалось, что картина местности не меняется вовсе. Километр за километром одно и то же.
На привалах и при остановках боль от мозолей, которые саднили от попавшего в сапоги песка, становилась нестерпимой. Всё тело гудело. Горели огнём натёртые обмундированием места. Не хотелось уже ни пить, ни есть.
Люди варились в собственном едком поту. Чесалась голова, волосы оказывались забиты песком, пилотка или фуражка на голове превращались в пыточные орудия.
Очень многое на марше зависело от личности и авторитета командира — следовало не отстать от идущих впереди колонн во избежание брешей по интервалу, в которые постоянно норовили вклиниться беженцы и скот. Поэтому на командные должности предпочитали ставить людей постарше, умудрённых опытом Первой мировой войны, Гражданской войны...
Командиры и красноармейцы, идущие сейчас по грунтовой негрейдированной дороге от Котельниково на юго-восток вдоль берега Курмоярской Аксая, долго и трудно ехали сюда из своих лагерей в городе Славянск на берегу залива Петра Великого. Город располагался в самом южном в сторону Китая Приморском выступа советской территории.
Эшелоны формировались полторы полторы недели назад в пригороде Владивостока, в том числе на станции Садгород. Сказали, что на манёвры. Загрузили артиллерию, боеприпасы, продовольствие, воду, грузовики, лошадей, повозки, гурт скота. Двинулась по Транссибирской железнодорожной магистрали через, Хабаровск, Благовещенск с остановками для заправки паровозов водой и углём два раза в день.
Красноармейцы и командиры бодрились. При остановках с шутками и прибаутками вылезали из вагонов, и кидали уголь в тендеры паровозов. Многие бродили в поисках съестного. Поездные бригады заливали воду в котлы, пополняли смазку. Затем снова ехали на запад цепочки воинских эшелонов.
Одновременно ещё 7 имеющих некомплект состава и вооружения стрелковых дивизий и 2 бригады — более 100 000 человек, в соответствии с директивой No.9944101 о передаче части войск Дальневосточного фронта в резерв Ставки Верховного Главнокомандования перемещались к фронту.
Японские и американские капиталисты нынче сцепились в смертельной схватке. Реальная угроза нападения японской Квантунской армии миновала. Появилась возможность использовать очередную часть советских войск с восточной границы и мобилизационный потенциал Дальнего Востока против армий западных фашистов. Где придётся им встретиться с европейскими полчищами?
Паровозы менялись часто, передавая эшелоны как эстафету через Сибирь и Урал. Красная Армия наступала на северном и центральном участке советско-германского фронта, и все думали, что их везут либо под Ленинград, либо подо Ржев.
Ходили слухи, что в Ленинграде гитлеровцы и финские фашисты устроили в городе настоящую катастрофу: голод, цинга, тиф, оспа, ежедневные бомбёжки и артобстрелы. Кондитерские фабрики вместо конфет производили белковые дрожжевые концентраты из опилок для выращивания белка, хвойный витаминный концентрат микроэлементов и витамина С. Вроде бы «Дорога жизни» через Ладожское озеро, приводящая к блокадникам днём и ночью поверх льда грузовики снабжения, и вывозящая обратно очень нужную продукцию военных заводов, прервалась весной, а последняя электростанция находилась под обстрелом тяжёлой артиллерии гитлеровцев. Однако превосходная зенитная артиллерия не дала Люфтваффе сжечь город бомбардировками. Руки оказались коротки. 2-я Ударная армия генерала Власова, вроде бы попавшего в плен, пыталась прорвать блокаду со стороны Волхова, но едва вся не погибла в окружении, и вынужденно отступила. Ленинград лишился надежды на скорое освобождение. Подо Ржевом Красная Армия поймала в оперативную ловушку группу армий «Центр» в лесистой местности, и с разных сторон атакует её, расстреливает из многочисленной артиллерии, не жалея снарядов. Подо Ржевом гитлеровцев заставили держать в болотах свою самую мощную группировку, всё время пополняя ей резервами вместо постоянно выбиваемых советским артогнём. Случись что с группой армий «Центр», и вся группа армий «Юг» окажется под угрозой изоляции и разгрома...
Однако эшелоны дивизии Воскобойникова пошли не на Ленинград и не ко Ржеву через Челябинск, а куда-то в другую сторону через Свердловск. Потом эшелоны стали продвигаться вообще не на запад, а на юг. В конце концов они неспешно миновали красивое солёное озеро Эльтон в Казахстане, доехали до города Энгельс на восточном берегу реки Волги и попали в Сталинград, в самый что ни на есть глубокий тыл страны. Что за дела? Ребята рвались в бой за свою Родину, а в результате?
Может, их везут в Иран или на границу с Турцией? Но вдруг всё переменилось. Из Сталинграда эшелоны проследовали на запад через Калач-на-Дону на Морозовскую. Не доезжая до Морозовской эшелон 3-го батальона 578-го полка попал под бомбёжку, из-за чего ему пришлось там выгрузится. Остальные эшелоны вернули в Сталинград.
Дивизия даже не успела побыть в резерве Сталинградского фронта, до конца разгрузиться на станции Абганерово на реке Мышкова, и организовать работу штаба в Громыславке, как 31 июля в штабе Сталинградского фронта Воскобойников получил лично от комфронта Гордова и члена Военного совета Хрущёва задачу: срочно снова погрузиться в свои эшелоны и двигаться по железной дороге Сталинград — Пролетарская до Котельниковов состав 51-й армии Коломийца.
Из Котельниково на автомашинах и пешим маршем к станице Цимлянской чтобы укрепить ослабленную двухнедельным сражением оборону вокруг это гитлеровского плацдарма на южном берегу Дона.
Едва эшелоны двинулись, поступило радиосообщение от командарма-51 Коломийца, что гитлеровцы и румыны из танковой армии Гота прорвали фронт, вырвались с плацдарма на южном берегу, громят тылы армии. Со стороны Николаевской переправы и со стороны Цимлянского плацдарма гитлеровские танки и мотопехота быстро продвигаются на восток к Ремонтной и Котельниково. Приказ Воскобойникову: упредить гитлеровцев, разгрузиться в Котельниково — единственному городе на железной дороге между Ростовом-на-Дону и Сталинградом, занять рубеж реки Курмоярский Аксай, выдвинув передовой отряд к станции Ремонтной и станице Цимлянской. Встречать дивизию в Котельниково высылались со станции Зимовники из штаба 51-й армии представители оперотдела. Сам штарм-51 из Зимовников срочно отходил в сторону Элисты из-под самого носа передовой танковой группы гитлеровцев. В Зимовниках остаётся держать круговую обороны арьергардная группа очень опытного полковника Макарчука, опираясь на склады боеприпасов армии. Макарчука за потерю две недели назад Цимлянской переправы маршал Советского Союза Будённый снял с командования 91-й стрелковый дивизии, и Макарчук две недели затем проявляя чудеса храбрости и организаторских способностей, сражаясь за Цимлянский плацдарм. Теперь он желал отличиться в арьергардных боях.
«Действуйте по обстановке!» — в конечном итоге приказал Коломиец комдиву-208 Воскобойникову. После этого связь со штабом армии прервалась и больше не восстанавливалась.
Здесь же недалеко от Котельниково замкомандарма 64-й общевойсковой армии Чуйков, снятый с командования армией за отход без приказа своей армии за реку Чир, организовывал по Курмоярскому Аксаю оборону Особой Оперативной группы войск, собранной им отступающих на Сталинград дивизий армии Коломийца и частей усиления. Чуйков очень надеялся на дивизию Воскобойникова и его боеприпасы 208-й дивизии, поскольку своих боеприпасов почти не имел. Склады 51-й армии в Зимовниках уже блокировал враг. Подвоза в ближайшее время не намечалось. У Чуйкова в Особой Оперативной группе оставалось по 10 патронов на винтовку и 5 снарядаов на орудие. Почти без снарядов остались и два полка «Катюш».
Прибытие дивизии Воскобойникова, по гитлеровским понятиям «малоценной» из-за подавляющего количества в ней нерусских и неполного штатного вооружения, но всё-таки свежей, не осталось незамеченной радиоразведкой Абвера, гитлеровскими агентами в штабе Сталинградского фронта и на железной дороге. Гитлеровцы занервничали. Развёртывание свежей дивизии могло помешать 4-й танковой армии Гота пожинать в полной мере плоды победы в двухнедельном сражении за переправы у станиц Николаевская и Цимлянская. Открытые переговоры в радиоэфире, сведения о времени прибытия воинских эшелонов от разного железнодорожного персонала, давали Готу шанс мгновенно расправиться с «элитарной» дивизией, «упакованной в вагоны» пока она не выгрузилась в Котельниково, не получила боеприпасы, не провела рекогносцировку и не зарылась в землю. Появлялась возможность совершенно безболезненно устранить серьёзную преграду к Сталинграду серией авианалётов, вместо того, чтобы в течении минимум недели тяжёлых боёв против неё расходовать дефицитное горючее, боеприпасы, ресурс техники, жертвовать танками, грузовиками, солдатами и офицерами.
Командующий 4-й танковой армии Гот потребовал от командира XXXXVIII танкового корпуса, а тот от командира 29-й моторизованной дивизии Фремерея немедленно захватить не заняты советскими войсками Котельниково и мост через Курмоярский Аксай.      
Фремерей развернул на Котельниково одну из двух своих передовых полковых групп — боевую группу Канда — командира 71-го моторизованного полка из своей дивизии. Канд имел в своём распоряжении 71-й моторизованный полк, в котором один батальон передвигался на бронетранспортёрах, 170-й танковый батальон — 14 Pz.II, Pz.III, Pz.IV, 3 Т-34 не считая танков Pz.I, танков управления, связи, и трофейных танков, 243-й дивизион штурмовых орудий из 22 штурмовых орудий STUG III, 29-й мотоциклетно-стрелковый батальон, 29-й артполк лёгких и тяжёлых полевых гаубиц, противотанковый дивизион с 12 советскими орудиями УСВ калибра 7,62-миллиметра, зенитный дивизион, а также другие подразделения. Примерно с такими силами 16 июня боевая группа майор Грамса с налёта захватил Цимлянскую, начав двухнедельную битву за переправы. Вчера Канд силами своей полковой группы с налёта захватил Ремонтную с продовольственными и прочими складами, прервав движение по железной дороге Сталинград — Пролетарская и разрезав 51-ю армию по главной линии снабжения надвое.
Передовые группы 14-й танковой дивизии Хайма, приняв для бодрости наркотик «Pervitin», понукаемые заградотрядами фельджандармов и страхом остаться без отпусков в фатерланд, или ещё пуще — оказаться в штрафных «частях испытательного срока», тоже изо всех сил спешили вперёд южнее дивизии Фремерея. Действующие с переменным успехом уже две недели вдоль линии железной дороги Сталинград — Пролетарская  группы диверсантов 800-го учебного полка «Бранденбург», используемых Готом «от бедности» в качестве войсковой разведки, получили по радио приоритетную боевую задачу: выйти к станциям, полустанкам и разъездам железной дороги между Котельниково и Гремячей, зелёными ракетами обозначить пикировщикам IV авиакорпуса Пфлюгбейля прибывающие эшелоны дивизии Воскобойникова. Аналогичную задачу получили агенты Абвера.
Из-за желания скорейшего введения свежих сил в действие для обороны Котельниково, начальник оперотдел штаба Сталинградского фронта назначил выгрузку поступившей в его распоряжение дивизии непосредственно в зоне действия тактических бомбардировщиков врага, войсковой разведки и диверсионных групп на абсолютно незащищённой зенитными средствами станции Котельниково, и в степи за ним недалёко от нестабильной линии фронта. Риск огромный. Однако свободное продвижение врага через Котельниково на Абганерово означало выход Гота за фланг Сталинградского фронта.   
8-я Воздушная армия Хрюкина истекала кровью в битве на Сталинградском рубеже у Калача-на-Дону, где Паулюс пытался окружить армию Колпакчи. Там в воздухе уже неделю шло непрерывное сражение десятков самолётов одновременно. Сил прикрыть разгрузку войск в нужный момент могло не оказаться. Кроме всего прочего, за день до разгрузки с аэродрома Котельниково за Волгу вывели истребительный авиаполк Гнедича, ранее прикрывавший железную дорогу от Абганерово через Котельниково до Зимовников. У Котельниково могла случится трагедия...
1 августа в 23-30 два первых железнодорожных эшелона 208-й дивизии прибыли к город Котельниково, забитый отступающими войсками Коломийца, ранеными, эвакуированными, беженцами. Навстречу им проследовал санитарный поезд, увозящий в Сталинград 1000 раненых. Дивизию в Котельниково хотел лично встретить и использовать по своему усмотрению замкомандующего 64-й армией генерал-лейтенант Чуйков. Ему командарм-64 Шумилов поручил из отступающих на восток частей армии Коломийца, утратившего управление войсками в связи с отходом его штаба на Элисту, выстроить оборону в образовавшейся пустоте на южном фланге 64-й армии. Левый фланг Шумилова являлся одновременно и левым флангом Сталинградского фронта. Этот фланг после прорыва у Цимлянской обходил Гот моторизированными силами. Быстрое продвижение Гота в Задонской степи на северо-восток могло привести к отсечению Сталинградского фронта от Сталинграда, и быстрому занятия этого незащищённого полевыми войсками города на Волге. Чуйков получил приказ от Гордова с Хрущёвым создать из части отступающих войск Коломийца, одной дивизии из армии Шумилова и прибывающей 208-й дивизии Воскобойникова Особую Оперативную группу под своим управлением, и остановить прорыв Гота к Абганерово в обход Сталинградского фронта.
Чуйков считал правильным выгружать дивизию прямо у линии фронта — последний шанс успеть занять войсками беззащитный Котельниково до того, как туда ворвутся танки и мотопехота гитлеровцев. Подобным образом 13 октября 1941 года высаживалась в Калинине из вагонов и сразу вступала в бой 5-я стрелковая дивизия Телкова. Дивизия эта после отхода с боями из Прибалтики направлялась для отдыха и пополнения, сохранив командирский кадр, 3000 бойцов и артиллерию. Когда 3-я танковая группа Рейнхарда силами двух танковых, и одной моторизированной дивизий, массой прочих частей и соединений прорвалась от Ржева и атаковала Калинин, бывшую Тверь, она имели при первом штурме около 20 000 человек, — в 10 раз превосходя число обороняющихся. Но Рейнхарда тогда не смог взять город с ходу.
Наиболее яростные бои развернулись за железнодорожный мост Октябрьский железной дороги через Волгу. Гитлеровцы заняли мост, но бой продолжался. В этот момент прямо сквозь порядки гитлеровской мотопехоты, под пулемётным обстрелом в город прорвался эшелон со 190-м стрелковым полком из дивизии Телкова. Паровоз и воинский эшелон под руководством комиссара дивизии Севастьянова двигался сквозь огонь, бойцы кидали гранаты, вели на ходу стрельбу из пулемётов и смогли прорваться в штурмуемый город на поезде. Городские бои после этого шли ещё двое суток.
То есть подобный риск при определённой ситуации имел оправдание. Чуйкова однако ночью на станции Котельниково не оказалось. Первый эшелон лишний час простоял у стрелки, не начиная разгрузку.
Ночью 2 августа в 1-00 на станции Котельниково выгрузились 1-й батальон майора Рублёва из 435-го полка — полевая почта 4776, 3-й батальон этого полка, 2-й батальон капитана Огирия из 578-го стрелкового полка майора Чебатарова, 1-й артдивизион капитана Остапенко из 662-го артполка майора Халамова — 12 орудий калибра 76,2-миллиметров. В первых эшелонах ни командиров полков, но комдива не было. Информацию обстановке и боевую задачу части получили от майора из группы оперотдела штаба 51-й армии Коломийца, направленного сюда для организации обороны. Полковой комиссар и начштаба 435-го полка согласились с его планом обороны.
Два батальона начали занимать оборону по западной окраине Котельниково, артиллерия расположилась на восточной окраине. Рублёв повёл свой батальон как авангард дивизии в западном направлении на Ремонтную. Полковой комиссар и начштаба к нему присоединились, придав ему два противотанковых орудия и взвод конной разведки полка.
На выходе из Котельниково, продираясь через толпы беженцев, артиллеристы-противотанкисты 20-летнего младшего лейтенанта Семёнова, приданные батальону, обстреляли колонну штабных работников армии Коломийца, приняв их за немцев. Обошлось без жертв. Семёнов закончил полугодовые курсы младших лейтенантов. Старался, но фронтового опыта не имел. Ему простили.
Вокруг ночная степь светилась под ярким лунным светом, вовсю гудела и шумела танковыми, автомобильными, мотоциклетными моторами, на западе и севере шла сильная стрельба. Все нервничали.
Пройдя 35 километров и не дойдя до станции Ремонтная 10 километров, конные разведчики уже засветло сообщили, что станция Ремонтная и весь посёлок Дубовской захвачены врагом. Ещё вчера поутру с северо-запада со стороны Мокро-Солёного подошли гитлеровские танки, бронемашины, бронетранспортёры, грузовики, мотоциклы. 633-й полк Коваленко из 157-й дивизии Куропатенко, разрезанный танковыми атаками на части, от Мокро-Солёного отступил, минуя Ремонтную, на юго-восток. Штаб Куропатенко окружён в Мокро-Солёном. Заградотряд 51-й армии, собирающий на станции отступающих, принял неравный бой, чтобы смог уйти эшелон с ранеными. Кроме заградотряда на станции находились только бойцы продовольственных и прочих складов. Заградотряд почти весь погиб…
Разведчики привели с собой 12-летнего мальчика Пупкова с хутора Сиротский, встреченного на дороге у Сала. Он рассказал командирам что видел позавчера в Дубовском, как жители тащили со складов мешки с мукой, дрожжи, соль. С элеватора — зерно с буртов, которые подожгли, чтобы не достались немцам. В пекарне жгли архивы райисполкома и райкома.
После боя за посёлок, по балкам, в камышах вокруг, под яром на берегу Сала оказалось красноармейцев, пытавшиеся выйти из окружения. Застав врасплох немцев, они захватили два немецких бронетранспортёра. Около ветлечебницы подавили и постреляли десяток, может больше немцев. Даже пристрелили двух офицеров в легковой машине. Когда немцы опомнились и начали вытеснять красноармейцев из станицы, те стали уходить в сторону деревянного моста через Сал. Захваченные бронетранспортёры бросили, так как закончилось топливо, но сняли установленные на них пулемёты. За рекой — озимая пшеница. Красноармейцы через это поле уходили в сторону станицы Эркетиновской. Некоторые остались держать оборону. Гитлеровцы подпалили поле и пожгли тех раненых, кто и не смог убежать. Понимая, что на открытом участке местности скрыться негде, оставшиеся заняли оборону в кошаре у хутора Сиротский. Когда у них кончились патроны, гитлеровцы облили бензином соломенную крышу и подожгли. Много сгорело заживо. Нескольким красноармейцам удалось спастись.
Сиротский заняли. Из балочки поднялся оставшийся в живых советский лейтенант, подбежал к немцам и бросил гранату. Убил 6 и 10 ранил. Лейтенанта захватили. Допрашивали. Но он молчал. Его застрелили. Он остался неизвестным героем.
Староста посёлка погнал вечером ребят с подводами, запряжёнными быками, собирать убитых. На горелом поле творилось ужасное: и птицы ели трупы, и собаки. У сгоревшей кошары много трупов. Тех, кто не сильно обгорел, жители уже пораздевали, голые они лежали. Никаких рукавиц не дали. Приходилось горелые трупы, которые расползались под пальцами, брать так. Среди личных вещей нашлось несколько медальонов…
Батальон Рублёва в Дубовской опаздал. Следовало возвращаться. Дав три часа всем на отдых, командиры посовещавшись и повели батальон обратно в Котельниково, оставив разъезд разведки наблюдать за дорогой. Однако их вскоре стало ясно, по дороге на Котельниково движется большая колонна танков, бронемашин, бронетранспортёров, грузовиков с пехотой артиллерией. Боевая группа Канда. Связавшись с комбатом-2 Огирия с помощью своей рации приёмно-передающей радиостанция РБ, Рублёв предупредил его о идущих на Котельниково крупных силах врага, просил передать это всем прибывающим в Котельниково частям дивизии, и прежде всего, если получится — Воскобойникова, Малафеева, Малявина.
Прячась в пыли, поднятой автотранспортом, подводами беженцев, табунами лошадей, гитлеровцы быстро нагоняли батальон. Принять на открытой местности бой против танков и моторизованной пехоты — верная гибель. Устав требовал избегать подобной ситуации. У станции Семичной командиры изменили маршрут. Батальон сошёл с грейдированной дороги на просёлок, ведущий к хутору Калинин на юго-восток. Карт и указателей не имелось. Шли по подсказкам местных жителей…
Над их головами на северо-восток проходили группы по 40 — 50 бомбардировщиков Ju 87 и Ju 88. Едва рассвело, гитлеровцы принялись бомбить составы на железной дороге за Котельниково, чтобы помешать прибытию в Котельниково советских резервов.
В 8-00 под ударом пикирующих бомбардировщиков Ju 87 оказался третий эшелон около разъезда Курмоярский в нескольких километрах восточнее Котельниково. Рёв пикировщиков, свист стабилизаторов бомб. Оглушительные взрывы. Всё горит. Везде трупы людей и лошадей, кучи брошенного снаряжения, разбитые грузовики, повозки... Часть бойцов и командиров двух батальонов 760-го стрелкового полка подполковника Метляева погибла или получила ранения и контузии. Часть разбежалась по степи. В составе эшелона оказался уничтожен вагон с продовольствием дивизии, цистерна с питьевой водой, зенитные крупнокалиберные пулемёты ДШК и счетверённые установки М4, конные повозки, лошади, грузовики 516-й автотранспортной роты…
...Жара... Избежав вчера уничтожения на марше, батальон Рублёва со вчерашней ночи прошёл более 100 километров. Сначала к станции Ремонтной, затем назад к Котельниково, а затем через хутора Калинин и Погожка...   
Пару истребителей, попытавшихся атаковать батальон Рублёва в степи, встретили залпы самозарядных винтовок и выстрелы из противотанковых ружей. Стервятники поспешили удрать. Подумали — здесь зенитные пулемёты…
Старшина 1-й роты Березуев примерно знал тех, кто только что поминал «по матушке» молодок из числа беженок, не отвечающих молодым бойцам на их шутки-прибаутки, не говорящих даже, как их зовут. Сквернословы поминали также командиров, что гонят их по адской жаре с полным вооружением и снаряжением, да ещё каждый тащит ещё какой-нибудь предмет из матчасти. Мол, заставляют батальон идти то на юго-запад, то на северо-восток, то теперь вот на восток. Война оказалась не такой, как в книжках, газетах, кино, уставах и на занятиях политруков.
В батальоне имелось некоторое количество заядлых матершинников, бывших зеков, досрочно освобождённых или отбывших свои сроки. В основном они имели судимость за мелкие кражи, хулиганство, тунеядство, прогулы, халатность, обвес, обсчёт покупателей и всё такое прочее. Убийцы и насильники на фронте не требовались. Только два бывших водителя проходили по непреднамеренному убийству. Один сбил насмерть трёх колхозниц на ночной дороге. Другой упал с обрыва. Сам с переломами, а пассажир погиб.
Родина-Мать позвала их всех в грозный час встать на смертный бой, приказала своим непутёвым, блудным сынам искупить кровью грехи свои перед людьми и народом. Но большая часть в 1-й роте — зелёная 18 — 19-летняя молодёжь, призывники, добровольцы.
Молодо-зелено во всех смыслах. Новенькие гимнастёрки и галифе, пилотки и ремни винтовок молодых красноармейцев, идущих в колонне по трое, резко отличались от выцветшей и потёртой на швах формы старшины, иссиня-чёрное воронение новеньких винтовок СВТ-40 от поцарапанного воронения на кожухе пистолета-пулемёта Шпагина на его плече, новенькие добротные ещё довоенные армейские ботинки, от посечённых камнями старшинских яловых сапог. Сапоги старшины от пыли имели серый оттенок, как и пузатая алюминиевая фляга с водой в руке.
Вторая рота — азербайджанцы. СВТ им не выдали — всё равно не смогут обслужить. При разборке винтовки Мосина образца 1930 года и то русским взводным командирам приходилось над ними стоять. Куда уж тут до автоматики. Пулемётчики в этой роте — русские…   
Кто-то из средних шеренг снова не то заворчал, не то пошутил:
— Ну вот, сначала говорят «Ни шагу назад!», а потом не матюгайся и ходи по нужде по списку, а сами идём всю ночь и полдня без привала!
— А как с фашистами без мата сражаться? — откликнулся на это другой голос.
— Опять у старшины «халхингольские» штучки сейчас будут, — тихо сказал идущий во второй шеренге долговязый красноармеец, слегка повернув голову направо. — Горло Михалыча будет полоскать водой, но не пить. Смотрите!
Этот долговязый боец с красным от солнца лицом кроме новенькой винтовки СВТ-40 на плече, скатки шинели, каски, подсумков с патронами, сумки противогаза, малой сапёрной лопатки и ранца-рюкзака, имел ещё навьюченную на плечо тяжёлую катушку с чёрным проводом полевой связи. Всего он нёс на себе более 30 килограммов.
Его рыжеволосый сосед справа, по меньшей мере так казалось, несмотря на толстый слой серой пыли, нёс за спиной дополнительно три вещевые мешка с сухим пайком взвода. Хлопая рыжими ресница, он вдохнул, зажмурился от пыли и пота, стекающего ручейками к переносице. Едва виднеющиеся из-под ресниц серые глаза от яркого солнца казались бесцветными.
У обоих юношей вода во флягах кончилась ещё на рассвете. Когда фельдшеры раздадут новую — неизвестно. На марше приказ — воду получать только обеззараженную у фельдшеров батальона. Иначе как пить дать — дизентерия, если не хуже — желтуха.   
Развлекаться разговорами, как при сидении в вагоне во время долгого пути с Дальнего Востока до Котельниково по железной дороге, особо не осталось сил. Сухой паёк, на котором они просидели полторы недели пока ехали, не способствовал особой бодрствовать и радости. Азербайджанцы вообще шум устроили. У них-то пожилых много. Молодым лейтенантам в отцы годятся.
Вот идут, идут... Вчера всю ночь шли безостановочно от Котельниково к Ремонтной. От балки Семичной отходили балки и овраги, и между ними к востоку от хутора — пруд. Все так на него надеялись, ведь столько дней без бани. Но — нет! Пошли обратно, потому что Ремонтное заняли фашисты. Обещанные грузовики так и не подошли.
Спали ночью в степи три часа. Завтрак — горячее из полевой кухни. Наконец-то! Котелок тушёного картофель с мясом. Картофель ещё дальневосточное, а мясо местное — калмыцкое. По полкило белого хлеба в руки. Кружка грузинского чая. Кусок сахара. Командиры получили дополнительно печенье, консервы «Горбуша в собственном соку». Комбат ещё имел купленные в «Военторге» в Абганерово плитки шоколада «Гвардейский». Шоколад «Кола» ему не продали. «Только для лётчиков и подводников!». Какие в Донских степях подводники? Советское правительство считало важным покупать за валюту сырьё для производства шоколада: какао-бобы, масло-какао, орехи кола. Шоколад «Кола» по большей части шёл на экспорт в США и Британскую колониальную империю.
«В общем, от дистрофии не помрёшь!» — радостно шутила молодежь после десяти дней сухого пайка. Затем батальон шёл, принюхиваясь к запахам от походных кухонь. Вроде — предстоял борщ...
Солнце палило, жгло, лезло в лёгкие, печень, душу. На горизонте как назло фата-моргана расплескала над пыльной, раскалённой степью миражные озёра и призрачные водопады голубой воды. Не то, что смотреть, — думать о воде больно. Мало кто из бойцов сейчас находил в себе силы воспринимать окружающую обстановку. Мало кто смотрел по сторонам — шли, опустив головы или же тупо уставившись в спину идущего впереди. И эта отрешённость от мира, погружённость в себя позволяла куда легче переносить боль и муки, заполняла собой полнейший вакуум...
— Товарищ Березуев воевал на Халхин-Голе с самураями, и уж наверно знает, как лучше в степи с водой поступать... — сказал картавя на звук «р» худощавый, невысокий красноармеец с длинным узким лицом, продолговатым носом, чёрными волосами и огромными карими глазами.
Сейчас при одной мысли о питьевой воде идущий рядом со своими товарищами рыжий красноармеец страдальчески застонал. Он облизал потрескавшиеся губы и пробубнил своему долговязому другу:
— Слушай, Петя... Я ногу стёр себе правую совсем. Саднит сильно, прям режет. Сил нет никаких терпеть...
Тот красноармеец, кого он назвал Петром, перекинул катушку с проводом на другое плечо, вздохнул и нехотя ответил:
— Отвяжись, Петрюк, у меня на плечах синяки от катушки, а ещё противотанковой пушкой на ногу вчера наехали при разгрузке вагонов. В животе крутит от голода словно штопором. Завтрак провалился как в Пятигорский провал. Мне не лучше, чем тебе. Почему я тебя должен жалеть как мамочка? Что тебе нога сдалась? Не оторвало же её... На привале посмотрим и подлечим!  Если что, фельдшера позовём. А ещё в охотничьей артели работал!
Кто не служил в пехоте, — не в состоянии представить себе, каково это: нечеловеческая усталость, палящее солнце и горящие от мозолей ноги. Причём не в конце марша перед долгожданным привалом, а в начале. Минуют часы, пока ноги станут нечувствительными к боли от многочасовой ходьбы. Хоть бы какое-то отвлечение от этой серятины. Пусть бы хоть опять «Мессеры» налетели, что ли... Можно хоть залповым огнём из «Светок» пострелять... Всё отвлечение... Ощущение опасности насытит адреналином кровь, отрезвит, и потом шагать дальше станет легче…
— Так у тебя всё просто, москвич! — с той же страдательной интонацией продолжил говорить Петрюк. — Ты лучше скажи, отчего во всей дивизии ты один из Москвы? Чего тебя к нам занесло в Приморье, а, Надеждин?
— Ты что, сахалинская твоя морда, может, списки дивизии видел? Да не один я такой. Вроде есть ещё из Москвы в дивизии ребята, — нехотя ответил юноша с катушкой. — У тебя самого фамилия украинская, а Украина от Дальнего Востока на восемь тысяч километров западнее. Подальше, чем Москва. Что молчишь? Из ссыльных каторжников сам происходишь, что ли? На Сахалин другие не приезжали никогда...
Петрюк промолчал, задумавшись. На юном веснушчатом лице явно отражалось, что мысль блуждает в его сознании, старается созреть и реализоваться. Жара мешала мысли созреть до выражения словами.  Разговор прервался. Материться сзади тоже перестали, поминать жару, жажду и Гитлера с его капиталистами.
— Хунхузы... — проворчал старшина Березуев, цокнув языком. — Им бы женьшень собирать с девками по вечерам, да ханку пить, а тут же воевать придётся...
После этих слов он некоторое время он снова шёл полуобернувшись назад, глядя тревожно в сторону станции Котельниково. Над степью висел гул от автомобильных, танковых, тракторных двигателей, мычания коров, гудение самолётов, вздохи отдалённой артиллерийской канонады. Над Котельниково стояли неподвижно, как нарисованные, чёрные столбы дыма. В основании дымов находилась сама станция. Сейчас там должны вроде бы разгружаться четвёртый, пятый и шестой эшелоны их дивизии. Предполагалось, что в этих эшелонах прибудет штаб, разведбатальон, дивизионная учебка сержантского состава, зенитный дивизион, батареи противотанковых орудий, пушечная и гаубичная артиллерия, миномёты, боеприпасы, продовольствие, ремонтные подразделения, сапёрный батальон, касса, трибунал, грузовики и мотоциклы, а также гужевые лошади и дивизионный гурт скота. Всё то, что делает стрелковую дивизию мощной боевой силой. Ведь без артиллерии и боеприпасов пехот в поле что? А без боеприпасов? Мишени...
Но за станцией медленно двигались кругами и сверху вниз чёрные точки советских штурмовиков Ил-2. От них белыми чёрточками летели ракеты и чёрными штришками падали бомбы. Десяток советских штурмовиков действовали совершенно спокойно, имея истребительное прикрытие. С такого расстояния барашки зенитных разрывов еле различались. В голубом небе ни облачка. То и дело над линией горизонта возникали грибки взрывов авиабомб. Не соответствуя появлению их султанов, с задержкой, как бы сами по себе, возникали в земле гулкие удары, словно гигантский паровой молот ударял по огромным сваям. Со стороны Котельниково отчётливо доносились очереди пулемётов, пушечные выстрелы. Там шёл интенсивный бой...
Березуев в отличие от своих бойцов, почти мальчишек, слишком хорошо понимал значение того, что самолёты атакуют цели в районе станции. Это означало, что разгрузка в Котельниково их дивизии скорее всего сорвана, и батальону, если что, никто на выручку не выдвинется. Полковая, дивизионная артиллерия, медсанбат, боеприпасы, грузовики, ёмкости с питьевой водой не прибудут. Батальон остался в одиночестве...
Когда батальон Рублёва глухой ночью выходил пешей колонной в сторону Ремонтной, им обещали, что как только грузовики ЗИС-5В, следующие в третьем эшелоне разгрузятся, вслед за батальоном направят 20 машин, а заодно второй боекомплект и продовольствие. Но ночью, ни утром грузовики не прибыли. Соответственно, ни продовольствия, ни второго боекомплекта. Радиосвязь комдивом отсутствовала сутки.
Старшина с горечью думал о том, что могло сейчас происходить в Котельниково. В горле застрял ком, как горький камень. От пыли слезились глаза. По спине бежали струйки пота. Жарко, душно. Он отвинтил колпачок фляги, сделал глоток тёплой воды с противным вкусом обеззараживающего препарата, задержал во рту перед тем как проглотить...
Когда полковая боевая группа командира 71-го моторизованного полка Канда из 29-й моторизованной дивизии Фремерея подошла к Котельниково, она имела в своём составе 71-й моторизованный полк, с двумя батальонами на бронетранспортёрах, 170-й танковый батальон — 14 Pz.II, Pz.III, Pz.IV, 3 Т-34 не считая танков Pz.I, танков управления и связи, а также трофейных танков, 243-й дивизион штурмовых орудий из 20 штурмовых орудий STUG III, 29-й мотоциклетно-стрелковый батальон, 29-й артполк лёгких и тяжёлых полевых гаубиц, противотанковый дивизион с 12 советскими орудиями УСВ калибра 7,62-миллиметра на самоходных шасси, самоходный зенитный дивизион и другие подразделения и специальную бронетехнику. Примерно с такими силами 16 июня майор Грамс с налёта захватил Цимлянскую-на-Дону, начав двухнедельную битву за переправы, и вчера Канд с налёта с этой боевой группой без особого труда захватил Ремонтную, прервав движение по железной дороге Сталинград — Пролетарская и разрезав 51-ю армию по главной линии снабжения надвое.
Уверенный в лёгкой победе, Канд начал атаку на Котельниково, и тут же попал под штурмовой авианалёт и артобстрел. На околице его танки, самоходки и бронетранспортёры встретили батальоны и артиллерия дивизии Воскобойникова. Советские части шли в бой «с колес» — выгружались из вагонов и сразу направлялись на позиции, что требовало решимости и подготовки. Для дивизии с Дальнего Востока это стало боевым крещением. Батальоны оборонялись упорно. Орудия Остапенко выкатили на прямую наводку. С высот из-за города, в 4 километрах северо-восточнее, била советская 152 и 122-миллиметровая тяжёлая артиллерия полка РГК и дивизион «Катюш», отошедшие от Цимлянского плацдарма. Фронтальное наступление на эти высоты по местности, лишённой всяких укрытий, для Канда оказалось невозможным. В результате Канду пришлось заваливать оборону у Котельниково трупами своих солдат, принявших прежде этим для свелости очередную дозу препарата «Pervitin», и горящей техникой. У высот и в лощинах, просто в открытом поле, на истоптанной и почти выгоревшей пшенице — всюду валялись автоматы, винтовки, ранцы, каски. Степь горела. Вот из забрызганной кровью полевой сумки офицера торчит краденое полотенце с украинской вышивкой. Вот ранцах и сумках солдат среди разного хлама обнаруживаются детские платьица, женские кофточки, куски домотканых холстин. Это награбленное по казачьим куреням. Теперь грабители мертвы и уже смердят…
К полотну железной дороги подходила балка, по которой скрытно пошла гитлеровская пехота. «Катюши» по данным своей разведки дали сюда залп. И вот в балке и на её скатах нет ни травы, ни кустиков. Всё сгорело. Кругом чёрная земля, покрытая углём и пеплом. Кажется, будто кто-то изгрыз почву огромными стальными зубами. Такова сила «Катюш». В балке много трупов, горят автомашины и бронетранспортёры. Над фашисткой падалью кружись чёрные вороны…
29-й мотоциклетно-стрелковый батальон капитана фон Мутуса уже начал искать пути обхода Котельниково с юга, двигаясь наперерез батальону Рулёва к калмыцкому хутору Карачев…
...Эшелоны 208-й дивизии растянулись в степи на 100 километров. Четвёртый эшелон выгрузился в 8-00 на станции Гремячая в 22 километрах северо-восточнее Котельниково: штаб дивизии, 375-й сапёрный батальон капитана Кукуя и 594-й батальон связи, полевая почта, полевая касса Госбанка.
Штадив-208 со связистами и сапёрами походной колонной пешим порядком выступил к Котельниково. Этим частям предстояло организовать командный пункт дивизии, но мало подходили на роль передового отряда. Во время движения в открытой степи штабная колонна несколько раз после включения своих радиостанций попадала под бомбо-штурмовые удары. После этого штаб перестал выходить на связь.
Пятый эшелон чуть позже также выгрузился в Гремячей: 36-й противотанковый дивизион и дивизион 662-го артполка…
Эшелон, перевозивший почти все боеприпасы дивизии и с ним ещё эшелон с боеприпасами, поданный для Воскобойникова, прибывшие в ночь на 2 августа на станцию Чилеково, не получили разрешения на выгрузку от коменданта станции якобы из-за отсутствия воинской площадки. Комендант в это время сидел в подсобке под дулом пистолета диверсантов «Бранденбурга», переодетых в форму пограничников НКВД.
В 5-00 утра эти эшелоны с боеприпасами разнесли буквально в щепки 27 штурмовиков Ил-2 из воздушной армии Хоркина, получив приказ Гордова и Хрущёва из-за ложного сообщения диверсантов, что на станции Чилеково уже немецкие эшелоны, прорывающиеся к Сталинграду.
Здесь же недалеко на колхозной Молочно-товарной ферме No.1 располагался вместе с частью подразделений Воскобойникова штаб Особой Оперативной группы замкомандарма-64 Чуйкова, пытающегося создать оборону вдоль железной дороги... Вокруг дымы... От края до края изрезанный балками и оврагами жёлто-зелёный с седыми проплешинами простор. Сверху накрывают полосы высокого неба всех оттенков голубого. У горизонта небо светлее, чем над головой. Будто выцвело от солнечных лучей...
Увидев заходящие в атаку Ил-2, Чуйков ужаснулся, подбежал к радиостанции и приказал радисту по кодовой таблице передать: «На станции Чилеково наша авиация бомбит наши эшелоны!..». Тем временем одна девятка Ил-2, зайдя с севера, ударила по посёлку МТФ No.1 бомбами, а затем, встав в круг, начала пикировать и обстреливать из пушек и пулемётов. Наступил какой-то ад кромешный. Гибли свои от своей авиации. Кроме всего прочего оказалась повреждена радиостанция Чуйкова. Он остался без связи с дивизиями. Лётчики совершили этот налёт, руководствуясь лишь визуальным наблюдением, не понимая, что гитлеровцы в то время никак не могли воспользоваться железной дорогой, и это не их эшелоны. На войне случаются такого рода ошибки, но редко. Да уж, не позавидовать гитлеровцам, которые становились ежедневными целями Ил-2...
С первых дней войны в условиях быстро меняющейся обстановки, окружений, действий «перевёрнутым фронтом» стрельба по своим в Красной Армии и Вермахте имела системный характер. Неизвестные ранее очертания боевой техники, самолётов, ослепление солнцем, действия ночью, опрометчивое использование трофейного транспорта и вооружения, ошибки наблюдателей при определение координат, ошибки при ведении огня, дезинформация, раз за разом приводили и в Красной Армии, и Вермахте к стрельбе по своим. Война сложнее, чем это описано в уставах...
Ярким пятном в убийстве своих у Вермахта, служила атака друг друга Люфтваффе и Кригсмарине в Северном море в 1940 году при проведении операции «Викинг» во время захвата Норвегии. Верховные командование Люфтваффе OKL Геринга не удосужилось согласовать с Верховным командованием Кригсмарине OKM Редера границы района действия гитлеровского флота и авиации. У семи нянек дитя без глаза.
В результате Геринг и Редер одновременно в одном и том же районе проводили каждый свою операцию, не подозревая друг о друге. И вот зенитки кораблей Редера обстреляли бомбардировщик He 111. В ответ He 111 начал бомбить эскадренные миноносцы. Пытаясь уйти от бомб миноносцы Z-1 «Либерехт Маасс» и Z-3 «Макс Шульц» попадали на мины. Оба затонули. Погибло 579 моряков. Такие вот очень аккуратные и организованные немцы...
Англичане и американцы, а также другие нации недалеко ушли в этом вопросе. Не ошибается тот, кто ничего не предпринимает. У англичан это называлось «Дружественный огонь» — friendly fire, у американцев fratricidium — «братоубийство».
Первой потопленной подлодкой Второй мировой войны стала подлодка британских королевских ВМС. Потопили её... британцы. 10 сентября 1939 года подводная лодка британских королевских ВМС «Оксли» всплыла у берегов Норвегии. Капитан другой британских подлодки королевских ВМС «Тритон», увидел силуэт всплывшей «Оксли» и почему-то решил, что это немецкая подлодка. Он её торпедировал. 52 моряка погибли. Такие вот очень аккуратные и организованные англичане...
26 мая 1941 торпедоносцы британских королевских ВМС типа «Swordfish» атаковали крейсер британских королевских ВМС «Шеффилд», почему-то все сразу приняв его за гитлеровский линкор «Бисмарк». Из 11 выпущенных торпед почти все не взорвались из-за дефектов. Но взорвавшаяся нанесла крейсеру повреждения. Несколько моряков погибло. Не выпускай британская промышленность столько брака, быть «Шеффилду» и 748 морякам на дне!
8 июня 1942 года около Сицилии подводная лодка «Алаги» королевских ВМС Италии потопила лидер эскадренных миноносцев королевских ВМС Италии «Антониотто Узодимаре». 225 моряков погибли. Такие вот очень аккуратные и организованные итальянцы...
Или вот американская подводная лодка «Групер» потопила японский транспорт «Лиссабон мару» около Гонконга, перевозящий 2000 британских военнопленных. Почти все погибли. Нет слов... И так далее во всех активно воюющих армиях...
Во время сражения за Цимлянский плацдарм с 16 по 31 июля VIII авиакорпус фон Рихтгофена нанёс три авиаудара по подразделениям 29-й моторизованной дивизии Фремерея из танковой армии Гота, уничтожив более 300 солдат и офицеров, а также немало вооружения. И это несмотря на постоянное нахождение офицера Люфтваффа на команлрнм пункте дивизии! В ответ на обвинения фон Рихтгофен заявил, что он вообще сомневается в адекватности Фремерея, который две недели сидел на крохотном плацдарме, вместо того, чтобы наступать. Что касается бомбёжки хутора Богучар, занятого 6-й ротой 15-го моторизированного полка, так удар на 15-00 был заказан командиром XXXXVIII танковым корпусом Фейлем лично у фон Рихтгофена и вовремя не отменён, когда Богучар в 12-00 оказался взят в рукопашном бою.            
...«У этой змеи вырвано жало! — сказал по поводу уничтожения боеприпасов у Чилеково устроивший эту диверсию командир группы «бранденбургеров» со знаками различия капитана НКВД. — Эта змея может ещё кусаться, но не смертельно!». Железнодорожника, сообщившего под дулом пистолета своему начальству: «В Чилеково уже немецкие эшелоны!», диверсанты, естественно, тут же убили.
Догнав от Абганерово на машине свою дивизию, Воскобойникову пришлось собирать бойцов и матчасть, в одночасье раскиданных по степи в полосе 100 километров. Азербайджанцы почти все разбежалось, предоставив воевать русским. Дивизия сразу лишилась 1/2 своего состава. Узнав о таких серьёзных потерях ещё до вступления в бой, да ещё при участии собственной авиации, комдив растерялся. Выполнение поставленной задачи по обороне Котельниково оказалось под угрозой. Нового приказа не нет. Враг будет атаковать вдоль железной дороги в голой степи. Что же предпринять? Воскобойников боевого опыта не имел. В империалистической и Гражданской войне не участвовал. В армии с 1922 года. Комиссар дивизии Малофеев — тоже. На учениях в мае 1942 года дивизия получила от госкомиссии оценку «хорошо». Но учения — это одно, а оказаться в таком ситуации в степи — это совсем другое. Кто не стал бы в тупик? Единственное, чего сейчас хотелось Воскобойникову — очнуться от страшного сталинградского сна или с частью умереть в бою. На разъезде Бирюковский он безуспешно пытался связаться по рации со своими батальонами в Котельниково.
— Товарищ комиссар! — говорил своему комиссару полковник в полном отчаянии щуря голубые глаза, — Что я объясню своим бойцам после таких напрасных потерь? Как мне с ними говорить? Не получается даже собрать дивизию! «Кучерявые» все под бомбёжкой разбежались, как я и думал!
Потеря боеприпасов 208-й дивизии означала для Чуйкова и его Особой Оперативной группы, что от рубежа Курмоярского Аксая придётся отходить вместе с массой раненых и бесполезного вооружения до того момента, пока не удастся  получить боеприпасы. Где это произойдёт? На Есауловском Аксае, у Абганерово? Как оборонять Котельниково?
У Воскобойникова осталось меньше половины людей и вооружения с возимым боекомплектом. Но и их ещё предстояло собрать по степи. Но даже уполовиненая дивизия представляла из себя организованную силу, особенно на фоне отступающих и обескровленных дивизий армии Коломийца. Под Гремячей имелась возможность быстро собрать четыре стрелковых батальона, противотанковый дивизион, батарею полковых пушек. В случае захвата или обхода Котельниково, единственный возможный вариант действий такими силами: отойти к Чилеково и занять удобную для обороны позицию по линии курганов. Наступающие следом вдоль железной дороги танки и мотопехота гитлеровцев могли добить остатки дивизии на марше. Но и оставаться в голой степи по ударами с воздуха тоже не имело смысла.
Серьёзно ослабив 208-ю стрелковую дивизию, видя серьёзного противника в лице остатков армии Коломийца и группы Чуйкова у Дона и вдоль железной дороги, передовые боевые группы немцев и румын, в частности 64-й мотоциклетный батальон майора Грамса, 36-й танковый полк 14-й дивизии Хайма рассчитывали без особых затруднений совершить эпический бросок в 150 километров в обход Котельниково с юга и за 15 часов движения захватить село Жутово Второе, с выходом к станции Абганерово. Этот прорыв выводил танковую армию Гота прямо к южным окраинам Сталинграда.
По опыту войны на Западе и практике лета прошлого года, Гот планировал для своих механизированных колонн во встречном бою темпы наступления — 4 — 5 километров в день, во время прорыва и выхода в тылы противника — 50 — 90 километров в день. Так в первые месяцы войны на Восточном фронте он и продвигался. Так в этом году продвигался он от Харькова к Воронежу, от Морозовской к Цимлянской. В прошлом году, правда приходилось останавливаться и даже отступать в битве за Алитус, Сенно, Смоленск, Великие Луки. Но войскам всегда надо ставить большие задачи, чем они могут выполнить, тогда они хоть как-то станут стараться. Если поставить задачу точно, они всегда выполнят меньше.
После досадно долгого и накладного двухнедельного сражения за переправы через Дон, Гот желал восстановить репутацию «быстрого» генерала, тем более, что его конкурент за славу покорителя Сталинграда надутый аристократ Паулюс серьёзнейшим образом забуксовал в большой излучине Дона со своей 6-й армией под Калачом.
Готу стоило поторопиться с «рекордами» своих передовых боевых групп, чтобы не дать времени другим сибирским дивизиям — 126- и 422-й прибыть и развернутся на их пути к Сталинграду. Эти дивизии уже находились в пути и собирались встать за спиной Чуйкова у Тингуты. Кроме того из танков Т-34 Сталинградского тракторного завода срочно формировались танковые бригады. Там никаких лёгких танков, только Т-34. Эта мощь под управлением штаба 13-го мехкорпуса готовилась встретить Гота у Абганерово. Вот ведь как! Судя по донесениям Абвера — каждый час дорог!
Поскольку путь на Сталинград через Котельниково и вдоль железной дороги и по грейдированному тракту закрыла появившаяся как из-под земли дивизия Воскобойникова и отступившие от Цимлянского плацдарм части армии Коломийца, сведённые в Особую Оперативную группу Чуйкова, очевидным решением для экономии времени при организации 150-километрового броска на Жутово Второе и далее на Абганерово, являлся обход Котельниково через хутора Пимено-Черни, Дарганов, Жутово. Там у весной у Пимено-Черни советские сапёры соорудили удобную переправу через Курмоярский Аксай. Рядом населённые пункты калмыков, судя по данным агентурной разведки, ждущих немцев как освободителей. Колодцы с водой, стада, отары, проводники. При отвратительных картах местные проводники-калмыки — первое дело...

——————


В ГИБЕЛЬ ПОЛКА


Разметав на улицах повозки и грузовики, танки, бронемашины, бронетранспортёры ворвались на станцию и устроили расстрел. Под огонь прямо при выгрузке из вагонов попали стрелковые батальоны 435-го и 576-го полков, 367-й медико-санитарный батальон, 277-я разведрота, 197-я рота химзащиты.
Началась паника. Разыгралось кровавое побоище. Красноармейцы, беженцы, раненые, эвакуированные, женщины, мужчины разных возрастов, дети, подростки гибли десятками, сотнями на станции, вокруг неё и на железнодорожных путях от разрывных пуль, снарядов, осколков, под гусеницами и колёсами танков и бронемашин. Лужи крови, ручьи крови, груды тел раненых и убитых вперемешку, в ужасе бегущая во все стороны и орущая в ужасе, как один человек, толпа. Люди метались в поисках укрытия и падали, падали, падали. Озверевшее от лёгкой победы, собственного страха, шнапса, препарата «Pervitin», безнаказанности массового убийства, гитлеровцы стреляли и преследовали свои жертвы по улицам вокруг станции пока не стали заканчиваться патроны и горючее.
В ходе преследования гитлеровцы захватили неповреждённым железнодорожный мост через Курмоярский Аксай на восточной окраине Котельниково. Встретив за мостом у разъезда Курмоярский сильный отпор «воскобойнинцев», под прикрытием мотоциклистов и бронетранспортёров танки и бронемашины отошли на север-запад к аэродрому ждать горючее и боеприпасы.
Таким образом из первого эшелона только батальону майора Рублёва, ушедшему как передовой отряд из Котельниково на запад, удалось избежать потерь. Он двигался от Котельниково на запад, в то время, как другие части дивизии отступили на восток.



Обычно безлюдная, блаженная, добрая степь теперь оживлённо двигалась вокруг несмотря на зной. Только великое зло могло заставить идти тысячи людей и животных через иссушающую полуденную жару по открытому простору. Повсюду виднелись чёрные точки, чёрточки, нитки идущих и едущих в разных направлениях людей, лошадей, коров, овец, верблюдов, машин, тракторов, повозок. Земля сухих грунтовых дорог и тропинок пылила ручьями и облаками мельчайших частиц глины и чернозёма. Ручьи таких частиц, сливаясь в реки пыли, перемешивались с дымом пожаров, мешали видеть и дышать.
У поворота дороги к реке, в том же направлении что и батальон, обходя лесопосадки у Курмоярского Аксая, мимо калмыцкого села Караичев к хутору Пимено-Черни шли беженцы, брели раненые. Колхозники и единоличники гнали скот. Эта ужасная ухабистая дорога, разрезаемая оврагами и ериками, ночью ещё совсем свободная, к полудню сделалась непроходимой из-за массы людей, животных и транспорта. Все только и говорили о том, что о проигранном сражении за переправу у Цимлянской, что вчера ночью и утром в Котельниково сильно стреляли. Народное «сарафанное радио» сообщало, что от Цимлянской и со станции Ремонтной идут немцы и румыны несчётной силой, станция Котельниково разбомблена, железнодорожные пути дальше на восток на Сталинград разбиты и поезда не ходят. Воды и пропитания в Котельниково нет совсем, власти разбежались, эвакопункта больше нет. Вовсю в толпе действовали гитлеровские агенты-паникёры из числа бывших военнопленных, выпущенных из лагерей в обмен на подписку сотрудничать с Абвером. Беженцы считали, что надо идти теперь в обход через переправы Курмоярского Аксая к станции Абганерово. Лучше идти через Пимено-Черни по глубокой балке Караичева к Чилеково, чтобы людей и повозки не видели немецкие лётчики.
В живом людском потоке двигалось немало эвакуированных вместе с предприятиями и оборудованием в соответствии с довоенным планом эвакуации на восток заводов и фабрик, имевших оборонное или народнохозяйственное значение. Военная доктрина Советского Союза, разработанная впервые Фрунзе а 1925 году, предусматривала на первом этапе войны стратегическое отступление, поскольку сравняться по численности населения и индустриальной мощи, по численности армии с совместными силами фашиствующих европейцев всё равно не получилось бы. Отступление, эвакуацию и партизанские базы предусматривали ещё до войны.
Перевозка беспрецедентного во всей мировой истории количества оборудования, станков заводов, фабрик, культурных и других ценностей сопровождалась перемещением миллионов семей рабочих и служащих. По большей части вывоз происходил по железным дорогам, реже на грузовиках и речным транспортом.
Сила Красной Армии и флота, войск НКВД зависела не только от мужества и преданности Родине бойцов и командиров, не только от их умения воевать и отличного оружия, но и от тыла. Армия без тыла существовать не может. Послать в бой против сильного и беспощадного врага плохо вооружённые и снабжённые войска без танкового, артиллерийского и авиационного сопровождения, значило бы всё равно, что бросить их на произвол судьбы. Сразу следовало бы вновь искать и затрачивать ресурсы, время на их замену, не говоря уже о цене жизни человеческой. Кровь из носа, а фронту постоянно и в огромных количествах требовалось оружие, боеприпасы, снаряжение, продовольствие, забота о раненых и семьях красноармейцев и командиров. Несокрушимый тыл дала Красной Армии индустриализация-коллективизация. Исход войны решался не только на поле боя и в штабах, но промышленной крепостью тыла, идеологии, решался на железнодорожных путях Народного комиссариата путей сообщения, на узловых станциях, где ждали возможности продвинуться на восток миллионы человек, а другие миллионы людей спешили на фронт. Исход войны решался и в кабинетах управления Совета по эвакуации, на эвакуационных пунктах, станциях помощи эвакуированным, даже на примитивных пунктах раздачи кипятка. Не удалось при этом масштабе перемещения людей избежать недостатка продовольствия, питьевой воды, тифа, кори, дизентерии, малярии, скарлатины, самоубийств и несчастных случаев. Но безжалостный и вероломный европейский враг, ставший причиной всему этому горю, не шутки шутил, не церемонился, не оставлял шансов и времени на безошибочную подготовку, планирование и исполнение без сучка и задоринки. Создание при вероломном нападении хаоса и катастрофы в тылу, потрясение всего государственного устройством, всей общества и социальной сферы страны-жертвы входило в одну из важнейших задач Блицкрига при осуществлении Директивы No.21 Плана «Барбаросса». По этому разлому, по мнению агрессоров, следовало развалиться Советскому Союзу...
Гигантская операция по спасению людей и ценностей прошлого лета 1941 года поражала. Количество эвакуированного за 6 месяцев населения равнялось населению Испании или Аргентины. Количество спасённых заводов равнялось мощности промышленности Австрии или Чехословакии. Такой невероятный подвиг оказался под силу только большевикам и русскому народу.
При прошлой мировой войне вопрос с беженцами имел куда более простой вид, но и с ним капиталисты не справились. При депортации населения и промышленной эвакуации из Польши и Прибалтики в 1915 году, Государственный Комитет по обеспечению нужд беженцев  правительства Николая II, госорганизации «Северопомощь» и «Югобеженец» не смогли решить вопрос. Решение о массовой депортации беженцев во внутренние губернии империи Николай II принял 4 августа 1915 года. Самодержавие, оставившее русскую армию через полгода войны без снарядов, винтовок и сапог, начавшее войну продовольственным кризисом из-за перевозки железными дорогами войск вместо вывоза урожая, не справилось должным образом и с эвакуацией-депортацией, хотя количество вывезенных людей было сравнительно совсем невелико — всего 750 000 человек. 50 процентов депортированных — белорусы и поляки. 37 процентов русские. 10 процентов — латыши и литовцы. 3 процента евреи. 70 процентов от числа беженцев — иждивенцы: дети, старики, женщины.
Вывезти удалось меньше половины намеченного количества. Промышленная эвакуация оказалась сорвана: вывезенные заводы Варшавского и Прибалтийского промышленных узлов, в том числе конфискованные у немецких собственников, на новых местах на полную мощность не заработали. Исключение составил лишь вывезенный из Прибалтики французский завод «Societe des Moteurs Salmson» в Москве по сборке из французских комплектов двигателей самолётов Voisin type LA 5 и Farman HF.27.
Готовность к эвакуации отсутствовала. Обеспечения продовольствием — никакого. В результате неорганизованные толпы депортированных, вынужденные по решению властей следовать на своих подводах, иногда под руководством лишь священников, отклонялись от маршрута, оттесняли стражников, топтали посевы, самовольно рубили лес на дрова, заготавливали корма для коров. Люди в отчаянии, как саранча, опустошали всё по ходу движения обозов через Брянский уезд, поскольку царские власти не озаботились заготовкой дров и кормов.
На железнодорожных станциях многотысячные толпы ждали погрузки по 2 недели. Вагоны осенью без отопления; отсутствие корма и падёж скота; холодные бараки, холера, сыпной тиф, распространяемый беженцами по всей стране. В пути умирали дети и старики. Так из 100 человек крестьянских семей из Белостокского и Бельского уездов Гродненской губернии только от холеры в пути умерло 20.
В дороге не хватало чистой воды и люди, дети дышали на покрытые инеем металлические части вагонов и слизывали появлявшиеся капли. В конце пути ослабевших от голода и холода детей выносили из вагонов на руках. Зачастую мальчишка прижимал к себе маленькую сестрёнку, и только выйдя из вагона узнавал, что она мёртвая.
Железные дороги в царской России наполовину частные. Хозяева — французские, немецкие, бельгийские капиталисты, имевшие целью не победу России, а как можно большую личную прибыль. Они сразу задрали цены на перевозки по железным дорогам, а коррупционеры в правительстве приняли их условия за мзду и долю, со скрипом оплачивая проезд беженцев, печатая необеспеченные деньги и разгоняя инфляцию.
Царил хаос с учётом не только транзитных беженцев во время массового движения, ни уже прибывших. Хаос и неразбериха возникли и с размещением. Установить общую численности беженцев в Орловской губерниями, например, удалось лишь только по 6 уездам из 12. Беженцы сами выбирали город, где остановиться. Количество беженцев в Калужской губернии при этом сравнялось с населением тогдашней Калуги или всех вместе взятых уездных городов губернии.
Беженцев селили по частным квартирам, в домах городских управлений, учебных заведениях, казармах, бараках. Капитализм работал неумолимо: на беженцах зарабатывались все, кто мог, прежде всего сдавая им жильё по повышенной цене — квартиры, отдельные комнаты, углы, койки. Власти даже ввели в ответ социалистическую меру — запретили под угрозой штрафа или ареста повышение квартплаты беженцам. Но частный собственник — есть частный собственник.
Беженцы, прежде всего поляки, распространяли везде слухи о силе Германии, скором взятии Риги, после чего немцам откроется путь на Петроград. Население нервничало, требовало в банках свои вклады, спешно делало запасы, вызывая инфляцию. Работы беженцы не имели. К тому же началась повсеместная разруха. Беженцы из западных губерний критиковали грязные дворы и «прошлогодний» снег на улицах, свалки нечистот.
К 1917 году положение беженцев ещё более ухудшилось. Частные железные дороги стали тормозом сначала для армии и военного производства, а затем для всей экономики. Почти остановившись, железные дороги привели к голодовке и разобщённости губерний, а затем к её полному развалу.
Цены запредельно выросли. Товары и продукты для продажи по карточкам начали исчезать. Деньги обесценились настолько, что сельское население никакие продукты в города не доставляло. Если и доставляло, то в самом ограниченном количестве и по баснословным ценам.
Несмотря на принудительное изъятие у сельхозпроизводителей продовольствия, печёный ржаной хлеб к весне 1917 года в городах царской России исчез совершенно. Исчезали крупы и постное масло. Картофель, яйца, дрова подорожали в 10 раз.
Хлебного пайка беженцам не хватало. Они начали голодать. Вместо хлеба беженцам затем стали выдавать немного муки. Но чтобы печь хлеб нужны дрова, а цены на дрова уже сделались недоступны ни для приготовления пищи, ни для обогрева жилищ.
Капиталисты обвинили во всём царя. После свержения царя эсеровско-кадетское Временное правительство, обслуживающее интернационал капиталистов, ситуацию лишь ухудшило. Пришёл голод, холод, тиф, грипп, смерть.
Беженцы по-прежнему не имели работы и средств к существованию. Мужчины-поляки спекулировали. Молодые девушки-польки, еврейки шли в содержанки, занимались проституцией, сожительствовали с военнопленными своей национальности. Русское население кардинально поменяло отношение к беженцам с сочувствия и помощи на неприязнь, не без основания угадывая в них один из дополнительных катализаторов хозяйственной разрухи, имея в виду, конечно, главную причину катастрофы — самодержавие и капитализм.
Затем к безработным беженцам присоединились освобождённые военнопленные. Более 35 000 поляков, сражавшихся в германской армии оказались в то время в русском плену. После свержения диктатуры Временного правительства, обуянные ненавистью к России безработные поляки влились в польские дивизии и Чехословацкий корпус, истребляя и грабя русских вместе с белогвардейцами. Латыши — наоборот — сделались верными товарищами по борьбе русских патриотов, которым предстояло выгнать из страны белогвардейцев, интервентов, оккупантов, тех же белополяков, освободить Латвию сначала он немцев и французов, а затем от власти капиталистов…
Спустя 25 лет после ужасной истории беженцев Российской империи по «милости» Николая II, которых насчитывалось всего 750 000 на всю империю, Советской власти пришлось из-за нашествия капиталистических преступников эвакуировать в разы больше — 25 000 000 рабочих, служащих и членов их семей вместе с предприятиями, в том числе 7 000 000 прочего населения. Только в Узбекскую ССР вывезли более 1 000 000 человек, а также 200 000 детей-сирот и подростков, отцы которых пали на полях сражений, а матери погибли под бомбёжками или умерли от голода по вине западных капиталистов.
Многих не обошла стороной трагедия в нескончаемой дороге. В долгом пути гитлеровские самолёты не раз бомбили эшелоны. С каждым налётом пассажиры разбегались врассыпную и не все возвращались назад. Запад и его передовой отряд — гитлеровцы собирались убивать не только пулями, они собирались убивали экономической катастрофой, голодом, холодом, болезнями, разрушением элементарного быта.
Потери мирного населения из-за возникновения ненормальных условий жизни зачастую превосходят потери армий. На полях сражений Гражданской войны погибло с обеих сторон 500 000 сражающихся. Ещё столько же пало от рук белогвардейских и иностранных карателей. Но тиф, грипп испанка, голод, холод, созданные оккупацией, разграблением страны, торговой блокадой убили более 2 000 000 русских людей из числа мирного населения. Кроме того, погибла половина национального богатства России. Но с Советским Союзом такой номер не прошёл!
От западных полчищ Советская власть кроме 25 000 000 вывезла 1520 крупных предприятий, все танковые, авиационные заводы, заводы боеприпасов, вооружения, 150 машиностроительных заводов, 94 — металлургических завода, 40 заводов электротехнической промышленности. Перемещено 23 000 000 голов колхозного и совхозного скота, 5 000 000 лошадей...
В большинстве своём жители Советского Союза хорошо относились к беженцам. Поднялось движение за усыновление сирот. Так бездетный, беспартийный кузнец из Ташкента Шамахмудов усыновил 15 сирот: 5 узбеков, молдаванку, 2 евреев, казашку, 2 татар, чуваша, украинца и 3 русских. Дал им узбекские имена и воспитал в узбекских традициях.
Могло ли у Сталинграда метафорическое Красное море Аравии — Волга пропустить несчастных на восток, расступившись перед беглецами в виде доступной переправы, как это описала в Библии в Пятикнижии — книге Исход? Новый Моисей вёл несчастных к спасению... Сталин... Потом «морю Волге» следовало сомкнуться за их спинами стеной советской обороны как «сил небесных», не дав кровавым преследователям её преодолеть. С помощью неких высших сил это «море» готовилось поглотить вражескую армию. «Высшими силами» следовало стать Красной Армии. Ведь некому больше...
Вряд ли беженцы мыслили подобными библейскими метафорами, но по «сарафанному радио» знали, что две недели назад Комитет по эвакуации приступил к депортации населения и беженцев из Сталинграда, в первую очередь детей и всех не занятых на военном производстве. Беженцев прибывало в город за сутки больше, чем удавалось вывезти — 5000 человек. В самом Сталинграде своих 400 000 жителей. Безжалостный враг с такой мощью таранил страну на Юге, взламывал её оборону и хозяйственную основу на Дону, что сила, способная решать нерешаемые вроде бы задачи нашлась, казалась, чудом.
Из Сталинградской области, Сталинграда просто переправить беженцев и эвакуированных на другой берег Волги — не являлось выходом. В засушливой голой степи, болотистых плавнях излучины и островов восточнее Волги люди стали бы массово погибать от жары и голода. Массу людей требовалось в крайне сжатые соки при бомбёжках врага перевезти по железной дороге гораздо восточнее внутри трафика производственного цикла огромных сталинградских заводов, воинских и санитарных эшелонов, эшелонов эвакуировавших скот и зерно, в более пригодные и подготовленные местности. Там беженцев требовалось разместить, обеспечив питание и кров. Требовалось также переместить огромные запасы еды, скота, с помощью которого население в тылу следовало кормить, и ни за что не допустить голод, эпидемии, на которые сильно рассчитывали западные завоеватели, памятуя историю беженцев при Николае II, во время Гражданской войны, интервенции.
В основном людей из Сталинграда депортировали в Омскую, Свердловскую и Челябинскую области и на Алтай. Спасали одновременно и народное имущество. Только за июль через Волгу удалось переправить 600 тракторов, 300 комбайнов, 1 000 000 голов скота, 250 000 лошадей.
К 1917 году царские и частные железные дороги, паровозы, подвижной состав не выдержали военных перевозок и почти остановились, похоронив этим царскую армию, военное производство, продовольственное снабжение крупных городов империи, похоронив и сам царизм. Запад ожидал и в этот раз чего-то подобного от «колосса на глиняных ногах». Именно таким образом со времён Петра I во Франции — «Colosse aux pieds d’argile», затем в Германии и по всей Европе сравнивали Россию c теми огромными государствами, что быстро возникали и ещё быстрее исчезали в Азии испокон веков, хотя только враг мог не признать в русском народе крепкого, живого, неразрушенного начала. Запад в феврале 1917 года ликовал, видя Русское государство разрушенным предателями. Последовавшие нападения гпа Россию стали с их стороны делом обусловленным не только тем, что страна-жертва западных капиталистов — коммунистическая. Просто по их мнению Россия слаба, а значит предназначена для подчинённого положения: кормить их вечно, а они станут на ней паразитировать.
Страна рабочих и крестьян сдавала свой самый главный экзамен: успели ли коммунисты за 10 лет вывести страну из состояния разорённой 6-летней войной отсталой сельской окраины Европы в сильные мировые державы или нет. Сделают капиталисты её колонией, а население рабами или нет... Но — чудо! Русское государство в оболочке Советского Союза как птица Феникс при Сталине возродилось из пепла; всего за 10 лет коллективизации-индустриализации оно сделало прорыв в будущее, выскочив с задворок евроазиатской аграрной окраины в первые ряды мощных промышленных мировых держав. К изумлению и страшной досаде капиталистов, страна оказалась хорошо подготовлена к войне, и выдержала удар такой невиданной никогда в истории силы, какой не выдержали бы ни одна другая страна мира. Железные дороги неожиданно для Гитлера и его заокеанских кукловодов тоже устояли и справились с запредельно высокой нагрузкой...
Волны человеческого моря беженцев и эвакуированных теперь катились от всего этого ужаса к Дону и Волге как Новый Исход. Только на этот раз не египетский фараон гнался за несчастными со своими боевыми колесницами, преследуя 100 000 евреев Моисея, чтобы не дать им найти Землю Обетованную, истребить. Капитализм гнался за десятками миллионов советских людей, в основном русских, чтобы убить их как можно больше, а выживших впрячь в ярмо частных заводов, фабрик и латифундий, и с их помощью крупной частной собственности поколения за поколениями отбирать у людей результаты их труда...




Глава 14. «Новый исход»
Главы 16. «Как нашла коса» 
Глава 19. «Эх дороги пыль ковыль»

ЗАДАЧА
Переформировать три куска битвы за переправы по 3-м главам


Здесь, западнее Котельниково, 51-я советская армия Труфанова, а после его болезни Коломийца, пыталась две недели сдерживать 1-ю и 4-ю танковые армии фон Клейста и Гота на рубеже Дона, текущего тут с востока на запад.
———————————————————————————
Когда 2-й батальон майора Рублёва из 435-го полка свежей 208-й стрелковой дивизии, только что прибывшей из Резерва Ставки, а до этого с Дальнего Востока, оказался на дороге от Котельниково сначала к Ремонтной, куда уже подошли гитлеровцы, а затем обратно в сторону хутора Пимено-Черни, полнокровные дивизии европейцев уже вырвались с плацдармов у переправ через Дону у станиц Цимлянской и Николаевской, и начали по сходящимся линиям наступление.
———————————————————————————
Бои вокруг Котельниково, куда развернулась вдруг 4-я танковая армия Гота, являлись затухающим финалом сражения за две переправы — Цимлянскую и Николаевскую, разыгравшиеся в четырёхугольнике, ограниченном с юга Доном, с севера железной дорогой Тихорецкая — Сталинград: с запада рекой Курмоярский Аксай, а с запада рекой Маныч. Переправы через Дон у станицы Николаевской и станицы Цимлянская, станция Котельниково и станция Куберле составляли как бы углы поля битвы, прямоугольника формы с площадью примерно 2500 квадратных километров.
———————————————————————————
Все эти события и обстоятельства случились и проявились всего за полтора месяца до того, как по занавес сражения за переправы, у Котельниково появился 2-й батальон майора Рублёва из 435-го полка свежей 208-й стрелковой дивизии с Дальнего Востока.

———————Никто представить себе не мог, что буквально месяц назад всё переменится в один миг на Юге России. Разбитый в пух и прах Вермахт как многоголовая гидра за зиму смог отрастить одну новую голову из трёх отрубленных. После контрудара под Харьковом по плану «Fridericus» гитлеровцы согласно директиве Гитлера No.41 «Fall Blau» начнут 28 июня 1942 года крупное наступление ударом на Воронеж от Курска. 6 июля гитлеровцы овладели северной частью Воронежа. За Дон их не пустили, и они начали продвигаться вдоль Дона на восток.
Год войны кровавых убийц не вразумил. Будто языки жидкой вулканической лавы их полчища двигались к Дону . Словно когти огромного ненасытного чудовища-людоеда рвали Россию и армию храбрых защитников на части механизированные колонны. Они по-прежнему действовали с невероятной для вменяемых людей зверством. Мирных жителей Воронежа и раненых красноармейцев расстреливали в Песчаном Логу. Других сжигали живьём. Вешали на руке памятника Ленину. Венгры вырезали звёзды на груди и щеках пленных, отрезали носы, выкалывали глаза, закапывали полуживых в землю. Не отставали от них румыны. Европейцы убивали раненых, как обязательный элемент своей сионистской стратегии по уничтожению живой силы России. Убивали больных из психиатрической лечебниц вместе с докторами. Убивали сирот. Убивали, убивали, убивали. Капитализм...
После захвата северной части Воронежа между войсками Брянского фронта Чибисова и Юго-Западного фронта Тимошенко возникла брешь в 250 километров в ширину и в 170 — в глубину. Гитлеровцы, заполучив оперативную инициативу, на кураже рванули туда механизированными частями Гота. Они могли делать на этом участке фронта всё, что угодно, а советскому командованию начать отвод  войск Тимошенко и Малиновского фронта, чтобы избежать их гибели. Советские бойцы, командиры всех уровней пребывали в растерянности. Никто толком не понимал, что же происходит, почему Красная Армия опять отходит, она ведь показала под Москвой, что сама теперь может громить Вермахт. Но Сталин приказал: «Отступать!».
Положение войск Тимошенко и Малиновского оказалось тяжёлым. Ровно такое, какое случалось и должно случаться со всеми армиями мира во время вынужденного отступления. Не хватало боеприпасов, горючего, продовольствия. Нарушились управление, снабжение, в хаотичное состояние приходила медицина, транспорт. Большая часть артиллерии отставала, авиация не справлялась с прикрытием всех частей, тыловые учреждения, базы в основном теряли связь со своими соединениями и становились добычей врага. Останавливались без горючего грузовики, тягачи, танки. Начальники лихорадочно разыскивались местные ресурсы суррогатного качества, рассылали представителей по окрестностям для заготовки горючего и масла любыми путями. Снабжающие органы не только не могли снабжать, но даже ответить на вопрос: «Где можно получить горючего?». Танкистам приходилось отбирать в колхозах, совхозах суррогатное горючее, масло, смазку.
Люфтваффе безостановочно наносили бомбовые удары по железнодорожным станциям, узлам шоссейных дорог, мостам, непрерывно штурмовали с воздуха отступавшие части. В арьергардных боях гибли лучшие, преданные стране бойцы, командиры, цвет Родины. Людей одолевал страх окружения, а ещё больший, чем смерть, ужас от возможности позорной и мучительной гибели в плену.
Разгромленный в прошлом году Вермахт в авральном порядке извлекал уроки из своего разгрома и к весне получил усовершенствованное оружие. К такому оружию относился высокоскоростной пулемёт MG.42, прозванный в советских войсках за звук «Пилой Гитлера». По штату 04/750 от 6.12.1941 года советский взвод из 54-х человек имел всего три ручных пулемёта Дегтярёва с суммарной скорострельностью 1800 выстрелов в минуту. Гитлеровское пехотное отделение в 49 человек по штату KStN 138c от 1.11.1941 года имело 4 пулемёта MG.42 с суммарной скорострельностью в 6000 выстрелов в минуту. 1800 против 6000, если не считать «Максимы» и ППШ, разумеется. То есть, если не считать превосходство советской пехоты в артиллерии и миномётах, отделение гитлеровцев равнялись по огневой мощи двум советским взводам. Весной оказалось, что на фронте 3 километра гитлеровский батальон в 500 человек с опорой на свои пулемёты мог обороняться от полнокровного советского полка, пока советская артиллерия не выбивала MG.42.
То же самое произошло с танками. Поступившие весной в Вермахт 75-миллиметровые противотанковые пушка с коническим стволом Pak.40 и подкалиберными снарядами Pzgr.40(W) из американского, испанского и португальского вольфрама лишили советские тяжёлые танки возможности использовать «лобовую» тактику, приносившую успех в прошлом году. Все попадания Pak.40 в КВ-1 оказываются  фатальными за исключением рикошетов. Гитлер получил 1100 тонн вольфрама от США для противотанковых снарядов. В батальоне истребителей танков каждой танковой дивизий на Юге гитлеровцы теперь имели роты по 10 пушек Pak.40. Отныне тяжёлые КВ-1 и тем более
Т-34 не могли царить на поле боя. Люфтваффе усилились за счёт Messerschmitt Bf 109F-3 и 109F-4. Представления о соотношении сил при наступлении и обороне, способы наступления и удержания рубежей сделались неверными. 
Затем армии убийц приступили к операции «Клаузевиц» — 4-я танковая и 6-я полевая армии Гота и Паулюса, вместо наступления на Москву с юго-запада, как в этом убеждала Ставку Верховного Главнокомандования РККА дезинформация «союзников», повернули на юг и восток, на Ростов-на-Дону и Сталинград, выходя на тылы армий двух советских фронтов. Многие фортификационные сооружения, загодя и с великими трудами созданные населением для прикрытия направления на восток в Большой излучина Дона при движении в направлении на юг оказались малоэффективны или вообще непригодны. На устройство новых полос заграждений не имелось ни времени, ни сил, ни средств.
Гитлеровцы планировали нанести удар армией Гота с севера в направлении на Кантемировку, в тыл войскам Юго-Западного фронта, и бросить прорыв тоже на Кантемировку на восток армию фон Клейста, чтобы окружить Тимошенко. Однако Сталин дал приказ Тимошенко отходить в междуречье Дона и Северского Донца. Масса механизированных войск захватчиков сломя голову бросилась в погоню по слабозаселённой территории, углубившись на 180 километров в степи. Со стороны это выглядело чистым безумием — лезть узким клином вглубь советской территории, образуя слабозащищённый северный фланг. Несмотря на все старания, окружить Тимошенко гитлеровцам не удалось. Его войска уходили как песок сквозь пальцы к Донским переправам.
Моторизованные понтонно-мостовые батальоны на грузовиках ЗиС-5 и ГАЗ-АА из 8-й Сапёрной армии, сплавляемые понтонно-мостовые батальоны сапёрных бригад, отдельные сапёрные и инженерные батальоны для отхода войск Тимошенко и Малиновского соединили берега Дона понтонными переправами. Ширина Дона более 250 метров превышала характеристики инвентарных мостовых парков, изготовленных на Ростовских заводах «Красный Дон» и «Красное Знамя». В этом случае недостающие настилы заменяли бочками и другими плавсредствами, собранными в станицах и на хуторах, доводя длину мостов после до 300 метров и более. За это расплачивались снижением грузоподъемности: попускать тяжёлую боевую технику КВ-1 и Т-34 уже не получалось. Безостановочно работали вёсельные и дизельные паромы, пароходы Доно-Кубанского пароходства, баржи, буксирно-моторные катера.
13 июля около станицы Боковской у реки Чир, будучи всего в 200 километрах от практически беззащитного тогда Сталинграда, отказалась от его захвата, и 4-я танковая армия Гота по указанию Гитлера и Oberkommando des Heeres прервала своё наступление на восток на Сталинград вместе с Паулюсом, и начала пересекать Большую излучину Дона в направлении на юг.
Являлось ли это ошибкой Гитлера, как сразу стали шептаться об этом между собой его генералы, если принять за главную цель в стратегии европейских злодеев в России убийство как можно большего количества людей? Убивать, убивать, убивать русских, вместо того, чтобы захватить беззащитный тогда Сталинград, равнялось убийству всех защитников города в степи, и вхождению маршем в беззащитный город. Гитлер не упускал шанс, он просто не мог идти дальше, имея в тылу Тимошенко. Победа ускользала от Сатаны в должности фюрера не в результате его ошибок, а по другим причинам, главная из которых — сопротивление сил добра...
Смысл поворота Гота от Чира заключался в том, чтобы, двигаться на юг и юго-запад в центре Большой излучины у Миллерово окружить войска Тимошенко. Затем, маршевыми колоннами пройти с севера на юг Большую излучину, переправиться через Дон в южном направлении, и двинуться маршевыми колоннами на юго-запад на Кубань, чтобы не дать фронту Малиновско отойти на Кавказ.
Гитлеру и OKH, страшно хотелось такой стратегией заранее решить судьбу Кавказа и Сталинграда, оставив их беззащитными. В середине июля 4-я танковая армия Гота, оставив без внимания незащищённый Сталинград, двигалась по широкой дуге на юго-запад, навстречу дивизиям 17-й армии Руоффа, чтобы встречными ударами 5000 танков, штурмовых орудий, бронемашин, бронетранспортёров и другой бронетехники добиться окружения и уничтожения севернее Ростова-на-Дону 60 дивизий Малиновского и Тимошенко. Ведя сдерживающие бои, Малиновский и Тимошенко отходили к 9 переправам на левый, южный берег Дона, в том числе к Цимлянской и Николаевской переправам.
Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии полагала, что после переправы через Дон войска Малиновского смогут организовать оборону на левом, южном берегу.
Пока многонациональная армия гитлеровца Руоффа в лоб выталкивала войска Малиновского сначала к устью Дона, а затем оттуда и от Ростова-на-Дону на юг, на Кубань, Тимошенко уже вышел из-под удара. Тогда 1-я и 4-я танковые армии фон Клейста стали пытаться окружить Малиновского у Ростова-на-Дону, отрезая ему путь на Кубань. Для этого требовалось максимально быстро захватить переправы в низовьях Дона. С этим, однако, у фон Клейста и Гота возникли проблемы.
Малиновский себя разбить и окружить не дал. Он с боями отошёл к Ростову-на-Дону. 4-я танковая армия Гота из-за сопротивления войск Тимошенко у Миллерово и нехватки горючего уже не успевала помочь фон Клейсту в окружении войск Малиновского. Тогда Гот получил от Гитлера другую задачу: перейти Дон у Цимлянской и перерезать в междуречье рек Маныч и Сал железную дорогу Тихорецкая — Сталинграда в районе Котельниково, Ремонтной, Зимовников.
Котельниково — самый крупный в Сальской степи населённый пункт, аэродром, станция, крупнейшие депо с мастерскими на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Через Котельниково шли на Кавказ эшелоны с вооружением, боеприпасами, запчастями, матчастью, командирскими кадрами для формируемых на Кавказе дивизий. Обратно шли эшелоны с войсками, топливом, продовольствием, продукцией военных предприятий, горючим, материалами, сырьём. Через Котельниково ускользали от гитлеровцев войска Тимошенко и Малиновского.
Для выполнения приказа Готу требовалось «Заблаговременно захватить переправы через Дон в районе Константиновской и Цимлянской, создать плацдарм на левом берегу Дона». Пока Гот, оставив армию Паулюса, огромной тушей механизированных войск двигался на юг, на востоке перед Паулюсом успел встать стеной Сталинский фронт.
В случае прорыва Гота через Цимлянскую к Котельниково, его войска выходили на оперативный простор в Задонских степях. Удобная грейдированная дорога «панзер-штрассе» вела вдоль железной дороги на северо-восток прямо к южным окраинам Сталинграда в обход южного крыла Сталинградского фронта. Это давала возможность Готу угрожать флангу и тылу Сталинградского фронта, заставляя Сталинградский фронт ослаблять сопротивление Паулюсу в Большой излучине Дона, спешно загибать, растягивать южный фланг, пятиться на восток под угрозой окружения. Сама танковая армия Гота могла рассчитывать дойти до Сталинграда быстрее Сталинградского фронта Гордова, увязшего в тяжелейших боях с Паулюсом.
У Гитлера и Oberkommando des Heeres снова мог появится шанс захватить Сталинград без тяжёлых боёв. Сталинградский фронт мог оказаться отсечён от города, окружён и уничтожен в степи. После захвата Сталинграда наступлению гитлеровских и союзных им войск на Кавказ ничего больше из Донских и Волжских степей не угрожало. Изолированные Кавказ и Закавказье с их нефтью, рудой и продовольствием становились лёгкой добычей. Так неожиданно станция Котельниково, не защищённая войсками — невзрачная точка на карте гитлеровских стратегов, сделалась на некоторое время центром тяжести гигантского сражения, разворачивающегося на площади почти соразмерной Великобритании.   
За два месяца до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин из дивизии Воскобойникова, проехавшей полстраны с Дальнего Востока, и попавшей ещё в эшелонах под атаку гитлеровских пикировщиков, танков и бронемашин у Котельниково, участок обороны по рубежу в нижнем течении Дона, вдоль которого на разном удалении шла железная дорога через Котельниково, получил командующий Южным фронтом Малиновский.
До этого охрану 200-километрового южного берега и переправ от Цимлянской до Николаевский, а также выше и ниже их по течению, осуществляли несколько сотен курсантов 2-го Орджоникидзевского, Житомирского пехотных, Краснодарского пулемётно-миномётного училищ. Чуть позже к ним присоединились нескольких тысяч бойцов-пограничников 276-го стрелкового полка 11-й дивизии внутренних войск НКВД Удовиченко.
Для обороны переправ и рубежа вдоль Дона Малиновский выделил 51-ю армию Труфанова, находящуюся в процессе реорганизации. Эта армия недавно понесла большие потери в Крыму и её часть растянулась тонкой красной прерывистой линией по изначально тыловому рубежу. Мизерное количество войск на гигантских просторах годилось больше для охраны тыла. Но тыл стал вдруг фронтом гитлеровцы с восточного направления повернули на юг. К северу от линии Ростов-на-Дону — Морозовск начались смертельные «наперегонки» отступающих войск фронтов Тимошенко и Малиновского с двигающимися к Дону механизированными войсками группы «А» и «Б» Листа и фон Вейхса. Тимошенко и Малиновский спешили к переправам чтобы выйти из-под угрозы окружения, Лист и фон Вейхс стремились отрезать Тимошенко и Малиновского от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, часы.
Окружения полностью избежать не удалось. Часть отходивших с боями из Ворошиловградской области и Донбасса войск Тимошенко и Малиновского всё-таки оказались в оперативном окружении: 9-, 28-, 38-, 57-я общевойсковые и 7-я сапёрные армии. Идущая им на помощь 24-я армия, стоявшая в резерве в районе Каменска — тоже оказалась внутри кольца. Командиры армий: Крючкин, Москаленко, Никлишев и Смирнов бежали на автомобилях в Ростов-на-Дону. Без управления и снабжения, действуя разрозненно, войска героически вырвались из окружения. Не имея организационных возможностей создать мощный кулак, пробить широкую брешь в танковых и мотопехотных заслонах Гота, полностью вывести матчасть, технику, имущество, людей не смогли.
Артиллерия, боевая техника оказались оторванными от баз снабжения горючим, боеприпасами. По приказу и собственной инициативе войска зачастую со слезами на глазах уничтожали дорогостоящую великолепную технику, приводили в негодность матчасть, сжигали склады. Иногда при невозможности тащить вооружение и припасы, их бросали.
Инженерные части двигавшиеся в общем потоке, лишённые связи с начальниками, действовали по собственной инициативе, стараясь помочь войскам оторваться от преследования. В условиях равнины и сухой погоды гитлеровцы, снабжённые вездеходной техникой, легко обходили устанавливаемые на дорогах заграждения. Расположения минных полей узнавали от многочисленных перебежчиков, пленных и сочувствующих местных. Для разминирования использовали чаще всего пленных сапёров или смертников. Гитлеровцы часто успевали обгонять и окружать отходящие колонны войск.
Между Миллерово и Криворожьем пропали оказались разбиты действовали небольшими группами три дивизии. Гот взял более 20 000 пленных из числа тыловых частей, стройбатов, местных жителей. Его штабы отчитались в «мюнгхаузенском» стиле о 40 000 пленных. Несколько тысяч человек, его злодеи в кратчайшие строки убили в «Миллеровой яме» с помощью расстрелов, истязаний, голода, жажды, болезней.
Тем временем основная часть сил армии 51-й армии Труфанова только выходила на свой рубеж обороны по нижнему Дону, выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград. Задача — во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил, если гитлеровцы выйдут к переправам первыми.
Дивизии 51-й армии Труфанова разворачивались одновременно с формированием. Комфронта Малиновский создавал оборону «с колёс». С конца начала июня ударила аномальная жара. Столбик термометра доходил до 55 C. Военнослужащие и беженцы не выдерживали столь высокую температуру, падали в обморок прямо на маршах в открытой степи. На поверхности почвы температура доходила до 65 С..
Первыми вышли на свой 85-километровый прибрежный участок ответственности между станицами Цимлянской и Николаевской батальоны 91-й стрелковой дивизия Макарчука. Здесь в станицах, образованных казаками на местах скифских, хазарских, половецких, ордынские городищ в местах бродов и перепав, ещё стояли каменные бабы, «мамаи» —  антропоморфные менгиры, каменные изваяния высотой до 4-х метров, изображающие воинов, иногда женщин. В древние времена главных переправ через нижний Дон имелось три: в районе устья Цимлы, в районе Северского Донца и в районе устья Аксая. Важнейшими они оказались и теперь. Таково свойство Дона…
Комдив-91 Макарчук происходил из семьи крестьянина с Волыни. Украинец. Семья имела три гектара мелкими кусочками плохой земли. В империалистическую войну в царской армии прошёл через школу прапорщиком. Из армии Временного правительства дезертировал уже подпоручиком. Воевал в Гражданскую войну и интервенцию в партизанах, затем в Красной Армии. Воевал с Чапаевым против Колчака. Коммунист. Сам лично храбрый. Инициативный. Дважды ранен. Орденоносец. Женат на дочери царского полковника. Окончил курсы «Выстрел». Преподавал тактику в пехотном училище. При чистках в армии после заговора Тухачевского не пострадал. Кроме того, покровительствовал служащим с ним этническим полякам. Писал письма Ворошилову. Некорые его подопечные оказалось вовлечены в военно-фашисткий заговор с целью открыть дорогу врагу. В то время Польша ещё готовила нападение вместе с Германией. Спустя четыре года поляков организаторы мировой войны «скормили» гитлеровцам.
На фронте Макарчук как комдив-277 со второй недели войны. Его дивизию сформировали из призывников Донбасса, Славянска, Харькова. Под постоянными бомбёжками он оборонял с этой дивизией Киев у Богуслава против танков фон Клейста. При обороне Богуслава после танковых атак управление дивизией утратил, с трудом и частично собрал рассеянные подразделения. 1/4 дивизии пропала без вести за две недели. Основная причиной неудачи — применение фашистами массированных танковых атак, быстро выводивших из строя противотанковые средства и подавлявших сопротивление лишённых противотанковых средств бойцов при ударах во фланг и с тыла при массированных воздушных налётах.
Оборонялся затем на Каневском плацдарме. Отход гораздо сложнее наступления. Макарчук демонстрировал искусство отхода перед превосходящими силами врага, задерживая продвижение и сберегая личный состав.
Участвовал в Ржищевском контрударе, наступал под Конотопом. Участвовал в контратаке под Сумами. После разгрома штаба дивизии авиацией, части дивизии раздали по другим частям, дивизию расформировали. Макарчук полгода находился в резерве. Обучал пополнение…
Командовать 91-й стрелковой дивизией, находящейся в стадии переформирования, его назначили в апреле этого года. Сейчас перед Макарчуком стояла задача: до прибытия главных армии Труфанова во что бы то ни стало не дать гитлеровцам переправится через Дон у Цимлянской и Николаевской.
Макарчуку предстало занять населённые пункты и укрепления вдоль грунтовой дороги, идущей по кромке заболоченной низины по южному «советскому» берегу от переправы у станицы Николаевской до переправы у станице Цимлянской. Вдоль этой дороги, как бусины на нити, с востока на запад располагались через каждые 5 — 7 километров сёла, станицы, хутора: Красный Яр, Лог, Богучары, Соленовская, Романовская, Потапов, Ясырев, Холодный, Большовская, Морозов, Дубенцовская.
Дивизия Макарчука формировалась в начале года в Дагестане в городах Махачкала, Буйнакск из 18-летней дагестанской молодежи, хорошо выглядящей, но не имевшей боевого духа и боевого опыта. Костяк дивизии составлял из выписанных из госпиталей, в также ветеранов, воевавших за Крым. В дивизии имелось немало осуждённых судом военного трибунала с отсрочкой исполнения приговора до конца войны, а также осуждённых по некоторым политическим статьям, но досрочно освобождённых из ГУЛАГА по амнистии. Из-за относительно большого числа русских и украинцев дивизия считалась у гитлеровцев «элитной».
До выдвижения на рубеж обороны бойцы Макарчука вместе с боевой учёбой, занимались занималась строительством укреплений у Ростова-на-Дону. 3 месяца подготовки, изучение уставов, тактики, дала горской дагестанской молодёжи, не прошедшей допризывной подготовки в ОСОАВИАХИМе основы воинской службы и действий в бою. Большие и необоснованные надежды возлагались на русских и украинских ветеранов сражений за Крым.
Массовые побеги мобилизованных кавказцев, особенно чеченцев, кабардино-балкарцев, дагестанцев, которые с полученным оружием уходили в банды, вынуждало командование вооружать кавказцев как можно ближе к передовой, где соседние боевые части и войска НКВД по охране фронтового тыла могли в крайнем случае противодействовать дезертирам с оружием гораздо успешнее, чем милиция в глубоком тылу. Поэтому большую часть оружия выдали дивизии перед самой отправкой на рубеж.
Некомплект вооружения, связанный со значительной утратой страной запасов оружия при длительных боях, отступлениях, окружениях прошлого и этого годов имел место. Войска утрачивали в боях и бросали миллионы единиц оружия, боеприпасов. Только начиная с весны советская промышленность справилась с компенсацией потерь. Максимально полно вооружались и снабжались дивизии Центрального Московского и Северного Ленинградского направлений. Южное направление считалось второстепенным и пополнения там имели некомплект в 10 — 20 процентов вооружения, которое нивелировалось по мере выбывания из строя личного состава. Прибывающие с Дальнего Востока войска имели отличное и полное вооружение из довоенных запасов Дальневосточного округа.
Кавказское направление даже в начале июля 1942 года, когда уже шло отступление Тимошенко и Малиновского всё ещё считалось второстепенным. Для формирования и пополнения дивизий дополнительных запасов оружия теперь не хватало. Будённый несколько раз просил Сталина о срочной доставке оружия и боеприпасов, и лётчики Московской авиационной группы особого назначения Главного управления Гражданского воздушного флота доставляли вооружение на Северный Кавказ по воздушному мосту.
У Макарчука к моменту выдвижениях на рубеж на 8000 человек не хватало 400 винтовок и карабинов для бойцов тыловых частей, 100 пистолетов и револьверов, 40 пулемётов, 10 противотанковых пушек, почти столько же 76- и 122-миллиметровых пушек и гаубиц. Снарядов имелось мало. Патронов по 30 — 40 на винтовку при норме носимого запаса 120 штук. Для автоматов патронов не имелось. Снабдить боеприпасами и довооружать Макарчука предполагалось уже на рубеже обороны и в боях по мере получения вооружения от промышленности, отступающих частей, а также с артсклада 51-й армии на станции Зимовники. Свой штаб Макарчук разместил равноудалённо от обоих флангов дивизии в станице Семенинской, дивизионный склад боеприпасов на хуторе Пады. Специально для дивизии на станции Куберле в 80 километрах от рубежа обороны развернулся 28-й полевой подвижной госпиталь.
Никто не мог даже себе представить, что после разгрома фон Клейста в прошлом году у Ростова-на-Дону, под Москвой, Деснянском, на нижнем Дону может снова появиться враг. Прибывающие на южный берег Дона советские части оказался почти без каких бы то ни было фортификационных сооружений. Восстановление прошлогодних укреплений на Донском рубеже к августу планировалось силами 102-го Управления военно-строительных работ. Однако но по разным причинам этого не произошло. Укрыться от вездесущей авиации с чёрными крестами негде. Рубеж пришлось срочно оборудовать своими силами и средствами. Растрескавшаяся земля оказалась камнем — рыть окопы почти невозможно.
Другой 75-километровый участок рубежа вдоль Дона правее дивизии Макарчука от станицы Цимлянской до стыка с 64-й армией Чуйкова около устья реки Курмоярский Аксай предстояло занять другому соединению армии Труфанова — 138-й стрелковой дивизии Людникова. Дивизия отправилась к Дону по железной дороге из Краснодара. Сразу по прибытии дивизия первым делом занялась эвакуацией в тыл десятков тысяч голов крупного рогатого скота.
Комдив-138 Людников прошёл всю Гражданскую войну, имел отличное военное образование, воевал уже год. После потерь в Крыму 80 процентов личного состава убитыми, ранеными, пропавшими без вести, отставшими и пленными, когда остался в основном командирский кадр, дивизию пополнили подразделениями 224-й стрелковой дивизии, маршевыми ротами, выздоравливающими из госпиталей, бойцами запасных полков после излечения. Численность довели почти 80 процентов от штата No. 04/200 — до 10 000 человек. Количество ручных и станковых пулемётов — 466, пистолетов-пулемётов — 655. Противотанковых ружей — 279 штук. Общее количество артиллерийских орудий и миномётов — 250. Вес миномётного залпа по мартовским штатам 1942 года превысил предвоенный на 1/3.
Предыдущий штат предусматривал только 2/3 боевых подразделений и 1/3 тыловых и разного рода вспомогательных подразделений. Новый штат уменьшал долю тыловых частей дивизии, выводил ряд боевых частей и вооружения для использования на армейском уровне, повышал концентрацию командного состава и тяжёлого вооружения в пресчёте на одного стрелка. Младший комсостав Людников в основном 18 —19-летние младшие лейтенанты и лейтенанты из военных училищ. Нехватка младшего комсостава — 100 человек. У Людникова тоже имелось несколько сот осуждённых судом военным трибуналом за различные преступления на гражданке и в армии с отсрочкой исполнения до окончания войны. 1/3 дивизии Людникова 35 — 45 летних кавказцы мало непригодные к строевой службе. В том числе почти 1500 грузин, армян и азербайджанцев, которые имели своеобразное отношение к дисциплине и почти неблагородные русского языка.
В каждой «кавказской» роте имелось всего 4 — 6 русских. Боевой дух кавказской части дивизии — слабее некуда. Кавказцы между собой открыто обсуждали способы сдачи в плен при любом небольшом окружении. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, гитлеровцы по опыту считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность» по сравнению с «элитными», то есть русскими частями.
Когда во время остановки севернее станции Ремонтная мимо полка шли колонны отступавших рассеянных частей, бесконечные колонны раненых и беженцев, направлявшихся от донских переправ к Котельниково, комиссарам приходилось придумывать, что это, в основном, отдельные группы «предателей», отступивших после сражения у Харькова. Любое общение с отходившими запрещалось.
Перед отправкой из Краснодара Людников стрелковое вооружение получить не смог. Из-за агентов и диверсантов Абвера эшелон с оружием для дивизии попал под бобовый авиаудар на железнодорожном перегоне Ремонтная — Сальск и оказался уничтожен. Люфтваффе буквально висело над железной дорогой. Ущерб наносился колоссальный. Отбивали налёты с трудом. Множество зенитных орудий шло пока что на формирование истребительно-противотанковых полков Резерва Верховного Главнокомандования. На станцию Зимовники ещё не прибыла четырёхорудийная батарея зенитных орудий и дивизион спаренных зенитных пулемётов. Аэродром для истребителей в Зимовниках являлся запасным. Истребители там не дежурили. На перегонах эшелоны прикрывали только зенитки бронепоездов.
Артполк, противотанковый дивизион и минный дивизион также прибыли без матчасти. Людников остался безоружным перед началом сражения. Ему пришлось вооружаться за счёт отходящих через переправы от Шахт, Морозовска, Миллерово, частей Тимошенко и Малиновского. В этой необычной ситуации за несколько дней Людников при помощи пограничников, дивизионных и армейских и фронтовых заградотрядов на переправах частично вооружил дивизию винтовками, карабинами, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, пушками, гаубицами, миномётами. Боеприпасов он получил мало. Автоматы без патронов. На одну винтовку 3 — 5 патрон. Совершенно не имелось пока мин к 82- 50-миллиметровым миномётам, боеприпасов к противотанковым ружьям и зенитным крупнокалиберным пулемётам. Всего в каждом полку имелось до 1000 винтовок вместо 1800 положенных, 188 автоматов ППШ из 315 положенных, 11 станковых и ручных пулемётов из 280 положенных, по 58 миномётов и 72 противотанковых ружья. Зенитных средств почти не имелось.
Части этой сильно интернациональной дивизии посетил маршал Советского Союза Будённый, который много воевал в этих местах в Гражданскую войну. Он приказал организовать разведку на противоположном берегу, активнее изымать вооружение у разрозненных частей, переходящих на южный берег.
Командный пункт дивизии Людников разместил на центральной ферме Дубовского животноводческого совхоза у станции Ремонтная в 45 километрах от станции Котельниково и в 60 километрах от ближайшего полка. До полка у Верхне-Курмоярского расстояние составляло 135 километров. Чтобы бывать в полках Людников пользовал самолёт По-2. На станции Ремонтная для нужд дивизии развернулся 30-й эвакуационный пункт и 117-й полевой подвижный госпиталь. В начале июля в район Ремонтной также передислоцировался для нужд армии Труфанова подвижной полевой госпиталь No.332. Сначала госпиталь работал в слободе Ильинке, затем перебазировался в станицу Подгоренскую.
Ещё одной дивизией, срочно выдвигаемой на южный Донской рубеж, стала 157-я стрелковая дивизия Куропатенко, ветерана Гражданской войны, с академическим военным образованием и опытом сражений в Крыму. Куропатенко предстояло прибыть со станции Тихорецкая на станцию Ремонтная и занять оборону между дивизиями Макарчука и Людникова. После потерь 80 процентов личного состава дивизии в Крыму убитыми, ранеными, пропавшими без вести, пленными, дивизию Куропатенко пополнили в июне ветеранами 276-й дивизии, имеющими большой опыт боёв, в также выздоравливающими из запасных полков и маршевым пополнением. Всего 70 процентов штатной численности, то есть до 9000 бойцов.
Великогерманский рейх мог мобилизовать больший процент своих мужчин: на него работала вся Европа. Кроме того имелась большая недостача в воспалении потерь в офицерах.
Так в прошлом году — к 30 октября 1941 года во время проведения операции «Тайфун» фон Бок докладывал Гитлеру о серьёзной проблеме в связи с потерями офицерского состава в его группе армий «Центр». По всей группе армий более 120 батальонов находятся под командованием обер-лейтенантов и капитанов, более 250 рот находящийся под командованием фельдфебелей. Обычно батальонами командовали майоры или подполковники. Но во время наступления на Москву ими командовали офицеры, которым по должности и опыту полагались взводы. Они обладали определённым боевым опытом, но в части командования десятками человек, а не сотнями в тесном взаимодействии с танковыми частями, артиллерией и авиацией.
Потери офицерского состава и унтер-офицеров неизбежно затрагивал не только область профессионализма оставшихся за них командиров, но и то, что солдат на фронте сражается, исполняя приказы командира. А командира убили русские? Его потеря неизбежно парализует волю к победе. Результат? Разгром!
Куда же делись офицеры и унтер-офицеры Вермахта и почему Великогерманский рейх не смог их дать фон Боку в самый ответственный момент? Почему Красная Армия таких проблем не знала? Лейтенанты командовали взводами и даже каждым отдельным танком КВ-1, а подполковники и майоры командовали батальонами. 
Если гитлеровцы, имея штат пехотной дивизии в 17 000, после двух месяцев боев насчитывали по 14 000, то советские «переформированные» дивизии имели численность примерно 8 — 9000 человек. То есть одна гитлеровская дивизия могла равняться по численности 1,5 — 2,0 советским «свежим» дивизиям при одинаковом количестве тяжёлого вооружения. Советский солдат оказывался по общим удельным показателя более вооружён и имел больше обученных в училищах военных специалистов в командовании. 
При этом гитлеровцы из-за массовой гибели своих войск испытывали постоянный недостаток в вооружении. Это хорошо видно на примере основной огневой силы гитлеровской пехоты — пулемётов. Если Красная Армия на 99 процентов вооружалась отечественными пулемётами, то Вермахт имел 1/4 пулемётов иностранного производства — более 70 разных видов. К иностранным пулемётам Вермахта и СС прежде всего относились французские станковые и ручные пулемёты «Hotchkiss» калибров 6,5-, 7,5-, 7,65-, 7,92-миллиметров марок М1914, M1926, Mle1914, Mle1922, M1926, имевшие в Вермахте обозначения MG.201(n), MG.257(f), (j), MG.105(f), MG.220(b), MG.238(p), MG.152(g), полученные или захваченные соответственно у Норвегии, Франции, Бельгии, Польши, Греции.
Другим производителем, чьими пулемётами массово вооружились фашистские войска, являлась чешская фирма Zbrojovka Brno. Это 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты ZB-26, ZB-30, ZB-37, ZB-37 mod.40, имевшие в Вермахте обозначения MG.26(t), (j), MG.30(t), MG.37(t) полученные или захваченные соответственно у Чехословакии и Югославии.
Французские 7,92- и 8-миллиметровые станковые пулемёты времён Первой Мировой войны «Saint-Etienne» Mle1907 и Mle1907/16, полученные во Франции, Греции, Югославии, гитлеровцы использовали под обозначением MG.256(f), (g) или (j).
Также Вермахт применял австрийские пулемёты Schwarzlose времён Первой Мировой, полученные от Австрии, а также польские, бельгийские, югославские станковые и ручные пулемёты «Maxim» MG.08 и MG.08/15. Использовались гитлеровцами ручные и станковые пулемёты Madsen   М1902 и М1924 датской фирмы «Dansk Rekylriffel Syndikat» калибров 6,5, 7,92 и 8 миллиметров, полученные в Дании, Норвегии, Голландии, Югославии. В 1940 году Великогерманский рейх оккупировала Данию. Датскую армию… гитлеровцы не распустили, а только изъяли в свою пользу её тяжёлое вооружение и пулемёты. Высокие отношения! К пулемётам Первой Мировой войны, принятым Вермахтом на вооружение относились 7,65-, 7,92- и 8-миллиметровые ручные пулемёты Fusil-Mitrailleur Chauchat Mle 1915 CSRG под немецким обозначением MG.126(b), MG.156(f), MG.156(g), MG.147(j), полученные в Бельгии, Франции, Греции, Югославии. 
Полученные и захваченные у англичан, французов, бельгийцев 6,5-, 7,71- и 7,65-миллиметровые ручные английские пулемёты «Lewis» М1920 и Mk.1 использовались под обозначением MG.100 (h), (b) MG.105(e).
На вооружении гитлеровцев имелся также 7,5-миллиметровый ручной пулемёт MAC M1924/29 под обозначением MG.116(f) производства французской фирмы Manufacture d’Armes de Chatellerault. 6,5-, 7,71-, 7,92-миллиметровые английские станковые пулемёты «Vickers» Вермахт захватил у англичан и голландцев. 7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r)…7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r).
В Польше Вермахт получил для себя американские 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты
«Browning» wz.28 и М1930, используемые в Вермахте под обозначением MG.154(p) и MG.30(p). В 1921 году по указанием французов в счёт репараций немецкие заводы Mauser передали Польше порядка 1000 станков для оружейного завода в Варшаве, который начал массово выпускать оружие системы Маузер. В 1927 году начал массовый выпуск оружия Маузер и завод в польском Радоме. Производство продолжалось и при оккупации, в том числе пулеметов MG.34 и MG.42… По производству пулемётов Генерал-губернаторство Польша в три раза в 1941 году опередила Францию. Только на следующий год французы догнали поляков в поставках стрелкового оружия Вермахту…
При превосходстве гитлеровской пехоты в огневой производительности стрелкового оружия из-за широкого применения новейшего высокоскорострельного переносного пулемёта MG.42 и трофейного оружия, артиллерия гитлеровской пехоты оказалась заметно слабее артиллерии советской пехоты. Это позволяло и к MG.42 относится прохладно в советских войсках — на его огонь отвечала артиллерия и миномёты. Первым, кто погибал в бою, — немецкий пулемётчик со своим высокоэффективным MG.42. По нему било всё, что оказывалось под рукой у советской пехоты, прежде всего: пушки на прямой наводке, противотанковые ружья, автоматические винтовки, миномёты, снайперы. Никто из немцев не хотел идти в пулемётчики, ведь это: «Прощай, Германия!». Долго они не жили.
Идущая в авангарде наступления армии Гота элитная из-за повышенного количества солдат и вооружения моторизированная дивизия «Великая Германия» Хёрнляйна имела перед началом наступления около 20 тысяч человек и равнялась по численности двум «свежим» советским дивизиям 51-й армии Труфанова. Рвущийся на опережение к Багаевской и Раздорской переправам Хёрнляйн имел собственный танковый полк, пехоту на бронетранспортёрах, шестиствольные химические миномёты, обладающие очень большой плотностью огня осколочно-фугасными минами, что делало «великогерманцев» вдвое более сильными по огневой производительности чем две «свежие» советские дивизии. Другое дело, что «Великая Германия» — одна такая на весь Вермахт. Германское командование, как и в прошлом году, заваливало Красную Армию в местах прорыва трупами своих солдат и союзников, остовами своей сгоревшей техники, массой снарядов, бомб, мин и пуль, которые для них изготавливала вся Европа. Советское командование такими ресурсами не обладало. Красная Армия, хочешь не хочешь, воевала не числом, а умением и большими количеством лучшего оружия.
Имея передовое отечественное вооружение, Красная Армия категорически не использовала трофейное за исключением тактических случаев. Это исключало хаос с производством боеприпасов и снабжением, несчастные случаи, «дружественный огонь», ведущийся по звуку оружия, свободные действия диверсантов.
В ситуации полного аврала положение с комплектованием и вооружением у Куропатенко оказались даже хуже, чем у Людникова. Время не ждало — гитлеровцы уже шли к Дону. Батальоны и артиллерию Куропатенко при выгрузке на станции Зимовники и Ремонтная бомбили Ju 87 и He 111. Бомбили на марше. Потери в людях и матчасти начали расти ещё до начала боёв. Для дивизий предназначался 2-й эвакогоспиталь на станции Гашун.
Вооружение и боеприпасы Куропатенко пополнял за счёт отходящих через переправы частей. Все отходящие на южный берег Дона войска Будённый приказал приводить в порядок использовать для усиления обороны. Однако части оказались перемешаны, утратили связь с тылами и своими командирами. Раненые, испуганные, голодные, обезвоженные, деморализованные, измотаные, зачастую без оружия и боеприпасов, они не годились для немедленного использования. Из этой массы подразделений сразу создать боеспособные полки, а тем более дивизии с артиллерией и спецчастями не представилось возможным. Их с сожалением отправляли далее на Кубань или к Сталинграду. Единственно, чем мог Труфанов усилить оборону своей армии кроме отходящих частей — батальонами молдавских милиционеров и сводными полками пограничников, ранее охранявших западную границу на Западе.
Управление тыла продовольствия Куропатенко отгрузило не сразу. Продуктов по прибытии — одна суточная дача. Местное население заготовкам продуктов содействовало слабо. С колхозами и совхозами договориться тоже оказалось непросто — они имели напряжённые обязательства по поставкам перед централизованными органами. Поэтому неделю пришлось мясо закупать у единоличников, а также варили похлёбку, кашу из созревшей ржи. Русское, реже казачье население выносило пирожки, сметану, сало. Калмыцкое население продукты прятало.
Между Цимлянской и Николаевской надпойменные террасы правого, северного «немецкого» берега возвышались над левым, южным «советским» на 10 — 30 метров. В отдельных местах белые меловые скалы имели высоту в 100 метров. Гитлеровцы могли просматривать левый «советский» берег на 20 — 25 километров. Редкие лесные массивы, отдельные пятна чахлого редколесья не могли маскировать передвижение войск в дневное время.
Для войск, обороняющихся на низком и открытом южном берегу, Дон в качестве оборонительного рубежа не являлся  особо благоприятным. Большая часть хуторов и станиц здесь располагалась в низинах из-за сильных зимних ветров. Это не позволяло превращать их в опорные пункты.
Появление в прибрежных станицах и на хуторах беженцев с Украины, Белоруссии и северных районов Ростовской области стало первыми признаками отступления советских войск к Дону. Дороги запрудили в огромном количестве скот, угоняемый в тыл, колонны тракторов, комбайнов и различной сельхоз и боевой техники. Сплошным потоком шли люди — настоящая живая река с притоками и озёрами.
Подвижные соединения армии Труфанова первоначально состояли из этнической кавалерией: кабардино-балкарцы, калмыки, чеченцы. О ненадёжности этих людей русские командиры имели полное представление. Однако обстановка заставляла использовать то, что имелось. На правый фланг армии для патрулирования рубежа от Цимлянской до устья Курмоярского Аксая за день до начала боёв за переправы перебросили по железной дороге малочисленную — 4500 человек, но отлично вооружённую 115-ю кабардино-балкарскую кавалерийскую дивизию полковника Скорохода, а также отдельный чеченский 255-й чечено-ингушский кавалерийский полк Висаитова численностью 1500 человек. До этого кавказцы в районе станции Пролетарская выполняли заградительные задачи по охране тыла фронта: вели облавы в лесных массивах и плавнях реки Чупрак и Маныч на бандитов, дезертиров, диверсантов, охраняли табуны, отстреливали волков.
Этническая кабардино-балкарская кавдивизия Скорохода состояла из кавказцев только на 1/3. Скороход имел 13 полевых артиллерийских орудий, 8 противотанковых 45-миллиметровых пушек, 74 миномёта, 9 зенитных пулемётов, 20 грузовиков. В качестве усиления Скороход получил мощное и мобильное средство огневого нападения — полк «Катюш» из Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Большинство кабардино-балкарцев не проходил прежде ни срочной службы, ни допризывной подготовки, не знали русского языка. Некоторые совершенно неграмотны. Призванный из запаса командный состав в большинстве своём не имел опыта участия в современной войне. Политсостав, за единичными исключениями — с гражданских партийных должностей.
Чтобы уравновесить в боевой обстановке по численности и вооружению появившуюся на северном берегу у Константиновской переправы 20-тысячную моторизованную дивизию «Великая Германия», потребовалось бы три таких кавдивизии как кабардино-балкарская, да ещё танковая бригада и полк «Катюш» в придачу. И то, гитлеровцы из «Великой Германии», имели бы преимущество за счёт своего танкового полка, 530 единиц прочей бронированной техники, большего количества вездеходов и грузовиков.
Но даже три кавдивизии c частями усиления, выйди они в чистое поле против «Великой Германии», оказались бы в тяжёлом положении из-за действий авиации, увязанных с действиями танков и мотопехоты, воздействующей на советские части до и после боя. Активно действующая на этом участке фронта советская авиация пока не могла этому помешать. Не получилось у неё и гибко поддерживать свои войска.
А тут ещё кавказцы... Вопрос по кавказским нацменам в Красной Армии стоял остро. Значительная часть Кабардино-Балкария имела настрой резко антисоветский, соответственно воевать с фашистами не желала. Даже коммунисты не собирались идти в партизаны в случае прихода гитлеровцев. Многие районы заранее послали к гитлеровскому командованию делегатов с вопросами об устройстве будущей власти. В населённых пунктах, вроде Куркужина Кубинского района, Шардаково Зольского района, Каменномостского и Сармаково Нагорного района, в Черекском ущелье и других местах, Советскую власть фактически ликвидировали насильственным путём. В горах собрались крупные банды. Особенно активно и кроваво действовали банды Табаксоева, Занкишева, Асманова. Нападали на колхозы, органы власти, милицию военнослужащих НКВД и Красной Армии. То есть действовали ровно так, как гитлеровские диверсанты. Некоторые главари бандитов до этого занимали должности в руководстве колхозов. У балкарцев — горных татар, чрезвычайно сильно проявлялось феодальное мышление и влияние бывших таубиев Атажукиных, Наурузовых, Таубиевых. Не дойдя в свою развитии даже до капитализма, тёмные горские массы оказалось глухи к идеалам более высокой степени развития общества — коммунизму.  Принятие ими Советской власти оказалось лишь мимикрией перед лицом мощного рабоче-крестьянского государства.
У кабардинцев в сознании также сохранились сильные феодальные пережитки, слегка закамуфлированные Советской идеологией. Из 25 000 призванных из Кабардино-Балкарии в действующую армию дезертировало 5000 человек сразу. То есть 20 процентов сразу стали предателями и изменниками. Только так можно квалифицировать бегство из армии, ведущей тяжелейшую войну. Естественно, когда кабардино-балкарская кавдивизия оказалась на фронте, что следовало ожидать от горцев? Такого же дезертирства. Только русская часть этой дивизии, кабардино-балкарские коммунисты, комсомольцы, активисты могли выполнять боевую задачу. Остальные при первом бое желали дезертировать, вернуться к себе и приводится к бандам.
В начале битвы за Сталинград и Кавказ основная масса национальных дивизий, как неустойчивые и малоценные в боевом отношении, оставалась в стороне от сражений. Нацмены занимали оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках или на границе с Турцией. Командование рассчитывало прежде всего на дивизии со славянским личным составом. Такие «славянские» дивизии направлялись из резерва Ставки, часть формировалась на месте за счёт сокращения тылов, подразделений отступавших войск других фронтов, и немедленно вводились в бой. Именно они выносили на себе всю тяжесть боёв на Юге.
Крымский фронт на 35 процентов состоял из кавказцев. Результат — разгром при проведении фон Манштейном операции «Охота на Дроф». По вине «грузинской» 63-й горнострелковой дивизии Крымский фронт оказался разрезан, обойден, понёс серьёзные потери. Только после этой неудачи начальник Главного Управления формирования и комплектования войск генерал-полковника Щаденко дал указание о максимальном недопущении в состав дивизий кавказцев: «Прежде всего, использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев!».
Владея стратегической инициативой, неожиданным поворотом со Сталинградского направления на юг танковых армий после прорыва в тылы Тимошенко, быстрым наступлением вдоль Дона с востока на запад, гитлеровцы вынудили советские дивизии покидать Ростовский район обороны, Кубань и отправляться на плохо подготовленные рубежи по нижнему течению Дона, «с колёс» занимать их тонкой красной линией. Вот тогда возникла нужда использовать в бою против заматеревших в весенне-летних сражениях механизированных войск европейских убийц ненадёжные кавалерийские части из кавказцев и калмыков. Проблема состояла в том, что части из нацменов держались лишь за счёт усилий русских командиров и взводов Особых Отделов НКВД, а не за счёт патриотизма, рабоче-крестьянского сознания защиты социализма, как это происходило в «русских» дивизиях.
Из Чечни и Ингушетии на войну с фашистами вышел лишь один Чечено-ингушский кавполк Висаитова, на 1/3 состоящий из русских. Для Деникина Чечня и Ингушетия в своё время дали три дивизии! Доблестью в бою на Украине и на Дону те дивизии, правда, не отличились, но грабежами, убийствами и изнасилованиями прославились в веках. За освобождение от царского и казачьего ига, за возвращение земель на плоскости, Чечня и Ингушетия ответили рабоче-крестьянскому государству чёрной неблагодарностью и предательством.
Входивший вместе с «кабардино-балкарцами» и «калмыками» в Отдельный кавалерийский корпус, полк Висаитова имел 1100 человек, 30 пулемётов, 20 миномётов, 5 раций. Для ведения общевойскового боя кабардино-балкарская и калмыцкая дивизии и чечено-ингушский полк годились ограничено, поэтому на них и возложили, в основном, функции заградительную. Главное Управления формирований РККА хотело для заградительных целей отозвать чечено-ингушский полк в Москву для помощи милициив войне с бабами на вокзалах, но Будённый ответил отказом. Полк требовался для заграддействий в полосе его фронта, где имелось много частей, составленных из кавказцев и калмыков, склонных к уходу в банды. Также борцы Висаитова хорошо справлялись с гитлеровскими диверсантами, парашютистами и террористами.   
Маршал Советского Союза Будённый, командующий сначала Северо-Кавказским направлением, а затем Северо-Кавказским фронтом, имел в своих войсках 43 процента кавказцев. Формируя воинские соединения на Кавказе, он как никто другой знал, что отношения местного населения у Советским органам власти на Кавказе традиционно более, чем напряжённые. Теперь вынужденные изъятия продовольствия и конского состава из колхозов, которые зачастую являлись только прикрытием для исконных единоличных хозяйств горцев, особенно в Чечне, привели к значительному, зачастую вооружённому сопротивлению. Горцы хотели у русских только брать, ничего не давая взамен.
Из больших сборных лагерей призывников в Прохладном и Моздоке каждый день дезертировало по 20 — 30 горцев. Много дезертиров скрывались в лесном массиве у Орджоникидзе, в Черекском ущелье, ожидая прихода немцев. Такая же ситуация сложилась во многих других лесных массивах и ущельях Северного Кавказа: бандиты, дезертиры, скрывающиеся от мобилизации. Возможность партизанской войны местного населения против гитлеровцев на Кавказе отсутствовала. Наоборот, существовала во много раз большая вероятность массовой войны банд против Советской власти, вероятность поддержки наступающих гитлеровских войск для возвращения частнособственнической сладкой жизни за счёт слабых и бедных. Особенно сильны такие настроения среди оказались у чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев. Банды нападали на советских работников, активистов, милиционеров и военнослужащих. Нацмены укрывали у себя агентов Абвера, координирующих их действия.
Из чеченцев Будённому не удалось сформировать кавалерийскую дивизию, как планировалось. Призывников хватило только на полк, да и то состоящий на 1/3 из русских. Чеченцы полка являли собой работников советских органов власти, партактив, комсомольцев. Такая же картина сложилась с кабардино-балкарцами.
Отдельный кавалерий корпус Погребова из кабардино-балкарских, чечено-ингушских и калмыцких кавалеристов формировался по сокращённому штату для использования в тылу, и не имел корпусных подразделений обслуживания и боевого обеспечения. Вот и «отдельным», а не номерным он стал по причине невозможности использовать его как часть общевойсковой армии для стратегических действий при прорывах, контрударах, рейдах, окружении. Разве что только для преследования разбитого врага могли гониться горские и калмыцкие всадники.
Если в Отдельный кавкорпус Погребова горцев и калмыков «загоняли из-под палки», то 17-й казачий кавалерийский корпус Кириченко шли добровольцы. Корпус мог позволит себе даже конные сабельные атаки, как сегодняшняя атака станицы Кущёвской, в результате которой 2500 фашистов оказались порублены. В это же время кабардино-балкарские и калмыцкие дивизии такое же количество потеряли дезертирами и ушедшими в банды. Хорошо видно, кто пошёл родину от фашизма защищать, а кто «отбывать номер». Так же и никак иначе использовал Деникин соединения кавказских кавалеристов в армии в Гражданскую войну 25 лет назад.
Штаб Отдельного конного корпуса Погребов разместил на станции в Сальске. Его части всё ещё комплектовалась. Наиболее хорошо подготовленных калмыцких кавалеристов пришлось сразу передать в сильно ослабленную при отходе за Дон 37-ю армию Козлова для обороны переправ между Манычем и Салом у Раздорской, Багаевской, Семикаракорской. Погребов остался с одной дивизией кабардино-балкарцев и полком чечено-ингушей.   
Тем временем через переправы у Цимлянской и Николаевской на южный берег продолжали безостановочно идти войска отступающих по приказу Ставки фронтов Тимошенко и Малиновского. У переправ возникло большое скопление войск, техники, эвакуированных, беженцев, имущества, скота. Из-за автаналётов порой наступал хаос. У станицы Николаевской один из понтонных мостов на сутки разбило. Переправлялись паромами, на плотах и баржах. Тяжелораненых вывозили пароходы. Станица горела. С воздуха враги разбили наплавной мост у Раздорской. Там остались только паромы.
Переправившись, окруженцы, беженцы, раненые, распускали панические слухи о силе врага и что он скоро выйдет к Дону:
— Бегите отсюда! Немчура прёт несметной силой!
— Ничего не помогает! Горючки нет, патронов нет, комиссары разбежались!
Шли смертельные «наперегонки» отступающих войск с двигающимися к Дону механизированными войсками гитлеровцев для занятия переправ. Гитлеровцы намеревались отрезать советские войска двух фронтов от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, на часы.
Для обороны Донского без переформирования и отдыха годилось не более 1/4 отступивших за реку войск. Вместо занятия позиций на рубеже десятки тысяч бойцов и командиров разбредались по южному берегу в поисках свои штабов, полевых кухонь, медицинской помощи, укрытий от авиации. Другие поддавались стихийному бегству на юг. Пограничники и милиционеры у них отбирали оружие и передавали в дивизии армии Труфанова. Самих бойцов направляли на армейские и фронтовые сборные пункты.
Восточнее Цимлянской пока царило спокойствие: по переправам у станиц Верхне и Нижне-Курмоярским, у хутора Кривский, войск шло мало. Переправлялись отдельные группы с незначительным количеством техники. Их отправляли в Котельниково.
————отработанный кусок————
За две недели до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин, для защиты Котельникова и своего участка Дона начала прибывать к станице Цимлянская 91-я стрелковая дивизия полковника Макарчука.
Тогда ещё  Котельниково и Цимлянская — глубокий тыл. Цимлянская вместе с хутором Каширкиным — сначала четыре параллельные улицы одноэтажных куреней с зажиточными жестяными крышами и погребами, паровая мельница Парамонова, спирто-водочный завод, школа в доме купца Воронина, полукруглые погреба времён Петра I, Никольский храм на Чекаловской горе. Затем к Дону станица расползается в стороны. Груши, огороды, телеграфные столбы, линии электропередачи, уличные фонари. Громкоговорители. Крутыми обрывами станица разорвана на две части и опоясана глубокой балкой. У Дона устья балки глубоки и неприступны. Неподалёку от переправы на круче старинная каменная стела с изображением креста с двузубыми вилами сниз, как маяк сухопутным кораблям — караванам, идущим по степному морю. Бесшумно волнуется ковыль. Эту задумчиво красоту созерцают коровы из подсобных хозяйств…
Тут же находился аэродром. При Советской власти на Дону с 1934 года действовала гражданская авиация. Сначала лёгкие бипланы отечественного производства с открытыми кабинами облетали для сбора почты труднодоступные для автомобиля степные районы. Потом начала работу авиалиния Ростов — Цимлянская. Станица с тех пор стала ещё и промежуточной посадочной площадкой. Выровненное и размеченное поле с 1937 года принимало пассажиров.
Места у станицы Цимлянской в этих степях ключевые с незапамятных времён. Рядом со станицей на южном берегу находились известные востоковедам развалины Саркела — центра работорговли, хазарского города, построенного из обожжённого кирпича инженерами византийского императора Феофила по просьбе правителей Хазарии кагана и бека. Город хазары выстроили неподалёку от развалин предыдущей своей крепости из белокаменных блоков. Она располагалась на другом берегу, на 70 метровом обрыве. Более древний город разрушили во время междоусобной войны в Хазарии ещё до того, как хазары обложили данью земли Руси. В X веке Саркел захватил русский князь Святослав Игоревич. Этот город русских под названием Белая Вежа существовал более 100 лет, пока его не разорили половцы. Кирпич из стен города долго ещё использовался местным населением для строительства фундаментов.
Перерыва через Дон у Цимлянской — не случайная точка на карте. В этой местности из-за особенностей рельефа сходились наиболее удобным древние степные дороги — часть ответвления Великого шёлкового пути, самого его северного маршрута, начинавшегося в древней китайской столице Чанань, идущего затем через Великую степь и Киев в баварский Регенсбург в самой северной излучине Дуная.
Повторяя хазарские древние степные дороги, ведущие к Саркелу, в Цимлянской пересекалась старая гужевая дорога Новочеркасск — Сталинград с запада на восток и грунтовая дорога с севера на юг от Морозовской к станции Зимовники на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Большинство переправ через нижний Дон, к которым рвались Панзерваффе Вермахта, из-за особенностей рельефа издревле являлись важными пунктами торговых караванных дорог с Дербентского прохода, от устья Волги и с Кавказского хребта на Русь — Суздальскую и Киевскую земли.
Главное и для захватчиков, и для защитников Родной земли в Цимлянской — переправа. Удобный спуск с высокого берега и подход к переправе шёл через заросли по крайне топкой и болотистой дороге в 9 километрах ниже по течению от станицы около хутора Потайновский. Здесь выше и ниже по течению, Дон имеет даже в летнюю межень ширину 150 — 500 метров при глубине до 15 метров. По этой причине мост у Цимлянской, построенный ещё весной под нагрузку 16 тонн с удобными подходами с берега, имел крайнюю важность.
Дороги, ведущие к Цимлянской и далее на Котельниково на десятки километров заполняли отступающие бойцы, жители, скот. Раненые бойцы и командиры шли, поддерживая друг друга, в окровавленных бинтах, на самодельных костылях, под нестерпимо палящим солнцем, без воды и еды. Хватаясь из последних сил за жизнь, они ковыляли по бесконечной пыльной дороге в надежде на спасение у Цимлянской. Грузовики шли вперемешку с подводами. Они, доверху гружёные, двигались волной, рекой в несколько струй, тащились и по дороге, и по неубранной жухлой кукурузе, обгоняя друг друга, сцепляясь упряжью и колесами. С них на ухабах падали мешки и узлы. Рядом брели люди, давясь поднятой колесами подвод пылью.
Легковые автомашины, отчаявшись распугать подводы гудками, сворачивали на кукурузные поля, фыркали в них, обматывая колеса бахромой сухих будыльёв. В стороне от дороги проходили без строя малые и большие группы красноармейцев, часть из них без оружия…
Шла масштабная спасательная операция, движимая зачастую стихийным самоотверженным творчеством масс, закончилась. Спаслись от смерти и европейского ига сотни тысяч красноармейцев и мирных жителей. Они спаслись от убийства, мучительной смерти в плену, ограбления до нитки, издевательств и рабства в Германии. Спаслись десятки тысяч раненых от неминуемой жуткой смерти от рук европейцев при захвате эвакогоспиталей и медсанбатов. Удалось спасти множество дорогостоящего вооружения, имущества, скота, тракторов, комбайнов, зерна, оборудования.
Цена оказалась высока. Но кто когда России что-то давал по дешёвке? Паромные переправы и наведённые мосты в станицах Романовская, Бронницкая, Цимлянская, Николаевская, Раздорская, Мелиховская, Багаевская, в посёлке Константиновский и городе Аксай с трудом справлялись с огромной массой людей, скота и техники страшного Нового Исхода. Везде возникали стихийные отстойные площадки. Очередность и порядок не без труда поддерживали пограничниками, заградпостами войск НКВД по охране тыла, сводной дивизией милиции, армейскими и фронтовыми заградотрядами. Сначала пропускали военную технику, раненых и бойцов, и только затем гражданских.
После авианалётов к берегам Дона прибивало множество утопленников. Тех самых «без вести пропавших». Вот прибило одного молоденького к берегу, а женщина-колхозница с обветренным лицом и потрескавшимся от тяжёлой жизни руками прикопала его в песке у воды:
— А не то птицы глаза выклевывают!
Так отвечала она патрулю…
У одного красноармейца она нашла в кармане фотокарточку. Видно, что жена и дочка. На обороте надпись, даже вода не размыла: «Люби нас, Володя, крепко и не забывай». Кто он такой? Откуда? Знают ли как он погиб и где его могила? Конечно, напишут родным: «Пропал без вести». Прикопала и его женщина, присыпала песком. А на глазах слёзы: «Хоть и не мой он сынок, но всё же свой!». Война — ужас один…
Первые бойцы дивизии Макарчука прибыли к своему рубежу Цимлянская — Николаевская из-под Ростова-на-Дону автотранспортом. Другие выгружались под бомбёжками на станции Зимовники на реке Малая Куберле и двигались к Дону пешим маршем по раскалённой, как сковорода, сухой степи 80 километров к Цимлянской и Николаевской. Большинство бойцов выкидывали противогазы из сумок, набивая туда доступное съестное, боеприпасы, ведь снабжениях в скором времени не предвиделось. Чтобы избежать денежного взыскания за утрату имущества писали в отчётах, что противогазы подразделения, сложенные на бричку, уничтожены бомбой.
Вокруг простиралась равнина, кое-где перерезанная невысокими взгорьями. Редкие деревца, небольшие рощицы. На листьях деревьев толстый слой пыли, придающий им странный вид в лучах палящего солнца. Здесь преобладали три цвета — бурый, серый и зелёный, изредка разбавленные золотистой желтизной ржи.
Разведчики гитлеровцев и диверсанты из 800-го полка «Бранденбург», одиночные и мелкие группы, переодетые в советскую форму, в гражданской одежде, появились на южном берегу среди отходящих частей ещё до подхода авангарда Макарчука. Часто среди разведчиков оказывались очень красивые девушки. Теперь гитлеровцы не пренебрегали и войсковой разведкой, как в прошлом году, хотя в целом продолжали действовать против правила «Не зная броду не прыгай в воду!», уповая больше на концентрацию сил при наступлении. Теперь их разведка имела задачу от Гота установить наличие и состав советских сил на удалении 50 километров от Дона в сторону Котельниково.
Диверсанты полка «Бранденбург-800» устремились к рокадной железной дороге Тихорецкая — Сталинград, чтобы прервать сообщение России с Кавказом и снабжение войск вдоль нижнего течений Дона. Благодаря бдительности пограничников 276-го погранполка 11-й дивизии НКВД по охране фронтового тыла, заградпостам и истребительным батальонам взорвать мосты над Курмоярским Аксаем и Салом диверсантам не удалось.
Предстоящая битва за Цимлянскую и Николаевскую переправы являли собой часть битвы за переправы через нижнее течение Дон. В свою очередь битва за переправы являлись частью начавшейся грандиозной битвы за Сталинград и Кавказ. Битва меньшая по количеству войск, но такая же гигантская по расстояниям и не менее значимая, чем битва в большой излучине Дона. Сражение за две эти переправы с выходом гитлеровцев и румын к Котельниково началась более двух недель назад. В тот момент, гитлеровское командование готовилось штурмовать силами 18 дивизиями на фронте всего в 100 километров красавец-город Ростов-на-Дону, а на Сталинград 10 дивизий Паулюса наступали на фронте широтной почти в 300 километров. Передовые части 4-й танковой армии Гота из большой излучины Дона с северо-востока неожиданно подошли к станице Цимлянской, находящейся почти посредине между этими городами: в 190 километрах от Ростова-на-Дону и в 215 километрах от Сталинграда.
К моменту первой атаки гитлеровцев в частях дивизии не имелось органа управления, так как штаб дивизии Макарчука ещё не прибыл, а находился у Ростова-на-Дону за 250 километров от своего рубежа. Макарчук выехал с последним эшелоном и с опозданием. Без штаба отсутствовал контроль исполнения приказов, не действовала разведка, связь, тыл, службы не обеспечивали стрелков, противотанкистов, миномётчиков, артполк боеприпасами, минами, продовольствием, горячей пищей. Один из батальонов в течении трёх суток не получал даже хлеба и сухарей!
Связь между полками Макарчука, растянутыми на рубеже в 50 километров от Цимлянской до и Николаевской осуществилась по телефону, частью по полевым линиям, частью по гражданским линиям. Дублировалась связь конными посыльными и мотоциклистами. Два мотоциклиста с мотоциклами и конные посыльные вскоре пропали. Их перехватили диверсанты.
Долина Дона даже в начале июля ещё не просохла. Ряд районов по-прежнему заливала вода, в особенности на участках между Цимлянской и Николаевской.
В конце прошлого, начале этого года в Большой излучине Дону советское командование с помощью военных строителей и местного населения построило две линии оборонительных сооружений, прикрывающих направление на Сталинград. Линии на юге заканчивались у Цимлянской: противотанковые рвы, эскарпы, проволочные заграждения, минные поля, доты. Построенная в это же время, но менее развитая линия оборонительных сооружений южного берега Дона, идущая под прямым углом к линиям обороны Большой излучины, прикрывала направление на Кавказ. На её основе предполагалось вести оборону этого направления.
Весна выдалась поздняя, холодная, затяжная. Из-за таяния снега наступило высокое половодье. Дон разлился так, что затопил всю пойму, включая Ростов. В некоторых местах разлив достигал 10 километров в ширину. Многие районы поймы от станицы Николаевской до устья и выше по течению к появлению Вермахта, оставались залиты водой. Под воду ушли все оборонительные укрепления. К великому горю, сооружения, построенные у берега, были почти уничтожены. Преграда, предназначенная для того, чтобы задержать врага, исчезла.
Восстановление огневых точек, блиндажей, противотанковых эскарпов, слоружённых в прошлом году от устья Аксай Курмоярского до устья Сала возлагалось на Управление военно-строительных работ, два стройбата, две строительные колонны по 1000 человек. Срок начала работ — 20 июля, но именно в это время враг уже отказался на северном берегу, а его авиация ходила по головам. Удалось восстановить для Макарчук лишь 35 процентов батальонных участков обороны там, где это позволяла топкая пойма Дона.
Чтобы упредить развёртывание советских дивизий на южном берегу Донского рубежа и окружить отходящие советским части, Гот приказал боевой полковой группе Градля из 29-й моторизованной дивизии Фремерея внезапной атакой захватить Цимлянский тет-де-пон, Цимлянскую переправу и плацдарм. Гот обещал Градлю за захват переправы «Железный крест» 1-го класса и отпуск, а командирам рот кресты 2-го класса.
От Морозовской, где накануне Фремерей захватил многочисленные эшелоны тыла фронта Тимошенко, даже аэродром с 50 самолётами, боевая группа Градля в составе двух танковых рот, мотоциклетного батальона, дивизиона артиллерии и роты сапёров, требовалось пройти около 100 километров.
Градль и его солдаты, приняв как обычно «Pervitin» для храбрости, двинулись параллельно многочисленным колоннам отступающих войск, толпам беженцев, иногда смешиваясь с ними, не вступая в бой. Иногда местные жители даже приветственно махали проезжавшей гитлеровской колонне, думая, что это свои, тем более, что впереди ехал грузовик и мотоциклы с «бранденбургерами» в советской военной форме. Их задача убивать бойцов заградпостов НКВД, предупреждать о армейских заградотрядах.
Марш-бросок Градля переодически прикрывали истребители Bf.110. Кроме четырёх пулемётов MG 17 и двух пушек MG FF эти истребители несли по две бомбы массой 500 килограммов под фюзеляжем и четыре 50-килограммовые бомбы под крыльями.
Палящее солнце проглядывало сквозь облака пыли, поднятой колесами грузовиков и гусеницами танков. Воздух наполнила гарь. Гитлеровцев поражало обилие техники и имущества, брошенных отступающими вдоль обочин дороги и в кюветах. «Откуда у них столько всего?»
«Дагестанцы» прибыли в Цимлянскую днём ранее на грузовиках, без артиллерии, и даже не организовали боевого охранения, считая что они ещё в тылу.
До атаки Градля у Цимлянской успели переправиться «Катюши», тысячи раненых бойцов, беженцы, сотни автомашин, десятки орудий. Уже вечером всей массой бронетехники Градль атаковал, имея здесь над советской пехотой подавляющее техническое и численное превосходство.
Гитлеровцы вели очень плотный огонь из пулемётов. Весной многие пехотные и мотопехотные взводы получили по 3 лёгких, переносных, компактных, но капризных пулемётов MG 42, обладающих непревзойдённой скорострельностью в 1500 выстрелов в минуту. Кроме шквала пулемётного огня и залпов 6-ствольных реактивных миномётов, на молодых 18 — 19-летних необстрелянных бойцов обрушились истребители-бомбардировщики Bf.110 и пикировщиков Ju 87. Сирены устаревших тихоходных «лапотников» Ju 87 издавали при пикировании дикий вой. Звук пропеллеров их сирен на стойках шасси леденил душу, ввергал в смятение, парализовал и ещё долго звучал в ушах: «Вот сейчас, вот сейчас, это бомба моя, это прямо в меня!».
Одновременно бомбёжке подверглась станция и аэродром Котельниково, находятся в 78 километрах от переправы. Там базировался 270-й истребительный авиаполк майора Гнедича из 229-й истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии фронта Малиновского.
В батальоне «дагестанцев» возникла паника. Многие из числа молодых дагестанцев, а также выписанные из госпиталей и запасных полков выздоравливающие не желали воевать, желали сдаться в плен. Только систематическая и правдивая информация комиссаров и политиков о зверствах гитлеровцев по отношении к пленным удерживала многих от этого шага. Ещё им хотелось получить листовк — пропуска в плен, сбрасываемые с самолётов. В такой обстановке первым сел на коня и уехал из станицы на другой берег начштаба полка, инспектирующий батальон. «Дагестанцы» разбежались, частично переправились через Дон, частично через реку Цимлу. Бегство застигнутого врасплох батальона в первом же бою после атаки отборной и вооружённой до зубов полковой группы Градля, оказался закономерна.
Обычно массовое бегство с поля боя, отход с занимаемых рубежей без приказа командования происходило по большей части в силу трусости и паники среди комсостава. Но и общее настроение среди дагестанцев оказалось плохое. Сопротивление оказывалось только под воздействием командиров и комиссаров. В плен сдалось 400 дагестанцев. Гитлеровцы захватили у отступающих к Цимлянской 3 бронеавтомобиля, 100 грузовиков и тракторов, 2 танка, 4 самолёта на взлётном поле.
Остальные подразделения Макарчука предотвратить захват станицы не смогли, поскольку в это время выгружались на станции Зимовники в 80 километрах южнее или только начинали выходить в район обороны. Приданный Макарчуку отдельный полк «Катюш» закапывал свои пусковые установки у села Красный Яр в районе переправы.
Двигаясь вместе с отступающими, после рукопашной схватки с пограничниками диверсантам «бранденбургерам» удалось проскочить через мост и захватить небольшой плацдарм на южном берегу.
Один молодой красноармеец, явно в шоке после контузии, бегал неподалёку и кричал: «Спасайтесь все! Спасайтесь! Немцы окружили нас! Нам конец!». В ответ на это пограничник — младший лейтенант приказал расстрелять паникера. Бойцы открыли по нему огонь из винтовок. Насмерть перепуганный паникёо с вылезшими из орбиты глазами бросился бежать. Идущий неподалёку артиллерийской капитан попытался отобрать у него винтовку. Паникёр выстрелил и, ещё больше перепуганный своим выстрелом, завертелся на месте, как загнанное в ловушку животное, после чего со штыком бросился на капитана. Тот выхватил пистолет и застрелил его. Трое или четверо красноармейцев молча подняли тело и оттащили на обочину...
Пограничники и «дагестанцы» повели обстрел «бранденбургеров», приблизились ползком и забросали их гранатами. Из 15 фашистов ни один не ушёл. Плацдарм удалось ликвидировать и оставшиеся на дороге беженцы и машины смогли спастись на северном берегу.
Вечером полк «Катюш» дал уничтожающий залп по «немецкому» берегу. Ночью последовали ещё два полковых залпа. Один разрушил 300-метровую переправу. Другой зажёг хутор Потайновский, где разместились гитлеровцы. На четыре дня после этого гитлеровцы «успокоились».
На следующий день после потери Цимлянской перед строем командного состава по приговору Военного трибунала дивизии, состоящего из прокурора, пяти юристов и двух секретарей, расстреляли как паникёра и труса начштаба полка «дагестанцев». За день боёв это уже второй случай приговора за трусостью.
«Особисты» привели бледного майора и поставили в двадцати шагах перед строем командиров. Председатель трибунала прочёл приговор:
— Именем Союза Советских Социалистических Республик... За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа, в соответствии со статьей 193 Уголовного кодекса часть 21 пункт «б»: «Сдача неприятелю начальником вверенных ему военных сил вопреки военным правилам» — высшая мера социальной защиты с конфискацией имущества...
Макарчук вызвал из строя майора-артиллериста, вручив ему автомат вместо того, чтобы ждать из штадива комендантский взвод. Прозвучала дробная очередь…
За весь предыдущий месяца трибунал дивизии рассмотрел 25 дел. Из них примерно 1/2 — кражи. 1/3 — дезертирство и самовольное оставление части. За дезертирство полагался по статье 193 УК часть 9 пункт «а» — расстрел, за самоволку по части 8 — минимум 3 года заключения. При кражах госсобственности — до 10 лет лишения свободы, за кражу личного имущества — дисциплинарное взыскание. Приговор о заключении всегда, без исключений, давался трибуналом с отсрочкой наказания в связи с фронтовыми условиями. Часть осуждённых с отсрочкой бойцов при первом удобном случае старались перебежать к гитлеровцам, другая часть наоборот — старались вовсю, чтобы снять судимость.
На северном, правом берегу Дона всё ещё оставались многочисленные советские части и подразделения, колонны, идущие с севера от Морозовой к Цимлянской, толпы беженцев, не знающие, что путь к спасению перерезан. Они утыкались в гитлеровские заслоны и поворачивали на восток, к переправам у станицы Верхне-Курмоярской. То и дело на «немецком» берегу возникали стычки и перестрелки. Группа Грамса оказалась в окружении. Гитлеровцам и подходящей румынской кавалерии потребовалось двое суток, чтобы полностью перекрыть путь отходящим сюда беглецам и зачистить северный берег в своём тылу.
По берегу разлилось нашествие варварских орд. По своим обычаям гитлеровцы зверски расправлялись на месте с командирами, комиссарами, женщинами-военнослужащими, бойцами НКВД, милиционерами, ранеными. При зачистке береговой линии батальон мотоциклистов расстрелял жителей хутора, включая женщин и детей. Перед этим их заставили самих выкопать для себя могилы. Так убийцы мстили за то, что жители этого хутора помогали красноармейцам организовать засаду, в которой удалось убил несколько мотоциклистов. У Цимлянской также последовали обычные для Вермахта с начала войны массовые убийства пленных и раненых. Конечно же произошли повальные и извращённые изнасилования женщин. Не меньше гитлеровцев свирепствовали по хуторам «хиви» и как из-под земли взявшиеся полицаи из числа казаков, украинцев, кавказцев. Они мстили за обиды Советской власти в целом и русским в частности.
За отказ в покорности следовали зверские избиения. Избивали даже малолетних детей. От них требовали, чтобы они выдали, где их матери:
— Признавайся, собачий сын, где твоя мать-молодуха прячется!
Перед началом войны Гитлер особым приказом снял со своих убийц и насильников любую ответственность за любые преступления на территории Советского Союза. Подлил масла в огонь и вчерашний приказ Верховного командования Сухопутных сил OKH.Gen.z.b.V./H.Wes.Abt. о повышении боевого духа. Кроме очень неплохих денег ежемесячно, массы льгот и обещанных десятков гектар в завоёванной России, солдат следовало мотивировать ненавистью и подталкивать к убийствам. Эту ненависть следовало воспитывать и поддерживать. Специальные офицеры-воспитатели на обязательных еженедельных политических занятиях вдалбливали в головы солдат звериные правила обращения с русскими:
— Убей русского!
Кроме офицеров-воспитателей, каждый офицер Вермахта по методикам OKH, имея множество обязательной пропагандистской литературы, проводил занятия по теме арийского превосходства, ничтожности русских и евреев, долга завоевания жизненного пространства и так далее, заканчивая всё пением фашистского гимна.
Офицеры-воспитатели изучались с солдатами специальные книги из походной литературы для войск и полевой библиотечки Вермахта серии «Tornisterschrift der Wehrmacht», вроде брошюры «Почему мы начали войну со Сталиным». Значительная часть фронтовых изданий ОKH и OKW издавалось ранее с другими обложками в партийных типографиях и в типографиях CC для собственных нужд. В планшете офицера Вермахта обязательно лежал сборник избранных докладов и речей NSDAP для служебного использования в войсках, сборник статей «Вермахт и партия», «Сохранение немецкой расы», «Полезное использование свободного времени в войсках», «Немецкое отношение к иностранцам» и так далее.
Командование обязывало офицеров Вермахта на политических занятиях создавать единообразное толкование фашистких, расистских основ. Всем солдатам следовало стать фашистами и расистами даже если они не являлись членами партии NSDAP.
Офицеры вещали:
— В Советском Союзе Сталин планомерно уничтожил высшую нордическую прослойку. Он окружил себя телохранителями-азиатами. Согласно своей программе, он захотел создать «нормального русского» — помесь всех рас советских народов. При большевиках евреям проще всего пробраться наверх. Эта война с Советским Союзом — в двойном смысле слова «война рас».
— Сколько евреи жили среди немецкого народа, столько немцы боролись с этим! — поддакивали солдаты, рассказывая друг другу, что советские бойцы плохо обучены и экипированы, и в расовом отношении стоят на низшей ступени.
Даже людоеда в Вермахте не наказали бы, поедай он русских детей! Вот уж европейцы показали, кто они есть на самом деле!
Результаты оказалось сатанинскими. Кроме применения варварских кассетных авиабомб и разрывных пуль, гитлеровцы, как стандарт ведения войны против русских, добивали раненых красноармейцев на поле боя, что в некоторой степени компенсировало в части потерь преимущество советских войск в артиллерии, количестве снарядов, ручном огнестрельном оружии, маскировки, умении вести бой ночью и врукопашную.
Убийство раненых фактически являлось приказом командования Вермахта. Приказ начальника OKW Кейтеля от 8 июля 1941 года гласил: «Медицинская помощь русским раненым оказывается, в первую очередь, представителями соответствующих русских военно-лечебных структур и с использованием русских медикаментов и перевязочных средств». Предоставление Вермахтом транспортных средств для перевозки раненых не предусматривалось. Две недели спустя OKH Гальдер с помощью своего адъютанта Мюллера-Гиллебранда, авторы пресловутого «приказа о комиссарах», подготовили приказ о том, что «в целях предотвращения наплыва в тыл русских раненых» следует эвакуировать с поля боя лишь легко раненых военнопленных, которые по истечении месяца могли использоваться на работах. Что делать с другими ранеными военные преступники Гальдер и  Мюллер-Гиллебранд умалчивали. Но нетрудно догадаться, что на практике означало такое умолчание. То, что Советский Союз являлся участником Женевская конвенция об улучшении положения раненых и больных в полевых войсках 1929 года, убийц не волновало.
Те же приказы Кейтеля и Гальдера касались медсанбатов и госпиталей. Для советского солдата, который не мог передвигаться без посторонней помощи, также как для еврея, политрука или женщины-военнослужащей, попасть в руки гитлеровцев — оказывалось равносильно смертному приговору. Гитлеровцы забрасывали помещения госпиталей, медсанбатов гранатами, стреляли по лежащим на койках или топчанах больным и раненым. Палатки с людьми давили танками, тракторами. Побоище зачастую заканчивалось тем, что здание или палатки обливали бензином и те, кого палачи не успели добить, гибли в огне.
Солдат, отказывающихся в таком участвовать, заставляли насильно. Не будешь стрелять — останешься без отпуска, отправишься на самое опасное задание или в штрафную часть «испытательного срока». 
Часто гитлеровцы поручали злодеяния «хиви» или националистам. Для тех жестокое обращение с красноармейцами — в порядке вещей ещё с Гражданской войны, когда белогвардейцы могли сотни раненых приколоть штыками или сжечь вместе со зданием, как, например, во Владикавказе в 1919 году при занятии его деникинцами.
Не имелась ни одного белого отряда, белой армейской группы, белого генерала, белой администрации, которые не выказали бы повадок, так напоминающих сейчас гитлеровские. Созданные Западом, вооружённые Западом, профинансированные Западом белогвардейские армии в Гражданской войне действовали аналогично. Та же действовали все без исключения войска интервентов в России: Германской, Британской, Французской, Японской колониальных империй, США, Румынии, Чехословакии, Польши, Финляндии. Их месть восставшим рабам от господ в духе войны со Спартаком, Пугачёвым, Парижской коммуной.
Перед тем как бежать в Польшу, группировка белобандитских войск Юденича, предназначенная капиталистами для захвата голодающего Петрограда, базировалась в Эстонии. Эстонию ранее захватили немецкие войска у царской России, но оставили по Версальскому договору англичанам и французам.
В мае 1919 года переодетый в красноармейскую форму отряд белобандитов Юденича проник в советский тыл. В селе Попковая гора белобандиты захватили и убили 73 красноармейца. Взятого в пленён командира 9-й советской дивизии, бывшего царского генерала Николаева, после отказа перейти на сторону белых, убили через повешение на главной площади Ямбурга.
При занятии Ямбурга белобандиты Юденича и одного из главных организаторов свержения Николая II Родзянко сразу убили через повешение перед дверьми военного комиссариата 39 коммунистов, таким же образом убили беременную жену коммуниста Соболева. Когда частнособственническая сволочь дерётся за своё капиталистическое добро, маска законности, буржуазной морали слетает напрочь. Нет такого преступления на которое эти господа не идут. За пустяки убивали просто горожан, в основном по доносам соседей. В Ямбурге белогвардейцы убили более 500 пленных в роще, названной потом «Рощей пятисот». Убивали за слово «товарищ», любую связь с коммунистами. Шли как каратели.
Когда осенью 1919 года 3-я дивизия войск Юденича: Вятский, Волынский и Даниловский полки при поддержке армии Эстонии и военно-морского флота Британской колониальной империи захватила советский Павловск на пути к Петрограду, бывшие землевладельцы, фабриканты, разные негодяи, начали бросились свалить счёты со своими личными врагами. Они доносили и оговаривали несчастных перед белобандитами. Те без долгих разговоров убивали через повешение и расстрел всех, на кого шли доносы. Причём среди репрессированных оказался только один коммунист — зверски убитый начальник милиции Фёдоров.
В деревне Сумск под Ямбургом застрелили крестьянина Долгова за службу его детей в Красной Армии. В посёлке Лебяжье напротив Кронштадта переодетые террористы захватили здание ЧК, убив всех чекистов на месте. Проникнув в кронштадтский форт Красная Горка террористы Юденича организовали с помощью сообщников захват более 360 красноармейцев, в том числе жён командиров. Открыли из форта артиллерийский огонь по Кронштадту из 152 и 305-миллиметровых орудий, убив в Кронштадте 6 и ранив 12 красноармейцев. Захваченных террористами и предателями защитников Кронштадта убили затем солдаты подошедшего к Лебяжьему Ингерманландского полка Юденича. Председателя Кронштадтского Совета Мартынова пытали, нанесли 16 колотых ран и размозжили голову. Жён командиров Красной Армии после издевательств убили в Ковашах.
Эстонская армия в это время захватила Псков вместе с бандитами Булак-Балаховича. Репрессии и публичные убийства во Пскове продолжались целый месяц в центре города. Людей вздёргивали на трёхгранных фонарях Сенной площади. Так же наверное немецкие псы-рыцари расправлялись с защитниками Земли Русской в XIII веке во Пскове, пока их не изгнал Александр Невский.
Так убили работников советских организаций, таких как чекист Вербицкий, машинистка ЧК Белобокова, заведующий опекунским отделом соцобеспечения Амосов, завскладом Валасевич. Садист Булак-Балахович и его палач барон Энгельгарт избиениями и пытками заставляли людей делать петлю и вешаться, чтобы прекратить истязания и муки, а когда те долго не умирали и болтали ногами, сообщники убийц тянули несчастных вниз.
Репрессии и террор не щадили и простых людей, вроде гравера Поземского, застреленного и брошенного в реку, крестьян деревни Дьяково.
В псковских деревнях репрессии переходили в массовые акции геноцида. За три летних месяца эстонцы, бандиты
 Булак-Балаховича, черносотенцы барона Энгельгардта, князя Львова и псковского торговца Сафьянщикова сожгли 47 русских деревень. В Логозовской и Палкинской волостях сожгли около 900 дворов, убили более 1000 человек.
В этот же время отряды финских фашистов, пришедшие с территории Финляндии, с боем захватили древний русский город Олонец, где зверски расправились с советскими работниками, пленными, ранеными, жёнами и детьми красноармейцев, убив более 200 человек.
В Ухте финны подполковника Мальма расстреляли советских активистов. Отряды финнов совершали кровавые рейды и в других местах, ведя уничтожение социализма через убийства и террор активистов. Именно финны, их немецкие и английские советники, защищая капитализм, первыми подняли планку кровавых расправ с простым народом на небывалую высоту, убив в 1918 году при репрессиях против коммунистов в Финляндии 8300 человек, в том числе 365 малолетних девочек, бросив и замучив в тюрьмах и концлагерях 12 500 инакомыслящих.
В концлагере Хеннала, созданном на английский манер, наёмники финских капиталистов убивали женщин и детей из просоветски настроенных семей. Только в Хеннала белофины убили 218 женщин. Успехи финских палачей в маленькой Финляндии, бывшей ранее частью Российской империи, подали пример другим белогвардейским слугам капитализма для тиражирования опыта в остальных частях бывшей Российской империи.
Прежде всего примеру финнов следовали поляки. Во время разорения русского побережья Финского залива польские военные, переодетые в красноармейскую форму, захватили столицу Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики город Вильно. Польский генерал Рыдз-Смиглы и подполковник Белины-Пражмовский, подстрекаемые своими французскими советниками, устроили в Вильно массовые репрессии против коммунистов, советских работников, пленных, евреев, противников полонизации города. Традиционно взяли заложников из числа интеллигенции. Чуть раньше поляки генерала Листовского заняли советский Пинск, где убили служащих госпиталя, евреев, учителей, журналистов. Ничем поляки не отличались в этом смысле от белогвардейцев Деникина, Колчака, Юденича, Миллера.
Наступление германских имперских войск кайзера Вильгельма II в феврале 1918 года сопровождалось массовыми репрессиями и террором при вступлении в города. В Рыльске расстреляно сразу 60 советских служащих. В Обояни и Путивле до 130. В Николаеве в течение 3 дней убито более 5000 человек. В Севастополе 530 матросов. В Юрьеве убито 119 советских людей. В Ревеле 50 пленных. В Полтаве немцы хватали подозреваемых в большевизме по указанию мерзавцев-доносчиков, заводили на расстрел во дворы или убивали прямо на улицах. В первые дни убили более 500 человек. Германские войска в мае 1918 заняв Мелитополь, в первые же дни расстреляли 200 человек, позднее в июле ещё 40.
Почерк гитлеровских карателей всех мастей, айнзатцгрупп из зондеркоманд на оккупированной территории Советского Союза совпадал с почерком интервентов всех капиталистических государств-хищников, навалившихся тушей на осколки развалившейся Российской империи. Это отпечатки пальцев с одной и той же руки — капитализма.
В ноябре 1918 года в Архангельске англо-американо-французский отряд английского генерала Айронсайда убил советских пленных в своём концлагере. В апреле того же года в Крыму татарские националисты изрубили шашками главу Республики Таврида и других сторонников Советской власти. В крымском Евпатории коммунисту Караеву татары сломали после суток пыток позвоночник, пригнув голову к ногам.
При вторжении в Бессарабию 4-х румынских дивизий под командованием генерала Презана в Кишинёве румыны массово убивали людей. При захвате Тирасполя части французской и румынской армии убили во время грабежей 89 жителей...
Какую бы национальность не имели слуги мировой диктатуры капиталистов, результат оставался неизменным — истребление в России идеологических врагов — коммунистов и одновременно геноцид еврейского и русского населения.
В Вермахте не имелось ни одного случая отдачи под суд и вынесения приговора виновникам истребления больных и раненых в госпиталях. Да это и не могло произойти, поскольку преступления часто совершались по приказам непосредственных командиров, на основании директив сверху. Когда солдаты расстреливали очередную группу советских раненых, а после этого ещё подающих признаки жизни кололи штыками, рядом зачастую стояли офицеры, делали фотоснимки «на память» и смеялись. По политзанятиям солдаты таким образом получали «зачёт». Зло глумилось над жизнью. Истребляло её всеми способами. Зло... Именно поэтому раненого могли привязать к двум танкам и разорвать, или загнать раненых вместе с медицинским персоналом в помещении бывшей больницы, предварительно изнасиловав и расстреляв медсестёр, а затем сжечь вместе со зданием.
Тяжелораненых могли раздеть, сорвать с ран повязки, колоть штыками, ломать руки и раздирать раны, затем выживших запереть в избе и сжечь, или приказать снести тяжелораненых на баржу и затопить.
Особенно лютовали добровольцы Вермахта: шведы, финны, датчане, голландцы, поляки, чехи, хорваты, французы, испанцы, эстонцы и представители прочих европейских «культурных» народов. Кроме «зарплат» и грабежей эти подонки со всей Европы затем и пришли в Вермахт и СС добровольцами, чтобы, будучи свободными от любой подсудности в зоне проведения «Барбароссы» творить сатанинские насилия и преступления против людей, человечества и человечности. За такие преступления в их собственных странах их признали бы сумасшедшим, отправили на виселицу, под гильотину или на расстрел, но здесь за убийства и вескую мерзость капиталисты платили неплохие деньги, давали ордена и повышения по службе.
Наёмные убийцы в Вермахте и СС получают денежное довольствие в размере 105 — 112 рейхсмарок в месяц. Кроме этого, предусмотрена и надбавка семье в размере 150 рейхсмарок. Большинство из этих денег убийцы посылают семье. Для сравнения — рабочие-мужчины на заводах и фабриках Великогерманского рейха получали ежемесячно 80 рейхсмарок  и 52 рейхсмарки получали рабочие-женщины. Война стоит денег и капиталисты щедро оплачивали убийство людей а коммунистической стране, вынимая деньги на это из карманов порабощённых немцев.
Поскольку севернее Цимлянской в 120 километрах разворачивалось грандиозное встречное сражение на Сталинградском рубеже группы армий «Б» фон Вейхса с возникшим как из-под земли Сталинградским фронтом Гордова, Цимлянская переправа, до этого тыловая и весьма второстепенная, стала чрезвычайно важным пунктом. Она выводила гитлеровцев на более лёгкую дорогу к Сталинграду в обход Сталинградского фронта. Это открывало стратегическую возможность окружения всего Сталинградского фронта в Большой излучине Дона. По этой причине у Цимлянской началось наращивание сил с обеих сторон. Гот делал как можно быстрее создать плацдарм, накопить на нём нужные силы и рвануться к железной дороге. 
Переправы ниже по течению Дона: Николаевская, Константиновская, Раздорская, Богаевская и так далее, по течению Дона становились воротами для наступления на Кубань, Ставрополье и далее на Майкоп и Кавказ. Ставки повышались ежедневно. Это сразу проявилось через наращивание действий авиации с обеих сторон.
На следующий день после захвата с наскока Цимлянской, от Ростова-на-Дону с большими трудностями из-за авианалётов продолжили подходить эшелоны с войсками для занятия обороны вдоль Дона. Командовать 51-й армией в битве за переправы на время болезни генерала Труфанова прибыл замкомандующего Северо-Кавказским фронтом генерал-полковник Черевиченко. Затем командование поручили заместителю Труфанова по армии Коломийцу.
Гитлеровцы усилили «войну на рельсах». Бомбёжки причиняли большие потери. Планы движения и разгрузки в Зимовниках постоянно нарушались. Так прибывший на рубеж 295-й артполк под ударами Ju 87 и Ju 88 потерял на станции все орудия и матчасть. Советская авиация тоже не осталась в долгу, штурмуя колонны гитлеровцев, подходящие к Дону.
Люфтваффе могли и без регулярных разведывательных радиосообщений групп и агентов Абвера самым убийственным образом использовать бомбы и огонь бортового оружия, поскольку все сады и рощи на поле начинающегося сражения за переправы в четырёхугольнике, образованном с юга линией железной дороги Зимовники — Котельниково, с севера Доном, с запада и востока реками Сал и Курмоярский Аксай, оказались забиты войсками, боеприпасами, госпиталями и беженцами. Фугасные авиабомбы разрушали железнодорожные пути, станции, уничтожали паровозы, вагоны. Кассетные бомбы массово убивали, ранили военнослужащих, беженцев и железнодорожников на всём протяжении железной дороги от Ростова-на-Дону до Котельниково, а также во время пеших маршей от Зимовников к Донскому рубежу.
Авиация ослабила своё действие только из-за сильного ночного ливня, когда все дороги на сутки стали непроезжими для колёсного транспорта, а полевые аэродромы для взлёта-посадки.
Две грандиозные битвы — за Сталинград и Кавказ, грандиозные по привлечённым силам и размерам поля боя, начали разрастаться так быстро, и потреблять такое количество вооружений, резервов, боеприпасов, горючего, перевозок и административного ресурса, что имеющее большое значение сражение за переправы у Цимлянской и Николаевской оказались «на голодном пайке». Ровно в эти же дни и часы, кроме того началось крупное советское наступление на Ржев на центральном участке советско-германского фронта. Также подходила к концу сложнейшая наступательная операция 2-й Ударной армии под блокадным Ленинградом. 2-я Ударная армия вынужденно отступала под угрозой окружения, оставляя захваченную зимой территорию — отличный задел для прорыва блокады Ленинграда. Назначенный её командовать в критический момент Власов уже искал возможности сдаться в плен и пойти на службу фашистам.   
Лишь спустя три дня после захвата Цимлянской, после спорадических перестрелок, численность советских войск достигла количества и оснащённости, достаточной для того, чтобы провести ночную разведку боем на «немецком» берегу и попытаться отбить Цимлянскую.
Из-за сильнейших ночных ливней, сделавших дороги непроходимыми, гитлеровцы из дивизии Фремерея и 2-й румынской пехотной дивизии тоже не смогли сразу перебросить по полностью непроходимым дорогам личный состав, тяжёлое вооружение, боеприпасы и горючее. В конечном итоге, несмотря на постоянные дневные и ночные налёты советской авиации 5-я воздушная армии, они сумели повести несколько колонн с севера к станице Цимлянской, и сосредоточить силы и средства, достаточные для прорыва на «русский» берег и захвата плацдарма.
Ночью к железной дороге вновь прошла через линию фронта диверсионная группа 800-го полка «Бранденбург» в 15 человек для подрыва мостов и путей.
Напротив Цимлянской на южном берегу на случай прорыва гитлеровцев и в готовности контратаковать, в лесу у хутора Мокро-Соленый расположилась 115-я Кабардино-балкарская кавдивизия, снятая со спокойного участка на восточном фланге армии у устья Курмоярского. Аксая. После того как оборону у Цимлянской удались наладить, кабардино-балкарцев перевели ещё западнее, к Николаевской переправе.
20 июня сражение за Цимлянскую началось. Ночью батальон «дагестанцев» на лодках и пароме переправился на «немецкий» берег и несколькими группами атаковал артиллерийские позиции у Цимлянского винсовхоза. Чтобы отличать своих и чужих красноармейцы имели повязки из бинта на предплечье.
С криками «Ура!» атакующие ворвались на артиллерийские позиции 29-го артполка из дивизии Фремерея. Бросились в рукопашную.
Макарчук по опыту знал, что гитлеровцы боятся ближнего боя. Не выдерживают сближения при контратаке, отходили назад, боялись рукопашных схваток. Красноармейцы по нескольку раз в день могли ходить в рукопашные и принимали это как должное. Руководство Красной Армии уделяло большое внимание рукопашным боям, осуществлялась соответствующая физическая и тактическая подготовка бойцов. В 1938 году вышло «Наставление по подготовке к рукопашному бою». На изучение красноармейцами приёмов рукопашного уходило 25 из 40 положенных часов занятий по физподготовке.
«Дагестанцы» в рукопашной убили командира 2-го дивизиона, убили и ранили несколько офицеров и много солдат. Завоеватели бежали, бросив орудия. Кто без ноги, у кого рука висит на коже, кто без зубов или все в шрамах…
Около винзавода последовала контратака танков, бронемашин и моторизованной пехоты. «Дагестанцы» потеряли своих командиров и поспешно отступили вплавь.
В это же самое время, обманывая советских командиров огнями и шумом моторов на восточном берегу Цимлы, что заставило направить на этот участок донского берега часть сил от переправы, батальон 15-го моторизованного полка дивизии Фремерея и 505-й батальон штрафников и числа «частей испытательного срока» в полной темноте начали переправу на «русский» берег для захвата плацдарма. Первому вступившему на «русский» берег «Железный крест» 2-го класса. Вторая половина ночи выдалась безоблачной. Над рекой колыхался лёгкий туман.
Штурмовые группы при форсирование водных преград состояли из солдат различных подразделений. Ядро группы — сапёры и подготовленные к штурму укреплений солдаты — Sturmpioniere. Они кроме стрелкового оружия имели огнемёты, ружейные гранаты, средства подрыва, взрывчатку и другое. Расходный материал чаще всего штрафники — «части испытательного срока». Для постановки дымовых завес привлекались части химических войск Nebeltruppen или артиллерия.
В первых лодках обычно переправлялись солдаты из штрафных 500-х батальонов. Так происходили и под Цимлянской. «Штрафники — вперёд!».
Большинство солдат Фремерея с начала наступления из Донбасса принимали наркотик «Pervitin». Первый состав 29-й моторизованной дивизии, тогда ей командовал фон Болтенштерн, погиб в прошлом году с учётом пополнения более, чём один раз. Только в боях за Ельню во время Смоленского сражения, и в последующих городских боях потеряла дивищия потеряла 5100 человек, половину артиллерии и транспорта.
Начав войну 25 июня 1941 года, 29-я моторизованная дивизия фон Болтенштерна до 1 марта 1942 года в боях за Ельню, Рославль, Брянск, Новгород-Северский, Ефремов, Волоколамск, Плавск потеряла 15 100 человек, всю артиллерию, транспорт, внештатную трофейную французскую и чешскую бронетехнику, все приданные французские танки и самоходные орудия. В районе Гетмановки под Москвой штаб дивизии разгромила выходящая из окружения советская дивизиея. Захвачены штабные документы и карты. Оборонялась своими остатками под Мценском при численности 3400 человек — усиленный пехотный полк при 36 станковых пулемётах. Тылы тогда укомплектовали «хиви». После чего прошла 2-е формирование.
Новому пушечному мясу оказалось очень страшно воевать в такой части, которая таскала для фашистких генералов каштаны из огня. Солдат мог действовать на препарате «Pervitin» 50 часов без сна, не чувствуя усталости. Наркотик делал солдат более агрессивными в бою, лишал страха. Побочные реакции организма: сильнейшая зависимость, психические расстройства, галлюцинации, нарушение сна, рвота, язвенные болезни. Солдатам идущим в бой за плацдарм с вечера выдали также шнапс, ликёр, ром, трофейную водку, французское или крымское вино — что оказалось у интенданта.
Норма чистого алкоголя на солдата Вермахта соответствовала литровой бутылке водки на три человек на неделю. Перед наступлением выдача увеличилась. Могли выдать сразу и по бутылке на солдата. Кроме того, солдаты Вермахта самостоятельно покупали спиртное в своих армейских магазинах, которые разрешалось содержать солдатам и офицерам. В них 0,5-литровая кружка пива стоила примерно 30 пфеннигов при денежном довольствии рядового солдата в 30 и танкиста до 100 рейхсмарок в месяц. Это не считая надбавок за выслугу, участие в боях, звание и так далее. Полковник получал 1080 рейхсмарок, что при курсе рейхсмарки к доллару 1:2,5 в 1941 году составляло 2700 долларов — стоимость легкового автомобиля.
Гот получал в пересчёте на доллары — 5500 долларов в месяц. Примерно столько стоили в США два роскошных автомобиля премиум-класса Cadillac 75 Fleetwood «Imperial» с моноблочным двигателем V8 объёмом 5,7 литров. Капиталисты щедро платили своим наёмным убийцам.
Солдаты Вермахта с ведома офицеров гнали самогон из картофеля, ревеня и пшеницы, переделывая под походные самогонные аппараты трофейные полевые кухни. Прямой путь к алкоголизму. Часто шли в атаку после «подготовки» из препарата «Pervitin» и спиртного. Идя в атаку орали песни типа «Мельницы долины Шварцвальда» или непристойности, смеялись, рыдали. Такой «подготовленный» к атаке солдат, когда в него попадал осколок или пуля, даже падал не сразу!
В Красной Армии выдавали 100 граммов водки в день только для частей, которые ведут наступательные операции, и 50 грамм бойцам войскового тыла. Всей прочей Красной Армии — только по праздникам. Их имелось 8 в году.
Несколько штурмовых катеров «Тип 39», амфибий и штурмовых надувных лодок устремились к левому берегу под прикрытием жидкого артогня из-за дефицита снарядов и разгрома 29-го артполка дивизии Фремерея. Танки, самоходки и бронемашины вели беспокоящий огонь там, где никто не переправился, чтобы обмануть оборону,
На каждой надувной лодке размещалось стрелковое отделение. На носу — пулемётчик. Все рассредоточивались по бортам лодки, чтобы снизить вероятность поражения. Как только лодки появились на водной глади, на советском берегу встали столбы дыма от взрывов дымовых снарядов. Пелена накрыла русло. «Вперёд, вперёд, пока не запели «Сталинские органы»!
Не характерные для гитлеровцев действия ночью застали «дагестанцев» врасплох. Они хотели отбить Цимлянскую, а всё вышло наоборот — потеряли и плацдарм. Ночь и дымовая завеса помешала «дагестанцам» вести ружейно-пулемётный огон. Спасительный залп «Сталинские органов» — БМ-13 «Катюша» организовать и скоординировать тоже не удалось. Оттеснив бойцов боевого охранения, двигаясь в темноте через плавни, направляя огонь артиллерии зелёными ракетами, гитлеровцы силами до батальона к утру заняли плацдарм в болотистой местности.
Одновременно 999-й «исправительный» батальон, состоящий из бывших узников концлагерей немецкой национальности, не имеющих даже оружия, начали строить при помощи сапёров ещё один понтонный мост.
Плацдарм на мысе представлял собой в плане равносторонний треугольник с каждой стороной треугольника примерно в 12 километров. Заболоченная местность. Озёрца, речушки и протоки. Комариный рай. Очень жарко и очень влажно, как в тропиках…
Комары отслеживают жертву ориентируясь на примерную температуру млекопитающих. Когда чайник остывает до 37 градусов, комар может даже попытаться его укусить. Чтобы не допустить подобных ошибок, комары летят на запах. Они чувствуют выдыхаемый животными и людьми углекислый газ. То есть, если в комнате находятся кот, взрослый и ребёнок, то комары полетят на взрослого — он выдыхает больше. Также комаров привлекает запах пота: молочной кислоты, аммиака, ацетона, сулькатона. Пот сам пахнет мало, но приобретает сильный запах за счёт живущих на коже бактерий. Видовой и количественный состав бактерий влияет на то, почему люди пахнут по-разному. У человека, который недавно мыл кожу с мылом, бактерий становится меньше, их запах собственно пота становится явственнее, что для комара более привлекательно. Из людей комары в первую очередь покусают самого чистого. К завшивленным гитлеровцам в твёрдых, как наждак, кителях и боюках из полушерстяной ткани это не относилось. Они воняли потом, порохом, табаком, грязными подштанниками и фланелевыми портянками так, что комаров, их жалящих, наверное тошнило…
«Дагестанцы» отошли, не сумев организовать на болоте серьёзного сопротивления. Захваченный гитлеровцами плацдарм оганичивала небольшая излучина реки и линия населённых пунктов: Богучары, Лог, Красный Яр. Село Красный Яр располагалось на высоком яру левобережья Дона напротив высокого берега Цимлянской. Оттуда мог просматриваться и простреливается артиллерией весь плацдарм и часть противоположного берега.
На утро начались бои за плацдарм. Гитлеровцы провели интенсивную бомбёжку, заставив артиллерию и пехоту покинуть позиции у хутора Лог. Гот начал поспешно заполнять несколько квадратных километров болота войсками, что оказались по рукой: артиллерия, 6-ствольные миномёты, противотанковые пушки, танки, штурмовые орудия StuG III Ausf.F. Гитлеровцы всё ещё испытывали сильный дефицит в снабжении, особенно горючим, что затрудняло использование бронетехники. Однако атаки учебного батальона и двух рот курсантов Краснодарского пулемётно-миномётного училища, поллеоданнык гаубичным полком РВК, они отбили.
Направленные на плацдарм прибывшие на 6-ствольные 158,5-миллиметровые химические миномёты Nb.W.41 — Nebelwerfer-41 из полка Nebelwaffe перемещались с помощью британских гусеничных транспортёров Bren Carrier — лёгких вездеходов с подвеской Horstmann. Лафет от полевой противотанковой пушки позволял Nb.W.41 следовать за юркими вездеходами, которые без проблем поспевали за танками и бронетранспортёрами даже по топкой местности. Поэтому, не решаясь начать химичкую войну, гитлеровцы использовали Nb.W.41 для стрельбы фугасных и зажигательных боеприпасами — неуправляемыми 40-килограммовыми ракетами Wfr.Gr.21. Низкая, всего лишь 6-километровая дальность стрельбы заставляла размещать позиции Nb.W.41 практически на поле боя. Это делало их мишенью даже для советских батальонных миномётов, не говоря уже о полковых пушках «полковушках», имевших значительно большую дальность стрельбы. При низком темпе ведения огня — один выстрел в секунду, батарея с вибрирующим воем и скрежетом поднимала вокруг себя огромное демаскирующее облако дыма и пыли. Поэтому для Nb.W.41 вопрос жизни и смерти — молниеносно сбежать после залпа, покинуть позицию. Вот тут и требовались юркие английские Bren Carrier. Зато одна лёгкая и дешёвая установка Nb.W.41 одним залпом достигала эффект залпа батареи дорогостоящих и неповоротливых дальнобойных тяжёлых 105-миллиметровых пушек sK 18.
Невзирая на большие силы гитлеровцев в воздухе, советская авиация ответила на захват плацдарма началом ежедневных бомбардировок. С аэродрома в Кулешовке 103-й штурмовой авиаполк, истребители трёх истребительных авиаполков 219-й авиадивизии с аэродрома в Койсуге в течении трёх дней, до занятия аэродромов гитлеровцами, наносили штурмовые удары по переправам гитлеровцев через Дон у Цимлянской. Затем авиаполки перебазировались на другие аэродромы. Действия 5-й воздушной армии Горюнова сильно затруднялись разладом в работе тылов фронта Малиновского. Остро недоставало топлива, масла, боеприпасов. Иногда авивполки стояли на земле, оставляя заправку горючим в баках самолётов на случай выхода из-под удара, так как базирование производилось всегда вблизи линии фронта, менявшейся почти каждый час. Гитлеровцы в отместку за налеты на свои аэродромы, периодически устраивали массированные налёты бомбардировщиков на советские аэродромы, так что значительное количество истребителей приходилось выделять для прикрытия своих аэродромов.
Гитлер по прежнему настаивал на выполнении Готом приказа: прорваться через Цимлянскую к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и перерезать её. Но
Малиновский успел организовать оборону переправ и «запечатать» плацдарм. Теперь для того, чтобы перерезать железную дорогу, сил 29-й моторизованной дивизии Фремерея не хватало. Ему требовалась поддержка румынских пехотных дивизий. Требовался подход значительных сил, широкий манёвр. Плацдарм следовало вскрыть с помощью обходного манёвра — переправы в других местах для создания угрозы с тыла советским силам этот плацдарм запечатывающим. Типовое решение. Поэтому ниже по течению на 20 километров от Цимлянской пехотные дивизии 6-го армейского румынского корпуса генерала Драгалина перешли реку Сухую и приготовились к форсированию Дона у паромной переправы. Понтонного моста румыны навести не смогли из-за огня с советского берега подразделений Макарчука и из-за того, что боеприпасы для румынской артиллерии ещё не прибыли. Тем не менее Макарчуку пришлось направившись против румын батальон на грузовиках, сняв его с позиций у Цимлянской. Так помощью румын Гот растягивал оборону, выбирая наилучшее место и время для следующих ударов.
Оно напрашивалась ещё ниже по течению. Здесь, ещё ниже по течению от несостоявшейся переправы Драгалина на 24 километра — у станицы Николаевской полковая боевая группа 3-й танковой дивизии Брайта выбила стрелковый взвод «дагестанцев» из станицы. Повесив на танки и мостоукладчики красные флаги и лозунги, танкисты Брайта вместе с диварсантами полка «Бранденбург-800» в советской форме на броне переехали мост. По мосту в это время продолжали проходить разрозненными группами войска бывшего фронта Тимошенко и беженцы.
Убив пограничников из 256-го полка НКВД, охранявших мост, гитлеровцы переправили на южный берег лёгкие танки, мотопехоту на бронетранспортёрах, миномёты. Гот бросил полковую боевую группу Брайта в атаку вдоль дороги по южному берегу Дона к Дубенцовской. Этот путь выводил в тыл позиций Макарчука, сдерживающих румын Драгалина и далее в тыл батальонам и артиллерии «запечатавшими» Цимлянский плацдарм. Батальон из дивищии Макарчука отошёл от Дубенцовской, но зацепился за следующий хутор — Морозов. Прорыв Брайта к плацдарму с тыла сорвался. 
После захвата Николаевской переправы гитлеровцы навели мост грузоподъемностью в 24 тонны, переправили средние и «тяжёлые» танки. При поддержке пикирующих бомбардировщиков Ju 87 атаковали Морозов. Два батальона дивизии Макарчука, выгрузившиеся на станции Куберле, после 100-километрового марша по адской жаре, они проявили стойкость и даже попытались контратаковать. Стрелковые батальоны располагали здесь кроме стрелкового вооружения: винтовки, ручные и станковые пулемёты, пистолеты-пулемёты, ещё полевой и противотанковой артиллерией, противотанковыми ружьями, миномётами, крупнокалиберными зенитными пулемётами.
Убийцы Гитлера лезли напролом. «Юнкерсы» старались пробомбить им дорогу. Командный пункт одного из батальонов оказался разрушен бомбой. Командиры батальона погибли. Грузовики с боеприпасами, продовольствием и имуществом штаба захватил враг. Во время боя множество дагестанцев перешли на сторону гитлеровцев.
Несмотря на оставление частей многими дагестанцами, остальные бойцы и командиры, в основном русские и украинцы, несмотря даже на ранения, поля боя не оставили, в плен не сдавались.
На батарее 45-миллиметровых противотанковых орудий, прикрывая отход батальонов, не оставили орудия даже раненые. Своих бойцов комдив Макарчук при любом случае учил стойкости:
— Если тебя убьют в бою, сынок, то и тогда падай лицом на запад!
Вот и красноармеец Симерзум вёл огонь до тех пор, пока не потерял сознание от кровопотери. Стояли насмерть химвзвод, сапёрный взвод, учебный батальон. Раненые, поступившие в санпункт полка, получили ранения только в лицо или руки, никто в спину. Лейтенант Задорожнюк, несколько раз раненый, боя не оставлял. Попав в окружение, застрелился. В другом месте лейтенант, наоборот, бросил роту, за что его позже расстреляли.
3-я танковая дивизия, прозванная «Медвежьей» из-за своей эмблемы — медведя с герба Берлина, натолкнулась на упрямство и самопожертвование 18 — 19-летних дагестанских и русских юношей из наспех сформированной дивизии, брошенной в бой «с колёс». Нашла коса не камень.
Однако из солдат и унтер-офицеров, участвовавших в прошлом году в вероломном нападении 22 июня на рабоче-крестьянское государство, до этого времёни дожили единицы. Погибли или стали кальками более половины офицеров.   
В прошлом году для завоевателей война началась бравурно, как и компания в Польше и Франции прошлого года «берлинцы» вероломно захватили пограничный Коденьский мост. Участвовали в убийстве советских людей, окружённых в районе Белостока и Минска, в сражении под Смоленском, в боях на переправах через Днепр. Сражались под Киевом. Наступали на Москву через Тулу. Во время зимнего контрнаступления Красной Армии под Москвой окончательно разгромлены у Ясной Поляны. Потеряли все танки и прочую бронетехнику, большую часть артиллерии и транспорта. Уцелевшие тыловые подразделения, сведены в полковую пехотную группу, бежали под Курск и Орёл. К марту дивизия прошла 2-е формирование и обороняла Харьков. Новый состав «берлинцев», напившись русской крови в сражении под Харьковом и при преследовании отступающих войск Тимошенко, не сразу осознали, что наткнулись на умелых и не робких духом воинов, и лезли дальше напролом.
В разгар боя к хутору Морозов с юга подошли 32 крытых брезентом машины дивизиона «Катюш» майора Юфа из 2-го полка гвардейских миномётов Резерва Главнокомандования. Майор Юфа, сам лично храбрый, коммунист, окончивший артиллерийское училище и часть курса артиллерийской академии, происходил из еврейской семьи с Украины. В прошлом году украинские полицаи расстреляли его семью.
Дивизион быстро развернулся. Высланные заранее артиллерийские разведчики примчались на мотоцикле и сообщили данные групповой цели. Ракеты уже находились на направляющих. Юфа дал сигнал красной ракетой. За 25 секунд 512 ракет росчерками молний взлетели в пылающее жарой небо и обрушились на «берлинцев», готовивших атаку для окружения и убийства защитников Дона. Через несколько секунд огнём степь запылала, окуталась чёрным дымом. Вспыхивали танки, бронетранспортёры, грузовики. Разбегались по сияющему на солнце седому ковылю перепуганные насмерть серые и чёрные фигурки контуженных захватчиков. Хмель от шнапса и препарата «Pervitin» слетел мгновенно.
Спустя несколько минут «Катюши» ушли перезарядится и ожидать новую групповую цель. Бой на этом закончился. Прогулки для убийц здесь не получилось. «Берлинцы» не прошли. Их на несколько часов будто парализовало.
Теперь им предстояло с боем и под артиллерийским обстрелом последовательно занимать стоящие на их дороге хутора Большовский, Холодный, Камышовский, покуда хватит патронов для пулемётов MG.42 и бензина для двигателей Maybach. Но от этого суть произошедшего не измерялась: Николаевскую переправу и обширный плацдарм гитлеровцы захватили.
Из-за того, что часть батальонов Макарчука ещё на вышли на рубеж обороны к югу от Николаевской переправы, уже 23 июля танки «берлинцев» без каких-либо сложностей достигли реки Сал между слободами Большая Орловка и Несмеяновка. Здесь в обороне, организуемой под контролем Будённого, образовался разрыв…
Сгустились горячие сумерки. Уже в темноте старый повар-дагестанец Цевехан из забытой Аллахом горной деревушки около знаменитого Хунзаха всё ещё прислушивался к стихающему шуму боя. Этот седой нестроевой военнослужащий ждал возвращения той роты молодых пареньков, что вся погибла утром в Николаевской перед мостом.
— Чаран къвакIула бацIанагIан, магIарулас къо хIехьола хIал цIикIкIанагIан, — бормотал он по-аварски. — Гуллида берал гьечIел…
Он несколько раз подогревал обильный обед, заказанный комроты, с добытым куском местной баранины и репчатым луком. Он достал даже молотого чёрного перца. Прошло много времени. Но никто не вернулся. Цевехан, поняв, что произошло, заплакал. К еде не притронулся и никому не дал есть эту кашу. Но потом её всё-таки отдали раненым…
24-я армия Марцинкевича из Южного фронта Малиновского, на которую возлагало надежды советское командование в связи с обороной рубежа по Дону, отчитавшись о занятии рубежа в районе Большой Орловки, имела в порядке только сам штарм-24. Все штабы дивизий и тылы армии находились уже на 150 километров южнее, у Маныча. Большие в общем-то силы Марцинкевича — 25 000 человек рядового состава армии брели по степи в общем направлении на Кубань перемешавшись, и от того утратив нормальное снабжения. При этом тылы армии Марцинкевича смогли вывезти часть продовольствия и снаряжения. Даже волевой, решительный и чрезвычайно опытный командарм Марцинкевич, начавший военную карьеру ещё старшим унтер-офицером лейб-гвардии Семёновского полка, не смог собрать воедино разошедшуюся по Задонской степи армию. Его бойцов массово вылавливали заградпосты и заградомендатуры войск НКВД по охране тыла и армейские заградотряды. Бойцов и командиров направляли на сборные и пересыльные пункты. Там из них формировали подразделения. Полноценными частями они уже не являлись. Их направляли на формирование новых соединений в Сталинград и на станцию Пролетарскую для пополнения оступивших в порядке частей и отправки по железной дороге южнее. Главный пересыльный пункт Сталинградского Военного Округа находился в Сталинграде на стадионе «Динамо» на Кубанской улице.
Связи между сборными и пересыльными пунктами и наступающими по степям дивизиями не осуществлялось, и в своих дивизия военнослужащие числилось как потери — пропавшие без вести. Именно о миллионах таких «пропавших без вести», которые потом счастливо находилась, писал своё стихотворение Симонов:

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди…

Гот и фон Клейст, не видя серьёзных угроз с флангов своему прорыву через Дон, стали лихорадочно переправлять у Николаевской все мобильные части, что имелись под рукой для наступления на юг к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и далее на Кубань и Кавказ.
На северо-восток по этой железной дороге непрерывным потоком шло продовольствие, редкоземельные металлы, нефть, на юго-запад отправлялись раненые, беженцы, вооружение. Малиновский и его 51-я армия Коломийца по железной дороге, как по рокаде, вдоль фронта перебрасывали части, снабжались, вывозили раненых и эвакуированных. Гитлера это бесило. Его-то войска возили даже питьевую воду самолётами. Огромные скопления транспортных самолётов по 100 —150 машин скапливались на полевых аэродромах, и их массово раз за разом истребляли налётами советские ВВС. Если бы масса европейских заводов не восполняли непрерывно численность самолётов Люфтваффе, не поставляли комплектующие на немецкие автозаводы, наступающая группа армий «Юг» лишилась бы снабжения как в прошлом году группа армий «Центр» под Москвой. Талько французские капиталисты продали к лету 1942 года для Люфтваффе 2637 самолётов. 515 транспортных Caudron C.440, 120 многоцелевых Potez 63.11, использовавшихся как учебные. Французы выпускали основные немецкие транспортные самолёты Junkers Ju.52, разведчики Focke-Wulf FW.189, гидросамолёты Dornier Do.24 и Arado Ar.196, учебные, связные, разведывательные машины Siebel Si.204, Fieseler Fi.156, Messerschmitt Bf.108 «Taifun» и Arado Ar.396.
Гитлер требовал от Гота и фон Клейста кровь из носа перерезать железную дорогу. Это требование звучало на совещаниях всё нетерпимее.
Пользуясь неосведомлённостью командующего 24-й армии Марцинкевича о положении и составе своих войск, докладывающего в Ставку одно, а по факту имеющего другое, гитлеровцы от переправы у посёлка Константиновского начали наступление к Николаевкой переправе по южному берегу Дона вдоль дороги через хутор Титов и Пирожок. Они прорвались к Николаевской переправе и объединили два плацдарма в один огромный плацдарм для сил 1-й и 4-й танковых армий фон Клейста и Гота. Теперь борьба за Цимлянскую ставила на повестку дня возможность прорывом Фремерея и Драголину от Цимлянской окружить между станциями Зимовники и Котельниково значительные силы 51-й армии, которой после заболевания Труфанова, временно командовал полковник Кузнецов.
Путь на юг передовым группам гитлеровцев и диверсантам «Бранденбург-800», распространяющимся от Николаевской переправы закрывал пока у слободы Мартыновки только 256-й полк 11-й дивизии НКВД комдива Киселёва. Пограничники отошли от переправы, поскольку не могли полноценно участвовать в общевойсковом бое. Они не имели полевой и противотанковой артиллерии, противотанковых ружей, миномётов, крупнокалиберных зенитных пулемётов, а лишь лишь стрелковое вооружение: пистолеты, револьверы, винтовки, карабины, ручные, станковые пулемёты и пистолеты-пулемёты. Малиновский срочно начал перебрасывать к Мартыновке только что прибывшую в его распоряжение 302-ю стрелковую дивизию полковника Зубкова половинного состава.
Эту стрелковую дивизию, разбитую в Крыму, полностью восстановить Малиновский не успел. Пополнение — из прибывших из госпиталей. Но основание пополнение — почти недееспособные азербайджанцы.
Прибывшая «в пожарном порядке» дивизия Зубкова имела лишь половину личного состава, 29 пулемётов, 800 автоматов ППШ, 70 миномётов, 20 полевых орудий, ни одного противотанкового орудия, 10 противораковых ружей и 11 грузовиков. По сути — усиленная стрелковая бригада.
Комдив Зубков из рязанских крестьян. Сам лично храбрый. До революции штабс-капитан. В Гражданскую войну воевал с Колчаком, потом с чеченскими бандитами в горах. В 1938 году попал под арест почти на год. Затем освобождён, восстановлен в звании, должности. В тяжёлых условиях воевал в Крыму.
Бросить в контратаку на Николаевскую переправу 115-ю кавдивизию Скорохода, размещённую как небольшой подвижный резерв 51-й армии южнее Николаевской переправы на плацдарм у Николаевской, исполняющий обязанности командующего-51 Кузнецов справедливо не решился. Отлично вооружённая, но слабо обученная кавалерия без насыщения массой противотанковых средств просто бессмысленно погибла бы.
Только после ожидаемого прибытия в район Мартыновки по железной дороге двух танковых бригад и помощи артиллерии дивизии Зубкова появлялась возможность попытаться «запечатать» Николаевскую переправу. Пока танки не прибыли, кабардино-балкарская кавдивизия при передислокациях и в местах сосредоточения подвергалась почти ежедневным аваналётам групп и одиночных самолётов. Таким образом кавдивизия потеряла 7 процентов личного состава убитыми и ранеными. Примерно такое же количество кавдивизия потеряла дезертирами.
Пока «кавказская» дивизия находилась в резерве, она с успехом использовалась для того, для чего и годилась наилучшим образом — для заградительной деятельности и борьбы с конными калмыцкими бандами. Так подвижная группа капитана Хайранова вместе с уполномоченными райотделений НКВД ликвидировала мелкие банд группы, задерживающие эвакуированный скот. Хайранов собрал брошенный скот в количестве 16 000 голов овец, 4500 крупного рогатого скота и 750 лошадей, принадлежащих совхозам, колхозам, и сдал ответственным советским работникам для дальнейшего сопровождения в эвакуацию. По показаниям пойманных бандитов шло активное вылавливание и задержание. Группы на автомашинах капитана Галышева ликвидировала банду калмыков, укравшую 28 000 голов скота. Эту банду возглавляли военный инспектор Балдыров, пропагандист обкома Манджиев, председатель колхоза Эрендженов. Банда отправила даже разведчика Хараева для связи с немцами и информации о действиях советских войск. Другая банда калмыков из 18 человек, на 70 процентов состоящая из коммунистов-перевёртышей, тоже задерживала скот и гнала обратно к немцам.
Калмыцкие и прочие банды, а также группы дезертиров, получив сведения о движении в их районы кабардино-балкарцев, как правило, разбегались. Но порой шли и настоящие бои с бандитами. Подвижная группа кабардино-балкарцев вела бой с бандой из 60 конных дезертиров 110-й калмыцкой кавдивизии. Банда дезертиров бросила лошадей и ушла в плавни, отстреливаясь из винтовок и пулемётов…
Борьбе с ордами осатаневших фашистских убийц в зоне прорыва у Николаевской сильно мешали недокомплект подразделений, неслаженность, недовооружённость, перебои в снабжении, разлагающие настроения кавказцев. Артиллерийский склад Северо-Кавказского фронта ни разу ещё не подвозил боеприпасы на полевой артсклад 51-й армии, хотя сам артсклад в Зимовниках отгружал требуемые боеприпасы беспрерывно, пополняя запасы из средств отступивших за Дон тылов 24–й армии. Поскольку сейчас основные ресурсы снабжения поглощала титаническая битва группы армий «Б» против Сталинградского фронта в Большой излучине Дона, на складах отсутствовали 76-миллиметровые выстрелы. Их приходилось возить со складах в Песчанокопской — 400 километров в оба конца. Склад 51-й армии также не имел полной обеспеченности миномётными минами всех калибров, патронами с бронебойной пулей, ручными, противотанковыми гранатами.
——конец отработанного куска——













Вынуть кусок из 19-главы 1-го Тома со слов 


Получивший в июне этот участок для обороны комфронта Малиновский создавал здесь оборону «с колёс» с помощью быстро пополняемых соединений 51-й армии Труфанова. Эта армия недавно понесла большие потери в Крыму и была растянута по изначально тыловому рубежу больше для охраны тыла, ставшего теперь вдруг фронтом. Начались смертельные «наперегонки» отступающих войск с двигающимися к Дону механизированными войсками гитлеровцев для занятия переправ. Гитлеровцы намеревались отрезать советские войска двух фронтов от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, часы. Большая часть сил армии Труфанова в начале июля только выходила на рубежи обороны по нижнему Дону или выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград с задачей во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил.

























Глава 14. «Новый исход»
Главы 16. «Как нашла коса» 
Глава 19. «Эх дороги пыль ковыль»

ЗАДАЧА
Переформировать три куска битвы за переправы по 3-м главам

Здесь, западнее Котельниково, 51-я советская армия Труфанова, а после его болезни Коломийца, пыталась две недели сдерживать 4-ю танковую армию гитлеровцев на рубеже Дона, текущего тут с востока на запад.
Никто представить себе не мог, что буквально месяц назад всё переменится в один миг на Юге России, и гитлеровцы согласно директиве Гитлера No.41 начнут 28 июня 1942 года крупное наступление ударом на Воронеж от Курска и уже 6 июля овладеют северной его частью. Прошлогоднее нашествие европейских полчищ возобновилось с неслыханной силой. Они действовали, как прежде. Мирных воронежцев и раненых красноармейцев расстреливали в Песчаном логу, других сжигали живьём, вешали на руке памятника Ленину. Венгры вырезали звёзды на груди и щеках пленных, отрезали носы, выкалывали глаза, закапывали полуживых людей в землю. Не отставали одних румыны. Европейцы убивали раненых, как обязательный элемент своей военной стратегии сатанистов по уничтожению живой силы России. Убивали больных из психиатрической лечебниц вместе с докторами. Убивали, убивали, убивали. Капитализм-с...
После захвата части Воронежа между армиями Брянского и Юго-Западного фронтов возникла брешь в 300 километров в ширину и в 170 — в глубину. Гитлеровцы получили оперативную инициативу, действовали на кураже. Они могли делать на этом участке фронта всё, что угодно, а советское командование вынуждено было отбиваться.
Этим «что угодно» стала операция «Клаузевиц». 4-я танковая и 6-я полевая армии Гота и Паулюса, вместо наступления на Москву с юго-запада, как в этом убеждала Ставку Верховного Главнокомандования РККА дезинформация «союзников», повернули на юг и на Сталинград, выходя на тылы армий двух советских фронтов. В середине июля 1-я танковая армия фон Клейста и 4-я танковая армия Гота уже двигались на юго-запад, навстречу дивизиям 17-й армии Руоффа, чтобы встречными ударами 1000 танков, штурмовых орудий и бронемашин добиться окружения и уничтожения севернее Ростова 30 дивизий фронта Малиновского. Ведя сдерживающие бои, дивизии Малиновского отходили к девяти переправам через Дон, на левый, южный берег Дона, в том числе к Цимлянской и Николаевской.
Пока многонациональная 17-я полевая армия Руоффа выталкивала армии Южного фронта Малиновского сначала к устью Дона и Ростову, а затем из устья Дона и от Ростова на юг, на Кубань, 1-я танковая армия фон Клейста пыталась Малиновского окружить. 4-я танковая армия Гота старалась всемерно этому содействовать. Уже достигшая 13 июля донской станицы Боковской у реки Чир в погоне за отступающими в беспорядке на восток советскими войсками бывшего Юго-Западного фронта Тимошенко, будучи всего в 200 километрах от практически беззащитного тогда Сталинграда, 4-я танковая армия Гота по указанию Гитлера и Oberkommando des Heeres прервала своё наступление на восток на Сталинград вместе с Паулюсом и начала пересекать Большую излучину Дона. Смысл стратегического поворота заключался в том, чтобы, двигаться на юго-запад через тылы двух фронтов, в центре Большой излучины у Миллерово окружить войска Малиновского и Тимошенко. Затем, маршевыми колоннами пройдя от «Дона до Дона» с севера на юг Большой излучины, переправившись затем через Дон, двинуться маршевыми колоннами на Кубани, чтобы не дать советским фронтам отойти на Кавказ. Гитлеру и OKH, страшно хотелось тапкой стратегией решить судьбу Кавказа уже в июле окружением войск Малиновского на Кубани.
Когда несчастье поспешного бегства войск Малиновского к Ростову, а затем на Кубань, вдруг превратилось в то счастье, что 4-я танковая армия Гота из-за сопротивления советских войск у Миллерово и нехватки горючего уже не успела помочь фон Клейсту в окружении войск у Ростова, Гот получил другую стратегическую задачу: перейти Дон у Цимлянской и перерезать в междуречье рек Маныч и Сал железную дорогу Тихорецкая — Сталинград, единственную между Россией и Кавказом. Для этого Готу нужно было во что бы то ни стало после окружения под Миллерово: «Заблаговременно захватить переправы через Дон в районе Константиновской и Цимлянской, создать плацдарм на левом берегу Дона». Это явилось частью директивы «Брауншвейг».
Когда это позавчера произошло и железная дорога была перерезана, Гитлер и OKH, решив, что Кавказ уже и так в их руках, надумали снова совершить стратегический манёвр, повернув 4-ю танковую армию Гота к Сталинграду в обход Сталинградского фронта, чтобы там перерезать ещё и речной путь из России в Закавказье по Волге. Уничтожив вместе с фон Клейстом и Руоффом Южный фронт, Гот с использованием своей подвижности должен был переместиться восточнее и теперь с Паулюсом уничтожить фронт Сталинградский. Гот, что называется по-русски «На ходу подмётки рвал» или был у Гитлера «Наш пострел везде поспел».
За месяц до этого события Ставка Верховного Главнокомандования РККА полагала, что после отхода от Миллерово и переправы через Дон армии Южного фронта Малиновского смогут организовать оборону на левом, южном берегу реки с помощью 51-й армии Северо-Кавказского фронта Будённого. Гитлер и OKH приложили максимальные усилия, чтобы сорвать эти намерения.   
Для этого Гот силами своей самой сильной в Вермахте 20-тысячной моторизованной дивизией «Великая Германия» и 16-й мотопехотной дивизией после окружения советских армий у Миллерово, двигаясь на юго-запад, достиг Дона и двинулся вдоль северного берега, фактически с востока за запад. При мощной поддержке Люфтваффе он нарушил плановый отход за Дон трёх советских армий, обратив отход в бегство. Рассекая толпы отступающих войск, заставляя их бросать артиллерию, танки и припасы, ведя наземную войсковую м агентурную разведку вплоть до Николаевской и Цимлянской переправы, озверевшие гитлеровцы без труда захватили десятки тысячи пленных из числа боевых, тыловых, сапёрных частей, которые должны были обеспечивать прикрытие и строительство переправ. Гитлеровцы не столько воевали, сколько убивали русских. Больше, чем убивали в бою, они, массово добивая раненых после боя, изуверски убивали раненых на полковых пунктах перевязки, в медсанбатах и эвакогоспиталях.
Возможность бегущих войск после переправы на левый берег Дона встать в оборону являлась большим вопросом. Поэтому 51-ю армию Труфанова из состава фронта Будённого передали Малиновскому для организации обороны донских переправ. Армия Труфанова располагалась во втором эшелоне и состояла из дивизий, находящихся в стадии формирования, но вдруг оказалась на острие стратегической операции, где как на весах слепой богини правосудия Фемиды решался вопрос: «Быть или не быть Волге и Кавказу русскими?»   
Выдвижением дивизий армии Труфанова на рубеж обороны южного берега и переправ от устья реки Маныч до реки Курмоярской Аксай управлял Малиновский, уже потерявший под невиданные силы ударами гитлеровцев реальное управление Южным фронтом. Развертывание армии Труфанова было поспешным и спорадическим. Малиновский не успел установить плотный контакт с соединениями Труфанова, организовать снабжение, связь, переправы и укрепления, взаимную поддержку со службами фронта Будённого. Малиновский, растеряв при отходе свои тыловые службы, не мог самостоятельно обеспечить в полной мере доставку вооружения теперь уже своим дивизиям армии Труфанова и доставку боеприпасов войскам во время сражения за переправы. Будённый наоборот, сворачивал свои базы снабжения, зачастую уничтожал, что не мог вывезти. Организовать прочную и долговременную оборону Дона без устойчивого снабжения было невозможно. Что практика и доказала. Война — это организация, организация и ещё раз организация. Успешный полководец прежде всего организатор, и только во вторую очередь военачальник. Армии Труфанова, поспешно сформированной в июне из разбитых в Крыму дивизий, предстояло рассчитывать на рубеже обороны только на собственное снабжение, что делало её боеспособность ограниченной. Из-за этого оборона переправ, которая могла значительно задержать европейцев, с самого начала приобрела черты вынужденной героической импровизации, губительной неразберихи, подлости и даже измены.
Когда 1-й батальон майора Рублёва из 435-го полка свежей 208-й стрелковой дивизии, только что прибывшей из Резерва Ставки, а до этого с Дальнего Востока, оказался на дороге от Котельниково сначала к Ремонтной, куда уже подошли гитлеровцы, а затем обратно в сторону хутора Пимено-Черни, полнокровные дивизии европейцев уже вырвались с плацдармов у переправ через Дону у станиц Цимлянской и Николаевской, и начали по сходящимся линиям наступление на Котельниково — самый крупный в Сальской степи населённый пункт, аэродром, станцию, крупнейшие депо с мастерскими на железной дороге Тихорецк — Сталинград.
Через Котельниково до позавчерашнего дня шли на Кавказ эшелоны с вооружением, боеприпасами, запчастями, материальной частью, командирскими кадрами для формируемых на Кавказе дивизий. Обратно шли эшелоны с войсками, топливом, продовольствием, продукцией военных предприятий, горючим, материалами ленд-лиза, сырьё для изготовления пороха и взрывчатки. В первых числах августа железная дорога, связывающая Россию с Кавказом, была в перерезана сразу в трёх местах: у станции Пролетарской на реке Маныч, на станции Ремонтной у впадения Ерика в Сал, и в Котельниково на реке Курмоярский Аксай.
Удобная грейдированная дорога «панзер-штрассе», идущая вдоль этой единственной здесь железной дороги на северо-восток прямо к южным окраинам Сталинграда в обход южного крыла Сталинградского фронта, давала возможность 4-й танковой армии Гота очень быстро продвигаться на северо-восток, угрожая флангу и тылу Сталинградского фронта, заставляя Сталинградский фронт ослаблять сопротивление Паулюсу в Большой излучине Дона, спешно загибать, растягивать южный фланг, пятиться на восток под угрозой окружения. Сама танковая армия Гота, не имея после разгрома соединений армии Труфанова никаких серьёзных препятствий на южном берегу, рассчитывая дойти до Сталинграда быстрее Сталинградского фронта Гордова, увязшего в тяжелейших боях с Паулюсом.
У Гитлера и Oberkommando des Heeres снова появился шанс захватить Сталинград без тяжёлых боёв. Первый такой шанс Гитлер упустил 13 июня, когда повернул танковую армию Гота с восточного на направления на юг в погоню за войсками Юго-Западного фронта, для окружения у Миллерово. Являлось ли это ошибкой, если принять за главную в стратегии европейских злодеев в России убийство как можно большего количества людей? Убивать, убивать, убивать русских, вместо того, чтобы захватить беззащитный тогда Сталинград равнялось убийству всех защитников, и вхождению маршем в беззащитный город. Гитлер не упускал шанс, он просто менял способ достижения своей цели. Победа ускользала от Сатаны в должности фюрера не в результате его ошибок, а по другим причинам, из-за сопротивления сил добра...
Пока Гот двигался на юг, на востоке успел встать стеной Сталинский фронт. Теперь Сталинградский фронт мог быть отсечён от города, окружён и уничтожен в степи. После захвата Сталинграда наступлению гитлеровских и союзных им войск на Кавказ ничего больше из Донских и Волжских степей не угрожало. Изолированные Кавказ и Закавказье с их нефтью, рудой и продовольствием становились лёгкой добычей. Так неожиданно станция Котельниково, не защищённая войсками, сделалась на некоторое время центром тяжести гигантского сражения, разворачивающегося на площади почти соразмерной Великобритании.      
Бои вокруг Котельниково, куда развернулась вдруг 4-я танковая армия Гота, были уже затухающим финалом сражения за две переправы — Цимлянскую и Николаевскую, разыгравшиеся в четырёхугольнике, ограниченном с юга Доном, с севера железной дорогой Тихорецкая — Сталинград: с запада рекой Курмоярский Аксай, а с запада рекой Маныч. Переправы через Дон у станицы Николаевской и станицы Цимлянская, станция Котельниково и станция Куберле составляли как бы углы поля битвы, прямоугольника формы с площадью примерно 2500 квадратных километров.
Битва за Цимлянскую и Николаевскую переправы являли собой часть битвы за переправы через нижнее течение Дон. В свою очередь битва за переправы была частью начавшейся грандиозной битвы за Сталинград и Кавказ. Во много раз меньшая по количеству войск, но такая же гигантская по расстояниям и не менее значимая, чем битва в большой излучине Дона, сражение за две эти переправы с выходом гитлеровцев и румын к Котельниково началась более двух недель назад. В тот момент, гитлеровское командование готовилось штурмовать восемнадцатью дивизиями на фронте всего в сто километров красавец-город Ростов, а на Сталинград 10 дивизий Паулюса наступали на фронте широтной почти в триста километров, передовые части 4-й танковой армии Гота из большой излучины Дона с северо-востока неожиданно подошли к станице Цимлянской, находящейся почти посредине между этими городами: в 190 километрах от Ростова и 215 километрах от Сталинграда.
Место было в этих степях ключевым с незапамятных времён. Рядом со станицей Цимлянская, в 85 километрах к северо-западу от Котельниково, на южном берегу находились известные востоковедам развалины Саркела — центра работорговли, хазарского города, построенного из обожжённого кирпича инженерами византийского императора Феофила по просьбе правителей Хазарии кагана и бека. Город был выстроен неподалёку от развалин предыдущей хазарской крепости из белокаменных блоков на другом берегу, на 70 метровом обрыве. Более древний город разрушили во время междоусобной войны в Хазарии, ещё до того, как хазары обложили данью русские земли. В X веке Саркел захватил русский князь Святослав Игоревич. Под названием Белая Вежа город русских существовал более 100 лет, пока не был навсегда разорён половцами. Кирпич из стен долго использовался местным населением для строительства. То есть перерыва через Дон у Цимлянской не была случайной точкой на карте. В этой местности из-за особенностей рельефа сходились наиболее удобным древние степные дороги — часть ответвления Великого шёлкового пути, самого его северного маршрута, начинавшегося в древней китайской столице Чанань, идущего затем через Великую степь и Киев в баварский Регенсбург в самой северной излучине Дуная.
Повторяя хазарские древние степные дороги, сходящиеся к Саркелу, в Цимлянской пересекалась старая гужевая дорога Новочеркасск — Сталинград с запада на восток и грунтовая дорога с севера на юг от Морозовской к станции Зимовники на железной дороге Тихорецк — Сталинград. Большинство переправ через нижний Дон, к которым рвались Панзерваффе Вермахта, из-за особенностей рельефа были издревле важными пунктами торговых караванных дорог с Дербентского прохода, от устья Волги и с Кавказского хребта на Суздальскую и Киевскую земли Древней Руси. В станицах, образованных казаками на местах скифских, хазарских, половецких, ордынские городищ в местах бродов и перепав, ещё стояли каменные бабы, «мамаи» —  антропоморфные менгиры, каменные изваяния высотой до 4-х метров, изображающие воинов, иногда женщин. В древние времена главных переправ через нижний Дон было три: в районе устья Цимлы, в районе Северского Донца и в районе устья Аксая. Важнейшими они оказались и теперь. Таково было свойство Дона.
У Цимлянской, выше и ниже по течению, Дон имеет даже в летнюю межень ширину 150 — 500 метров при глубине до 15 метров. По этой причине мост у Цимлянской, построенный ещё весной под нагрузку 16 тонн, имеющий удобные подходы с берега, был крайне важен. Тут был и аэродром.
При Советской власти на Дону с 1934 года действовала гражданская авиация. Сначала лёгкие бипланы отечественного производства с открытыми кабинами облетали для сбора почты труднодоступные для автомобиля степные районы. Потом начла работу авиалиния Ростов — Цимлянская. Станица с тех пор стала ещё и промежуточной посадочной площадкой. Выровненное и размеченное поле принимало пассажиров с 1937 года.
Между Цимлянской и Николаевской надпойменные террасы правого, северного «немецкого» берега возвышались над левым, южным «советским» на 10 — 30 метров. В отдельных местах белые меловые скалы были высотой в 100 метров. Это давало возможность гитлеровцам просматривать левый «советский» берег на 20 — 25 километров. Редкие лесные массивы, отдельные пятна чахлого редколесья не могли маскировать передвижение войск в дневное время. Использование Дона в качестве оборонительного рубежа не стало особо благоприятным для войск, обороняющихся на низком и открытом южном берегу. Большая часть хуторов и станиц здесь располагалась в низинах из-за сильных зимних ветров. Это не позволяло превращать их в опорные пункты.
В конце прошлого, начале этого года в Большой излучине Дону было построено две линии оборонительных сооружений, прикрывающих направление на Сталинград. Линии на юге заканчивались у Цимлянской. Линии обороны имели противотанковые рвы, эскарпы, проволочные заграждения, минные поля, доты. Построенная в это же время, но менее развитая линия оборонительных сооружений южного берега Дона, идущая под прямым углом к линиям обороны Большой излучины, прикрывала направление на Кавказ.
Весна выдалась поздняя, холодная, затяжная. Из-за таяния снега наступило высокое половодье. Дон разлился так, что затопил всю пойму, включая Ростов. В некоторых местах разлив достигал 10 километров в ширину. Многие районы поймы от станицы Николаевской до устья и выше по течению к появлению Вермахта, оставались залиты водой. Под воду ушли все оборонительные укрепления. К великому горю, сооружения, построенные у берега, были почти уничтожены. Преграда, которая должна была задержать врага, исчезла.
С конце мая ударила аномальная жара, столбик термометра доходил до 55 C. Военнослужащие и беженцы не выдерживали столь высокую температуру, падали в обморок прямо на маршах в открытой степи. На поверхности почвы температура доходила до 65 С.
До выдвижения к Дону стрелковых дивизий армии Труфанова, охрану 200-километрового южного берега и переправ от Цимлянской до Николаевский, а также выше и ниже их по течению, осуществляли только несколько сотен курсантов 2-го Орджоникидзевского, Житомирского пехотных, Краснодарского пулемётно-миномётного училищ. Чуть позже к ним присоединились нескольких тысяч бойцов-пограничников 276-го стрелкового полка 11-й дивизии внутренних войск НКВД Удовиченко. Курсанты и пограничники были малочисленны, не имели собственного шанцевого инструмента, а местное руководство не смогло мобилизовать казачье и калмыцкое население на оборонительные работы. Растрескавшаяся земля была камнем, рыть окопы было почти невозможно.
Восстановление укреплений на Донском рубеже к августу планировалось силами 102-го Управления военно-строительных работ, но по разным причинам этого не произошло. Никто не мог даже себе представить, что после освобождения в прошлом году Ростова, разгрома под Москвой, на нижнем Дону может снова появиться страшный враг. Так южный берег Дона на участке обороны прибывающих советских стрелковых дивизий оказался почти без каких бы то ни было фортификационных сооружений. Укрыться от вездесущей авиации с чёрными крестами было негде. Всё пришлось срочно строить своими силами и средствами.
Первыми признаками отступления советских войск к Дону было появление в прибрежных станицах и на хуторах беженцев с Украины, Белоруссии и северных районов Ростовской области. Дороги запрудили в огромном количестве скот, угоняемый в тыл, колонны тракторов, комбайнов и различной сельхоз и боевой техники. Сплошным потоком шли люди — настоящая живая река с притоками и озёрами.
Положение войск было тяжелейшее, ровно такое, какое случалось и должно было ещё случаться со всеми армиями мира во время вынужденного поспешного отступления. Не хватало боеприпасов, горючего, продовольствия. Нарушились управление, снабжение, в хаотичное состояние пришли медицина, транспорт. Большая часть артиллерии отстала, малочисленная авиация не справлялась с прикрытием, тыловые учреждения, базы в основном потеряли связь со своими соединениями. Останавливались без горючего грузовики, тягачи, танки. Лихорадочно разыскивались местные ресурсы суррогатного качества, рассылались представители в окрестности для заготовки горючего и масла любыми путями. Снабжающие органы не только не могли снабжать, но даже ответить на вопрос: «Где можно получить горючего?» или направляли в пункты, которые как уже день, два были заняты гитлеровцами. Танкистам приходилось отбирать в колхозах, совхозах суррогатное горючее, масло, смазку. Были случаи, когда танки шли на керосине и отработанном масле, а смазкой служил автол, что быстро изнашивало двигатели, коробки передач, они грелись, клинили, а снабжающие органы отделывались ответом:
— Нет горючего. Ищите сами!
Сопротивление оказывалось хаотично, часто являя собой подвиг. Без артиллерийской и авиаподдержки, в меньшинстве, насмерть. В таких арьергардных боях гибли лучшие, самые преданные стране бойцы, командиры, цвет Родины. Красноармейцев одолевал страх бесполезной смерти в окружения, а ещё больший, чем смерть, ужас от возможности позорной и мучительной гибели в плену.
Войска оказались деморализованы неожиданно кратно возросшей по сравнению с прошлым годом огневой производительностью гитлеровской пехоты из-за массового появления на фронте высокоскоростных пулемётов MG.42, прозванный в советских войсках за звук и убойный эффект «Пилой Гитлера». MG.42 сделал вдруг негодной прежнюю тактику советской пехоты.
По штату 04/750 от 6.12.1941 года советский взвод из 54-х человек имел всего три ручных пулемёта Дегтярёва с суммарной скорострельностью 1800 выстрелов в минуту. Гитлеровское пехотное отделение в 49 человек по штату KStN 138c от 1.11.1941 года имело 4 пулемёта MG.42 с суммарной скорострельностью в 6000 выстрелов в минуту. 1800 против 6000, если не считать «Максимы» и ППШ, разумеется. То есть, 49 гитлеровцев со своими MG.42 равнялись по огневой мощи почти четырём советским взводам, почти роте. Рота гитлеровцев равнялась по огневой мощи совместному батальону. Батальон гитлеровцев равнялся советскому полку, батальон дивизии и так дальше.
Весной оказалось, что на фронте 3 километра гитлеровский батальон в 500 человек с опорой на свои пулемёты мог теперь успешно обороняться от людских волн двух полнокровных советских дивизий, пока советская артиллерия не выбивала MG.42 или у гитлеровцев не заканчивались боеприпасы.
То же самое произошло с танками. Масса поступивших весной в гитлеровские войска 75-миллиметровые противотанковые пушка с коническим стволом Pak.40 с подкалиберными снарядами Pzgr.40(W) из американского, испанского и португальского вольфрама лишили советские танки возможности использовать «лобовую» тактику, приносившую успех в прошлом году. Все попадания Pak.40 в Т-34 были фатальными. Гитлер получил 1100 тонн вольфрама от США для противотанковых снарядов. В батальоне истребителей танков каждой танковой дивизий гитлеровцы имели роты по десять Pak.40. Отныне Т-34 и даже тяжёлые КВ-1 больше не могли царить на поле боя.
Рухнувшая тактика пехоты и танков — двух столпов силы Красной Армии, усиление Люфтваффе в небе за счёт Messerschmitt Bf 109F-3 и 109F-4, вдруг сделали неверными все прежние представления о соотношении сил при наступлении и обороне, сделали малопригодными способы наступления и удержания рубежей. Гитлеровцы сосредоточили на юге более половины своей авиации, 1870 самолётов. Советские бойцы, командиры всех уровней пребывали в растерянности и смятении. Никто толком не понимал, что же происходит, почему Красная Армия опять отходит, она ведь показала под Москвой, что сама теперь может громить Вермахт.
Будто языки жидкой вулканической лавы, всесокрушающим, всеуничтожающим потоком полчища Западной Европы на Юге России быстро двигались к Кавказу и Волге. Словно когти огромного ненасытного чудовища-людоеда рвали Россию и армию храбрых защитников на части механизированные колонны танковых войск. Как будто в страшной сне, снова вернулся июнь прошлого 41-й года. Люфтваффе безостановочно наносили бомбовые удары по железнодорожным станциям, узлам шоссейных дорог, мостам, непрерывно штурмовали с воздуха отступавшие части, несущие от авиации потери на порядок более высокие, как в случае, если бы они зарылись в землю на рубежах обороны. Но замкнись танковые клешни окружения вокруг Южного и Юго-Западного фронта под Ростовым, то погибли бы вообще все, повторилась бы Киевская катастрофа прошлого сентября.
Но окружения и теперь полностью избежать не удалось. Часть армий фронта Тимошенко и Малиновского всё-таки оказались в тактическом окружении под Миллерово. В кольце оказались войска, отходившие с боями из Ворошиловградской области и Донбасса: 9, 28, 38, 57-я армии и 7-я сапёрная. Идущая им на помощь 24-я армии, стоявшая в резерве в районе Каменска тоже. Командиры четырёх армий: Крючкин, Москаленко, Никлишев и Смирнов бежали на автомобилях в Ростов, бросив войска. По ним было начато расследование. Не понижения в должностях, недопущения впредь командовать, но и расстрела им мало, потому что между Миллерово и Криворожьем пропали без вести три дивизии, а Гот взял более 40 000 пленных, врал, конечно, как всегда, но большую часть пленных, несколько тысяч точно, его злодеи в кратчайшие строки убили в «Миллеровой яме» с помощью расстрелов, истязаний, голода, жажды, болезней.
Без управления, действуя разрозненно, войска героически вырвались из окружения, не имея организационных возможностей создать мощный кулак, пробить широкую брешь в танковых и мотопехотных заслонах Гота, полностью вывести матчасть, технику, имущество, людей. Всё происходило самотёком. Это было творчество масс. Артиллерия, боевая техника оказались оторванными от баз снабжения горючим, боеприпасами. По приказу и собственной инициативе войска зачастую со слезами на глазах уничтожали дорогостоящую великолепную технику, приводили в негодность матчасть, сжигали склады. Иногда при невозможности тащить вооружение и примасы, их просто бросали. Через пленных, перебежчиков и несколько видов своей разведки, гитлеровцы достаточно точно знали силу, состав группировок и направления отхода. Дорвавшиеся до массового убийства европейцы перехватывали пути высадкой десантов и бомбёжкой, уничтожали, рассеивали, убивали и убивали без остановки.
Разрозненные фронтовые и армейские инженерные части, двигавшиеся в общем потоке отступавших войск, лишённые связи со своими начальниками, действовали по собственной инициативе, стараясь помочь полевым войскам оторваться от преследования. В условиях равнины и сухой погоды гитлеровцы, снабжённые ещё весной массой вездеходной техники, легко обходили по бездорожью устанавливаемые на дорогах заграждения. Расположения минных полей узнавали от многочисленных перебежчиков, пленных и сочувствующих местных жителей. Для разминирования использовали чаще всего пленных сапёров или просто смертников. Гитлеровцы успевали обгонять и окружать отходящие колонны войск, фактически иногда толпы. Многие фортификационные сооружения, загодя и с великими трудами созданные населением для прикрытия направления на восток в Большой излучина Дона при движении в направлении на юг оказались ко всеобщему ужасу малоэффективны или вообще непригодны. На устройство новых полос заграждений не было ни времени, ни сил, ни средств. Матёрый и безжалостный враг оказался ко всему готов, памятуя о том, как было остановлено его наступление на Москву инженерными сооружениями поперёк дорог и пригодных для колёсного транспорта полей.
Но моторизованные понтонно-мостовые батальоны на грузовиках ЗиС-5 и Газ АА, сплавляемые понтонно-мостовые батальоны сапёрных бригад 8-й Сапёрной армии Южного фронта, отдельные сапёрные и инженерные батальоны с беззаветным мужеством выполнили долг. Ценой собственной жизни под ливнем пуль и бомб бесчинствующей гитлеровской авиации, они соединили берега Дона понтонными переправами. Иногда ширина Дона составляла более 250 метров, что превышало характеристики инвентарных мостовых парков, изготовленных на Ростовских заводах «Красный Дон» и «Красное Знамя». Тогда недостающие настилы заменяли бочками и другими плавсредствами, собранными в станицах и на хуторах, доводя мост после модернизации до 300 и более метров. За это расплачивались снижением грузоподъемности: попускать тяжёлую боевую технику не имелось возможности. Безостановочно работали под пулями и бомбами вёсельные и дизельные паромы, пароходы Доно-Кубанского пароходства, баржи, буксирно-моторные катера.
Все эти события и обстоятельства случились и проявились всего за полтора месяца назад, до того, как по занавес сражения за переправы, у Котельниково появился батальон майора Рублёва из 435-го полка свежей 208-й стрелковой дивизии с Дальнего Востока. Неслыханная ранее спасательная операция, движимая зачастую стихийным самоотверженным творчеством масс, закончилась. Были спасены от смерти и европейского ига сотни тысяч красноармейцев и мирных жителей. Они спаслись от убийства, мучительной смерти в плену, ограбления до нитки, издевательств и рабства в Германии. Спаслись десятки тысяч раненых от неминуемой жуткой смерти от рук европейцев при захвате эвакогоспиталей и медсанбатов. Удалость спасти множество дорогостоящего вооружения, имущества, скота, тракторов, комбайнов, зерна, оборудования.
Цена была высока. Но кто когда России что-то давал по дешёвке? Паромные переправы и наведённые мосты в станицах Романовская, Бронницкая, Цимлянская, Николаевская, Раздорская, Мелеховская, Багаевская, в посёлке Константиновский и городе Аксай с трудом справлялись с огромной массой людей, скота и техники страшного Нового Исхода. Везде возникали стихийные отстойные площадки. Очередность и порядок не без труда поддерживали пограничниками 275-го полка войск НКВД по охране тыла, сводная дивизия милиции. Сначала пропускали военную технику, раненых и бойцов, и только потом гражданских.
После авианалётов к берегам Дона прибивало множество утопленников. Тех самых «без вести пропавших». Вот прибило одного молоденького к берегу, а женщина-колхозница с обветренным лицом и потрескавшимся от тяжёлой жизни руками прикопала его в песке у воды:
— А не то птицы глаза выклевывают!
Так отвечала она патрулю пограничников. У одного красноармейца нашла в кармане фотокарточку. Видно, что жена и дочка. На обороте надпись, даже вода не размыла: «Люби нас, Володя, крепко и не забывай». Кто он такой? Откуда? Знают ли как он погиб и где его могила? Конечно, напишут родным: «Пропал без вести». Прикопала, присыпала песком. А на глазах слёзы: «Хоть и немой он, но всё же свой». Война — ужас один.

За два месяца до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин из дивизии Воскобойникова, проехавшей полстраны с Дальнего Востока, и попавшей ещё в эшелонах под атаку гитлеровских пикировщиков, танков и бронемашин у Котельниково, участок обороны по рубежу в нижнем течении Дона, вдоль которого на разном удалении шла железная дорога через Котельниково, получил командующий Южным фронтом Малиновский.
Для обороны переправ и рубежа вдоль Дона Малиновский выделил 51-ю армию Труфанова, находящуюся в процессе реорганизации.
Эта армия недавно понесла большие потери в Крыму и её часть растянулась тонкой красной прерывистой линией по изначально тыловому рубежу. Мизерное количество войск на гигантских просторах годилось больше для охраны тыла. Но тыл стал вдруг фронтом гитлеровцы с восточного направления повернули на юг. К северу от линии Ростов-на-Дону — Морозовск начались смертельные «наперегонки» отступающих войск фронтов Тимошенко и Малиновского с двигающимися к Дону механизированными войсками группы «А» и «Б» Листа и фон Вейхса. Тимошенко и Малиновский спешили к переправам чтобы выйти из-под угрозы окружения, Лист и фон Вейхс стремились отрезать Тимошенко и Малиновского от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, часы. Армия Труфанова
Основная часть сил армии 51-й армии Труфанова в начале июля только выходила на свой рубеж обороны по нижнему Дону, выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград. Задача — во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил, если гитлеровцы выйдут к переправам первыми.
Оборону комфронта Малиновский создавал «с колёс». Дивизии 51-й армии Труфанова разворачивались одновременно с формированием.
Первыми вышли на свой 85-километровый прибрежный участок ответственности между станицами Цимлянской и Николаевской батальоны 91-й стрелковой дивизия Макарчука.
Комдив-91 Макарчук происходил из семьи крестьянина с Волыни. Украинец. Семья имела три гектара мелкими кусочками плохой земли. В империалистическую войну в царской армии прошёл через школу прапорщиком. Из армии Временного правительства дезертировал уже подпоручиком. Воевал в Гражданскую войну и интервенцию в партизанах, затем в Красной Армии. Воевал с Чапаевым против Колчака. Коммунист. Сам лично храбрый. Инициативный. Дважды ранен. Орденоносец. Женат на дочери царского полковника. Окончил курсы «Выстрел». Преподавал тактику в пехотном училище. При чистках в армии после заговора Тухачевского не пострадал. Кроме того, покровительствовал служащим с ним этническим полякам. Писал письма Ворошилову. Некорые его подопечные оказалось вовлечены в военно-фашисткий заговор с целью открыть дорогу врагу. В то время Польша ещё готовила нападение вместе с Германией. Спустя четыре года поляков организаторы мировой войны «скормили» гитлеровцам.
На фронте Макарчук как комдив-277 со второй недели войны. Его дивизию сформировали из призывников Донбасса, Славянска, Харькова. Под постоянными бомбёжками он оборонял с этой дивизией Киев у Богуслава против танков фон Клейста. При обороне Богуслава после танковых атак управление дивизией утратил, с трудом и частично собрал рассеянные подразделения. 1/4 дивизии пропала без вести за две недели. Основная причиной неудачи — применение фашистами массированных танковых атак, быстро выводивших из строя противотанковые средства и подавлявших сопротивление лишённых противотанковых средств бойцов при ударах во фланг и с тыла при массированных воздушных налётах.
Оборонялся затем на Каневском плацдарме. Отход гораздо сложнее наступления. Макарчук демонстрировал искусство отхода перед превосходящими силами врага, задерживая продвижение и сберегая личный состав.
Участвовал в Ржищевском контрударе, наступал под Конотопом. Участвовал в контратаке под Сумами. После разгрома штаба дивизии авиацией, части дивизии раздали по другим частям, дивизию расформировали. Макарчук полгода находился в резерве. Обучал пополнение…
Командовать 91-й стрелковой дивизией, находящейся в стадии переформирования, его назначили в апреле этого года. Сейчас перед Макарчуком стояла задача: до прибытия главных армии Труфанова во что бы то ни стало не дать гитлеровцам переправится через Дон у Цимлянской и Николаевской.
Макарчуку предстало занять населённые пункты и укрепления вдоль грунтовой дороги, идущей по кромке заболоченной низины по южному «советскому» берегу от переправы у станицы Николаевской до переправы у станице Цимлянской. Вдоль этой дороги, как бусины на нити, с востока на запад располагались через каждые 5 — 7 километров сёла, станицы, хутора: Красный Яр, Лог, Богучары, Соленовская, Романовская, Потапов, Ясырев, Холодный, Большовская, Морозов, Дубенцовская.
Дивизия Макарчука формировалась в начале года в Дагестане в городах Махачкала, Буйнакск из 18-летней дагестанской молодежи, хорошо выглядящей, но не имевшей боевого духа и боевого опыта. Костяк дивизии составлял из выписанных из госпиталей, в также ветеранов, воевавших за Крым. В дивизии имелось немало осуждённых судом военного трибунала с отсрочкой исполнения приговора до конца войны, а также осуждённых по некоторым политическим статьям, но досрочно освобождённых из ГУЛАГА по амнистии. Из-за относительно большого числа русских и украинцев дивизия считалась у гитлеровцев «элитной».
До выдвижения на рубеж обороны бойцы Макарчука вместе с боевой учёбой, занимались занималась строительством укреплений у Ростова-на-Дону. 3 месяца подготовки, изучение уставов, тактики, дала горской дагестанской молодёжи, не прошедшей допризывной подготовки в ОСОАВИАХИМе основы воинской службы и действий в бою. Большие и необоснованные надежды возлагались на русских и украинских ветеранов сражений за Крым.
Массовые побеги мобилизованных кавказцев, особенно чеченцев, кабардино-балкарцев, дагестанцев, которые с полученным оружием уходили в банды, вынуждало командование вооружать кавказцев как можно ближе к передовой, где соседние боевые части и войска НКВД по охране фронтового тыла могли в крайнем случае противодействовать дезертирам с оружием гораздо успешнее, чем милиция в глубоком тылу. Поэтому большую часть оружия выдали дивизии перед самой отправкой на рубеж.
Некомплект вооружения, связанный со значительной утратой страной запасов оружия при длительных боях, отступлениях, окружениях прошлого и этого годов имел место. Войска утрачивали в боях и бросали миллионы единиц оружия, боеприпасов. Только начиная с весны советская промышленность справилась с компенсацией потерь. Максимально полно вооружались и снабжались дивизии Центрального Московского и Северного Ленинградского направлений. Южное направление считалось второстепенным и пополнения там имели некомплект в 10 — 20 процентов вооружения, которое нивелировалось по мере выбывания из строя личного состава. Прибывающие с Дальнего Востока войска имели отличное и полное вооружение из довоенных запасов Дальневосточного округа.
Кавказское направление даже в начале июля 1942 года, когда уже шло отступление Тимошенко и Малиновского всё ещё считалось второстепенным. Для формирования и пополнения дивизий дополнительных запасов оружия теперь не хватало. Будённый несколько раз просил Сталина о срочной доставке оружия и боеприпасов, и лётчики Московской авиационной группы особого назначения Главного управления Гражданского воздушного флота доставляли вооружение на Северный Кавказ по воздушному мосту.
У Макарчука к моменту выдвижениях на рубеж на 8000 человек не хватало 400 винтовок и карабинов для бойцов тыловых частей, 100 пистолетов и револьверов, 40 пулемётов, 10 противотанковых пушек, почти столько же 76- и 122-миллиметровых пушек и гаубиц. Снарядов имелось мало. Патронов по 30 — 40 на винтовку при норме носимого запаса 120 штук. Для автоматов патронов не имелось. Снабдить боеприпасами и довооружать Макарчука предполагалось уже на рубеже обороны и в боях по мере получения вооружения от промышленности, отступающих частей, а также с артсклада 51-й армии на станции Зимовники. Свой штаб Макарчук разместил равноудалённо от обоих флангов дивизии в станице Семенинской, дивизионный склад боеприпасов на хуторе Пады. Специально для дивизии на станции Куберле в 80 километрах от рубежа обороны развернулся 28-й полевой подвижной госпиталь.
Другой 75-километровый участок рубежа вдоль Дона правее дивизии Макарчука от станицы Цимлянской до стыка с 64-й армией Чуйкова около устья реки Курмоярский Аксай предстояло занять другому соединению армии Труфанова — 138-й стрелковой дивизии Людникова. Дивизия отправилась к Дону по железной дороге из Краснодара. Сразу по прибытии дивизия первым делом занялась эвакуацией в тыл десятков тысяч голов крупного рогатого скота.
Комдив-138 Людников прошёл всю Гражданскую войну, имел отличное военное образование, воевал уже год. После потерь в Крыму 80 процентов личного состава убитыми, ранеными, пропавшими без вести, отставшими и пленными, когда остался в основном командирский кадр, дивизию пополнили подразделениями 224-й стрелковой дивизии, маршевыми ротами, выздоравливающими из госпиталей, бойцами запасных полков после излечения. Численность довели почти 80 процентов от штата No. 04/200 — до 10 000 человек. Количество ручных и станковых пулемётов — 466, пистолетов-пулемётов — 655. Противотанковых ружей — 279 штук. Общее количество артиллерийских орудий и миномётов — 250. Вес миномётного залпа по мартовским штатам 1942 года превысил предвоенный на 1/3.
Предыдущий штат предусматривал только 2/3 боевых подразделений и 1/3 тыловых и разного рода вспомогательных подразделений. Новый штат уменьшал долю тыловых частей дивизии, выводил ряд боевых частей и вооружения для использования на армейском уровне, повышал концентрацию командного состава и тяжёлого вооружения в пресчёте на одного стрелка. Младший комсостав Людников в основном 18 —19-летние младшие лейтенанты и лейтенанты из военных училищ. Нехватка младшего комсостава — 100 человек. У Людникова тоже имелось несколько сот осуждённых судом военным трибуналом за различные преступления на гражданке и в армии с отсрочкой исполнения до окончания войны. 1/3 дивизии Людникова 35 — 45 летних кавказцы мало непригодные к строевой службе. В том числе почти 1500 грузин, армян и азербайджанцев, которые имели своеобразное отношение к дисциплине и почти неблагородные русского языка.
В каждой «кавказской» роте имелось всего 4 — 6 русских. Боевой дух кавказской части дивизии — слабее некуда. Кавказцы между собой открыто обсуждали способы сдачи в плен при любом небольшом окружении. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, гитлеровцы по опыту считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность» по сравнению с «элитными», то есть русскими частями.
Когда во время остановки севернее станции Ремонтная мимо полка шли колонны отступавших рассеянных частей, бесконечные колонны раненых и беженцев, направлявшихся от донских переправ к Котельниково, комиссарам приходилось придумывать, что это, в основном, отдельные группы «предателей», отступивших после сражения у Харькова. Любое общение с отходившими запрещалось.
Перед отправкой из Краснодара Людников стрелковое вооружение получить не смог. Из-за агентов и диверсантов Абвера эшелон с оружием для дивизии попал под бобовый авиаудар на железнодорожном перегоне Ремонтная — Сальск и оказался уничтожен. Люфтваффе буквально висело над железной дорогой. Ущерб наносился колоссальный. Отбивали налёты с трудом. Множество зенитных орудий шло пока что на формирование истребительно-противотанковых полков Резерва Верховного Главнокомандования. На станцию Зимовники ещё не прибыла четырёхорудийная батарея зенитных орудий и дивизион спаренных зенитных пулемётов. Аэродром для истребителей в Зимовниках являлся запасным. Истребители там не дежурили. На перегонах эшелоны прикрывали только зенитки бронепоездов.
Артполк, противотанковый дивизион и минный дивизион также прибыли без матчасти. Людников остался безоружным перед началом сражения. Ему пришлось вооружаться за счёт отходящих через переправы от Шахт, Морозовска, Миллерово, частей Тимошенко и Малиновского. В этой необычной ситуации за несколько дней Людников при помощи пограничников, дивизионных и армейских и фронтовых заградотрядов на переправах частично вооружил дивизию винтовками, карабинами, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, пушками, гаубицами, миномётами. Боеприпасов он получил мало. Автоматы без патронов. На одну винтовку 3 — 5 патрон. Совершенно не имелось пока мин к 82- 50-миллиметровым миномётам, боеприпасов к противотанковым ружьям и зенитным крупнокалиберным пулемётам. Всего в каждом полку имелось до 1000 винтовок вместо 1800 положенных, 188 автоматов ППШ из 315 положенных, 11 станковых и ручных пулемётов из 280 положенных, по 58 миномётов и 72 противотанковых ружья. Зенитных средств почти не имелось.
Части этой сильно интернациональной дивизии посетил маршал Советского Союза Будённый, который много воевал в этих местах в Гражданскую войну. Он приказал организовать разведку на противоположном берегу, активнее изымать вооружение у разрозненных частей, переходящих на южный берег.
Командный пункт дивизии Людников разместил на центральной ферме Дубовского животноводческого совхоза у станции Ремонтная в 45 километрах от станции Котельниково и в 60 километрах от ближайшего полка. До полка у Верхне-Курмоярского расстояние составляло 135 километров. Чтобы бывать в полках Людников пользовал самолёт По-2. На станции Ремонтная для нужд дивизии развернулся 30-й эвакуационный пункт и 117-й полевой подвижный госпиталь. В начале июля в район Ремонтной также передислоцировался для нужд армии Труфанова подвижной полевой госпиталь No.332. Сначала госпиталь работал в слободе Ильинке, затем перебазировался в станицу Подгоренскую.
Ещё одной дивизией, срочно выдвигаемой на южный Донской рубеж, стала 157-я стрелковая дивизия Куропатенко, ветерана Гражданской войны, с академическим военным образованием и опытом сражений в Крыму. Куропатенко предстояло прибыть со станции Тихорецкая на станцию Ремонтная и занять оборону между дивизиями Макарчука и Людникова. После потерь 80 процентов личного состава дивизии в Крыму убитыми, ранеными, пропавшими без вести, пленными, дивизию Куропатенко пополнили в июне ветеранами 276-й дивизии, имеющими большой опыт боёв, в также выздоравливающими из запасных полков и маршевым пополнением. Всего 70 процентов штатной численности, то есть до 9000 бойцов.
Вклткогерманский рейх мог мобилизовать больший процент своих мужчин: на него работала вся Европа. Кроме того имелась болшая недостача в воспалении потерь в офицерах.
Так в прошлом году — к 30 октября 1941 года во время проведения операции «Тайфун» фон Бок докладывал Гитлеру о серьёзной проблеме в связи с потерями офицерского состава в его группе армий «Центр». По всей группе армий более 120 батальонов находятся под командованием обер-лейтенантов и капитанов, более 250 рот находящийся под командованием фельдфебелей. Обычно батальонами командовали майоры или подполковники. Но во время наступления на Москву ими командовали офицеры, которым по должности и опыту полагались взводы. Они обладали определённым боевым опытом, но в части командования десятками человек, а не сотнями в тесном взаимодействии с танковыми частями, артиллерией и авиацией.
Потери офицерского состава и унтер-офицеров неизбежно затрагивал не только область профессионализма оставшихся за них командиров, но и то, что солдат на фронте сражается, исполняя приказы командира. А командира убили русские? Его потеря неизбежно парализует волю к победе. Результат? Разгром!
Куда же делись офицеры и унтер-офицеры Вермахта и почему Великогерманский рейх не смог их дать фон Боку в самый ответственный момент? Почему Красная Армия таких проблем не знала? Лейтенанты командовали взводами и даже каждым отдельным танком КВ-1, а подполковники и майоры командовали батальонами.
Если гитлеровцы, имея штат пехотной дивизии в 17 000, после двух месяцев боев насчитывали по 14 000, то советские «переформированные» дивизии имели численность примерно 8 — 9000 человек. То есть одна гитлеровская дивизия могла равняться по численности 1,5 — 2,0 советским «свежим» дивизиям при одинаковом количестве тяжёлого вооружения. Советский солдат оказывался по общим удельным показателя более вооружён и имел больше обученных в училищах военных специалистов в командовании.
При этом гитлеровцы из-за массовой гибели своих войск испытывали постоянный недостаток в вооружении. Это хорошо видно на примере основной огневой силы гитлеровской пехоты — пулемётов. Если Красная Армия на 99 процентов вооружалась отечественными пулемётами, то Вермахт имел 1/4 пулемётов иностранного производства — более 70 разных видов. К иностранным пулемётам Вермахта и СС прежде всего относились французские станковые и ручные пулемёты «Hotchkiss» калибров 6,5-, 7,5-, 7,65-, 7,92-миллиметров марок М1914, M1926, Mle1914, Mle1922, M1926, имевшие в Вермахте обозначения MG.201(n), MG.257(f), (j), MG.105(f), MG.220(b), MG.238(p), MG.152(g), полученные или захваченные соответственно у Норвегии, Франции, Бельгии, Польши, Греции.
Другим производителем, чьими пулемётами массово вооружились фашистские войска, являлась чешская фирма Zbrojovka Brno. Это 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты ZB-26, ZB-30, ZB-37, ZB-37 mod.40, имевшие в Вермахте обозначения MG.26(t), (j), MG.30(t), MG.37(t) полученные или захваченные соответственно у Чехословакии и Югославии.
Французские 7,92- и 8-миллиметровые станковые пулемёты времён Первой Мировой войны «Saint-Etienne» Mle1907 и Mle1907/16, полученные во Франции, Греции, Югославии, гитлеровцы использовали под обозначением MG.256(f), (g) или (j).
Также Вермахт применял австрийские пулемёты Schwarzlose времён Первой Мировой, полученные от Австрии, а также польские, бельгийские, югославские станковые и ручные пулемёты «Maxim» MG.08 и MG.08/15. Использовались гитлеровцами ручные и станковые пулемёты Madsen   М1902 и М1924 датской фирмы «Dansk Rekylriffel Syndikat» калибров 6,5, 7,92 и 8 миллиметров, полученные в Дании, Норвегии, Голландии, Югославии. В 1940 году Великогерманский рейх оккупировала Данию. Датскую армию… гитлеровцы не распустили, а только изъяли в свою пользу её тяжёлое вооружение и пулемёты. Высокие отношения! К пулемётам Первой Мировой войны, принятым Вермахтом на вооружение относились 7,65-, 7,92- и 8-миллиметровые ручные пулемёты Fusil-Mitrailleur Chauchat Mle 1915 CSRG под немецким обозначением MG.126(b), MG.156(f), MG.156(g), MG.147(j), полученные в Бельгии, Франции, Греции, Югославии.
Полученные и захваченные у англичан, французов, бельгийцев 6,5-, 7,71- и 7,65-миллиметровые ручные английские пулемёты «Lewis» М1920 и Mk.1 использовались под обозначением MG.100 (h), (b) MG.105(e).
На вооружении гитлеровцев имелся также 7,5-миллиметровый ручной пулемёт MAC M1924/29 под обозначением MG.116(f) производства французской фирмы Manufacture d’Armes de Chatellerault. 6,5-, 7,71-, 7,92-миллиметровые английские станковые пулемёты «Vickers» Вермахт захватил у англичан и голландцев. 7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r)…7,62-миллиметры бельгийской пулемёт FN MAG M1930 и  FN Type D использовались как MG.127(b) и MG.131(b). Широко применяли завоеватели советский 7,62-миллиметровый ручной пулемёт ДП-27 — MG.120(r).
В Польше Вермахт получил для себя американские 7,92-миллиметровые ручные и станковые пулемёты
«Browning» wz.28 и М1930, используемые в Вермахте под обозначением MG.154(p) и MG.30(p). В 1921 году по указанием французов в счёт репараций немецкие заводы Mauser передали Польше порядка 1000 станков для оружейного завода в Варшаве, который начал массово выпускать оружие системы Маузер. В 1927 году начал массовый выпуск оружия Маузер и завод в польском Радоме. Производство продолжалось и при оккупации, в том числе пулеметов MG.34 и MG.42… По производству пулемётов Генерал-губернаторство Польша в три раза в 1941 году опередила Францию. Только на следующий год французы догнали поляков в поставках стрелкового оружия Вермахту…
При превосходстве гитлеровской пехоты в огневой производительности стрелкового оружия из-за широкого применения новейшего высокоскорострельного переносного пулемёта MG.42 и трофейного оружия, артиллерия гитлеровской пехоты оказалась заметно слабее артиллерии советской пехоты. Это позволяло и к MG.42 относится прохладно в советских войсках — на его огонь отвечала артиллерия и миномёты. Первым, кто погибал в бою, — немецкий пулемётчик со своим высокоэффективным MG.42. По нему било всё, что оказывалось под рукой у советской пехоты, прежде всего: пушки на прямой наводке, противотанковые ружья, автоматические винтовки, миномёты, снайперы. Никто из немцев не хотел идти в пулемётчики, ведь это: «Прощай, Германия!». Долго они не жили.
Идущая в авангарде наступления армии Гота элитная из-за повышенного количества солдат и вооружения моторизированная дивизия «Великая Германия» Хёрнляйна имела около 20 тысяч человек и равнялась по численности двум «свежим» советским дивизиям 51-й армии Труфанова. Рвущийся на опережение к Багаевской и Раздорской переправам Хёрнляйн имел собственный танковый полк, пехоту на бронетранспортёрах, шестиствольные химические миномёты, обладающие очень большой плотностью огня осколочно-фугасными минами, что делало «великогерманцев» вдвое более сильными по огневой производительности чем две «свежие» советские дивизии. Другое дело, что «Великая Германия» — одна такая на весь Вермахт. Германское командование, как и в прошлом году, заваливало Красную Армию в местах прорыва трупами своих солдат и союзников, остовами своей сгоревшей техники, массой снарядов, бомб, мин и пуль, которые для них изготавливала вся Европа. Советское командование такими ресурсами не обладало. Красная Армия, хочешь не хочешь, воевала не числом, а умением и большими количеством лучшего оружия.
Имея передовое отечественное вооружение, Красная Армия категорически не использовала трофейное за исключением тактических случаев. Это исключало хаос с производством боеприпасов и снабжением, несчастные случаи, «дружественный огонь», ведущийся по звуку оружия, свободные действия диверсантов.
В ситуации полного аврала положение с комплектованием и вооружением у Куропатенко оказались даже хуже, чем у Людникова. Время не ждало — гитлеровцы уже шли к Дону. Батальоны и артиллерию Куропатенко при выгрузке на станции Зимовники и Ремонтная бомбили Ju 87 и He 111. Бомбили на марше. Потери в людях и матчасти начали расти ещё до начала боёв. Для дивизий предназначался 2-й эвакогоспиталь на станции Гашун.
Вооружение и боеприпасы Куропатенко пополнял за счёт отходящих через переправы частей. Все отходящие на южный берег Дона войска Будённый приказал приводить в порядок использовать для усиления обороны. Однако части оказались перемешаны, утратили связь с тылами и своими командирами. Раненые, испуганные, голодные, обезвоженные, деморализованные, измотаные, зачастую без оружия и боеприпасов, они не годились для немедленного использования. Из этой массы подразделений сразу создать боеспособные полки, а тем более дивизии с артиллерией и спецчастями не представилось возможным. Их с сожалением отправляли далее на Кубань или к Сталинграду. Единственно, чем мог Труфанов усилить оборону своей армии кроме отходящих частей — батальонами молдавских милиционеров и сводными полками пограничников, ранее охранявших западную границу на Западе.
Управление тыла продовольствия Куропатенко отгрузило не сразу. Продуктов по прибытии — одна суточная дача. Местное население заготовкам продуктов содействовало слабо. С колхозами и совхозами договориться тоже оказалось непросто — они имели напряжённые обязательства по поставкам перед централизованными органами. Поэтому неделю пришлось мясо закупать у единоличников, а также варили похлёбку, кашу из созревшей ржи. Русское, реже казачье население выносило пирожки, сметану, сало. Калмыцкое население продукты прятало.
Подвижные соединения армии Труфанова первоначально состояли из этнической кавалерией: кабардино-балкарцы, калмыки, чеченцы. О ненадёжности этих людей русские командиры имели полное представление. Однако обстановка заставляла использовать то, что имелось. На правый фланг армии для патрулирования рубежа от Цимлянской до устья Курмоярского Аксая за день до начала боёв за переправы перебросили по железной дороге малочисленную — 4500 человек, но отлично вооружённую 115-ю кабардино-балкарскую кавалерийскую дивизию полковника Скорохода, а также отдельный чеченский 255-й чечено-ингушский кавалерийский полк Висаитова численностью 1500 человек. До этого кавказцы в районе станции Пролетарская выполняли заградительные задачи по охране тыла фронта: вели облавы в лесных массивах и плавнях реки Чупрак и Маныч на бандитов, дезертиров, диверсантов, охраняли табуны, отстреливали волков.
Этническая кабардино-балкарская кавдивизия Скорохода состояла из кавказцев только на 1/3. Скороход имел 13 полевых артиллерийских орудий, 8 противотанковых 45-миллиметровых пушек, 74 миномёта, 9 зенитных пулемётов, 20 грузовиков. В качестве усиления Скороход получил мощное и мобильное средство огневого нападения — полк «Катюш» из Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Большинство кабардино-балкарцев не проходил прежде ни срочной службы, ни допризывной подготовки, не знали русского языка. Некоторые совершенно неграмотны. Призванный из запаса командный состав в большинстве своём не имел опыта участия в современной войне. Политсостав, за единичными исключениями — с гражданских партийных должностей.
Чтобы уравновесить в боевой обстановке по численности и вооружению появившуюся на северном берегу у Константиновской переправы 20-тысячную моторизованную дивизию «Великая Германия», потребовалось бы три таких кавдивизии как кабардино-балкарская, да ещё танковая бригада и полк «Катюш» в придачу. И то, гитлеровцы из «Великой Германии», имели бы преимущество за счёт своего танкового полка, 530 единиц прочей бронированной техники, большего количества вездеходов и грузовиков.
Но даже три кавдивизии c частями усиления, выйди они в чистое поле против «Великой Германии», оказались бы в тяжёлом положении из-за действий авиации, увязанных с действиями танков и мотопехоты, воздействующей на советские части до и после боя. Активно действующая на этом участке фронта советская авиация пока не могла этому помешать. Не получилось у неё и гибко поддерживать свои войска.
А тут ещё кавказцы... Вопрос по кавказским нацменам в Красной Армии стоял остро. Значительная часть Кабардино-Балкария имела настрой резко антисоветский, соответственно воевать с фашистами не желала. Даже коммунисты не собирались идти в партизаны в случае прихода гитлеровцев. Многие районы заранее послали к гитлеровскому командованию делегатов с вопросами об устройстве будущей власти. В населённых пунктах, вроде Куркужина Кубинского района, Шардаково Зольского района, Каменномостского и Сармаково Нагорного района, в Черекском ущелье и других местах, Советскую власть фактически ликвидировали насильственным путём. В горах собрались крупные банды. Особенно активно и кроваво действовали банды Табаксоева, Занкишева, Асманова. Нападали на колхозы, органы власти, милицию военнослужащих НКВД и Красной Армии. То есть действовали ровно так, как гитлеровские диверсанты. Некоторые главари бандитов до этого занимали должности в руководстве колхозов. У балкарцев — горных татар, чрезвычайно сильно проявлялось феодальное мышление и влияние бывших таубиев Атажукиных, Наурузовых, Таубиевых. Не дойдя в свою развитии даже до капитализма, тёмные горские массы оказалось глухи к идеалам более высокой степени развития общества — коммунизму.  Принятие ими Советской власти оказалось лишь мимикрией перед лицом мощного рабоче-крестьянского государства.
У кабардинцев в сознании также сохранились сильные феодальные пережитки, слегка закамуфлированные Советской идеологией. Из 25 000 призванных из Кабардино-Балкарии в действующую армию дезертировало 5000 человек сразу. То есть 20 процентов сразу стали предателями и изменниками. Только так можно квалифицировать бегство из армии, ведущей тяжелейшую войну. Естественно, когда кабардино-балкарская кавдивизия оказалась на фронте, что следовало ожидать от горцев? Такого же дезертирства. Только русская часть этой дивизии, кабардино-балкарские коммунисты, комсомольцы, активисты могли выполнять боевую задачу. Остальные при первом бое желали дезертировать, вернуться к себе и приводится к бандам.
В начале битвы за Сталинград и Кавказ основная масса национальных дивизий, как неустойчивые и малоценные в боевом отношении, оставалась в стороне от сражений. Нацмены занимали оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках или на границе с Турцией. Командование рассчитывало прежде всего на дивизии со славянским личным составом. Такие «славянские» дивизии направлялись из резерва Ставки, часть формировалась на месте за счёт сокращения тылов, подразделений отступавших войск других фронтов, и немедленно вводились в бой. Именно они выносили на себе всю тяжесть боёв на Юге.
Крымского фронта на 35 процентов состоял из кавказцев. Результат — разгром при проведении фон Манштейном операции «Охота на Дроф». По вине «грузинской» 63-й горнострелковой дивизии Крымский фронт оказался разрезан, обойден, понёс серьёзные потери. Только после этой неудачи начальник Главного Управления формирования и комплектования войск генерал-полковника Щаденко дал указание о максимальном недопущении в состав дивизий кавказцев: «Прежде всего, использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев!».
Владея стратегической инициативой, неожиданным поворотом со Сталинградского направления на юг танковых армий после прорыва в тылы Тимошенко, быстрым наступлением вдоль Дона с востока на запад, гитлеровцы вынудили советские дивизии покидать Ростовский район обороны, Кубань и отправляться на плохо подготовленные рубежи по нижнему течению Дона, «с колёс» занимать их тонкой красной линией. Вот тогда возникла нужда использовать в бою против заматеревших в весенне-летних сражениях механизированных войск европейских убийц ненадёжные кавалерийские части из кавказцев и калмыков. Проблема состояла в том, что части из нацменов держались лишь за счёт усилий русских командиров и взводов Особых Отделов НКВД, а не за счёт патриотизма, рабоче-крестьянского сознания защиты социализма, как это происходило в «русских» дивизиях.
Из Чечни и Ингушетии на войну с фашистами вышел лишь один Чечено-ингушский кавполк Висаитова, на 1/3 состоящий из русских. Для Деникина Чечня и Ингушетия в своё время дали три дивизии! Доблестью в бою на Украине и на Дону те дивизии, правда, не отличились, но грабежами, убийствами и изнасилованиями прославились в веках. За освобождение от царского и казачьего ига, за возвращение земель на плоскости, Чечня и Ингушетия ответили рабоче-крестьянскому государству чёрной неблагодарностью и предательством.
Входивший вместе с «кабардино-балкарцами» и «калмыками» в Отдельный кавалерийский корпус, полк Висаитова имел 1100 человек, 30 пулемётов, 20 миномётов, 5 раций. Для ведения общевойскового боя кабардино-балкарская и калмыцкая дивизии и чечено-ингушский полк годились ограничено, поэтому на них и возложили, в основном, функции заградительную. Главное Управления формирований РККА хотело для заградительных целей отозвать чечено-ингушский полк в Москву для помощи милициив войне с бабами на вокзалах, но Будённый ответил отказом. Полк требовался для заграддействий в полосе его фронта, где имелось много частей, составленных из кавказцев и калмыков, склонных к уходу в банды. Также борцы Висаитова хорошо справлялись с гитлеровскими диверсантами, парашютистами и террористами.   
Маршал Советского Союза Будённый, командующий сначала Северо-Кавказским направлением, а затем Северо-Кавказским фронтом, имел в своих войсках 43 процента кавказцев. Формируя воинские соединения на Кавказе, он как никто другой знал, что отношения местного населения у Советским органам власти на Кавказе традиционно более, чем напряжённые. Теперь вынужденные изъятия продовольствия и конского состава из колхозов, которые зачастую являлись только прикрытием для исконных единоличных хозяйств горцев, особенно в Чечне, привели к значительному, зачастую вооружённому сопротивлению. Горцы хотели у русских только брать, ничего не давая взамен.
Из больших сборных лагерей призывников в Прохладном и Моздоке каждый день дезертировало по 20 — 30 горцев. Много дезертиров скрывались в лесном массиве у Орджоникидзе, в Черекском ущелье, ожидая прихода немцев. Такая же ситуация сложилась во многих других лесных массивах и ущельях Северного Кавказа: бандиты, дезертиры, скрывающиеся от мобилизации. Возможность партизанской войны местного населения против гитлеровцев на Кавказе отсутствовала. Наоборот, существовала во много раз большая вероятность массовой войны банд против Советской власти, вероятность поддержки наступающих гитлеровских войск для возвращения частнособственнической сладкой жизни за счёт слабых и бедных. Особенно сильны такие настроения среди оказались у чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев. Банды нападали на советских работников, активистов, милиционеров и военнослужащих. Нацмены укрывали у себя агентов Абвера, координирующих их действия.
Из чеченцев Будённому не удалось сформировать кавалерийскую дивизию, как планировалось. Призывников хватило только на полк, да и то состоящий на 1/3 из русских. Чеченцы полка являли собой работников советских органов власти, партактив, комсомольцев. Такая же картина сложилась с кабардино-балкарцами.
Отдельный кавалерий корпус Погребова из кабардино-балкарских, чечено-ингушских и калмыцких кавалеристов формировался по сокращённому штату для использования в тылу, и не имел корпусных подразделений обслуживания и боевого обеспечения. Вот и «отдельным», а не номерным он стал по причине невозможности использовать его как часть общевойсковой армии для стратегических действий при прорывах, контрударах, рейдах, окружении. Разве что только для преследования разбитого врага могли гониться горские и калмыцкие всадники.
Если в Отдельный кавкорпус Погребова горцев и калмыков «загоняли из-под палки», то 17-й казачий кавалерийский корпус Кириченко шли добровольцы. Корпус мог позволит себе даже конные сабельные атаки, как сегодняшняя атака станицы Кущёвской, в результате которой 2500 фашистов оказались порублены. В это же время кабардино-балкарские и калмыцкие дивизии такое же количество потеряли дезертирами и ушедшими в банды. Хорошо видно, кто пошёл родину от фашизма защищать, а кто «отбывать номер». Так же и никак иначе использовал Деникин соединения кавказских кавалеристов в армии в Гражданскую войну 25 лет назад.
Штаб Отдельного конного корпуса Погребов разместил на станции в Сальске. Его части всё ещё комплектовалась. Наиболее хорошо подготовленных калмыцких кавалеристов пришлось сразу передать в сильно ослабленную при отходе за Дон 37-ю армию Козлова для обороны переправ между Манычем и Салом у Раздорской, Багаевской, Семикаракорской. Погребов остался с одной дивизией кабардино-балкарцев и полком чечено-ингушей.   
Тем временем через переправы у Цимлянской и Николаевской на южный берег продолжали безостановочно идти войска отступающих по приказу Ставки фронтов Тимошенко и Малиновского. У переправ возникло большое скопление войск, техники, эвакуированных, беженцев, имущества, скота. Из-за автаналётов порой наступал хаос. У станицы Николаевской один из понтонных мостов на сутки разбило. Переправлялись паромами, на плотах и баржах. Тяжелораненых вывозили пароходы. Станица горела. С воздуха враги разбили наплавной мост у Раздорской. Там остались только паромы.
Переправившись, окруженцы, беженцы, раненые, распускали панические слухи о силе врага и что он скоро выйдет к Дону:
— Бегите отсюда! Немчура прёт несметной силой!
— Ничего не помогает! Горючки нет, патронов нет, комиссары разбежались!
Шли смертельные «наперегонки» отступающих войск с двигающимися к Дону механизированными войсками гитлеровцев для занятия переправ. Гитлеровцы намеревались отрезать советские войска двух фронтов от переправ, прижать к реке и уничтожить. Счёт шёл на дни, на часы.
Для обороны Донского без переформирования и отдыха годилось не более 1/4 отступивших за реку войск. Вместо занятия позиций на рубеже десятки тысяч бойцов и командиров разбредались по южному берегу в поисках свои штабов, полевых кухонь, медицинской помощи, укрытий от авиации. Другие поддавались стихийному бегству на юг. Пограничники и милиционеры у них отбирали оружие и передавали в дивизии армии Труфанова. Самих бойцов направляли на армейские и фронтовые сборные пункты.
Восточнее Цимлянской пока царило спокойствие: по переправам у станиц Верхне и Нижне-Курмоярским, у хутора Кривский, войск шло мало. Переправлялись отдельные группы с незначительным количеством техники. Их отправляли в Котельниково.
И вот 51-я армия Труфанова, понеся недавно большие потери в Крыму, растянулась по тыловому рубежу для охраны тыла и переправ, но этот рубеж вдруг стал фронтом. Большая часть сил Труфанова в начале июля только выходила на рубежи обороны по нижнему Дону или выгружалась на станциях железной дороги Тихорецкая — Сталинград с задачей во что бы то ни стало задержать гитлеровцев до прибытия главных сил.
Первыми вышли на 85-километровый берег между Цимлянской и Николаевской батальоны 91-й стрелковой дивизия Макарчука, боевого командира, лично храброго, воевавшего в Гражданскую войну с Чапаевым против Колчака.
Дивизии предписывалось занять населённые пункты вдоль грунтовой дороги, идущей по кромке заболоченной низины по южному «советскому» берегу от переправы в станице Николаевской до переправы в станице Цимлянской. На этой дороге, как бусины на нити, с востока на запад располагались через каждые пять — семь километров сёла, станицы, хутора: Красный Яр, Лог, Богучары, Соленовская, Романовская, Потапов, Ясырев, Холодный, Большовская, Морозов, Дубенцовская.
Дивизия формировалась в начале года в Дагестане в городах Махачкала, Буйнакск из выписанных из госпиталей, ветеранов, воевавших за Крым, 18-летней дагестанской молодежи, хорошо выглядящей, но не имевшей боевого духа и боевого опыта. В этой «дагестанской» дивизии было также немало осуждённых военным трибуналом, а также осуждённых по политическим статьям, но досрочно освобожденным из ГУЛАГА. Из-за относительно большого числа русских и украинцев дивизия считалась у гитлеровцев элитной.
До этого дивизия, не полностью вооружённая и укомплектованная, занималась строительством укреплений у Ростова и боевой подготовкой. 3 месяца на деревянных моделях оружия, изучение уставов, тактики, дала горской молодежи основы поведения на фронте и действий в бою. Большие надежды были на русских и украинских ветеранов Крымских сражений.
Большая часть оружия выдали «дагестанской» дивизии перед самой отправкой на рубеж. Массовые побеги мобилизованных кавказцев, особенно чеченцев, кабардино-балкарцев, дагестанцев, которые с полученным оружием уходили в банды, вынуждало командование вооружать кавказцев как можно ближе к передовой, где соседние боевые части и войска НКВД по охране фронтового тыла могли в крайнем случае противодействовать дезертирам с оружием гораздо успешнее, чем милиция в глубоком тылу.   
Некомплект вооружения, связанный со значительной утратой страной запасов оружия при длительных боях, отступлениях, окружениях прошлого и этого годов был заметный. Войска утрачивали в боях и бросали оружия, боеприпасов больше, чем изготавливала не до конца восстановившая темпы производства советская промышленность для компенсации потерь. Максимально полно вооружались и снабжались дивизии центрального Московского и северного Ленинградского направлений, другие имели некомплект в 10 — 20 процентов. Прибывающие с Дальнего Востока войска имели отличное и полное вооружение из довоенных запасов Дальневосточного округа.
Кавказское направление даже в начале июля ещё считалось второстепенным. Для формирования и пополнения дивизий запасов оружия теперь не хватало. Будённый несколько раз просил Сталина о срочной доставке оружия и боеприпасов, и лётчики Московской авиационной группы особого назначения Главного управления Гражданского воздушного флота доставляли вооружение на Северный Кавказ по воздушному мосту,
У Макарчука к моменту выдвижениях на рубеж не хватало 4000 винтовок и карабинов, 500 пистолетов и револьверов, 400 пулемётов, 30 противотанковых пушек, почти столько же 76- и 122-миллиметровых пушек и гаубиц. Снарядов мало. Патронов по 30-40 на винтовку при норме носимого запаса 120 штук. Для автоматов патронов не имелось. Довооружать дивизию предполагаюсь уже в боях по мере получения вооружения от промышленности, отступающих на переформирования частей. Штаб разместили равноудаленно от обоих флангов в станице Семенинской, склад боеприпасов на хуторе Пады. Специально для дивизии на станции Куберле в 80 километрах от рубежа обороны развернули 28-й полевой подвижной госпиталь.
Другое соединение армии Труфанова из фронта Малиновского — 138-я стрелковая дивизия Людникова. Соединение отправилось по железной дороге из Краснодара на 75-километровый участок рубежа вдоль Дона правее дивизии Макарчука от Цимлянской до стыка с 64-й армией Чуйкова около устья реки Курмоярский Аксай.
Людников прошёл всю Гражданскую войну, имел отличное военное образование, воевал уже год. После потерь в Крыму 80 процентов личного состава убитыми, ранеными, отставшими и пленными, когда остался только небольшой командирский кадр, дивизия была месяц назад пополнена остатками 224-й стрелковой дивизии, маршевыми ротами, выздоравливающими их госпиталей, бойцами запасных полков после излечения. Численность достигла почти 80 процентов штатной. Младший командирский состав в основном 18- 19-летние младшие лейтенанты и лейтенанты военных училищ. Нехватка младшего комсостава 1000 человек. У Людникова, как и у Макарчука, было несколько тысяч осуждённых военным трибуналом за различные преступления на гражданке и в армии с отсрочкой исполнения. Имелось много 40 — 45 летних кавказцев непригодных к строевой службе. В том числе почти 1500 грузин, армян и азербайджанцев, имевших своеобразное отношение к дисциплине.
В каждой «кавказской» роте было всего 4 — 6 русских. Боевой дух кавказской части дивизии был слабый. Кавказцы между собой открыто обсуждали способы сдачи в плен при любом небольшом окружении. Части Красной Армии, укомплектованные кавказцами, гитлеровцы по опыту считали «явно неустойчивыми», «имеющими невысокую боевую ценность» по сравнению с «русскими» частями.
Когда во время остановки севернее Ремонтной мимо полка шли колонны отступавших рассеянных частей, бесконечные колонны раненых и беженцев, направлявшихся от донских переправ к Котельниково, комиссарам приходилось придумывать, что это, в основном, отдельные группы «предателей», отступивших после сражения у Харькова. Любое общение с отходившими запрещалось. Сразу по прибытии дивизия занималась эвакуацией в тыл десятков тысяч голов крупного рогатого скота.
Получить вооружение комдив-138 Людников должен был непосредственно перед отправкой, но этому помешал враг. При помощи агентов и диверсантов гитлеровской военной разведки эшелон с оружием дивизии попал под бобовый авиаудар пикировщиков Люфтваффе Ju 87 и Ju 88 на перегоне между Ремонтная — Сальск и был уничтожен. Люфтваффе буквально висело над железной дорогой. Ущерб наносился колоссальный. Отбиваться было тяжело. Большинство изготавливаемых промышленностью зенитных орудий шло пока что на формирование истребительно-противотанковых полков Резерва Верховного Главнокомандования. На станцию Зимовники ещё не прибыла четырёхорудийная батарея зенитных орудий и дивизион спаренных зенитных пулемётов. Аэродром для истребителей в Зимовниках был запасным, и истребители там не дежурили. На перегонах эшелоны прикрывали только зенитки бронепоездов.
Поскольку артполк, противотанковый дивизион и минный дивизион также прибыли без матчасти, Людникову, оставшемуся безоружным перед началом сражения, пришлось вооружаться за счёт отходящих через переправы частей от Миллерово. За несколько дней комдив-138 при помощи пограничников на переправах частично вооружил дивизию винтовками, карабинами, ручными и станковыми пулемётами, противотанковыми ружьями, пушками, гаубицами, миномётами. Боеприпасов было мало. Автоматы без патронов, на одну винтовку 3 — 5 патрон. Совершенно не было мин к 82- 50-миллиметровым миномётам, боеприпасов к противотанковым ружьям и зенитным крупнокалиберным пулемётам. Всего в полках имелось пока по 500 — 1000 винтовок вместо 1800 положенных, 188 автоматов ППШ из 315 положенных, 11 станковых и ручных пулемётов из 280 положенных, по 58 миномётов и 72 противотанковых ружья. Зенитных средств почти не было.
Части этой сильно интернациональной дивизии посетил Будённый, который много воевал в этих местах в Гражданскую войну. Маршал Советского Союза приказал организовать постоянную разведку на противоположном берегу и при помощи пограничников активнее изымать вооружение у отдельных частей, переходящих на южный берег, что и было сделано.
Командный пункт дивизии разместился на центральной ферме Дубовского животноводческого совхоза у станции Ремонтная в 45 километрах от станции Котельниково — в 60 километрах от ближайшего полка. До полка у Верхне-Курмоярского вообще было 135 километров. Чтобы бывать в полках комдиву-138 приходилось пользоваться самолёт По-2. На станции Ремонтная для нужд дивизии развернули 30-й эвакуационный пункт и 117-й полевой подвижный госпиталь. В начале июля в район Ремонтной также был передислоцирован для нужд всей армии подвижной полевой госпиталь No.332. Сначала госпиталь работал в слободе Ильинке, затем перебазировался в станицу Подгоренскую.
Ещё одной дивизией, срочно выдвигаемой на южный Донской рубеж, была 157-я стрелковая дивизия Куропатенко, ветерана Гражданской войны с академическим военным образованием и опытом сражений в Крыму. Куропатенко предстояло прибыть со станции Тихорецкая на станцию Ремонтная и занять оборону между дивизиями Макарчука и Людникова. После потерь 80 процентов личного состава в Крыму, дивизия была пополнена в июне ветеранами 276-й дивизии, имеющими большой опыт боёв, выздоравливающими из запасных стрелковых полков и маршевым пополнением до 70 процентов штатной численности, то есть до 9 тысяч бойцов.
Страшная коса европейского нашествия обезлюдела Россию массовым убийством и захватом населения вместе с территорией. Больше половины мужчин призывного возраста приходилось оставлять в тылу для работы в промышленности. Германский рейх мог мобилизовать больший процент своих мужчин: на него работала вся Европа. Если гитлеровские дивизии, имеющие штат 17 тысяч, после двух месяцев боев насчитывали, например, по 14 тысяч, то советские «переформированные» дивизии имели численность примерно 9 тысяч вместо штатных 14. То есть одна гитлеровская дивизия могла равняться по численности полутора советским «свежим» дивизиям.
При превосходстве гитлеровской пехоты в огневой производительности стрелкового оружия из-за широкого применения новейшего высокоскорострельного переносного пулемёта MG.42, артиллерия гитлеровской пехоты была заметно слабее артиллерии советской пехоты. Это позволяло и к MG.42 относится прохладно в советских войсках — на него отвечала артиллерия. Первым, кто погибал в бою, — немецкий пулемётчик со своим высокоэффективным MG.42. По нему било всё, что было под рукой у советской пехоты, прежде всего пушки на прямой наводке, противотанковые ружья, автоматические винтовки, миномёты, снайперы. Никто из немцев не хотел идти в пулемётчики «Прощай, Германия!». Долго не жили.
Идущая в авангарде наступления армии Гота элитная моторизированная дивизия «Великая Германия» имела около 20 тысяч человек и равнялась по численности двум «свежим» советским дивизиям 51-й армии Труфанова. Рвущаяся на опережение к Багаевской и Раздорской переправам «Великая Германия» имела собственный танковый полк, пехоту на бронетранспортёрах, шестиствольные химические миномёты, обладающие очень большой плотностью огня осколочно-фугасными минами, что делало «великогерманцев» вдвое более сильными по огневой производительности чем две «свежие» советские дивизии. Другое дело, что «Великая Германия» была одна такая на весь Вермахт. Германское командование, как и в прошлом году, заваливало Красную Армию в местах прорыва трупами своих солдат и союзников, массой снарядов, бомб, мин и пуль, которые для них изготавливала вся Европа. Советское командование такими ресурсами не обладало и было вынуждено воевать не числом, а умением и большими количеством лучшего оружия.
Ситуация с комплектованием и вооружением у Куропатенко была ещё хуже, чем у Людникова. Времени закончить комплектование не было, гитлеровцы были уже у Дона. Вооружение и боеприпасы пополнялись за счёт отходящих через донские переправы частей. Все отходящие на южный берег Дона войска было приказано приводить в порядок, использовать для усиления обороны, но войска были перемешаны, деморализованы, измотаны. Раненые, переутомлённые, испуганные, голодные, обезвоженные, зачастую безоружные, без боеприпасов, они не годились для немедленного использования.
Управление тыла продовольствия не отгрузило. Продуктов была одна суточная дача. Местное население заготовкам продуктов содействовал слабо. С колхозами и совхозами договориться тоже было непросто — они имели напряжённые обязательства по поставкам перед централизованными органами власти. Есть часто было нечего и пищей для красноармейцев служила созревшая рожь: варили похлёбку, кашу. Иногда русское, реже казачье население выносило пирожки, сметану, сало. Калмыцкое население продукты прятало.
При выгрузке прибывающие на станцию Зимовники, Ремонтная, батальоны сильно бомбили Ju 87 и He 111. Бомбили и на марше. Потери в людях и матчасти росли ещё до начала боёв. Для дивизий предназначался 2-й эвакогоспиталь на станции Гашун.
Подвижные соединения армии Труфанова первоначально были представлены этнической кавалерией: кабардино-балкарцами, калмыками, чеченцами. Ненадёжность этих людей была хорошо известна. Однако обстановка застилала использовать то, что было. На правый фланг для защиты рубежа от Цимлянской до устья Курмоярского Аксая за день до начала боёв за переправы перебросили по железной дороге хотя и малочисленную — 4500 человек, но отлично вооружённую 115-ю кабардино-балкарскую кавалерийскую дивизию полковника Скорохода, а также чеченский 255-й отдельный кавалерийский полк Висаитова численностью 1500 человек. До этого кавказцы в районе станции Пролетарская выполняли заградительные задачи по охране тыла фронта: вели облавы в лесных массивах и плавнях реки Чупрак и Маныч на бандитов, дезертиров, диверсантов, охраняли табуны, отстреливали волков.
Этническая кабардино-балкарская кавдивизия Скорохода из кавказцев состояла только на треть. Кавалеристы имели 13 полевых артиллерийских орудий, 8 противотанковых 45-миллиметровых пушек, 74 миномёта, 9 зенитных пулемётов, 20 грузовиков. Скороход получил полк «Катюш» из Резерва Ставки Верховного Главнокомандования.
Большинство кабардино-балкарцев прежде не проходил ни срочной службы, ни допризывной подготовки, не знали русского языка. Некоторые были совершенно неграмотны. Призванный из запаса командный состав в большинстве своём не имел опыта участия в современной войне. Политсостав, за единичными исключениями — с гражданских партийных должностей.
Чтобы уравновесить в боевой обстановке по численности и вооружению появившуюся на северном берегу у Константиновской переправы 20-тысячную моторизованную дивизию «Великая Германия», потребовалось бы три таких кавдивизии как кабардино-балкарская, да ещё танковая бригада и полк «Катюш» в придачу. И то, гитлеровцы имели бы преимущество за счёт огневой производительности, большего количества вездеходов и грузовиков.
Но даже три кавалерийские дивизии c частями усиления, выйди они в чистое поле против «Великой Германии», оказались бы в тяжёлом положении из-за привязанных к тактическим действиям танков и мотопехоты экипажей штурмовиков Ju-87 Stuka, увеличивающих огневое превосходство гитлеровцев в каждом, даже небольшом бою, воздействующих на советские части до и после боя. Малочисленная на этом участке фронта советская авиация этому пока не могла помешать. Не могла советская авиация и гибко поддержать свои войска в бою.
Всё это вкупе с постоянной сдачей в плен перебежчиков, оборачивалось большими потерями советских частей и соединений, снижало значение преимущества советских войск в артиллерии и качественном вооружении, что сбивало с толку планирование, когда при явном преимуществе в численности и танках советские войска неожиданно оказывались слабее и раз за разом уступали. Советские военачальники уплотняли боевые порядки, чтобы добиться большей огневой производительности, но более плотные и сосредоточенные порядки приводили к излишним жертвам под обстрелом и увеличивали риск окружениям. Разряженные же боевые порядки приводили к прорывам из-за недостаточной огневой мощи и тоже к окружениям. Только в состоянии статичной, зарытой в землю обороны с прикрытым тылом за счёт естественных препятствий, советские части получали паритет с гитлеровцами и даже преимущество, как подо Ржевом или Ленинградом.   
Единственно, чем мог Труфанов усилить оборону своей армии кроме отходящих частей — батальонами молдавских милиционеров и сводными полками пограничников, ранее охранявших западную границу на Западе.
Если бы белогвардейцы в 1918 году не принялись вместе с интервентами громить Россию от моря до моря, не оставили многомиллионную «пятую колонну» в разорённой стране, а начали вместе со своим народом индустриализацию на десять лет раньше, не в 28-м, а 18-м году, то и авиация, и вся армия, не потерявшая бы на полях Гражданской войны и в последующей эмиграции массу военных кадров и интеллигенции, то имели бы к 1941 году подготовку и вооружение во много раз превосходящие Вермахт. И не пришлось бы принимать военную доктрину Фрунзе, основанную на активной обороне с отступлением вглубь территории, не катились бы европейские армии по России как снежный ком под гору: чем быстрее катится, тем больше снега налипает, чем больше снега налипает, тем быстрее катится.
А тут ещё кавказцы. Кроме всего прочего, сама Кабардино-Балкария была настроена резко антисоветски. Даже коммунисты не собирались идти в партизаны в случае прихода немцев. Многие районы заранее послали к гитлеровскому командованию делегатов с вопросами об устройстве будущей власти. В населённых пунктах, вроде Куркужина Кубинского района, Шардаково Зольского района, Каменномостского и Сармаково Нагорного района, в Черекском ущелье и других местах, Советскую власть вообще фактически ликвидировали. В горах скрывались крупные банды. Особенно кроваво действовали банды Табаксоева, Занкишева, Асманова. Некоторые главари до этого занимали должности в руководстве колхозов. У балкарцев — горных татар, чрезвычайно сильно было феодальное мышление и влияние бывших таубиев Атажукиных, Наурузовых, Таубиевых. У кабардинцев также были сильны феодальные пережитки. Из 25 000 призванных из Кабардино-Балкарии в действующую армию дезертировало 5 000 человек сразу, то есть 20 процентов стали предателями и изменниками. Только так можно было квалифицировать бегство из армии, ведущей тяжелейшую войну.
В начале битвы за Сталинград и Кавказ основная масса национальных дивизий, как неустойчивых и малоценных в боевом отношении, оставалась в стороне от сражений, занимая оборону во втором эшелоне, на второстепенных участках передовой или на границе с Турцией. Командование рассчитывало прежде всего на дивизии со славянским личным составом. Такие «славянские» дивизии направлялись из резерва Ставки, часть формировалась на месте за счёт сокращения тылов, остатков отступавших войск других фронтов и немедленно вводились в бой. После отступления из Крыма Крымского фронта, на 35 процентов состоящего из кавказцев, да ещё по вине «грузинской» 63-й горнострелковой дивизии при проведении фон Манштейном операции «Охота на Дроф», когда Крымский фронт понёс серьёзные потери, указание о максимальном недопущении в состав дивизий кавказцев исходило от начальника Главного Управления формирования и комплектования войск Народного Комиссариата Обороны генерал-полковника Щаденко, предписывавшего: «Прежде всего, использовать все остатки ресурсов русских, белорусов, украинцев».
Владея стратегической инициативой, неожиданным поворотом со Сталинградского направления танковых армий на юг, быстрым их манёвром вдоль Дона с востока на запад, гитлеровцы вынудили недеформированные советские дивизии покидать Ростовский район обороны, Кубань и отправляться на плохо подготовленные рубежи по нижнему течению Дона, «с колёс» занимать их тонкой красной линией. Нужда вынудила использовать для боевых действий против отборных механизированных войск из ветеранов нескольких войн, действующих на кураже с идеологией превосходства над «туземцами», ненадёжные кавалерийские части из кавказцев и калмыков, которые держались за счёт усилий русских командиров и взводов Особых Отделов НКВД.
Чеченский отдельный кавполк Висаитова, входивший вместе с «кабардино-балкарцами» и «калмыками» в Отдельный кавалерийский корпус, имел 1100 человек, 30 пулемётов, 20 миномётов, 5 раций. Для ведения общевойскового боя кабардино-балкарские и чеченский полки годились ограничено, поэтому на них и была возложена, в основном, функции заградительная. Главное Управления формирований РККА хотело для заградительных целей отозвать чеченский полк в Москву для помощи милиции, но Будённый ответил отказом. Полк был нужен для заградительных действий в полосе его фронта, где было много частей, составленных из кавказцев и калмыков, склонных к уходу в банды, а также для борьбы с гитлеровскими диверсантами, парашютистами и террористами.   
Маршал Советского Союза Будённый, в составе войск фронта которого 43 процента составляли кавказцы, формируя воинские соединения на Кавказе, как никто другой знал, что отношения советских органов власти на Кавказе с местным населением напряжённые. Вынужденные масштабные изъятия продовольствия и конского состава из колхозов, которые были только прикрытием для исконных единоличных хозяйств горцев, привели к значительному сопротивлению. Из больших сборных лагерей в Прохладном и Моздоке каждый день дезертировало по 20 — 30 человек. Много дезертиров скрывались в лесном массиве у Орджоникидзе, в Черекском ущелье, ожидая прихода немцев. Такая же ситуация было во многих других лесных массивах и ущельях Северного Кавказа: бандиты, дезертиры, скрывающиеся от мобилизации. Возможность партизанской войны местного населения против гитлеровцев на Кавказе отсутствовала. Наоборот, во много раз большей была вероятность массовой партизанской войны против Советской власти поддержки наступающих гитлеровских войск для возвращения частнособственнической сладкой жизни за счёт слабых и бедных. Особенно сильны были такие настроения среди чеченцев, ингушей, балкарцев, карачаевцев, банды которых нападали на советских работников, активистов, милиционеров и военнослужащих. Бандиты укрывали у себя агентов Абвера, координирующих их действия.
Из чеченцев Будённому не удалось сформировать кавалерийскую дивизию, как было запланировано. Призывников хватило только на полк, да и то состоящий на треть из русских. Чеченцы полка являли собой работников советских органов власти, партактив, комсомольцев. Такая же картина была с кабардино-балкарцами.
Отдельный кавалерий корпус Погребова из «кабардино-балкарских», «чеченских» и «калмыцких» кавалеристов формировался по сокращённому штату для тыла, не имел корпусных подразделений обслуживания и боевого обеспечения. «Отдельным», а не номерным он был по причине невозможности использовать его как часть общевойсковой армии для стратегических действий при прорывах, контрударах, рейдах, окружении. Разве что только для преследования разбитого врага. Так и никак иначе использовались соединения кавказских кавалеристов в армии Деникина в Гражданскую войну четверть века назад.
Штаб Отдельного конного корпуса Погребова разместился на станции в Сальске. Его части всё ещё комплектовалась. Наиболее хорошо подготовленных калмыцких кавалеристов пришлось сразу передать в сильно ослабленную при отходе за Дон 37-ю армию для обороны переправ между Манычем и Салом у Раздорской, Багаевской, Семикаракорской. Погребов остался с одной дивизией кабардино-балкарцев и полком чеченцев.   
Тем временем через переправы у Цимлянской и Николаевской на южный берег продолжали безостановочно идти перемешавшиеся войска отступающего по приказу Ставки фронта Тимошенко и Хрущёва, избежавшие окружений в районе Миллерово, части и соединения фронта Малиновского. У переправ возникло большое скопление войск, эвакуированных, беженцев, имущества, скота. Из-за организационных сложностей и налётов авиации порой царил хаос. У станицы Николаевской, где скопилось большое количество войск и раненых, один из понтонных мостов были на сутки разбит. Переправлялись паромами, на плотах и баржах. Тяжелораненых вывозили пароходы. Посёлок горел в нескольких местах. С воздуха был разбит наплавной мост у Раздорской.
Переправившись, окруженцы, беженцы, раненые, распускали панические слухи о силе немецких войск и что скоро противник выйдет к Дону:
— Бегите отсюда! Немчура прёт несметной силой!
— Ничего не помогает! Горючки нет, патронов нет, комиссары разбежались!
Для обороны без переформирования и отдыха годилось не более четверти отступивших за Дон войск. Вместо занятия позиций на рубеже десятки тысяч бойцов и командиров разбредались по южному берегу в поисках штабов, полевых кухонь, медицинской помощи, укрытий от авиации или поддавались стихийному бегству на юг. Пограничники и милиционеры у них отбирали оружие и передавали в дивизии армии Труфанова. Самих бойцов направляли на сборные пункты запасных полков.
Восточнее Цимлянской было спокойнее: по переправам у станиц Верхне и Нижне-Курмоярским, у хутора Кривский, войск шло мало. Переправлялись отдельные группы с незначительным количеством техники. Их отправляли в Котельниково.






————отработанный кусок————
За две недели до того, как по адской жаре сквозь облака пыли по дороге, ведущей к хутору Пимено-Черни, шли навстречу судьбе трое товарищей: Надеждин, Петрюк и Гецкин, для защиты Котельникова и своего участка Дона начала прибывать к станице Цимлянская 91-я стрелковая дивизия полковника Макарчука.
Тогда ещё  Котельниково и Цимлянская — глубокий тыл. Цимлянская вместе с хутором Каширкиным — сначала четыре параллельные улицы одноэтажных куреней с зажиточными жестяными крышами и погребами, паровая мельница Парамонова, спирто-водочный завод, школа в доме купца Воронина, полукруглые погреба времён Петра I, Никольский храм на Чекаловской горе. Затем к Дону станица расползается в стороны. Груши, огороды, телеграфные столбы, линии электропередачи, уличные фонари. Громкоговорители. Крутыми обрывами станица разорвана на две части и опоясана глубокой балкой. У Дона устья балки глубоки и неприступны. Бесшумно волнуется ковыль. Эту задумчиво красоту созерцают коровы из подсобных хозяйств…
Главное для захватчиков и для защитников Родной земли в Цимлянской — переправа. Удобный спуск с высокого берега и подход к переправе шёл через заросли по крайне топкой и болотистой дороге в 9 километрах ниже по течению от станицы Цимлянской около хутора Потайновский. Неподалёку от понтонного моста на круче стояла старинная каменная стела с изображением креста с двузубыми вилами сниз, как маяк сухопутным кораблям — караванам, идущим по степному морю.
Дороги, ведущие к Цимлянской и далее на Котельниково на десятки километров заполняли отступающие бойцы, жители, скот. Раненые бойцы и командиры шли, поддерживая друг друга, в окровавленных бинтах, на самодельных костылях, под нестерпимо палящим солнцем, без воды и еды. Хватаясь из последних сил за жизнь, они ковыляли по бесконечной пыльной дороге в надежде на спасение у Цимлянской. Грузовики шли вперемешку с подводами. Они, доверху гружёные, двигались волной, рекой в несколько струй, тащились и по дороге, и по неубранной жухлой кукурузе, обгоняя друг друга, сцепляясь упряжью и колесами. С них на ухабах падали мешки и узлы. Рядом брели люди, давясь поднятой колесами подвод пылью.
Легковые автомашины, отчаявшись распугать подводы гудками, сворачивали на кукурузные поля, фыркали в них, обматывая колеса бахромой сухих будыльёв. В стороне от дороги проходили без строя малые и большие группы красноармейцев, часть из них без оружия…
Первые бойцы дивизии Макарчука прибыли к своему рубежу Цимлянская — Николаевская из-под Ростова-на-Дону автотранспортом. Другие выгружались под бомбёжками на станции Зимовники на реке Малая Куберле и двигались к Дону пешим маршем по раскалённой, как сковорода, сухой степи 80 километров к Цимлянской и Николаевской. Большинство бойцов выкидывали противогазы из сумок, набивая туда доступное съестное, боеприпасы, ведь снабжениях в скором времени не предвиделось. Чтобы избежать денежного взыскания за утрату имущества писали в отчётах, что противогазы подразделения, сложенные на бричку, уничтожены бомбой.
Вокруг простиралась равнина, кое-где перерезанная невысокими взгорьями. Редкие деревца, небольшие рощицы. На листьях деревьев толстый слой пыли, придающий им странный вид в лучах палящего солнца. Здесь преобладали три цвета — бурый, серый и зелёный, изредка разбавленные золотистой желтизной ржи.
Разведчики гитлеровцев и диверсанты из 800-го полка «Бранденбург», одиночные и мелкие группы, переодетые в советскую форму, в гражданской одежде, появились на южном берегу среди отходящих частей ещё до подхода авангарда Макарчука. Часто среди разведчиков оказывались очень красивые девушки. Теперь гитлеровцы не пренебрегали и войсковой разведкой, как в прошлом году, хотя в целом продолжали действовать против правила «Не зная броду не прыгай в воду!», уповая больше на концентрацию сил при наступлении. Теперь их разведка имела задачу от Гота установить наличие и состав советских сил на удалении 50 километров от Дона в сторону Котельниково.
Диверсанты полка «Бранденбург-800» устремились к рокадной железной дороге Тихорецкая — Сталинград, чтобы прервать сообщение России с Кавказом и снабжение войск вдоль нижнего течений Дона. Благодаря бдительности пограничников 276-го погранполка 11-й дивизии НКВД по охране фронтового тыла, заградпостам и истребительным батальонам взорвать мосты над Курмоярским Аксаем и Салом диверсантам не удалось.
К моменту первой атаки гитлеровцев органа управления в частях дивизии не имелось, так как штаб дивизии Макарчука ещё не прибыл, а находился у Ростова-на-Дону за 250 километров от своего рубежа. Макарчук выехал с последним эшелоном и с опозданием. Без штаба отсутствовал контроль исполнения приказов, не действовала разведка, связь, тыл, службы не обеспечивали стрелков, противотанкистов, миномётчиков, артполк боеприпасами, минами, продовольствием, горячей пищей. Один из батальонов в течении трёх суток не получал даже хлеба и сухарей!
Связь между полками Макарчука, растянутыми на рубеже в 50 километров от Цимлянской до и Николаевской осуществилась по телефону, частью по полевым линиям, частью по гражданским линиям. Дублировалась связь конными посыльными и мотоциклистами. Два мотоциклиста с мотоциклами и конные посыльные вскоре пропали. Их перехватили диверсанты.
Долина Дона даже в начале июля ещё не просохла. Ряд районов по-прежнему заливала вода, в особенности на участках между Цимлянской и Николаевской. Восстановление огневых точек, блиндажей, противотанковых эскарпов, слоружённых в прошлом году от устья Аксай Курмоярского до устья Сала возлагалось на Управление военно-строительных работ, два стройбата, две строительные колонны по 1000 человек. Срок начала работ — 20 июля, но именно в это время враг уже отказался на северном берегу, а его авиация ходила по головам. Удалось восстановить для Макарчук лишь 35 процентов батальонных участков обороны там, где это позволяла топкая пойма Дона.
Чтобы упредить развёртывание советских дивизий на южном берегу Донского рубежа и окружить отходящие советским части, Гот приказал боевой полковой группе Градля из 29-й моторизованной дивизии Фремерея внезапной атакой захватить Цимлянский тет-де-пон, Цимлянскую переправу и плацдарм. Гот обещал Градлю за захват переправы «Железный крест» 1-го класса и отпуск, а командирам рот кресты 2-го класса.
От Морозовской, где накануне Фремерей захватил многочисленные эшелоны тыла фронта Тимошенко, даже аэродром с 50 самолётами, боевая группа Градля в составе двух танковых рот, мотоциклетного батальона, дивизиона артиллерии и роты сапёров, требовалось пройти около 100 километров.
Градль и его солдаты, приняв как обычно «Pervitin» для храбрости, двинулись параллельно многочисленным колоннам отступающих войск, толпам беженцев, иногда смешиваясь с ними, не вступая в бой. Иногда местные жители даже приветственно махали проезжавшей гитлеровской колонне, думая, что это свои, тем более, что впереди ехал грузовик и мотоциклы с «бранденбургерами» в советской военной форме. Их задача убивать бойцов заградпостов НКВД, предупреждать о армейских заградотрядах.
Марш-бросок Градля переодически прикрывали истребители Bf.110. Кроме четырёх пулемётов MG 17 и двух пушек MG FF эти истребители несли по две бомбы массой 500 килограммов под фюзеляжем и четыре 50-килограммовые бомбы под крыльями.
Палящее солнце проглядывало сквозь облака пыли, поднятой колесами грузовиков и гусеницами танков. Воздух наполнила гарь. Гитлеровцев поражало обилие техники и имущества, брошенных отступающими вдоль обочин дороги и в кюветах. «Откуда у них столько всего?»
«Дагестанцы» прибыли в Цимлянскую днём ранее на грузовиках, без артиллерии, и даже не организовали боевого охранения, считая что они ещё в тылу.
До атаки Градля у Цимлянской успели переправиться «Катюши», тысячи раненых бойцов, беженцы, сотни автомашин, десятки орудий. Уже вечером всей массой бронетехники Градль атаковал, имея здесь над советской пехотой подавляющее техническое и численное превосходство.
Гитлеровцы вели очень плотный огонь из пулемётов. Весной многие пехотные и мотопехотные взводы получили по 3 лёгких, переносных, компактных, но капризных пулемётов MG 42, обладающих непревзойдённой скорострельностью в 1500 выстрелов в минуту. Кроме шквала пулемётного огня и залпов 6-ствольных реактивных миномётов, на молодых 18 — 19-летних необстрелянных бойцов обрушились истребители-бомбардировщики Bf.110 и пикировщиков Ju 87. Сирены устаревших тихоходных «лапотников» Ju 87 издавали при пикировании дикий вой. Звук пропеллеров их сирен на стойках шасси леденил душу, ввергал в смятение, парализовал и ещё долго звучал в ушах: «Вот сейчас, вот сейчас, это бомба моя, это прямо в меня!».
Одновременно бомбёжке подверглась станция и аэродром Котельниково, находятся в 78 километрах от переправы. Там базировался 270-й истребительный авиаполк майора Гнедича из 229-й истребительной авиационной дивизии 4-й воздушной армии фронта Малиновского.
В батальоне «дагестанцев» возникла паника. Многие из числа молодых дагестанцев, а также выписанные из госпиталей и запасных полков выздоравливающие не желали воевать, желали сдаться в плен. Только систематическая и правдивая информация комиссаров и политиков о зверствах гитлеровцев по отношении к пленным удерживала многих от этого шага. Ещё им хотелось получить листовк — пропуска в плен, сбрасываемые с самолётов. В такой обстановке первым сел на коня и уехал из станицы на другой берег начштаба полка, инспектирующий батальон. «Дагестанцы» разбежались, частично переправились через Дон, частично через реку Цимлу. Бегство застигнутого врасплох батальона в первом же бою после атаки отборной и вооружённой до зубов полковой группы Градля, оказался закономерна.
Обычно массовое бегство с поля боя, отход с занимаемых рубежей без приказа командования происходило по большей части в силу трусости и паники среди комсостава. Но и общее настроение среди дагестанцев оказалось плохое. Сопротивление оказывалось только под воздействием командиров и комиссаров. В плен сдалось 400 дагестанцев. Гитлеровцы захватили у отступающих к Цимлянской 3 бронеавтомобиля, 100 грузовиков и тракторов, 2 танка, 4 самолёта на взлётном поле.
Остальные подразделения Макарчука предотвратить захват станицы не смогли, поскольку в это время выгружались на станции Зимовники в 80 километрах южнее или только начинали выходить в район обороны. Приданный Макарчуку отдельный полк «Катюш» закапывал свои пусковые установки у села Красный Яр в районе переправы.
Двигаясь вместе с отступающими, после рукопашной схватки с пограничниками диверсантам «бранденбургерам» удалось проскочить через мост и захватить небольшой плацдарм на южном берегу.
Один молодой красноармеец, явно в шоке после контузии, бегал неподалёку и кричал: «Спасайтесь все! Спасайтесь! Немцы окружили нас! Нам конец!». В ответ на это пограничник — младший лейтенант приказал расстрелять паникера. Бойцы открыли по нему огонь из винтовок. Насмерть перепуганный паникёо с вылезшими из орбиты глазами бросился бежать. Идущий неподалёку артиллерийской капитан попытался отобрать у него винтовку. Паникёр выстрелил и, ещё больше перепуганный своим выстрелом, завертелся на месте, как загнанное в ловушку животное, после чего со штыком бросился на капитана. Тот выхватил пистолет и застрелил его. Трое или четверо красноармейцев молча подняли тело и оттащили на обочину...
Пограничники и «дагестанцы» повели обстрел «бранденбургеров», приблизились ползком и забросали их гранатами. Из 15 фашистов ни один не ушёл. Плацдарм удалось ликвидировать и оставшиеся на дороге беженцы и машины смогли спастись на северном берегу.
Вечером полк «Катюш» дал уничтожающий залп по «немецкому» берегу. Ночью последовали ещё два полковых залпа. Один разрушил 300-метровую переправу. Другой зажёг хутор Потайновский, где разместились гитлеровцы. На четыре дня после этого гитлеровцы «успокоились».
На следующий день после потери Цимлянской перед строем командного состава по приговору Военного трибунала дивизии, состоящего из прокурора, пяти юристов и двух секретарей, расстреляли как паникёра и труса начштаба полка «дагестанцев». За день боёв это уже второй случай приговора за трусостью.
«Особисты» привели бледного майора и поставили в двадцати шагах перед строем командиров. Председатель трибунала прочёл приговор:
— Именем Союза Советских Социалистических Республик... За проявленную трусость и личный уход с поля боя в тыл, за нарушение воинской дисциплины, выразившееся в прямом невыполнении приказа, в соответствии со статьей 193 Уголовного кодекса часть 21 пункт «б»: «Сдача неприятелю начальником вверенных ему военных сил вопреки военным правилам» — высшая мера социальной защиты с конфискацией имущества...
Макарчук вызвал из строя майора-артиллериста, вручив ему автомат вместо того, чтобы ждать из штадива комендантский взвод. Прозвучала дробная очередь…
За весь предыдущий месяца трибунал дивизии рассмотрел 25 дел. Из них примерно 1/2 — кражи. 1/3 — дезертирство и самовольное оставление части. За дезертирство полагался по статье 193 УК часть 9 пункт «а» — расстрел, за самоволку по части 8 — минимум 3 года заключения. При кражах госсобственности — до 10 лет лишения свободы, за кражу личного имущества — дисциплинарное взыскание. Приговор о заключении всегда, без исключений, давался трибуналом с отсрочкой наказания в связи с фронтовыми условиями. Часть осуждённых с отсрочкой бойцов при первом удобном случае старались перебежать к гитлеровцам, другая часть наоборот — старались вовсю, чтобы снять судимость.
На северном, правом берегу Дона всё ещё оставались многочисленные советские части и подразделения, колонны, идущие с севера от Морозовой к Цимлянской, толпы беженцев, не знающие, что путь к спасению перерезан. Они утыкались в гитлеровские заслоны и поворачивали на восток, к переправам у станицы Верхне-Курмоярской. То и дело на «немецком» берегу возникали стычки и перестрелки. Группа Грамса оказалась в окружении. Гитлеровцам и подходящей румынской кавалерии потребовалось двое суток, чтобы полностью перекрыть путь отходящим сюда беглецам и зачистить северный берег в своём тылу.
По берегу разлилось нашествие варварских орд. По своим обычаям гитлеровцы зверски расправлялись на месте с командирами, комиссарами, женщинами-военнослужащими, бойцами НКВД, милиционерами, ранеными. При зачистке береговой линии батальон мотоциклистов расстрелял жителей хутора, включая женщин и детей. Перед этим их заставили самих выкопать для себя могилы. Так убийцы мстили за то, что жители этого хутора помогали красноармейцам организовать засаду, в которой удалось убил несколько мотоциклистов. У Цимлянской также последовали обычные для Вермахта с начала войны массовые убийства пленных и раненых. Конечно же произошли повальные и извращённые изнасилования женщин. Не меньше гитлеровцев свирепствовали по хуторам «хиви» и как из-под земли взявшиеся полицаи из числа казаков, украинцев, кавказцев. Они мстили за обиды Советской власти в целом и русским в частности.
За отказ в покорности следовали зверские избиения. Избивали даже малолетних детей. От них требовали, чтобы они выдали, где их матери:
— Признавайся, собачий сын, где твоя мать-молодуха прячется!
Перед началом войны Гитлер особым приказом снял со своих убийц и насильников любую ответственность за любые преступления на территории Советского Союза. Подлил масла в огонь и вчерашний приказ Верховного командования Сухопутных сил OKH.Gen.z.b.V./H.Wes.Abt. о повышении боевого духа. Кроме очень неплохих денег ежемесячно, массы льгот и обещанных десятков гектар в завоёванной России, солдат следовало мотивировать ненавистью и подталкивать к убийствам. Эту ненависть следовало воспитывать и поддерживать. Специальные офицеры-воспитатели на обязательных еженедельных политических занятиях вдалбливали в головы солдат звериные правила обращения с русскими:
— Убей русского!
Кроме офицеров-воспитателей, каждый офицер Вермахта по методикам OKH, имея множество обязательной пропагандистской литературы, проводил занятия по теме арийского превосходства, ничтожности русских и евреев, долга завоевания жизненного пространства и так далее, заканчивая всё пением фашистского гимна.
Офицеры-воспитатели изучались с солдатами специальные книги из походной литературы для войск и полевой библиотечки Вермахта серии «Tornisterschrift der Wehrmacht», вроде брошюры «Почему мы начали войну со Сталиным». Значительная часть фронтовых изданий ОKH и OKW издавалось ранее с другими обложками в партийных типографиях и в типографиях CC для собственных нужд. В планшете офицера Вермахта обязательно лежал сборник избранных докладов и речей NSDAP для служебного использования в войсках, сборник статей «Вермахт и партия», «Сохранение немецкой расы», «Полезное использование свободного времени в войсках», «Немецкое отношение к иностранцам» и так далее.
Командование обязывало офицеров Вермахта на политических занятиях создавать единообразное толкование фашистких, расистских основ. Всем солдатам следовало стать фашистами и расистами даже если они не являлись членами партии NSDAP.
Офицеры вещали:
— В Советском Союзе Сталин планомерно уничтожил высшую нордическую прослойку. Он окружил себя телохранителями-азиатами. Согласно своей программе, он захотел создать «нормального русского» — помесь всех рас советских народов. При большевиках евреям проще всего пробраться наверх. Эта война с Советским Союзом — в двойном смысле слова «война рас».
— Сколько евреи жили среди немецкого народа, столько немцы боролись с этим! — поддакивали солдаты, рассказывая друг другу, что советские бойцы плохо обучены и экипированы, и в расовом отношении стоят на низшей ступени.
Даже людоеда в Вермахте не наказали бы, поедай он русских детей! Вот уж европейцы показали, кто они есть на самом деле!
Результаты оказалось сатанинскими. Кроме применения варварских кассетных авиабомб и разрывных пуль, гитлеровцы, как стандарт ведения войны против русских, добивали раненых красноармейцев на поле боя, что в некоторой степени компенсировало в части потерь преимущество советских войск в артиллерии, количестве снарядов, ручном огнестрельном оружии, маскировки, умении вести бой ночью и врукопашную.
Убийство раненых фактически являлось приказом командования Вермахта. Приказ начальника OKW Кейтеля от 8 июля 1941 года гласил: «Медицинская помощь русским раненым оказывается, в первую очередь, представителями соответствующих русских военно-лечебных структур и с использованием русских медикаментов и перевязочных средств». Предоставление Вермахтом транспортных средств для перевозки раненых не предусматривалось. Две недели спустя OKH Гальдер с помощью своего адъютанта Мюллера-Гиллебранда, авторы пресловутого «приказа о комиссарах», подготовили приказ о том, что «в целях предотвращения наплыва в тыл русских раненых» следует эвакуировать с поля боя лишь легко раненых военнопленных, которые по истечении месяца могли использоваться на работах. Что делать с другими ранеными военные преступники Гальдер и  Мюллер-Гиллебранд умалчивали. Но нетрудно догадаться, что на практике означало такое умолчание. То, что Советский Союз являлся участником Женевская конвенция об улучшении положения раненых и больных в полевых войсках 1929 года, убийц не волновало.
Те же приказы Кейтеля и Гальдера касались медсанбатов и госпиталей. Для советского солдата, который не мог передвигаться без посторонней помощи, также как для еврея, политрука или женщины-военнослужащей, попасть в руки гитлеровцев — оказывалось равносильно смертному приговору. Гитлеровцы забрасывали помещения госпиталей, медсанбатов гранатами, стреляли по лежащим на койках или топчанах больным и раненым. Палатки с людьми давили танками, тракторами. Побоище зачастую заканчивалось тем, что здание или палатки обливали бензином и те, кого палачи не успели добить, гибли в огне.
Солдат, отказывающихся в таком участвовать, заставляли насильно. Не будешь стрелять — останешься без отпуска, отправишься на самое опасное задание или в штрафную часть «испытательного срока».
Часто гитлеровцы поручали злодеяния «хиви» или националистам. Для тех жестокое обращение с красноармейцами — в порядке вещей ещё с Гражданской войны, когда белогвардейцы могли сотни раненых приколоть штыками или сжечь вместе со зданием, как, например, во Владикавказе в 1919 году при занятии его деникинцами.
Не имелась ни одного белого отряда, белой армейской группы, белого генерала, белой администрации, которые не выказали бы повадок, так напоминающих сейчас гитлеровские. Созданные Западом, вооружённые Западом, профинансированные Западом белогвардейские армии в Гражданской войне действовали аналогично. Та же действовали все без исключения войска интервентов в России: Германской, Британской, Французской, Японской колониальных империй, США, Румынии, Чехословакии, Польши, Финляндии. Их месть восставшим рабам от господ в духе войны со Спартаком, Пугачёвым, Парижской коммуной.
Перед тем как бежать в Польшу, группировка белобандитских войск Юденича, предназначенная капиталистами для захвата голодающего Петрограда, базировалась в Эстонии. Эстонию ранее захватили немецкие войска у царской России, но оставили по Версальскому договору англичанам и французам.
В мае 1919 года переодетый в красноармейскую форму отряд белобандитов Юденича проник в советский тыл. В селе Попковая гора белобандиты захватили и убили 73 красноармейца. Взятого в пленён командира 9-й советской дивизии, бывшего царского генерала Николаева, после отказа перейти на сторону белых, убили через повешение на главной площади Ямбурга.
При занятии Ямбурга белобандиты Юденича и одного из главных организаторов свержения Николая II Родзянко сразу убили через повешение перед дверьми военного комиссариата 39 коммунистов, таким же образом убили беременную жену коммуниста Соболева. Когда частнособственническая сволочь дерётся за своё капиталистическое добро, маска законности, буржуазной морали слетает напрочь. Нет такого преступления на которое эти господа не идут. За пустяки убивали просто горожан, в основном по доносам соседей. В Ямбурге белогвардейцы убили более 500 пленных в роще, названной потом «Рощей пятисот». Убивали за слово «товарищ», любую связь с коммунистами. Шли как каратели.
Когда осенью 1919 года 3-я дивизия войск Юденича: Вятский, Волынский и Даниловский полки при поддержке армии Эстонии и военно-морского флота Британской колониальной империи захватила советский Павловск на пути к Петрограду, бывшие землевладельцы, фабриканты, разные негодяи, начали бросились свалить счёты со своими личными врагами. Они доносили и оговаривали несчастных перед белобандитами. Те без долгих разговоров убивали через повешение и расстрел всех, на кого шли доносы. Причём среди репрессированных оказался только один коммунист — зверски убитый начальник милиции Фёдоров.
В деревне Сумск под Ямбургом застрелили крестьянина Долгова за службу его детей в Красной Армии. В посёлке Лебяжье напротив Кронштадта переодетые террористы захватили здание ЧК, убив всех чекистов на месте. Проникнув в кронштадтский форт Красная Горка террористы Юденича организовали с помощью сообщников захват более 360 красноармейцев, в том числе жён командиров. Открыли из форта артиллерийский огонь по Кронштадту из 152 и 305-миллиметровых орудий, убив в Кронштадте 6 и ранив 12 красноармейцев. Захваченных террористами и предателями защитников Кронштадта убили затем солдаты подошедшего к Лебяжьему Ингерманландского полка Юденича. Председателя Кронштадтского Совета Мартынова пытали, нанесли 16 колотых ран и размозжили голову. Жён командиров Красной Армии после издевательств убили в Ковашах.
Эстонская армия в это время захватила Псков вместе с бандитами Булак-Балаховича. Репрессии и публичные убийства во Пскове продолжались целый месяц в центре города. Людей вздёргивали на трёхгранных фонарях Сенной площади. Так же наверное немецкие псы-рыцари расправлялись с защитниками Земли Русской в XIII веке во Пскове, пока их не изгнал Александр Невский.
Так убили работников советских организаций, таких как чекист Вербицкий, машинистка ЧК Белобокова, заведующий опекунским отделом соцобеспечения Амосов, завскладом Валасевич. Садист Булак-Балахович и его палач барон Энгельгарт избиениями и пытками заставляли людей делать петлю и вешаться, чтобы прекратить истязания и муки, а когда те долго не умирали и болтали ногами, сообщники убийц тянули несчастных вниз.
Репрессии и террор не щадили и простых людей, вроде гравера Поземского, застреленного и брошенного в реку, крестьян деревни Дьяково.
В псковских деревнях репрессии переходили в массовые акции геноцида. За три летних месяца эстонцы, бандиты
 Булак-Балаховича, черносотенцы барона Энгельгардта, князя Львова и псковского торговца Сафьянщикова сожгли 47 русских деревень. В Логозовской и Палкинской волостях сожгли около 900 дворов, убили более 1000 человек.
В этот же время отряды финских фашистов, пришедшие с территории Финляндии, с боем захватили древний русский город Олонец, где зверски расправились с советскими работниками, пленными, ранеными, жёнами и детьми красноармейцев, убив более 200 человек.
В Ухте финны подполковника Мальма расстреляли советских активистов. Отряды финнов совершали кровавые рейды и в других местах, ведя уничтожение социализма через убийства и террор активистов. Именно финны, их немецкие и английские советники, защищая капитализм, первыми подняли планку кровавых расправ с простым народом на небывалую высоту, убив в 1918 году при репрессиях против коммунистов в Финляндии 8300 человек, в том числе 365 малолетних девочек, бросив и замучив в тюрьмах и концлагерях 12 500 инакомыслящих.
В концлагере Хеннала, созданном на английский манер, наёмники финских капиталистов убивали женщин и детей из просоветски настроенных семей. Только в Хеннала белофины убили 218 женщин. Успехи финских палачей в маленькой Финляндии, бывшей ранее частью Российской империи, подали пример другим белогвардейским слугам капитализма для тиражирования опыта в остальных частях бывшей Российской империи.
Прежде всего примеру финнов следовали поляки. Во время разорения русского побережья Финского залива польские военные, переодетые в красноармейскую форму, захватили столицу Литовско-Белорусской Советской Социалистической Республики город Вильно. Польский генерал Рыдз-Смиглы и подполковник Белины-Пражмовский, подстрекаемые своими французскими советниками, устроили в Вильно массовые репрессии против коммунистов, советских работников, пленных, евреев, противников полонизации города. Традиционно взяли заложников из числа интеллигенции. Чуть раньше поляки генерала Листовского заняли советский Пинск, где убили служащих госпиталя, евреев, учителей, журналистов. Ничем поляки не отличались в этом смысле от белогвардейцев Деникина, Колчака, Юденича, Миллера.
Наступление германских имперских войск кайзера Вильгельма II в феврале 1918 года сопровождалось массовыми репрессиями и террором при вступлении в города. В Рыльске расстреляно сразу 60 советских служащих. В Обояни и Путивле до 130. В Николаеве в течение 3 дней убито более 5000 человек. В Севастополе 530 матросов. В Юрьеве убито 119 советских людей. В Ревеле 50 пленных. В Полтаве немцы хватали подозреваемых в большевизме по указанию мерзавцев-доносчиков, заводили на расстрел во дворы или убивали прямо на улицах. В первые дни убили более 500 человек. Германские войска в мае 1918 заняв Мелитополь, в первые же дни расстреляли 200 человек, позднее в июле ещё 40.
Почерк гитлеровских карателей всех мастей, айнзатцгрупп из зондеркоманд на оккупированной территории Советского Союза совпадал с почерком интервентов всех капиталистических государств-хищников, навалившихся тушей на осколки развалившейся Российской империи. Это отпечатки пальцев с одной и той же руки — капитализма.
В ноябре 1918 года в Архангельске англо-американо-французский отряд английского генерала Айронсайда убил советских пленных в своём концлагере. В апреле того же года в Крыму татарские националисты изрубили шашками главу Республики Таврида и других сторонников Советской власти. В крымском Евпатории коммунисту Караеву татары сломали после суток пыток позвоночник, пригнув голову к ногам.
При вторжении в Бессарабию 4-х румынских дивизий под командованием генерала Презана в Кишинёве румыны массово убивали людей. При захвате Тирасполя части французской и румынской армии убили во время грабежей 89 жителей...
Какую бы национальность не имели слуги мировой диктатуры капиталистов, результат оставался неизменным — истребление в России идеологических врагов — коммунистов и одновременно геноцид еврейского и русского населения.
В Вермахте не имелось ни одного случая отдачи под суд и вынесения приговора виновникам истребления больных и раненых в госпиталях. Да это и не могло произойти, поскольку преступления часто совершались по приказам непосредственных командиров, на основании директив сверху. Когда солдаты расстреливали очередную группу советских раненых, а после этого ещё подающих признаки жизни кололи штыками, рядом зачастую стояли офицеры, делали фотоснимки «на память» и смеялись. По политзанятиям солдаты таким образом получали «зачёт». Зло глумилось над жизнью. Истребляло её всеми способами. Зло... Именно поэтому раненого могли привязать к двум танкам и разорвать, или загнать раненых вместе с медицинским персоналом в помещении бывшей больницы, предварительно изнасиловав и расстреляв медсестёр, а затем сжечь вместе со зданием.
Тяжелораненых могли раздеть, сорвать с ран повязки, колоть штыками, ломать руки и раздирать раны, затем выживших запереть в избе и сжечь, или приказать снести тяжелораненых на баржу и затопить.
Особенно лютовали добровольцы Вермахта: шведы, финны, датчане, голландцы, поляки, чехи, хорваты, французы, испанцы, эстонцы и представители прочих европейских «культурных» народов. Кроме «зарплат» и грабежей эти подонки со всей Европы затем и пришли в Вермахт и СС добровольцами, чтобы, будучи свободными от любой подсудности в зоне проведения «Барбароссы» творить сатанинские насилия и преступления против людей, человечества и человечности. За такие преступления в их собственных странах их признали бы сумасшедшим, отправили на виселицу, под гильотину или на расстрел, но здесь за убийства и вескую мерзость капиталисты платили неплохие деньги, давали ордена и повышения по службе.
Наёмные убийцы в Вермахте и СС получают денежное довольствие в размере 105 — 112 рейхсмарок в месяц. Кроме этого, предусмотрена и надбавка семье в размере 150 рейхсмарок. Большинство из этих денег убийцы посылают семье. Для сравнения — рабочие-мужчины на заводах и фабриках Великогерманского рейха получали ежемесячно 80 рейхсмарок  и 52 рейхсмарки получали рабочие-женщины. Война стоит денег и капиталисты щедро оплачивали убийство людей а коммунистической стране, вынимая деньги на это из карманов порабощённых немцев.
Поскольку севернее Цимлянской в 120 километрах разворачивалось грандиозное встречное сражение на Сталинградском рубеже группы армий «Б» фон Вейхса с возникшим как из-под земли Сталинградским фронтом Гордова, Цимлянская переправа, до этого тыловая и весьма второстепенная, стала чрезвычайно важным пунктом. Она выводила гитлеровцев на более лёгкую дорогу к Сталинграду в обход Сталинградского фронта. Это открывало стратегическую возможность окружения всего Сталинградского фронта в Большой излучине Дона. По этой причине у Цимлянской началось наращивание сил с обеих сторон. Гот делал как можно быстрее создать плацдарм, накопить на нём нужные силы и рвануться к железной дороге.
Переправы ниже по течению Дона: Николаевская, Константиновская, Раздорская, Богаевская и так далее, по течению Дона становились воротами для наступления на Кубань, Ставрополье и далее на Майкоп и Кавказ. Ставки повышались ежедневно. Это сразу проявилось через наращивание действий авиации с обеих сторон.
На следующий день после захвата с наскока Цимлянской, от Ростова-на-Дону с большими трудностями из-за авианалётов продолжили подходить эшелоны с войсками для занятия обороны вдоль Дона. Командовать 51-й армией в битве за переправы на время болезни генерала Труфанова прибыл замкомандующего Северо-Кавказским фронтом генерал-полковник Черевиченко. Затем командование поручили заместителю Труфанова по армии Коломийцу.
Гитлеровцы усилили «войну на рельсах». Бомбёжки причиняли большие потери. Планы движения и разгрузки в Зимовниках постоянно нарушались. Так прибывший на рубеж 295-й артполк под ударами Ju 87 и Ju 88 потерял на станции все орудия и матчасть. Советская авиация тоже не осталась в долгу, штурмуя колонны гитлеровцев, подходящие к Дону.
Люфтваффе могли и без регулярных разведывательных радиосообщений групп и агентов Абвера самым убийственным образом использовать бомбы и огонь бортового оружия, поскольку все сады и рощи на поле начинающегося сражения за переправы в четырёхугольнике, образованном с юга линией железной дороги Зимовники — Котельниково, с севера Доном, с запада и востока реками Сал и Курмоярский Аксай, оказались забиты войсками, боеприпасами, госпиталями и беженцами. Фугасные авиабомбы разрушали железнодорожные пути, станции, уничтожали паровозы, вагоны. Кассетные бомбы массово убивали, ранили военнослужащих, беженцев и железнодорожников на всём протяжении железной дороги от Ростова-на-Дону до Котельниково, а также во время пеших маршей от Зимовников к Донскому рубежу.
Авиация ослабила своё действие только из-за сильного ночного ливня, когда все дороги на сутки стали непроезжими для колёсного транспорта, а полевые аэродромы для взлёта-посадки.
Две грандиозные битвы — за Сталинград и Кавказ, грандиозные по привлечённым силам и размерам поля боя, начали разрастаться так быстро, и потреблять такое количество вооружений, резервов, боеприпасов, горючего, перевозок и административного ресурса, что имеющее большое значение сражение за переправы у Цимлянской и Николаевской оказались «на голодном пайке». Ровно в эти же дни и часы, кроме того началось крупное советское наступление на Ржев на центральном участке советско-германского фронта. Также подходила к концу сложнейшая наступательная операция 2-й Ударной армии под блокадным Ленинградом. 2-я Ударная армия вынужденно отступала под угрозой окружения, оставляя захваченную зимой территорию — отличный задел для прорыва блокады Ленинграда. Назначенный её командовать в критический момент Власов уже искал возможности сдаться в плен и пойти на службу фашистам.   
Лишь спустя три дня после захвата Цимлянской, после спорадических перестрелок, численность советских войск достигла количества и оснащённости, достаточной для того, чтобы провести ночную разведку боем на «немецком» берегу и попытаться отбить Цимлянскую.
Из-за сильнейших ночных ливней, сделавших дороги непроходимыми, гитлеровцы из дивизии Фремерея и 2-й румынской пехотной дивизии тоже не смогли сразу перебросить по полностью непроходимым дорогам личный состав, тяжёлое вооружение, боеприпасы и горючее. В конечном итоге, несмотря на постоянные дневные и ночные налёты советской авиации 5-я воздушная армии, они сумели повести несколько колонн с севера к станице Цимлянской, и сосредоточить силы и средства, достаточные для прорыва на «русский» берег и захвата плацдарма.
Ночью к железной дороге вновь прошла через линию фронта диверсионная группа 800-го полка «Бранденбург» в 15 человек для подрыва мостов и путей.
Напротив Цимлянской на южном берегу на случай прорыва гитлеровцев и в готовности контратаковать, в лесу у хутора Мокро-Соленый расположилась 115-я Кабардино-балкарская кавдивизия, снятая со спокойного участка на восточном фланге армии у устья Курмоярского. Аксая. После того как оборону у Цимлянской удались наладить, кабардино-балкарцев перевели ещё западнее, к Николаевской переправе.
20 июня сражение за Цимлянскую началось. Ночью батальон «дагестанцев» на лодках и пароме переправился на «немецкий» берег и несколькими группами атаковал артиллерийские позиции у Цимлянского винсовхоза. Чтобы отличать своих и чужих красноармейцы имели повязки из бинта на предплечье.
С криками «Ура!» атакующие ворвались на артиллерийские позиции 29-го артполка из дивизии Фремерея. Бросились в рукопашную.
Макарчук по опыту знал, что гитлеровцы боятся ближнего боя. Не выдерживают сближения при контратаке, отходили назад, боялись рукопашных схваток. Красноармейцы по нескольку раз в день могли ходить в рукопашные и принимали это как должное. Руководство Красной Армии уделяло большое внимание рукопашным боям, осуществлялась соответствующая физическая и тактическая подготовка бойцов. В 1938 году вышло «Наставление по подготовке к рукопашному бою». На изучение красноармейцами приёмов рукопашного уходило 25 из 40 положенных часов занятий по физподготовке.
«Дагестанцы» в рукопашной убили командира 2-го дивизиона, убили и ранили несколько офицеров и много солдат. Завоеватели бежали, бросив орудия. Кто без ноги, у кого рука висит на коже, кто без зубов или все в шрамах…
Около винзавода последовала контратака танков, бронемашин и моторизованной пехоты. «Дагестанцы» потеряли своих командиров и поспешно отступили вплавь.
В это же самое время, обманывая советских командиров огнями и шумом моторов на восточном берегу Цимлы, что заставило направить на этот участок донского берега часть сил от переправы, батальон 15-го моторизованного полка дивизии Фремерея и 505-й батальон штрафников и числа «частей испытательного срока» в полной темноте начали переправу на «русский» берег для захвата плацдарма. Первому вступившему на «русский» берег «Железный крест» 2-го класса. Вторая половина ночи выдалась безоблачной. Над рекой колыхался лёгкий туман.
Штурмовые группы при форсирование водных преград состояли из солдат различных подразделений. Ядро группы — сапёры и подготовленные к штурму укреплений солдаты — Sturmpioniere. Они кроме стрелкового оружия имели огнемёты, ружейные гранаты, средства подрыва, взрывчатку и другое. Расходный материал чаще всего штрафники — «части испытательного срока». Для постановки дымовых завес привлекались части химических войск Nebeltruppen или артиллерия.
В первых лодках обычно переправлялись солдаты из штрафных 500-х батальонов. Так происходили и под Цимлянской. «Штрафники — вперёд!».
Большинство солдат Фремерея с начала наступления из Донбасса принимали наркотик «Pervitin». Первый состав 29-й моторизованной дивизии, тогда ей командовал фон Болтенштерн, погиб в прошлом году с учётом пополнения более, чём один раз. Только в боях за Ельню во время Смоленского сражения, и в последующих городских боях потеряла дивищия потеряла 5100 человек, половину артиллерии и транспорта.
Начав войну 25 июня 1941 года, 29-я моторизованная дивизия фон Болтенштерна до 1 марта 1942 года в боях за Ельню, Рославль, Брянск, Новгород-Северский, Ефремов, Волоколамск, Плавск потеряла 15 100 человек, всю артиллерию, транспорт, внештатную трофейную французскую и чешскую бронетехнику, все приданные французские танки и самоходные орудия. В районе Гетмановки под Москвой штаб дивизии разгромила выходящая из окружения советская дивизиея. Захвачены штабные документы и карты. Оборонялась своими остатками под Мценском при численности 3400 человек — усиленный пехотный полк при 36 станковых пулемётах. Тылы тогда укомплектовали «хиви». После чего прошла 2-е формирование.
Новому пушечному мясу оказалось очень страшно воевать в такой части, которая таскала для фашистких генералов каштаны из огня. Солдат мог действовать на препарате «Pervitin» 50 часов без сна, не чувствуя усталости. Наркотик делал солдат более агрессивными в бою, лишал страха. Побочные реакции организма: сильнейшая зависимость, психические расстройства, галлюцинации, нарушение сна, рвота, язвенные болезни. Солдатам идущим в бой за плацдарм с вечера выдали также шнапс, ликёр, ром, трофейную водку, французское или крымское вино — что оказалось у интенданта.
Норма чистого алкоголя на солдата Вермахта соответствовала литровой бутылке водки на три человек на неделю. Перед наступлением выдача увеличилась. Могли выдать сразу и по бутылке на солдата. Кроме того, солдаты Вермахта самостоятельно покупали спиртное в своих армейских магазинах, которые разрешалось содержать солдатам и офицерам. В них 0,5-литровая кружка пива стоила примерно 30 пфеннигов при денежном довольствии рядового солдата в 30 и танкиста до 100 рейхсмарок в месяц. Это не считая надбавок за выслугу, участие в боях, звание и так далее. Полковник получал 1080 рейхсмарок, что при курсе рейхсмарки к доллару 1:2,5 в 1941 году составляло 2700 долларов — стоимость легкового автомобиля.
Гот получал в пересчёте на доллары — 5500 долларов в месяц. Примерно столько стоили в США два роскошных автомобиля премиум-класса Cadillac 75 Fleetwood «Imperial» с моноблочным двигателем V8 объёмом 5,7 литров. Капиталисты щедро платили своим наёмным убийцам.
Солдаты Вермахта с ведома офицеров гнали самогон из картофеля, ревеня и пшеницы, переделывая под походные самогонные аппараты трофейные полевые кухни. Прямой путь к алкоголизму. Часто шли в атаку после «подготовки» из препарата «Pervitin» и спиртного. Идя в атаку орали песни типа «Мельницы долины Шварцвальда» или непристойности, смеялись, рыдали. Такой «подготовленный» к атаке солдат, когда в него попадал осколок или пуля, даже падал не сразу!
В Красной Армии выдавали 100 граммов водки в день только для частей, которые ведут наступательные операции, и 50 грамм бойцам войскового тыла. Всей прочей Красной Армии — только по праздникам. Их имелось 8 в году.
Несколько штурмовых катеров «Тип 39», амфибий и штурмовых надувных лодок устремились к левому берегу под прикрытием жидкого артогня из-за дефицита снарядов и разгрома 29-го артполка дивизии Фремерея. Танки, самоходки и бронемашины вели беспокоящий огонь там, где никто не переправился, чтобы обмануть оборону,
На каждой надувной лодке размещалось стрелковое отделение. На носу — пулемётчик. Все рассредоточивались по бортам лодки, чтобы снизить вероятность поражения. Как только лодки появились на водной глади, на советском берегу встали столбы дыма от взрывов дымовых снарядов. Пелена накрыла русло. «Вперёд, вперёд, пока не запели «Сталинские органы»!
Не характерные для гитлеровцев действия ночью застали «дагестанцев» врасплох. Они хотели отбить Цимлянскую, а всё вышло наоборот — потеряли и плацдарм. Ночь и дымовая завеса помешала «дагестанцам» вести ружейно-пулемётный огон. Спасительный залп «Сталинские органов» — БМ-13 «Катюша» организовать и скоординировать тоже не удалось. Оттеснив бойцов боевого охранения, двигаясь в темноте через плавни, направляя огонь артиллерии зелёными ракетами, гитлеровцы силами до батальона к утру заняли плацдарм в болотистой местности.
Одновременно 999-й «исправительный» батальон, состоящий из бывших узников концлагерей немецкой национальности, не имеющих даже оружия, начали строить при помощи сапёров ещё один понтонный мост.
Плацдарм на мысе представлял собой в плане равносторонний треугольник с каждой стороной треугольника примерно в 12 километров. Заболоченная местность. Озёрца, речушки и протоки. Комариный рай. Очень жарко и очень влажно, как в тропиках…
Комары отслеживают жертву ориентируясь на примерную температуру млекопитающих. Когда чайник остывает до 37 градусов, комар может даже попытаться его укусить. Чтобы не допустить подобных ошибок, комары летят на запах. Они чувствуют выдыхаемый животными и людьми углекислый газ. То есть, если в комнате находятся кот, взрослый и ребёнок, то комары полетят на взрослого — он выдыхает больше. Также комаров привлекает запах пота: молочной кислоты, аммиака, ацетона, сулькатона. Пот сам пахнет мало, но приобретает сильный запах за счёт живущих на коже бактерий. Видовой и количественный состав бактерий влияет на то, почему люди пахнут по-разному. У человека, который недавно мыл кожу с мылом, бактерий становится меньше, их запах собственно пота становится явственнее, что для комара более привлекательно. Из людей комары в первую очередь покусают самого чистого. К завшивленным гитлеровцам в твёрдых, как наждак, кителях и боюках из полушерстяной ткани это не относилось. Они воняли потом, порохом, табаком, грязными подштанниками и фланелевыми портянками так, что комаров, их жалящих, наверное тошнило…
«Дагестанцы» отошли, не сумев организовать на болоте серьёзного сопротивления. Захваченный гитлеровцами плацдарм оганичивала небольшая излучина реки и линия населённых пунктов: Богучары, Лог, Красный Яр. Село Красный Яр располагалось на высоком яру левобережья Дона напротив высокого берега Цимлянской. Оттуда мог просматриваться и простреливается артиллерией весь плацдарм и часть противоположного берега.
На утро начались бои за плацдарм. Гитлеровцы провели интенсивную бомбёжку, заставив артиллерию и пехоту покинуть позиции у хутора Лог. Гот начал поспешно заполнять несколько квадратных километров болота войсками, что оказались по рукой: артиллерия, 6-ствольные миномёты, противотанковые пушки, танки, штурмовые орудия StuG III Ausf.F. Гитлеровцы всё ещё испытывали сильный дефицит в снабжении, особенно горючим, что затрудняло использование бронетехники. Однако атаки учебного батальона и двух рот курсантов Краснодарского пулемётно-миномётного училища, поллеоданнык гаубичным полком РВК, они отбили.
Направленные на плацдарм прибывшие на 6-ствольные 158,5-миллиметровые химические миномёты Nb.W.41 — Nebelwerfer-41 из полка Nebelwaffe перемещались с помощью британских гусеничных транспортёров Bren Carrier — лёгких вездеходов с подвеской Horstmann. Лафет от полевой противотанковой пушки позволял Nb.W.41 следовать за юркими вездеходами, которые без проблем поспевали за танками и бронетранспортёрами даже по топкой местности. Поэтому, не решаясь начать химичкую войну, гитлеровцы использовали Nb.W.41 для стрельбы фугасных и зажигательных боеприпасами — неуправляемыми 40-килограммовыми ракетами Wfr.Gr.21. Низкая, всего лишь 6-километровая дальность стрельбы заставляла размещать позиции Nb.W.41 практически на поле боя. Это делало их мишенью даже для советских батальонных миномётов, не говоря уже о полковых пушках «полковушках», имевших значительно большую дальность стрельбы. При низком темпе ведения огня — один выстрел в секунду, батарея с вибрирующим воем и скрежетом поднимала вокруг себя огромное демаскирующее облако дыма и пыли. Поэтому для Nb.W.41 вопрос жизни и смерти — молниеносно сбежать после залпа, покинуть позицию. Вот тут и требовались юркие английские Bren Carrier. Зато одна лёгкая и дешёвая установка Nb.W.41 одним залпом достигала эффект залпа батареи дорогостоящих и неповоротливых дальнобойных тяжёлых 105-миллиметровых пушек sK 18.
Невзирая на большие силы гитлеровцев в воздухе, советская авиация ответила на захват плацдарма началом ежедневных бомбардировок. С аэродрома в Кулешовке 103-й штурмовой авиаполк, истребители трёх истребительных авиаполков 219-й авиадивизии с аэродрома в Койсуге в течении трёх дней, до занятия аэродромов гитлеровцами, наносили штурмовые удары по переправам гитлеровцев через Дон у Цимлянской. Затем авиаполки перебазировались на другие аэродромы. Действия 5-й воздушной армии Горюнова сильно затруднялись разладом в работе тылов фронта Малиновского. Остро недоставало топлива, масла, боеприпасов. Иногда авивполки стояли на земле, оставляя заправку горючим в баках самолётов на случай выхода из-под удара, так как базирование производилось всегда вблизи линии фронта, менявшейся почти каждый час. Гитлеровцы в отместку за налеты на свои аэродромы, периодически устраивали массированные налёты бомбардировщиков на советские аэродромы, так что значительное количество истребителей приходилось выделять для прикрытия своих аэродромов.
Гитлер по прежнему настаивал на выполнении Готом приказа: прорваться через Цимлянскую к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и перерезать её. Но
Малиновский успел организовать оборону переправ и «запечатать» плацдарм. Теперь для того, чтобы перерезать железную дорогу, сил 29-й моторизованной дивизии Фремерея не хватало. Ему требовалась поддержка румынских пехотных дивизий. Требовался подход значительных сил, широкий манёвр. Плацдарм следовало вскрыть с помощью обходного манёвра — переправы в других местах для создания угрозы с тыла советским силам этот плацдарм запечатывающим. Типовое решение. Поэтому ниже по течению на 20 километров от Цимлянской пехотные дивизии 6-го армейского румынского корпуса генерала Драгалина перешли реку Сухую и приготовились к форсированию Дона у паромной переправы. Понтонного моста румыны навести не смогли из-за огня с советского берега подразделений Макарчука и из-за того, что боеприпасы для румынской артиллерии ещё не прибыли. Тем не менее Макарчуку пришлось направившись против румын батальон на грузовиках, сняв его с позиций у Цимлянской. Так помощью румын Гот растягивал оборону, выбирая наилучшее место и время для следующих ударов.
Оно напрашивалась ещё ниже по течению. Здесь, ещё ниже по течению от несостоявшейся переправы Драгалина на 24 километра — у станицы Николаевской полковая боевая группа 3-й танковой дивизии Брайта выбила стрелковый взвод «дагестанцев» из станицы. Повесив на танки и мостоукладчики красные флаги и лозунги, танкисты Брайта вместе с диварсантами полка «Бранденбург-800» в советской форме на броне переехали мост. По мосту в это время продолжали проходить разрозненными группами войска бывшего фронта Тимошенко и беженцы.
Убив пограничников из 256-го полка НКВД, охранявших мост, гитлеровцы переправили на южный берег лёгкие танки, мотопехоту на бронетранспортёрах, миномёты. Гот бросил полковую боевую группу Брайта в атаку вдоль дороги по южному берегу Дона к Дубенцовской. Этот путь выводил в тыл позиций Макарчука, сдерживающих румын Драгалина и далее в тыл батальонам и артиллерии «запечатавшими» Цимлянский плацдарм. Батальон из дивищии Макарчука отошёл от Дубенцовской, но зацепился за следующий хутор — Морозов. Прорыв Брайта к плацдарму с тыла сорвался.
После захвата Николаевской переправы гитлеровцы навели мост грузоподъемностью в 24 тонны, переправили средние и «тяжёлые» танки. При поддержке пикирующих бомбардировщиков Ju 87 атаковали Морозов. Два батальона дивизии Макарчука, выгрузившиеся на станции Куберле, после 100-километрового марша по адской жаре, они проявили стойкость и даже попытались контратаковать. Стрелковые батальоны располагали здесь кроме стрелкового вооружения: винтовки, ручные и станковые пулемёты, пистолеты-пулемёты, ещё полевой и противотанковой артиллерией, противотанковыми ружьями, миномётами, крупнокалиберными зенитными пулемётами.
Убийцы Гитлера лезли напролом. «Юнкерсы» старались пробомбить им дорогу. Командный пункт одного из батальонов оказался разрушен бомбой. Командиры батальона погибли. Грузовики с боеприпасами, продовольствием и имуществом штаба захватил враг. Во время боя множество дагестанцев перешли на сторону гитлеровцев.
Несмотря на оставление частей многими дагестанцами, остальные бойцы и командиры, в основном русские и украинцы, несмотря даже на ранения, поля боя не оставили, в плен не сдавались.
На батарее 45-миллиметровых противотанковых орудий, прикрывая отход батальонов, не оставили орудия даже раненые. Своих бойцов комдив Макарчук при любом случае учил стойкости:
— Если тебя убьют в бою, сынок, то и тогда падай лицом на запад!
Вот и красноармеец Симерзум вёл огонь до тех пор, пока не потерял сознание от кровопотери. Стояли насмерть химвзвод, сапёрный взвод, учебный батальон. Раненые, поступившие в санпункт полка, получили ранения только в лицо или руки, никто в спину. Лейтенант Задорожнюк, несколько раз раненый, боя не оставлял. Попав в окружение, застрелился. В другом месте лейтенант, наоборот, бросил роту, за что его позже расстреляли.
3-я танковая дивизия, прозванная «Медвежьей» из-за своей эмблемы — медведя с герба Берлина, натолкнулась на упрямство и самопожертвование 18 — 19-летних дагестанских и русских юношей из наспех сформированной дивизии, брошенной в бой «с колёс». Нашла коса не камень.
Однако из солдат и унтер-офицеров, участвовавших в прошлом году в вероломном нападении 22 июня на рабоче-крестьянское государство, до этого времёни дожили единицы. Погибли или стали кальками более половины офицеров.   
В прошлом году для завоевателей война началась бравурно, как и компания в Польше и Франции прошлого года «берлинцы» вероломно захватили пограничный Коденьский мост. Участвовали в убийстве советских людей, окружённых в районе Белостока и Минска, в сражении под Смоленском, в боях на переправах через Днепр. Сражались под Киевом. Наступали на Москву через Тулу. Во время зимнего контрнаступления Красной Армии под Москвой окончательно разгромлены у Ясной Поляны. Потеряли все танки и прочую бронетехнику, большую часть артиллерии и транспорта. Уцелевшие тыловые подразделения, сведены в полковую пехотную группу, бежали под Курск и Орёл. К марту дивизия прошла 2-е формирование и обороняла Харьков. Новый состав «берлинцев», напившись русской крови в сражении под Харьковом и при преследовании отступающих войск Тимошенко, не сразу осознали, что наткнулись на умелых и не робких духом воинов, и лезли дальше напролом.
В разгар боя к хутору Морозов с юга подошли 32 крытых брезентом машины дивизиона «Катюш» майора Юфа из 2-го полка гвардейских миномётов Резерва Главнокомандования. Майор Юфа, сам лично храбрый, коммунист, окончивший артиллерийское училище и часть курса артиллерийской академии, происходил из еврейской семьи с Украины. В прошлом году украинские полицаи расстреляли его семью.
Дивизион быстро развернулся. Высланные заранее артиллерийские разведчики примчались на мотоцикле и сообщили данные групповой цели. Ракеты уже находились на направляющих. Юфа дал сигнал красной ракетой. За 25 секунд 512 ракет росчерками молний взлетели в пылающее жарой небо и обрушились на «берлинцев», готовивших атаку для окружения и убийства защитников Дона. Через несколько секунд огнём степь запылала, окуталась чёрным дымом. Вспыхивали танки, бронетранспортёры, грузовики. Разбегались по сияющему на солнце седому ковылю перепуганные насмерть серые и чёрные фигурки контуженных захватчиков. Хмель от шнапса и препарата «Pervitin» слетел мгновенно.
Спустя несколько минут «Катюши» ушли перезарядится и ожидать новую групповую цель. Бой на этом закончился. Прогулки для убийц здесь не получилось. «Берлинцы» не прошли. Их на несколько часов будто парализовало.
Теперь им предстояло с боем и под артиллерийским обстрелом последовательно занимать стоящие на их дороге хутора Большовский, Холодный, Камышовский, покуда хватит патронов для пулемётов MG.42 и бензина для двигателей Maybach. Но от этого суть произошедшего не измерялась: Николаевскую переправу и обширный плацдарм гитлеровцы захватили.
Из-за того, что часть батальонов Макарчука ещё на вышли на рубеж обороны к югу от Николаевской переправы, уже 23 июля танки «берлинцев» без каких-либо сложностей достигли реки Сал между слободами Большая Орловка и Несмеяновка. Здесь в обороне, организуемой под контролем Будённого, образовался разрыв…
Сгустились горячие сумерки. Уже в темноте старый повар-дагестанец Цевехан из забытой Аллахом горной деревушки около знаменитого Хунзаха всё ещё прислушивался к стихающему шуму боя. Этот седой нестроевой военнослужащий ждал возвращения той роты молодых пареньков, что вся погибла утром в Николаевской перед мостом.
— Чаран къвакIула бацIанагIан, магIарулас къо хIехьола хIал цIикIкIанагIан, — бормотал он по-аварски. — Гуллида берал гьечIел…
Он несколько раз подогревал обильный обед, заказанный комроты, с добытым куском местной баранины и репчатым луком. Он достал даже молотого чёрного перца. Прошло много времени. Но никто не вернулся. Цевехан, поняв, что произошло, заплакал. К еде не притронулся и никому не дал есть эту кашу. Но потом её всё-таки отдали раненым…
24-я армия Марцинкевича из Южного фронта Малиновского, на которую возлагало надежды советское командование в связи с обороной рубежа по Дону, отчитавшись о занятии рубежа в районе Большой Орловки, имела в порядке только сам штарм-24. Все штабы дивизий и тылы армии находились уже на 150 километров южнее, у Маныча. Большие в общем-то силы Марцинкевича — 25 000 человек рядового состава армии брели по степи в общем направлении на Кубань перемешавшись, и от того утратив нормальное снабжения. При этом тылы армии Марцинкевича смогли вывезти часть продовольствия и снаряжения. Даже волевой, решительный и чрезвычайно опытный командарм Марцинкевич, начавший военную карьеру ещё старшим унтер-офицером лейб-гвардии Семёновского полка, не смог собрать воедино разошедшуюся по Задонской степи армию. Его бойцов массово вылавливали заградпосты и заградомендатуры войск НКВД по охране тыла и армейские заградотряды. Бойцов и командиров направляли на сборные и пересыльные пункты. Там из них формировали подразделения. Полноценными частями они уже не являлись. Их направляли на формирование новых соединений в Сталинград и на станцию Пролетарскую для пополнения оступивших в порядке частей и отправки по железной дороге южнее. Главный пересыльный пункт Сталинградского Военного Округа находился в Сталинграде на стадионе «Динамо» на Кубанской улице.
Связи между сборными и пересыльными пунктами и наступающими по степям дивизиями не осуществлялось, и в своих дивизия военнослужащие числилось как потери — пропавшие без вести. Именно о миллионах таких «пропавших без вести», которые потом счастливо находилась, писал своё стихотворение Симонов:

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди…

Гот и фон Клейст, не видя серьёзных угроз с флангов своему прорыву через Дон, стали лихорадочно переправлять у Николаевской все мобильные части, что имелись под рукой для наступления на юг к линии железной дороги Пролетарская — Сталинград и далее на Кубань и Кавказ.
На северо-восток по этой железной дороге непрерывным потоком шло продовольствие, редкоземельные металлы, нефть, на юго-запад отправлялись раненые, беженцы, вооружение. Малиновский и его 51-я армия Коломийца по железной дороге, как по рокаде, вдоль фронта перебрасывали части, снабжались, вывозили раненых и эвакуированных. Гитлера это бесило. Его-то войска возили даже питьевую воду самолётами. Огромные скопления транспортных самолётов по 100 —150 машин скапливались на полевых аэродромах, и их массово раз за разом истребляли налётами советские ВВС. Если бы масса европейских заводов не восполняли непрерывно численность самолётов Люфтваффе, не поставляли комплектующие на немецкие автозаводы, наступающая группа армий «Юг» лишилась бы снабжения как в прошлом году группа армий «Центр» под Москвой. Талько французские капиталисты продали к лету 1942 года для Люфтваффе 2637 самолётов. 515 транспортных Caudron C.440, 120 многоцелевых Potez 63.11, использовавшихся как учебные. Французы выпускали основные немецкие транспортные самолёты Junkers Ju.52, разведчики Focke-Wulf FW.189, гидросамолёты Dornier Do.24 и Arado Ar.196, учебные, связные, разведывательные машины Siebel Si.204, Fieseler Fi.156, Messerschmitt Bf.108 «Taifun» и Arado Ar.396.
Гитлер требовал от Гота и фон Клейста кровь из носа перерезать железную дорогу. Это требование звучало на совещаниях всё нетерпимее.
Пользуясь неосведомлённостью командующего 24-й армии Марцинкевича о положении и составе своих войск, докладывающего в Ставку одно, а по факту имеющего другое, гитлеровцы от переправы у посёлка Константиновского начали наступление к Николаевкой переправе по южному берегу Дона вдоль дороги через хутор Титов и Пирожок. Они прорвались к Николаевской переправе и объединили два плацдарма в один огромный плацдарм для сил 1-й и 4-й танковых армий фон Клейста и Гота. Теперь борьба за Цимлянскую ставила на повестку дня возможность прорывом Фремерея и Драголину от Цимлянской окружить между станциями Зимовники и Котельниково значительные силы 51-й армии, которой после заболевания Труфанова, временно командовал полковник Кузнецов.
Путь на юг передовым группам гитлеровцев и диверсантам «Бранденбург-800», распространяющимся от Николаевской переправы закрывал пока у слободы Мартыновки только 256-й полк 11-й дивизии НКВД комдива Киселёва. Пограничники отошли от переправы, поскольку не могли полноценно участвовать в общевойсковом бое. Они не имели полевой и противотанковой артиллерии, противотанковых ружей, миномётов, крупнокалиберных зенитных пулемётов, а лишь лишь стрелковое вооружение: пистолеты, револьверы, винтовки, карабины, ручные, станковые пулемёты и пистолеты-пулемёты. Малиновский срочно начал перебрасывать к Мартыновке только что прибывшую в его распоряжение 302-ю стрелковую дивизию полковника Зубкова половинного состава.
Эту стрелковую дивизию, разбитую в Крыму, полностью восстановить Малиновский не успел. Пополнение — из прибывших из госпиталей. Но основание пополнение — почти недееспособные азербайджанцы.
Прибывшая «в пожарном порядке» дивизия Зубкова имела лишь половину личного состава, 29 пулемётов, 800 автоматов ППШ, 70 миномётов, 20 полевых орудий, ни одного противотанкового орудия, 10 противораковых ружей и 11 грузовиков. По сути — усиленная стрелковая бригада.
Комдив Зубков из рязанских крестьян. Сам лично храбрый. До революции штабс-капитан. В Гражданскую войну воевал с Колчаком, потом с чеченскими бандитами в горах. В 1938 году попал под арест почти на год. Затем освобождён, восстановлен в звании, должности. В тяжёлых условиях воевал в Крыму.
Бросить в контратаку на Николаевскую переправу 115-ю кавдивизию Скорохода, размещённую как небольшой подвижный резерв 51-й армии южнее Николаевской переправы на плацдарм у Николаевской, исполняющий обязанности командующего-51 Кузнецов справедливо не решился. Отлично вооружённая, но слабо обученная кавалерия без насыщения массой противотанковых средств просто бессмысленно погибла бы.
Только после ожидаемого прибытия в район Мартыновки по железной дороге двух танковых бригад и помощи артиллерии дивизии Зубкова появлялась возможность попытаться «запечатать» Николаевскую переправу. Пока танки не прибыли, кабардино-балкарская кавдивизия при передислокациях и в местах сосредоточения подвергалась почти ежедневным аваналётам групп и одиночных самолётов. Таким образом кавдивизия потеряла 7 процентов личного состава убитыми и ранеными. Примерно такое же количество кавдивизия потеряла дезертирами.
Пока «кавказская» дивизия находилась в резерве, она с успехом использовалась для того, для чего и годилась наилучшим образом — для заградительной деятельности и борьбы с конными калмыцкими бандами. Так подвижная группа капитана Хайранова вместе с уполномоченными райотделений НКВД ликвидировала мелкие банд группы, задерживающие эвакуированный скот. Хайранов собрал брошенный скот в количестве 16 000 голов овец, 4500 крупного рогатого скота и 750 лошадей, принадлежащих совхозам, колхозам, и сдал ответственным советским работникам для дальнейшего сопровождения в эвакуацию. По показаниям пойманных бандитов шло активное вылавливание и задержание. Группы на автомашинах капитана Галышева ликвидировала банду калмыков, укравшую 28 000 голов скота. Эту банду возглавляли военный инспектор Балдыров, пропагандист обкома Манджиев, председатель колхоза Эрендженов. Банда отправила даже разведчика Хараева для связи с немцами и информации о действиях советских войск. Другая банда калмыков из 18 человек, на 70 процентов состоящая из коммунистов-перевёртышей, тоже задерживала скот и гнала обратно к немцам.
Калмыцкие и прочие банды, а также группы дезертиров, получив сведения о движении в их районы кабардино-балкарцев, как правило, разбегались. Но порой шли и настоящие бои с бандитами. Подвижная группа кабардино-балкарцев вела бой с бандой из 60 конных дезертиров 110-й калмыцкой кавдивизии. Банда дезертиров бросила лошадей и ушла в плавни, отстреливаясь из винтовок и пулемётов…
Борьбе с ордами осатаневших фашистских убийц в зоне прорыва у Николаевской сильно мешали недокомплект подразделений, неслаженность, недовооружённость, перебои в снабжении, разлагающие настроения кавказцев. Артиллерийский склад Северо-Кавказского фронта ни разу ещё не подвозил боеприпасы на полевой артсклад 51-й армии, хотя сам артсклад в Зимовниках отгружал требуемые боеприпасы беспрерывно, пополняя запасы из средств отступивших за Дон тылов 24–й армии. Поскольку сейчас основные ресурсы снабжения поглощала титаническая битва группы армий «Б» против Сталинградского фронта в Большой излучине Дона, на складах отсутствовали 76-миллиметровые выстрелы. Их приходилось возить со складах в Песчанокопской — 400 километров в оба конца. Склад 51-й армии также не имел полной обеспеченности миномётными минами всех калибров, патронами с бронебойной пулей, ручными, противотанковыми гранатами.
——конец отработанного куска——