Лестница у Туруханска. Песня из поэмы

    ЛЕСТНИЦА У ТУРУХАНСКА
   
                Песня
    

Мы бегали бо́сыми, гнали коней;
нам пела «блатная»  Таганка.
Но песен и по́сулов помню сильней
ту лестницу у Туруханска.
Но песен и по́сулов помню сильней
ту лестницу у Туруханска

У пристани присной сошли на причал,
полезли, как лешие, в гору.
К скворечням, где истых туристов встречал,
насупившись, северный город.
К скворечням, где вечных туристов встречал
несуетный северный город.

Хватило бы духа на этот подъем,
да было б на что опереться...
Под уханье, слухи стоять на своем
и бездарей ставить на место.
Под уханье глупых стоять на своем
и бестолочь ставить на место.

Иначе, придется скрипеть и петлять
по лестнице ломаной, хлипкой,
покуда со склона не грохнешься… глядь,
к перилам ребята прилипли.
Покуда со склона не скатишься… глядь,
к перилам ребятки прилипли.

Активы – с мизинец, разинуты рты.
Лет десять – двенадцать,- подранки.
Что могут осилить крутые хребты
и рано выходят за рамки.
Что могут осилить любые хребты
и рано выходят за рамки.

У деток в скрижалях - и нежность, и плеть,
невежество, может быть, ханка.
Они прибежали на немцев смотреть.
На лестницу. Из Туруханска.
Они прибежали на немцев смотреть.
На лестницу, из Туруханска.

Обветрены лица, в мозгах – шум и гам.
С фингалами, с хлебом авоська...
Как будто пришли поклониться богам
бригады потешного войска.
Как будто пришли поклониться богам
солдаты потешного войска.

А хмурые боги плетутся сквозь строй
мальчишек, под взглядами свыше.
Табу и обуза у них за спиной,
и шепот язвительный слышен.
Табу и обуза у нас за спиной,
и ропот  язвительный слышен:

«А нет ли у мистера лишних штиблет?»,
«Приветик, буржуйские дети!»
К химерам отправится древний завет,
где ветхости верх – добродетель.
К химерам отправится вредный завет,
где ветхости верх – добродетель.

Ведь вроде бы слышали русскую речь;
но ловкие хлопцы - засранцы
решили сестренкой родной пренебречь,
и прокляли нас: «Иностранцы!»
Решили сестренкой родной пренебречь,
и бросили нам: «Иностранцы!»

А лесенка тянется... Бог нас связал,
да общей судьбы неизбежность.
Сокровищам  глянули прямо в глаза:
откроется Родина, бездна…
Сородичам  глянули прямо в глаза:
откроется пропасти бездна…

В крови у правителей – скверный инстинкт -
бредового времени сгустки…
Никчемное лучших людей укротит
корчагами  в устье Тунгуски.
Никчемное честных людей укротит
корчагами  в устье Тунгуски.

«На севере крепких парней – пруд пруди»,
«Охальники! Так им и надо!»
Сквозь морок к народу иди и свети -
брань, оторопь – тоже награда.
Сквозь морок к народу иди и свети -
брань, окрики – тоже награда.

Старьевщик  в грядущее зубы вопьет,
чурается лестниц и лифтов…
Но моль о метафору сломит копье,
как в «детской» комедии Свифта.
Но моль о титана сломает копье,
как в дельной комедии Свифта.

Под носом проносятся вести с полей
фатальных реляций победных,
и с места хоть кто-нибудь встань, пожалей
юродивых, сирых и бедных.
Но с места хоть кто-нибудь встань, пожалей
юродивых, сирых и бедных.

Задерганных поручней гладкий горбыль,
да черствого хлеба буханка
чернели, как треники, стертые в пыль,
на отроках из Туруханска.
Чернели, как треники, стертые в пыль,
на отроках из Туруханска.


                октябрь 2021